Делаю большой и драматичный вздох.
— Отлично. В этом году я куплю тебе кашемировый свитер. Довольна?
— Я заеду за тобой через пятнадцать минут.
— Нет. Сегодня я никуда не пойду.
Она твёрдо отвечает:
— Я не позволю тебе сидеть дома на очередной годовщине твоего репетиционного ужина, которого никогда не было, и тратить впустую шампанское, которое ты должна была выпить на свадебном приёме.
Слоан оставляет остальное невысказанным, но это всё равно тяжело повисает в воздухе между нами.
Сегодня исполняется пять лет с тех пор, как пропал Дэвид.
Если человек объявлен пропавшим без вести в течение пяти лет в штате Калифорния, он считается умершим в юридическом смысле слова. Даже если пропавшие люди всё ещё где-то там, во всех смыслах и целях, они находятся на глубине шести футов под землёй.
Это веха, которой я так боялась.
Я отворачиваюсь от окна и красивого солнечного пейзажа за стеклом.
На мгновение я думаю о Крисе. Я помню горечь в его голосе, когда он сказал, что я живу в прошлом… и как все это знают.
Все, включая меня.
Я тихо говорю:
— Хорошо. Заедешь за мной через пятнадцать минут.
Слоан взволнованно вскрикивает.
Я вешаю трубку, прежде чем успеваю передумать, и иду переодеваться в юбку.
Если я собираюсь напиться на публике, то, по крайней мере, буду хорошо выглядеть, делая это.
~
«Даунриггерс» – это непринуждённое место прямо на озере, с круглой террасой и захватывающим видом на Сьерру с одной стороны и озеро Тахо с другой.
Закат сегодня будет прекрасным. Солнце уже превратилось в огненно-оранжевое светило, опускающееся низко над горизонтом. Слоан и я располагаемся внутри рядом с окном, что позволяет нам видеть и воду, и бар, который переполнен людьми. Большинство из тех, кого я знаю.
В конце концов, я прожила здесь всю свою жизнь.
Как только мы садимся, Слоан наклоняется ко мне через стол и шипит:
— Смотри! Это он!
Я в замешательстве оглядываюсь по сторонам.
— Кто он?
— Пират! Он сидит в конце бара!
— Парень с эпической щетиной? — Я поворачиваюсь и вытягиваю шею, чтобы оглядеть толпу. — Который из них…
Это всё, что я успеваю произнести, прежде чем замечаю его, занимающего значительную часть стойки бара, из-за чего барный стул под ним кажется изобретённым для карликов. Первое впечатление ни с чем не спутаешь.
Широкие плечи. Взъерошенные тёмные волосы. Твёрдая челюсть, которая уже несколько недель не знала прикосновения бритвы. Чёрная кожаная куртка в паре с чёрными джинсами и парой чёрных берцев – всё выглядит как-то одновременно дорогим и потрёпанным, небрежно поношенным. Массивные серебряные кольца украшают большой и средний пальцы правой руки.
Одно из них похоже на печатку. Другое украшает череп.
Тёмные очки скрывают его глаза.
Мне кажется странным носить солнцезащитные очки в помещении. Как будто незнакомцу есть что скрывать.
— Я не столько за пирата, сколько за рок-звезду. Или главу банды байкеров. Он выглядит так, словно пришёл прямиком со съёмочной площадки сериала «Сыны Анархии». Десять баксов на то, что он – наркоторговец.
— Какая разница? — шепчет Слоан, глядя на него. — Он может быть Джеком Потрошителем, и я всё равно позволю ему кончить мне на грудь.
— Шлюшка, — любовно произношу я.
Она отмахивается.
— Поэтому мне нравятся опасные альфа-самцы с энергетикой большого члена. Не суди.
— Тогда иди и делай свой ход. Я возьму чего-нибудь выпить и понаблюдаю из-за кулис, чтобы убедиться, что он не вытащит нож.
Я жестом подзываю официанта. Он вздёргивает подбородок и улыбается, показывая, что подойдёт, как только сможет.
— Нет, это слишком отчаянно. Я не гоняюсь за мужчинами, какими бы горячими они ни были. Это недостойно, — произносит Слоан.
— Если ты не кокер-спаниель, то то, как ты пыхтишь и пускаешь слюни в его сторону, уже само по себе недостойно. Иди и свяжи этого жеребца, пастушка. Я иду в туалет.
Я встаю и направляюсь в женский туалет, оставляя Слоан в нерешительности кусать губы. Или, может быть, это похоть.
Я не спеша пользуюсь туалетом и мою руки, проверяя помаду на губах в зеркале над раковиной. Этот оттенок ало-красной помады называется «Сладкий яд». Не знаю, почему накрасилась ей, так как я почти никогда больше не пользуюсь косметикой, но я полагаю, что не каждый день твой пропавший жених становится юридически мёртвым, так что какого черта.
О, Дэвид. Что с тобой случилось?
Внезапная волна отчаяния обрушивается на меня.
Прислонившись к краю раковины, чтобы успокоиться, я закрываю глаза и медленно, прерывисто выдыхаю.
Я давно не испытывала такого сильного горя. Обычно это чувство похоже на беспокойное бурление, которое я научилась игнорировать. Тупая боль за грудиной. Вопль боли внутри моего черепа, который я могу приглушить, пока он не станет почти тихим.
Почти, но не совсем.
Люди говорят, что время лечит все раны, но эти люди – придурки.
Такие раны, как у меня, не заживают. Я только что научилась контролировать кровотечение.
Приглаживая рукой волосы, я делаю несколько глубоких вдохов, пока не чувствую себя более уверенно. Я быстро подбадриваю себя, приклеиваю на лицо улыбку, затем рывком открываю дверь и выхожу.
И тут же врезаюсь в огромный и неподвижный объект.
Я отшатываюсь, спотыкаюсь и теряю равновесие. Прежде чем успеваю упасть, большая рука тянется и хватает меня за плечо, чтобы придержать.
— Осторожнее. — Голос приятный, хрипловатый. Я поднимаю глаза и обнаруживаю, что смотрю на своё отражение в солнцезащитных очках.
Это пират. Тот самый наркоторговец. Чувак с энергетикой большого члена и эпической щетиной.
Треск чего-то, похожего на электричество, пробегает по моей спине.
У него массивные плечи. Он массивный. Когда сидел, он выглядел большим, но прямо сейчас – он гигант. В нём роста не меньше ста девяносто пяти сантиметров. Под два метра точно. Да, два, я не знаю, но мужчина смехотворно высокий. Викинг.
Меня никогда нельзя было назвать миниатюрной, но этот парень заставляет меня чувствовать себя положительно изящной.
Он пахнет, как дегустационные оттенки дорогого каберне: кожа, сигарный дым, намёк на лесную хвою.
Я уверена, что моё сердце бьётся так сильно, потому что я чуть не приземлилась на задницу.
— Мне так жаль. Я не смотрела, куда иду. — Почему я извиняюсь? Это он стоял прямо за чёртовой дверью уборной.
Он не отвечает. Но и не отпускает мою руку, не улыбается. Мы стоим молча, ни один из нас не двигается, пока не становится очевидно, что он не собирается убираться с моего пути.
Я приподнимаю брови и смотрю на него.
— Извините, пожалуйста.
Парень наклоняет голову. Даже не видя его глаз, я могу сказать, как внимательно он изучает меня.
Как раз в тот момент, когда это становится странным, он убирает свою руку с моей. Не говоря больше ни слова, мужчина толкает дверь мужского туалета и исчезает внутри.
Нервничая, я хмуро смотрю на закрытую дверь, прежде чем вернуться к Слоан. Я нахожу её с бокалом белого вина в руке и ещё одним, ожидающим меня.
— Твой пират только что зашёл в туалет, — говорю я, опускаясь на стул. — Если ты поторопишься, то сможешь поймать его на выходе, чтобы по-быстрому перепихнуться в тёмном углу коридора, прежде чем он отвезёт тебя обратно в «Чёрную жемчужину» для дальнейшего опустошающе пьянящего перепиха.
Слоан делает большой глоток вина.
— Ты имеешь в виду изнасилование. И ему это неинтересно.
— Откуда ты знаешь?
Она поджимает губы.
— Он прямо сказал мне об этом.
Я в шоке. Это беспрецедентно.
— Нет!
— Да. Я бочком подошла к нему со своей лучшей версией Джессики Рэббит, сунула свои сисечки ему в лицо и спросила, не хочет ли он угостить меня выпивкой. Его ответ? «Не интересуюсь». И он даже не взглянул на меня!
Качая головой, я делаю глоток вина.
— Что ж, решено. Он гей.
— Мой гей-радар говорит, что он натурал аки стрела, детка, но спасибо за вотум поддержки.
— Значит, глубоко женат.
— Пфф. Ни единого шанса. Он совершенно не одомашнен.
Я думаю о том, какой аромат источал мужчина, когда я врезалась в него возле туалета, о мускусе чистых сексуальных феромонов, исходящих от него волнами, и решаю, что она, вероятно, права.
У льва, бродящего по Серенгети, нет жены. Он слишком занят охотой за чем-то, во что можно вонзить клыки.
Официант подходит, чтобы принять наш заказ. Когда он уходит, мы со Слоан проводим несколько минут, болтая ни о чём важном, пока она не спрашивает меня, как идут дела с Крисом.
— Ох. Ему. Хм…
Она бросает на меня неодобрительный взгляд.
— Ты не…
— Прежде чем ты начнёшь показывать пальцем, это он порвал со мной.
— Не уверена, что ты понимаешь это, но мужчина ожидает, что в конечном итоге у него будет секс с женщиной, с которой он встречается.
— Не будь такой саркастичной. Я ничего не могу поделать, если двери моего лона закрыты для него.
— Если ты в ближайшее время не засунешь член туда, то оно тебе больше не понадобится. Ты больше никогда не сможешь заниматься сексом.
Меня это устраивает. Моё либидо исчезло вместе с моим женихом. Но мне нужно отвлечь Слоан, прежде чем этот разговор превратится в сеанс терапии.
— Всё равно ничего бы не вышло. Крис думает, что кошки так же умны, как и люди.
Она выглядит потрясённой.
— Скатертью дорога.
Зная, что это изменит её настроение, я улыбаюсь.
— Я думаю свести его с Мэрибет.
— Твоей коллегой? Та, которая одевается как амишка?
— Она не амишка. Она школьная учительница.
— Она учит тому, как взбивать масло и обслуживать багги?
— Нет, преподаёт естественные науки. Но она увлекается квилтингом. И у неё пять кошек.
Содрогнувшись, Слоан поднимает свой бокал в тосте.
— Это брак, заключённый на небесах.