— Те барышни записок не оставили?
— Это одна из ошибок убийцы.
— Но не в этот раз. — Ванзаров протянул лист, исписанный торопливым почерком.
Лебедев жадно схватил. В предсмертной записке молодой князь Юнусов просил никого не винить в своей смерти, он не может поступить по-другому, потому что дело касается чести. Он всех прощает.
— Где нашли? — спросил криминалист, вертя листок со всех сторон.
— На столе на самом видном месте лежал. Его рука?
— Определит экспертиза почерка… Но сомневаться трудно.
— Во всяком случае, подпись его.
— А вы откуда знаете?
— У меня в кармане ее образцы. Я пока займусь спальней…
Ванзаров пошел к постели, которая виднелась в открытом проеме. Провел по одеялу, глянул на подушки и вернулся в гостиную. И опять обошел тело стороной. Теперь его заинтересовал шкаф. Открыв створку, он что-то рассматривал, подвигал вешалки и бережно закрыл. После чего прямиком направился к столику с перевернутыми бокалами, понюхал и вернул на место. Но и этого показалось мало. Родион подошел к окну, осмотрел подоконник, открытую форточку и только тогда присел над телом и с особым вниманием изучил брюки.
— Аполлон Григорьевич, обыщите его карманы.
Просьбу Лебедев исполнил с радостью. Хоть друг его изменился внешне, похудев, возмужав и заматерев (именно это слово не мог подыскать Лебедев), но привычки остались прежними. Не любил Родион касаться трупов, и все тут. Не беда, для этого и нужны криминалисты.
Из вывернутых карманов появились смятый платок и горсть мелочи.
— Портсигара нет? — спросил Родион.
— Разве он курил?
— Не слышите запах от пиджака? И я не слышу. Но под столом свежий окурок валяется. Прибрать не успели — значит, его.
Лебедев только крякнул от удовольствия. Началось дело как надо!
— Что скажете об этом? — Ванзаров издалека указал на палец левой руки с еле заметным следом.
— Перстень или печатка, что тут сомневаться.
— А причина смерти Юнусова вам известна?
Отвыкнув от резвых скачков, Лебедев замешкался, но ответил твердо: по всем внешним признакам, применен хлороформ.
— Почему? — тут же последовал простой вопрос.
— На теле нет никаких признаков удушения, нет и следов применения мышьяка или прочих доступных ядов. В комнате нет никакой пищи, в которую могли подсыпать или влить другой яд. Все это я наблюдал последние дни.
— Но ведь там барышни, а здесь здоровый, физически крепкий юноша.
— Да какая разница! — сказал Лебедев и услышал словно эхо Вендорфа. — Я хотел сказать, что действие хлороформа от пола не зависит. Барышни могли умирать быстрее, вот и все.
— Почему же его не повесили, как тех?
— Это надо у убийцы спросить. Я думаю, элементарно не хватило сил. Вон какой здоровый князь… Был.
— Когда наступила смерть?
— Ориентировочно между четвертым и пятым часом ночи.
— Как же его заставили нюхать хлороформ?
— Этот вопрос для меня пока открыт, — признался Аполлон Григорьевич, слегка утомившись от допроса.
Но Родион и не думал останавливаться:
— Что за рвотная масса на ковре?
— Обычное дело: выпил, закусил, от действия хлороформа началась рвота. Такое часто на операциях случалось. Поэтому пациентов перестали привязывать к столу, пока не заснут, многие задыхались. Обычная реакция организма.
Кажется, справка удовлетворила. Ванзаров подошел к двери и попросил чиновника, ведшего протокол. В гостиную вытолкали Лесникова. Чиновник явно робел.
— Зачем форточку открыли? — последовал строгий вопрос.
Лесников совсем смутился:
— Так ведь запашок уже…
— Пригласите коридорного.
Чиновник с облегчением выскочил. Лебедев подумал, что с возвращением Родион изменился куда сильнее, чем показалось в первую минуту радости. К новому стилю еще надо привыкать. Да какая разница! Главное — жив и здоров. Мозги с логикой на месте, вон как чешет.
Пока Аполлон Григорьевич предавался размышлениям, была найдена и доставлена свежая жертва. Коридорный с веселой фамилией Походилко бегал глазками и нервно теребил отворот пиджака.
— Господин Юнусов снял этот номер вчера утром, — сказал ему Родион.
— Точно так-с. Ближе к обеду.
— Он вернулся вечером после полуночи.
— На часы не смотрел-с, но поздно уж было.
— С ним была дама.
— Это невозможно-с. Дамы по ночам у нас не положены.
— Но господин Юнусов был с другом.
— Да, они-с были с другом, — повторил Походилко.
— Друг был в глухом плаще и цилиндре?
— Точно так-с. Только со спины и видел.
— Заказов из номера к вам не поступало.
— Точно так-с.
— Крайне признателен, вы свободны.
Коридорный Походилко поклонился и был таков. А Лебедев ощутил холодок… Нет, не страха, а полной растерянности перед новыми способностями друга.
— Может, и убийц барышень укажете? — без шутки спросил он.
Ванзаров искренно удивился:
— Каким образом?
— Уж не знаю… Может, обладаете нечеловеческой прозорливостью. Может, вас наградили ею в мире мертвых. Вон как шпарите. А только с поезда. Откуда знали про распорядок Юнусова?
— Все же у вас на виду, — сказал Родион. — Постель застелена, как горничная только стелет, и конфетка на подушке не тронута. Значит, Юнусов в нее не ложился. Вернулся поздно — потому что не снял вечерний костюм.
— А про плащ и даму откуда узнали?
— В шкафу из одежды — его шуба и плащ глухой. Зачем в феврале плащ? Чтобы под ним кого-то прятать. Знаменитая студенческая шутка: провести в гостиницу даму под плащом и цилиндром. Не приходилось пробовать?
— Но почему именно дама?
— Разве не слышите стойкий аромат духов?
— Я как курить перестал, запахи не различаю, — признался Лебедев. — Ну, про заказ понятно: столик пустой.
— Они принесли бутылку шампанского. В бокалах остался запах. А вот то, что бутылки нет и бокалы тщательно вытерты, наводит на особое размышление.
— Не жадничайте, поделитесь с другом, который так страдал от вашей кончины…
— Надо найти, где Юнусов проводил вчерашний вечер, — сказал Родион и вышел в прихожую.
Лебедев приберег вопросы и сомнения до лучших времен. Все-таки человек с того света, устал, наверно.
А Вендорф вцепился в него мертвой хваткой.
— Ну, что удалось найти? — спрашивал он, глядя в глаза.
— Это не самоубийство, без сомнения, ему помогли, — сказал Родион.
— Слава богу! Честь семьи не пострадает… Да куда вы уже?
— Нам с Аполлоном Григорьевичем здесь делать больше нечего, — отвечал на ходу Ванзаров, прихватив ничего не понимающего криминалиста и утаскивая за собой. — Надо срочно проверить несколько версий.
— Но вы мне обещаете? — крикнул полковник вдогонку. — Убийца будет найден?
— Никаких сомнений, — ответило долгое эхо с лестницы.
Вендорф с гордым видом, будто это он лично напал на след, обернулся к молчаливой толпе чиновников:
— Так-то вот, господа!
Заметив понурые лица, которых не радовало явление мертвого сыщика, добавил:
— Прошу заканчивать осмотр и составлять протоколы. Ваши обязанности никто не отменял. Тело юноши доставить в медицинскую участка. Не ждем! За дело, господа, за дело…
Дельный господин Раковский, прибывший от сыскной полиции, с ироническим видом наблюдал за происходящим, демонстративно надел шляпу и сказал:
— Тут без меня есть кому разбираться, — и с гордой улыбочкой вышел вон.
* * *
Он уводил прочь от Невского. Мимо площади с трамвайным кольцом и музея императора Александра III. Ванзаров шел не быстрым, но уверенным шагом, не оглядываясь по сторонам, словно имел определенную цель. Аполлон Григорьевич поглядывал на него, стараясь угадать, что творится в этой загадочной голове и какой еще сюрприз она приготовила. На лице Родиона не отражалось никаких чувств, усы все такого же вороненого отлива летели по ветру, а непокорная челка выбивалась из-под края шляпы.
Лебедев старался нащупать точный рецепт, что же изменилось в старом друге, но приходил к выводу, что «заматерел» Родион лишь отчасти. Скорее он выглядит усталым и глубоко печальным юношей, что взвалил на себя груз не по силам. Под глазами залегли тени, и, кажется, появились ранние морщинки. Впрочем, заметные только придирчивому взгляду. Барышням подобная мужественность, несомненно, придется по вкусу. За это не стоит опасаться.
— Где же вас носило три месяца, друг мой? — аккуратно спросил Лебедев.
— Когда-нибудь расскажу. Только не спрашивайте когда.
— А рецепт вашего бессмертия?
— Это пара пустяков, — Родион улыбнулся, как прежде: наивно и светло.
— В логику по-прежнему верите?
— Это палочка-выручалочка. Куда без нее. Только одной логики маловато.
— Что же еще откопали в загробном царстве?
Родион хитро подмигнул и сказал:
— Что вы все обо мне да обо мне. Лучше скажите, для чего вам надо раскрыть убийства барышень.
— Не раскрыть, а не допустить новых. Не люблю, когда женщин, в общем невинных с точки зрения закона, режут, как кур на бойне. Считайте это личной неприязнью.
— Полагаете, юношу Юнусова отравили хлороформом?
— Вы мне верите? — с нажимом спросил Аполлон Григорьевич.
— Вам — верю. Но все равно прошу проверить. Не затруднит?
— О, какой вы! Ну, хорошо, получите все, что пожелаете. Сделаю вам подарок к возвращению. Так и быть. Потрачу зря время и химикаты. Кому какое дело до забот и трудов старика Лебедева. Кому он нужен. Конечно, мы теперь Орфеи, нам все по силам…
— Аполлон Григорьевич, как я скучал по вашему ворчанию! — сказал Родион так искренне, что у Лебедева растаяли обиды и сомнения. Для виду он тяжко вздохнул и сказал:
— Как думаете искать тройного убийцу? На Юнусове она допустила ошибку.
— Почему его не повесили? — спросил Ванзаров, пропуская мимо ушей неинтересный вопрос, прямо как раньше.
— Не справилась, силенок не хватило. Или крюка надежного не нашла.
— Почему же шнур от шторы не отрезан?