Я почти не спала, ворочалась с боку на бок, ожидая, что нагрянет Люсьен и спасет меня – войдет и сообщит, что все я все еще желанна и ему все равно, что я опорочена и замужем за другим мужчиной.
Но он так и не явился, и эти мысли нереальны. Поэтому утром я укуталась в плотную шерстяную мантию и спустилась в столовую. К величайшей радости, дверь моих покоев была не заперта, но оковы все еще были на мне, так что я определенно все еще считалась пленницей.
Когда я вошла, Марсель уже сидел за столом и трапезничал.
– Извини, что так поздно. Мне едва ли удалось поспать. – И демонстративно зевнула. Как будто позднее пробуждение и то, что мне не удалось поесть с ним, хоть немного беспокоило меня.
Он отмахнулся, выглядя раздраженным:
– Да как вообще можно спать в таком холоде? Как это чудовище живет в постоянной мерзлоте, выше моего понимания.
Я сглотнула. Очевидно, Марселя не слишком радовала погода.
– Ты можешь сделать так, чтобы стало теплее? Сделать так, чтобы выглянуло солнце? – поинтересовалась я.
Марсель мельком взглянул на меня:
– Разумеется. Но я не собираюсь истощать свои силы только ради того, чтобы все смогли выйти на улицу и поиграть.
Хм, любопытно. Я и не подозревала, что у него с этим проблемы. У меня никогда не иссякала магия. Вокруг всегда дует ветер, повсюду нас окружает воздух. Но, должно быть, Марсель истощался, когда садилось солнце или скрывалось за облаками. Догадывается ли об этом Люсьен? Может, поэтому он нагнал холод? Неужели он намеренно сгустил тучи, закрыв солнце, чтобы ослабить Марселя?
– Ясно. – Я заняла свое место и принялась намазывать булочку маслом. – Слышно что-нибудь о Зимних солдатах на границе?
Марсель уставился на меня с легким подозрением, и я закатила глаза.
– Ты не можешь просто сказать, что на мою родную землю нападают, не сообщая мне новостей! Осень и Весна сдерживают Зиму! Это мой народ.
Он немного расслабился.
– Все три двора отбивали атаки Зимы всю ночь, и они отступили. Куда уж им тягаться с тремя дворами, действующими сообща.
Прямо как королеве Найтфолла против слаженно действующих четырех дворов, хотела сказать я. Он не хотел войны и все же оказался в нее втянут. Какая ирония.
– Я назначил тебе встречу с дворцовым ювелиром после завтрака. Он создал корону для твоей коронации, и ты можешь взять любые другие драгоценности, которые приглянутся. У моей матери был изысканный вкус.
Упоминание его покойной матери напомнило мне о его брате Матео.
– Где Матео? Я его не видела, – сказала я, задаваясь вопросом, может быть, он решил жить отдельно или женился, хотя для этого он был довольно молод.
Уголок рта Марселя дернулся.
– Из-за его бунтарского нрава мне пришлось отослать его на перевоспитание.
Перевоспитание. Бунтарского? Ощущалось, что Марсель сильно изменился с тех пор, как мы виделись на празднике Летнего солнцестояния много лет назад, и хотя я жаловалась отцу, что он выдал меня за Люсьена, которого я тогда считала монстром… теперь мне было очевидно, что настоящее чудовище сидит сейчас прямо передо мной.
Я словно впала в оцепенение на время проведения коронации. Фальшивые улыбки, фальшивые благодарности за добрые пожелания нашему союзу. Меня от этого затошнило. С каждым мгновением я ненавидела Марселя все больше и больше. Я все время спрашивала себя, как я здесь оказалась? Все зашло слишком далеко, и я слишком хорошо подыгрывала ему, чтобы теперь повернуть назад. Я попала в капкан и неустанно беспокоилась о благополучии своей матери и сестры, поэтому не сопротивлялась. Я придерживалась заданного курса.
Заставить Марселя доверять мне настолько, чтобы он снял эти ограничивающие магию оковы, стало моей молитвой.
В тот момент я поклялась, что займусь тренировками по владению мечом, как только выберусь отсюда. Отныне я не желаю чувствовать себя настолько беспомощной. Без своей магии я буквально немощна. Как бы тяжело ни было признавать, но это – правда.
В тот момент, когда мне на голову возложили корону и я дала клятву править народом, который восстал против мужчины, которого я полюбила, часть меня умерла. Формально я только что стала врагом Люсьена.
Приняв столько благословений, сколько смогла вынести, я упросила Марселя отпустить меня прогуляться.
– Я бы хотела повидаться с горожанами и заглянуть в магазины. Представиться всем, кто не смог прийти сегодня. – На самом же деле мне просто нужно было убраться отсюда к Гадесовой матери. Я хотела побыть одна, подышать свежим воздухом, каким бы холодным он ни был.
Все присутствующие на коронации были укутаны в теплые одежды. Прохлада, насланная Люсьеном, все еще досаждала нашим землям, не причиняя боль, но напоминая о том, насколько взбешен Люсьен из-за раскола.
Марсель взглянул на редеющую толпу, так как люди начали расходиться по домам, а затем снова на меня.
Я подняла свои скованные руки.
– Я обещаю не попадать ни в какие неприятности, – сладко пропела я.
Он молчал, и я ненавидела то, что парадом правил он.
– Неужели мне действительно нужно просить разрешения пойти погулять, Марсель? – в ответ на молчание взревела я. – Я твоя новоиспеченная жена и королева или пленница?
Я почти выплюнула последнее слово, и один из стражников повернулся в нашу сторону.
Марсель нервно рассмеялся и подозвал к нам двух стражников.
Когда они встали перед ним по стойке «смирно», он указал на меня:
– Ваша новая королева желает отправиться в город, чтобы побыть среди своего народа. Пожалуйста, берегите ее и не спускайте с нее глаз. – Затем он выразительно обратился ко мне: – Будь паинькой. Твои мать и сестра будут убиты горем, если с тобой что-нибудь случится.
Мое лицо возмущенно вытянулось от завуалированной угрозы жизням моей матери и Либби.
Этот ублюдок. Этот самодовольный, подхалимистый ублюдок с лошадиной мордой!
Я потянулась к своей силе ветра, но ничего не произошло, и мне хотелось закричать, я хотела бить кулаками по его слащавому лицу, пока из его носа и рта не потечет кровь.
Тогда я осознала, что внутри меня бушует жажда убийства. Мне стало интересно, способна ли я прикончить его, когда наступит подходящее время.
Теперь я знала.
Да.
Определенно.
Это прогнившее подобие фейри будет страдать и корчиться в моих руках.
Великолепно.
– Да, милый, – проворковала я как можно менее ядовито, а затем повернулась на каблуках.
Марсель Хейз пожалеет о том дне, когда взял меня в жены.
Свежий воздух творил чудеса с моим настроением. Было прохладно, поэтому мне пришлось надеть несколько слоев одежды и шерстяную мантию, но холод был приятным. Он напоминал мне о Люсьене, и Зимнем дворе, и снеге, падающем на мои ресницы, когда я целовала его.
Мечты о поцелуе с Люсьеном казались абсурдными, будучи женой другого мужчины. Я опасалась, что мой разум не выдержит, пока я изо всех сил пытаюсь справиться со всем, что обрушилось на меня так внезапно.
Два стражника, которым Марсель приказал следить за мной, на деле стали тенями. Они все время шли в трех футах позади меня, в то время как Берди тихо шагала рядом со мной. Она мне нравилась, потому что, казалось, обладала такой же способностью считывать мое настроение, как и Пайпер, и знала, когда нужно помолчать.
Люди поздравляли меня, улыбались и махали, когда я проходила мимо. А я тем временем гадала, что они думают обо всем этом раскладе. Всего несколько дней назад они махали нам с Люсьеном… хоть и без улыбок. И все? Они вот так просто смирились с тем, что Марсель украл чужую невесту, потому что ненавидели Люсьена?
– Поразительно, насколько быстро они приняли все это, – поделилась я с Берди, впервые заговорив с ней во время нашей прогулки.
Берди посмотрела на женщин, которые желали мне всего наилучшего, и кивнула:
– Марсель ясно дал понять, что был влюблен в вас еще с юношества. Все полагают, что ваш с Марселем брак – по любви, а вот за Люсьена вас выдавали насильно.
Я остановилась как вкопанная и посмотрела на нее, снова взывая к своей силе ветра и снова ничего не чувствуя. Вскипающий в тот момент во мне гнев был слишком саднящим, чтобы его можно было сдержать. Мне казалось, что я пылаю и если не выпущу это пламя наружу, то сгорю дотла.
Берди, должно быть, заметила перемену во мне, потому что выглядела встревоженной.
– Давайте заглянем в местный женский бутик, – предложила она и указала на магазинчик за моей спиной.
Я сделала три глубоких вдоха, отказываясь даже пытаться понять то, что она только что сказала. Я взяла себя в руки, в то время как с неба начал падать легкий снежок.
Люди, собравшиеся на улице, плотнее запахнули мантии и сердито уставились в небо, словно проклиная Люсьена.
Они ведь даже не подозревают. Они понятия не имеют, что Марсель забрал меня против моей воли и что я, по сути, пленница.
– Бутик наполнен множеством красивых свечей, духов, вязаных перчаток… – Берди смолкла, вырывая меня из моих мыслей.
Я коротко кивнула, решив, что будет лучше, если я зайду в этот магазин и избавлюсь от кровожадных мыслей. В противном случае я ворвусь в замок с камнем в руках и попытаюсь забить им Марселя до смерти.
Когда мы подошли к витрине, гвардейцы двинулись следом, и Берди вытянула руку, чтобы остановить их, прежде чем указать на табличку на двери.
Только для дам.
– Это неподобающе. Вам следует подождать снаружи, – сообщила она им.
Хоть это была всего лишь небольшая победа, но я почувствовала, как в мою безутешную печаль просочилась капелька радости, когда мои караульные отступили и остались ждать снаружи, пока мы отправились в магазин одни.
Берди оказалась права, бутик просто чудесный. Свечи, пахнущие сандаловым деревом и лавандой, изящные перчатки с цветочной вышивкой. А в подсобке портниха снимала мерки с женщины, которая стояла на подиуме в одном нижнем белье. Отсюда и правило «никаких мужчин».