— Здесь достаточно места для троих, — возражает Мика, но затем он просто садится в центральный ряд со Спенсером, Рейнджер и Черч сзади.
— Я так чертовски взволнована, — шепчу я, когда лодка взлетает по воде в тёмное место с импровизированным болотом, дополненным искусственным аллигатором, жуткой хижиной и креслом-качалкой со стариком в нём. Атмосфера просто потрясающая. Честно говоря, поездка в Диснейленд стоит одного этого аттракциона.
— Будет только лучше, — шепчет Мика, перегибаясь через сиденье и облизывая моё ухо. Я вздрагиваю, и Тобиас бьёт его своим мечом. Но сейчас мы приближаемся к первому спуску, и поездка действительно начинается.
Я теряю дар речи, пока мы пробираемся по горке, свет от огня искусственной пушки отражается на наших лицах, когда играет печально известная песня «Yo Ho (a Pirate's Life for Me)». Как только поездка заканчивается, я уже готова снова снова пуститься в путь.
Ребята — которые, по-видимому, все были в Диснейворлде, а также в Диснейленде — подшучивают надо мной, позволяя мне таскать их с аттракциона на аттракцион, пока небо не потемнело и не засияли огни Мэйн-стрит, США.
— Ещё одна поездка на пиратах, и сможем сделать перерыв? — говорю я, и Мика встаёт, протягивая руку.
— Давай сделаем это, миледи.
Тобиас присоединяется к нему, и каждый из них берёт меня за руку. Трое других парней чувствуют себя совершенно комфортно, растянувшись во внутреннем дворике на балконе ресторана; отсюда даже открывается вид на водный объект, где обычно проходят ночные шоу. Однако сегодня вечером здесь только мы, так что представления не будет, но меня это более чем устраивает.
— Вы, парни, идите, — говорит Рейнджер, и мой взгляд переходит на Спенсера.
— Иди, — говорит он, кивая головой в направлении аттракциона. — Я доем картошку фри, а потом мы сможем вернуться в отель. Его губы изгибаются в соблазнительной улыбке. — В конце концов, это моя ночь.
— Если только я не решу, что предпочла бы, чтобы Черч был моим охранником, — шучу я, швыряя в его сторону пропитанный кетчупом картофель фри. Чудесным образом ему удается поймать его ртом, прежде чем близнецы уводят меня к аттракциону.
— Весь этот день был потрясающим, — говорю я им низким и нежным голосом. Я не хочу показаться эмоциональной, но месяцы, проведённые вдали от них, заставили меня ещё больше ценить их дружбу. Правда, мы знаем друг друга всего сколько, девять месяцев? И несколько из них были потрачены на то, что я изображала из себя мудака, а они — задиристых придурков. И всё же я скучала по ним так, как никогда не скучала по Коди или Монике. — Один из лучших за всю мою жизнь.
— Правда? — спрашивают они вместе, глядя на меня с одинаковым выражением удивления.
— Правда. — Мика первым забирается в лодку, я за ним, а Тобиас втискивается рядом с нами. Мы взлетаем, мягко покачиваясь на волнах воображаемого болота, над нашими головами море искусственных звёзд, которые мерцают, как настоящие. — Если я вернусь в Адамсон в выпускном классе, — шепчу я, — я хочу расстелить одеяло и смотреть на звёзды. Здесь их трудно разглядеть. Но бьюсь об заклад, вид из кампуса потрясающий… Я никогда раньше не удосуживалась посмотреть.
— Мы украли ключ от крыши общежития и однажды сделали копию, — начинает Тобиас, переплетая пальцы с моими, и небольшой выброс адреналина моментально пошел в крови.
— Он всё ещё у нас. Мы могли бы как-нибудь сводить тебя туда.
Улыбка озаряет моё лицо, когда мы натыкаемся на первый маленький спуск, и вода окатывает нас брызгами. Поездка заканчивается слишком быстро, и я решаю, что мы поедем снова, когда заканчиваем круг. Это за гранью роскоши — просто сидеть на месте и проехать ещё один круг без необходимости стоять в очереди. Я сомневаюсь, что даже президенты получают такой уровень звёздного обращения.
— Я не могу поверить, что вы, ребята, всё это подстроили. — Близнецы обмениваются взглядами поверх моей головы, что сразу же вызывает у меня подозрения. — Что?
— Мы все вместе придумали эту идею, — начинает Тобиас, на мгновение замолкая.
— Но Черч заплатил за всё это, — говорят они в унисон. — За всё.
— Серьёзно?! — выдыхаю я, когда мы проезжаем мимо пиратских скелетов справа, а над нашими головами кружится воображаемый шторм. — Это должно было стоить…
— Миллионы, — отвечают близнецы, поднимая руки в слаженном пожатии плечами, прежде чем Мика продолжает.
— И дело не только в деньгах. Он единственный человек с достаточно сильными связями, чтобы всё это организовать. Они едва ли разрешают членам королевской семьи арендовать парк, если только это не в нерабочее время. Ради этого ему пришлось подергать за очень серьезные ниточки.
— Но почему? — спрашиваю я, пытаясь перекричать звуки музыки, хриплую пиратскую песню и смех, которые заставляют мою предприимчивую сторону желать, чтобы я могла сесть на корабль и отправиться в плавание с абордажной саблей и старой пожелтевшей картой.
— Не знаю. — В голосе Тобиаса звучит лёгкое разочарование, и я прищуриваю глаза. — Может быть, ты ему нравишься? Я не уверен. В последнее время он ведёт себя чертовски странно.
— Каким образом?
— Убегал тайком, делал странные телефонные звонки, я не знаю. Он просто был… не в себе с тех пор, как ты уехала. — Мика пожимает плечами, как будто в этом нет ничего особенного. — А потом он пропал на целую неделю. Я не хотел ничего говорить, но это было на той же неделе, когда на тебя напали. Я имею в виду, он был там в тот день, но не в те несколько дней, что предшествовали ему…
Мои брови поднимаются вверх.
— Вы же не подозреваете его? — спрашиваю я, потому что какая-то крошечная часть меня задавалась этим вопросом. Черч сам объяснил мне, как работают социопаты и психопаты-самоучки. Это, ну и он всегда был яростно агрессивен по отношению к Дженике. Я просто предполагала, что это его любовь к Рейнджеру подстегнула его вспыльчивость, но…
— Нет, нет. — Мика отшатывается, как будто я дала ему пощёчину. — Ни за что, чёрт возьми. Я просто говорю, что он был странным. И он заплатил за всю эту ерунду. И приглашает тебя на вечеринку к родителям? Он, наверное, влюблён в тебя.
— Что?! — я встаю, и лодка немного опасно раскачивается. Тобиас сажает меня к себе на колени и обнимает, заставляя моё сердце трепетать. От воды здесь пахнет плесенью, но я всё ещё чувствую его аромат кедра и ветивера. — Это нелепо. — Слова вырываются с фырканьем, но в то же время я не до конца уверена, что это так нелепо, как звучит.
— Может быть, — хором говорят близнецы, но в их голосе такая же неуверенность, как и у меня.
Лодка покачивается на мелководье, и некоторое время мы все молчим. Я не могу поверить, что Черч заплатил за всё это… для меня. Либо я действительно нравлюсь ему — как друг или как-то ещё, — либо он каким-то образом замешан во всём, что происходит в Адамсоне. Очевидно, что он не настоящий убийца, но, может быть, он связан с этим каким-то другим образом?
Когда мы приближаемся к концу, Мика начинает вставать, и я протягиваю руку, накрывая его ладонь своей.
— Ещё раз? — я умоляю, потому что это единственная ночь, когда парк в нашем распоряжении. Даже у Черча недостаточно сил, чтобы это повторялось несколько дней подряд; я не думаю, что у кого-то это вообще получится.
— Ты слишком милый, Чак, — хором говорят близнецы, а затем Мика озорно улыбается. — Может, после этого мы сходим в сувенирный магазин пиратов и купим тебе симпатичный наряд для маленькой девочки?
— Лучше бы ты пошутил, — предупреждаю я, одаривая его адски холодным взглядом. — Если я куплю одежду в таком магазине, это будет капитанская фуражка, и тогда я накажу тебя за неподчинение.
— Я бы хотел посмотреть, как ты осмелишься сделать это, — бросает вызов Мика, выхватывая свой меч (без двусмысленности, я имею в виду его настоящий пластиковый меч). Я отмахиваюсь от него, и он внезапно наклоняется, прижимаясь губами к моим, дразня языком мою нижнюю губу. Это происходит так быстро, и я настолько застигнута врасплох, что впускаю его. — Попался, капитан, — шепчет он горячим ртом, в этом столько же вызова, как и в его словах. Там же есть предложение, которому я сопротивляюсь с тех пор… может быть с тех пор, как эти придурки прижали меня к двери в «Щелкунчике»?
— Вы двое сейчас серьёзно? — Тобиас стонет, и, хотя я его не вижу, но могу сказать, что он закатывает глаза. Я всё ещё сижу у него на коленях, поэтому, когда ёрзаю, тихонько постанывая от прикосновений его брата, чувствую, как он твердеет подо мной. — И вообще, сколько длится эта поездка?
— Шестнадцать минут, — бормочу я, потому что ранее засекала время на телефоне. Моя правая рука поднимается к затылку Мики, когда он прижимается ближе, целуя меня с такой обжигающей страстью, что тонкие волоски на моей руке встают дыбом. То, как он целуется, возбуждает, как будто за его твёрдыми, но нежными прикосновениями скрывается что-то опасное, что уничтожит меня, если я подойду слишком близко.
И всё же я всё равно подхожу слишком близко.
Наши языки переплетаются, и я наклоняюсь вперёд, всё ещё сидя боком на коленях Тобиаса, но теперь мои руки лежат на ногах Мики. Если бы я чуть-чуть приподнялась…
— Сколько мы уже в пути, две минуты? — шепчет он, и я киваю ему в губы. — Насколько ты можешь быть быстрой?
— Ты же не всерьёз предлагаешь нам зайти дальше поцелуев? Здесь? Там должны быть камеры. — Мои слова вырываются в спешке, но я не могу не поддаться фантазиям. Имею в виду, что я путешествую на лодке по пиратскому гроту, дно, заваленное сокровищами, позади меня, мягкий плеск воды о борта лодки — как нежное утешение. Когда у меня ещё будет такой шанс, как этот?
— У семьи Черча есть связи; не беспокойтесь о камерах. — Тобиас протягивает руку и касается моей щеки, поворачивая меня обратно, чтобы я посмотрела на него. Мгновение мы смотрим друг на друга в темноте, и мои веки внезапно тяжелеют, как будто моё тело знает лучше, чем разум, как долго я этого хотела.