Я требую у нее ответа:
— Ты в курсе, что Ставрос был в мафии, не так ли?
— Вроде того? Они же не делают из этого большого спектакля. Никто не ходит и не носит значки с надписью «мафиози». Или как там это слово звучит по-русски. Я просто предчувствовала это.
— Как ты могла не сказать мне, что встречаешься с мафиози? Ты сказала, что он технарь!
— Он технарь. А еще он мафиози. Почему ты так расстроена?
Я резко отвечаю:
— Ну, не знаю. Может быть, это как-то связано с перестрелкой во время ужина прошлой ночью? Или с четырьмя трупами, которые мы оставили в La Cantina? Или с полицейскими, которые постучали в мою дверь сегодня утром? Или с тем, что Кейджа не было рядом, когда я проснулась?
Она взволнованно вдыхает.
— Ты переспала с ним, не так ли?
— Из всего, что я сказала, именно об этом тебе интересно поговорить?
— Да! О боже, сучка, выкладывай!
— Отмотай назад, маньячка. Сегодня утром копы постучали в мою дверь.
— И ты им естественно ничего не сказала. А теперь они ушли. Давай вернемся к хорошему: ты и Кейдж. Я знаю, что ответ, скорее всего, нет, потому что вы впервые были вместе и все такое, но я все равно хочу спросить... Он поимел тебя в задницу?
— С тобой что-то очень, очень явно не в порядке.
— Просто отвечай на вопрос.
— Я могла бы быть в тюрьме прямо сейчас!
— Детка, ты не сделала ничего такого, за что можно было бы сесть в тюрьму. Теперь ответь на этот чертов вопрос.
— Ответ «нет», психопатка!
Она разочарованно вздыхает.
— Ну, по крайней мере, с тобой все в порядке. Нам повезло, что мы выбрались из того ресторана живыми.
— А что вообще произошло? Я пропустила, как началась стрельба.
— Ставрос увидел нескольких парней у бара, которые смотрели на него косо. Он что-то сказал Алексу и Нику, другие ребята подошли к столику, немного поговорили, потом Алекс и Ник вскочили и открыли огонь.
Значит, это они начали. Интересно.
— Что они сказали друг другу?
— Кто, черт возьми, знает? Они говорили на русском и ирландском. Что бы это ни было, это явно было что-то нехорошее.
— Ставрос рассказал тебе что-нибудь?
Она хихикает.
— Детка, я знаю, что лучше не спрашивать. Чем меньше мы знаем, тем лучше.
Она говорит в точности, как Кейдж. Я смотрю на телефон.
— Когда ты вернешься?
— Не уверена. Но из того, что я слышала, Ставрос и его команда будут ждать, когда Кейдж свяжется с ними, прежде чем что-то предпринять. Судя по всему, сестренка, твой человек - то еще дерьмо на палочке. На втором месте после самой Большой Шишки русской мафии.
Максим Могдонович. Человек, который, по словам Кейджа, сидел в тюрьме... оставив его за главного.
Мой парень - замглавы международного преступного синдиката.
Моя мама гордилась бы им.
Мой телефон пикает, указывая на еще один входящий звонок. Когда я смотрю, кто это, мое сердце начинает колотиться. Я говорю Слоан, что мне придется ей перезвонить.
Затем я переключаю звонок на Кейджа.
20
Нат
— Кейдж!
— Доброе утро. Я оставил тебе сотовый телефон в ящике под микроволновкой на кухне. Иди и возьми его.
По какой-то странной причине, как только я слышу его голос, эмоции во мне зашкаливают. Вероятно, всему виной истории с уходящими в закат из моей жизни мужиками.
После того, как один из них навсегда пропал без вести, даже необъявленный поход в туалет следующего парня становится причиной панической атаки.
Задыхаясь, я хватаю телефон.
— Где ты? С тобой все в порядке? Ты вернешься? Копы наведывались ко мне...
— Натали. Возьми. Тот. Телефон.
По его тону я могу точно сказать, что он не в настроении для вопросов и ответов, поэтому я направляюсь к ящику, в котором, по его словам, он оставил для меня телефон. Конечно же, вот он.
Телефон представляет собой гладкую черную штуковину, сложенную пополам до размера кредитной карточки. Когда я открываю его, экран загорается.
— Какой пароль?
— День рождения твоей матери.
Его слова заставляют меня на мгновение остановиться.
— Откуда ты знаешь, когда у моей матери день рождения?
— Я знаю о тебе все.
— Это невозможно.
Тогда Кейдж без колебаний начинает перечислять.
— Твой любимый цвет - синий индиго. Твоя любимая песня – «Где-то за радугой»(Песня Somewhere Over the Rainbow написана специально для мюзикла 1939 года «Волшебник страны Оз», песня была исполнена Джуди Гарленд и стала её «визитной карточкой»), твоя любимая еда - жареная курочка, которую готовит твоя мать. По знаку зодиака ты - Рыбы, практически не употребляешь овощи и жертвуешь приличную сумму от своей и без того скудной зарплаты учителя в благотворительные организации, которые занимаются спасением животных. Первая машина - кабриолет «мустанг» 1986 года выпуска. Рычаг переключения передач заедало. Цвет - черный оникс. Твой отец купил эту подержанную тачку тебе по случаю твоего шестнадцатого дня рождения. Через три месяца рычаг накрылся.
Откуда у него вся эта информация? Социальные сети? Проверил подноготную?
ФБР?
Когда я молчу, слишком ошеломленная, чтобы что-то говорить, Кейдж мягко произносит:
— Я же говорил тебе, что одержим тобой. Неужели ты думала, что это значит снова и снова писать твое имя в блокнотике и рисовать вокруг него маленькие сердечки?
— Пожалуйста, притормози. Меня сейчас стошнит.
Он игнорирует меня.
— Прямо сейчас я собираюсь повесить трубку и позвонить тебе по другому телефону. Его невозможно отследить. Используй его с этого момента и уничтожь свой. Разбей его молотком и разбросай разбитые части в разные мусорные баки по всему городу.
Я все еще пытаюсь прийти в себя, но мне удается спросить:
— В этом правда есть необходимость?
— Я бы не просил тебя об этом, если бы в этом не было необходимости.
Кейдж вешает трубку, не попрощавшись. Через несколько секунд звонит другой телефон.
Я беру трубку и говорю:
— Прошу, не говори мне, что я должна покинуть страну. Мне здесь нравится.
— Не драматизируй. Уезжать тебе никуда не нужно.
— Не драматизируй? Извини, но я соучастник убийства!
Он хихикает.
— Ты паникуешь. Не надо. Все под контролем.
— Чьим контролем?
— Моим, естественно.
Из уст Кейджа это звучит так уверенно, так невозмутимо, так спокойно. Слишком спокойно.
Сколько парней он убивает в среднем за неделю?
— Кейдж?
— Да?
— У меня проблемы со всем этим.
Его голос смягчается.
— Знаю, детка. Но поверь мне, когда я говорю, что позабочусь о тебе. Я обо всем позабочусь. Все будет хорошо.
— Но тебя разыскивает полиция!
— В ресторане не было камер видеонаблюдения. Очевидцы, давшие полиции мои приметы, на самом деле не видели, как я в кого-то стрелял. Я прошел через двери кухни, и тут они услышали выстрелы. Двери кухни за мной закрылись. Они не могут ОПОЗНАТЬ меня как стрелка.
— Откуда ты все это знаешь?
В паузе явственно ощущается его удовлетворение.
— Я все знаю.
Я начинаю думать, что он действительно знает.
— Слоан...
— Сейчас в Риме. Знаю. — Кейдж понижает голос. — Ты выглядишь такой умиротворенной, когда спишь. Словно маленький ангел. Такая милая. Такая вкусная, что хочется съесть. Черт, мне нравится твой вкус. То, как ты так сильно кончаешь для меня. Я уже пристрастился.
Я снова сажусь за кухонный стол, опускаю голову и несколько раз легонько ударяюсь о столешницу лбом.
— Что это за звук?
— Звук моего психического срыва.
— Ты сильнее, чем думаешь. С тобой все будет в порядке.
— Ты уверен? Потому что сейчас я чувствую, что мне требуется госпитализация в профилактических целях. Прямо сейчас крайне обеспокоенный врач должен следить за мной в отделении интенсивной терапии.
— Это просто адреналин. Ты привыкнешь к этому.
Мои глаза выпучиваются от ужаса.
— Привыкнуть к этому? А подобные вещи будут происходить часто? Парни будут падать вокруг меня, как дохлые мухи?
Его голос становится твердым.
— Натали. Красавица. Сделай глубокий вдох.
Прислонившись лбом к гладкой деревянной столешнице, я закрываю глаза и повинуюсь приказу Кейджа.
— Отлично. Теперь проделай это снова.
Я бормочу:
— Такой властный...
Но все равно подчиняюсь ему.
После нескольких минут молчания Кейдж отчитывается передо мной:
— Сегодня рано утром меня вызвали по работе. Не знаю, когда смогу вернуться назад. А пока ты можешь связаться со мной по этому телефону в любое время дня и ночи. Если тебе что-нибудь понадобится, просто дай мне знать. Не говори никому о том, что произошло, кроме Слоан. И избавься от своего телефона, как можно скорее. Сегодня же. Ты меня поняла?
Кейдж не прерывает моего молчания. Он позволяет мне все обдумать, пока я не буду готова говорить.
Когда я тяжело вздыхаю, Кейдж требует:
— Ответь мне.
— Когда я влезла во все это... Я уже автоматически дала тебе свое согласие...
— Ты сожалеешь об этом?
— Заткнись и дай мне выговориться, пожалуйста.
Низкое, рокочущее рычание раздается на линии, сигнализируя о нетерпении Кейджа, но он подчиняется.
— Как я уже говорила, я дала тебе свое согласие. Согласилась ради того, что произошло между нами. Оставаться в неведении относительно многих вещей, и в основном жить отдельной жизнью, видеться только друг с другом… ну, когда тебе удобно, если уж быть совсем точной...
— Ради твоей же безопасности. Ради тебя.
Закипая от злости, я резко выпрямляюсь на стуле.
— Моя очередь говорить сейчас! Твоя очередь следующая! Где твои манеры, гангстер?
Раздается тихий звук. Возможно, приглушенный смешок. Затем Кейдж возвращается на линию с явственным раскаянием в голосе. А еще такое ощущение, что он еле сдерживается, чтобы не разразиться диким хохотом.