— Это Сильвер.
Я машу ему рукой, когда машина исчезает за углом. Папочка сказал, что заберёт меня позже, даже когда я ответила ему, что могу пойти домой пешком.
Экономка Изабель впускает меня с широкой улыбкой на лице. Она единственная, кому Хелен позволяет помогать, и она приходит только два раза в неделю. Изабель жестом показывает, что Хелен на кухне.
Я прикладываю палец к губам и на цыпочках прохожу туда, бросая рюкзак на диван.
Проводить время с Хелен — одно из самых ярких событий моей недели. Папочка стал больше заниматься партией с тех пор, как стал государственным секретарём. Я участвую в его встречах, но у него едва хватает времени для меня — или для себя. И меня убивает видеть его таким одиноким и стареющим с каждым днём.
Тем не менее, я провожу большую часть своего времени с мамой, и это вряд ли весело.
Когда я с Хелен, мы разговариваем и печём — ну или, скорее, она печёт. Я продолжаю чертовски лажать с этим. И всё же Хелен никогда не отказывается от меня и продолжает учить.
Мы вместе медитируем, и она всё ещё причёсывает меня и говорит, что я идеальная дочь, которой у неё никогда не было. Может быть, то, что я слышу эти слова, которые моя собственная мать редко говорит мне, и заставляет меня возвращаться сюда.
Это, конечно, не из-за её сына-придурка.
Я ненавижу Коула Нэша.
Я презираю его от всего своего сердца.
Он поднялся на новый уровень от того, чтобы дёргать меня за волосы и насмехаться надо мной, до того, чтобы играть в игры. Он очень любит их, я имею в виду игры. И веру в то, что он имеет власть над кем-то.
И он тоже становится популярным — он и другой придурок, Эйден. И я не знаю, что девчонки находят в них. Они оба мерзкие.
Ксандер и Ронан обоснованно популярны. Как минимум, они очаровательны.
О, подождите-ка. Все считают Коула тоже очаровательным. Он улыбается им и предлагает помощь с домашним заданием, как будто он принц из их любимых сказок.
Идиоты.
Они не знают, что для Коула всё — это игра. Если он ведёт себя с ними хорошо, то обычно это происходит из-за того, что они с Эйденом спорят о том, кто чью благосклонность получит.
И пока Эйден размышляет, Коул завораживает себя этим. Всё зависит от того, кто же победит, но также важен сам процесс.
Коул преуспевает в играх, и он играет в них уже много лет. Ему нравится думать, что каждый человек — это фигура на его шахматной доске и что он может управлять их судьбой.
Эйдену нравится играть королём, который выходит победителем, но Коул стремится быть игроком, который контролирует не только короля, но каждую фигуру на доске.
В основном мы избегаем друг друга. Чем больше вижу его истинное «я», тем больше он видит моё. И я ненавижу это.
Мы можем целыми днями не разговаривать друг с другом, даже когда Хелен или папочка рядом. И тогда он появляется из ниоткуда и провоцирует меня — или бросает мне вызов. Это может быть также просто, как тест по биологии, или конкурс для пианистов, или даже кто дальше задерживает дыхание под водой.
И я поднимаюсь вверх в каждом из них.
Я дочь Себастьяна Куинса и Синтии Дэвис, и я такая же упёртая, как и мои родители. Никто не обойдёт меня.
Никто.
Хотя обычно он выигрывает и смеётся надо мной. Клянусь, он продолжает быть первым в классе только для того, чтобы позлить меня и называть Мисс Номер Два. Иногда даже Эйден выталкивает меня со второго места просто для того, чтобы доказать, что он это может.
Они оба огромные придурки.
Сейчас у них тренировка по футболу, а это значит, что я могу спокойно проводить время с его матерью.
Ну неужели у неё не может быть другого сына? Ронан или Ксандер подошли бы. Чёрт возьми, даже Леви, двоюродный брат Эйдена, был бы лучше.
Это должен быть тот, кого я ненавижу больше всех.
Тот, кто заставляет меня чувствовать себя фальшивкой всякий раз, когда он смотрит в мою сторону в школе.
Хелен стоит перед холодильником, повернувшись ко мне спиной. На ней шикарные брюки и отглаженная рубашка. Её светло-каштановые волосы собраны в аккуратный пучок, который подчёркивает её мягкие скулы и увеличивает размер её карих глаз.
Хелен — автор бестселлеров о криминальных триллерах, поэтому она обычно не наряжается дома. Она делает это только тогда, когда ей необходимо встретиться со своим агентом, ну или что-то в этом роде.
Я подкрадываюсь к ней сзади и закрываю ей обзор руками.
— Угадай кто?
Она мурлыкает.
— Красивая девочка с детскими голубыми глазками и самыми блестящими золотистыми волосами, которая носит розовое?
Я смеюсь, убирая руку.
— Школьная форма, Хелен. Цвета запрещены, но, эй, мои часы розовые.
Она оборачивается и обнимает меня. От неё пахнет клубникой и весной. Если бы мне пришлось выбирать, что именно я люблю в Хелен больше всего, это, без всяких сомнений, было бы то, как она обнимается. Она будто поглощает тебя и насыщает своим теплом.
Папочка редко обнимает меня тех пор, как мама сказала ему, что из-за него я останусь маленькой девочкой. Мама тоже редко это делает, так что Хелен, по сути, мой единственный источник.
Она отстраняется.
— Ты готова к выпечке?
— Разве у тебя не было сжатых сроков?
— Я закончила раньше. Так что мы испечём все торты.
— Все?
Она кивает.
— Мы можем сделать торт «Сникерс»?
— Ты и этот шоколад. — Она подавляет тихий смешок. — Да, мы можем это сделать.
— Да! Ты лучшая. — Я целую её в щёку, и она снова смеётся.
Мы с Хелен приступаем к работе, и, как всегда, я её су-шеф. У неё есть свой способ смешивать ингредиенты, который поможет ей стать шеф-поваром, если она когда-нибудь подумает о смене карьеры.
— Ты прекрасно выглядишь, Хелен, — говорю я ей, пока мы смешиваем яйца с маслом.
У неё появляется тёплая улыбка.
— Да?
— Конечно да. Если ты пойдёшь туда, то вернёшься с десятью мужчинами.
— Сильвер! Где ты слышала такие вещи, милая?
— Девочки в школе.
— Вау. Дети в наши дни просто непредсказуемы.
— Я серьёзно, Хелен. Ты всё ещё молода и красива. О, и богата. Мама говорит, что это самое главное.
Глаза Хелен опустились вниз.
— Не во всех случаях, дорогая.
С тех пор, как шесть лет назад умер её муж, Хелен посвятила свою жизнь сыну-придурку и своей работе. Она стала автором бестселлеров и сделала себе имя, но я чувствую, как она одинока.
Как папочка.
Ох. Как папочка.
В голову закрадывается озорная идея. Я могу сказать папе, чтобы он заехал за мной пораньше, а потом притвориться спящей, чтобы он мог провести немного времени с Хелен.
Некоторое время назад я бросила попытки наладить отношения между ним и мамой. Всё, что они делают, это ссорятся, так что, может быть, для них обоих будет лучше встретиться с другими людьми.
Я начинаю действовать ещё до того, как успеваю подумать об этом. Я пишу папе, а когда он не отвечает, пишу Дереку, чтобы он передал папе сообщение.
К тому времени, как мы с Хелен заканчиваем с выпечкой, я притворяюсь, что хочу спать. Хелен говорит мне воспользоваться любой комнатой дальше по коридору, чтобы вздремнуть, пока мой торт «Сникерс» не будет готов.
И я определённо заберу его с собой домой. Мне не нужно рассказывать маме об этом.
В тот момент, когда я ложусь на кровать и кладу голову на мягкую подушку, я каким-то образом засыпаю.
Мне снится свадьба Хелен и папы. Я улыбаюсь, даже счастлива, и на мне платье принцессы, как в том ремейке Золушки, но только розовое.
Потом, я вижу, кто стоит рядом со мной на их свадьбе.
Коул.
Коул станет моим братом.
Он смеётся так громко, что я, вздрогнув, просыпаюсь.
Чёрт возьми. Почему я не подумала об этом до того, как придумала план?
Я была слишком сосредоточена на одиночестве папы и Хелен, чтобы забыть маленькую, но ужасную деталь того, что Коул станет моим братом.
Нет. Неа.
Мне придётся найти других людей для Хелен и папы. Я никогда не буду жить под одной крышей с этим грубым, глупым…
— Плохой сон?
Я ахаю и чуть не спрыгиваю с матраса. Коул сидит рядом со мной, прислонившись к изголовью кровати, и читает Харуки Мураками «Норвежский лес». Его волосы влажные и падают на его лоб. На нём хлопчатые брюки и простая белая футболка, что означает, что он только что вышел из душа.
Я не могу не вдыхать аромат его геля для душа. Это похоже на корицу и специи, и я так странно привыкла к этому в последнее время.
Я вытираю рот на случай, если там слюни или что-то подобное.
— Ч-что ты здесь делаешь?
— Это моя комната. — Говорит он, не отрываясь от книги.
Он часто так делает, читает. Как ботаник, заставляющий всех девушек смотреть на него и говорить, что он такой обалденный. Такой привлекательный. Такой горячий. Он не так. ой
— Это не твоя комната.
Я бросаю беглый взгляд, чтобы убедиться. Конечно это не так. Учитывая, что я ставлю перед собой задачу избегать его комнаты, я бы знала, если бы это было так.
— Я заставил тебя посмотреть.
— Ты такой придурок.
Я складываю руки на груди, пристально глядя на него.
Мы остаёмся в таком положении на секунду дольше, чем нужно. Он читает, в то время как я продолжаю свирепо смотреть, пытаясь понять, что, черт возьми, девушки находят в нём привлекательного.
Да, у него красивые глаза, которые кажутся таинственными, как верхушки деревьев, до которых никто не может дотянуться. У него мягкие и немного длинные волосы, так что, я думаю, это тоже круто. На его в целом приятно смотреть, да.
Но его личность прогнила.
Почему же он продолжает так сильно привлекать всех?
— Ты ходила на благотворительное мероприятие с Эйденом? — Тихо спрашивает он, всё ещё глядя в свою книгу.
— Именно. Мы были с папой и дядей Джонатаном.
— И что ты делала?
— Нам было весело.
— Опиши веселье, Бабочка.
— Мы говорили с некоторыми друзьями папы и дяди Джонатана, и они сказали, что мы умные дети, которые станут идеальными наследниками наших отцов.