далеко не конец.
Сойер пробубнила что-то неразборчивое себе под нос. Я ждал, пока она не уйдет достаточно далеко.
– Еще кое-что, Сойер.
Она замерла. Я практически мог увидеть злобу, бурлившую в ней.
– Чего тебе?
– Ты сегодня прекрасно выглядишь.
По правде говоря, она всегда прекрасно выглядела, но я хотел, чтобы все услышали, как я это говорю.
Она быстро забежала в класс.
Кейси и Морган обменялись взглядами, проходя мимо меня.
– Вау, кого-то загнали под каблук, – прощебетала Морган.
– Он под каблуком только потому, что поспорил с кем-то из футбольной команды. – Кейси уставилась на меня. – Когда он покончит с этой толстой свиньей, прибежит ко мне.
Хрена с два.
– Не надейся, прогнившая шлюха.
Бросив на меня осуждающие взгляды, они унеслись прочь.
– Сегодня все прошло лучше, чем вчера, – заметил Оукли. – Такими темпами ты вернешь ее, хм, лет через десять-двадцать. – Он похлопал меня по плечу. – Плюс-минус.
– Я не знаю, что еще сделать.
Я уже сделал все, что пришло мне в голову. Все типичное дерьмо, которое любили девчонки. Если честно, я правда думал, что Ник Джонас прорвет ее линию обороны, но нет.
– Потому что ты не уделяешь внимания деталям, – сказал Оукли, уходя по коридору.
Он помахал мне, чтобы я к нему присоединился.
– Прекрати думать о трех П и начни слушать, что тебе говорит твоя девушка.
– Она говорит мне оставить ее в покое, – рявкнул я. – А этого не случится. Никогда.
– Успокойся, убийца. Я имею в виду, что говорит ее сердце. Девчонки умеют говорить, что они хотят, не произнося этого в слух… Понимаешь?
Нет, черт возьми, не понимаю.
– Как?
– Когда ты залез к ней в комнату, что последнее она тебе сказала, прежде чем ты ушел?
– Чтобы я проваливал.
Оук отмахнулся.
– До этого.
– Что я хочу вернуть ее только из-за пари.
– И что ты ей ответил?
– Я сказал, что это неправда, и я все исправлю.
– Думаешь, у тебя получилось?
Я посмотрел на него.
– Очевидно, нет. Но между цветами, конфетами…
– Послушай, у твоей проблемы есть очень простое решение, друг. – Отойдя подальше, он широко развел руки в стороны. – Ты должен дать ей что-то настоящее.
Глава пятьдесят третья
Сойер
Я нажимала на клавиши, наполняя церковь аккордами песни «Counting Blue Cars» группы Dishwalla[3]. Это была новая для меня песня, но в ту же секунду, как Дилан включила ее, я влюбилась.
Я жила ради музыки, которая заставляла размышлять о смысле жизни, пока душа чувствовала себя живой. Именно поэтому я решила разучить ее. Это не только усиливало эмоциональность песни, но и позволяло впитать каждое слово.
Быстро оглядевшись вокруг, дабы убедиться, что в церкви никого нет, я открыла рот. Обычно мне требовалось несколько недель, чтобы выучить ноты, но не в этот раз. В этот раз, каждая нота будто лилась прямо из моего сердца. Я закрыла глаза, позволяя песне унести меня прочь. Когда я подобралась к припеву, меня уже ничего не сдерживало. Мое вибрато пронизывало меня от кончиков пальцев, отражаясь от стен.
– Господи Боже… Твой голос, – сказал Коул.
Я начала хрипеть посреди строчки, а пальцы соскользнули с клавиш.
– Какого че… – Я остановила себя. – Что ты здесь делаешь?
В церкви, черт его дери.
Ковингтон пожал плечами.
– Подумал, что найду тебя здесь. – Он усмехнулся. – Я был прав.
Я серьезно сожалела, что пришла сюда после репетиции хора.
Не поняв намека на то, что я хотела, чтобы он ушел, Коул подошел к первой скамейке и уселся на нее.
– Я не знал, что ты играешь на пианино… и поешь. Особенно так.
– Это ерунда.
Есть музыканты и певцы получше. На самом деле, я едва ли себя к ним относила. Но я не могла сосредоточиться на этом сейчас. Меня слишком сильно беспокоило, почему он был здесь.
– Тебе что-то нужно?
Он осмотрелся.
– Она немного меньше, чем я думал, но здесь мило. – Его губы дернулись. – Ну, знаешь, для церкви.
Я спросила снова.
– Я могу тебе чем-нибудь помочь?
Коул вытянул руку на спинке церковной скамьи.
– Думаешь, Бог это она?
– А?
– Песня.
– Оу. – Я сильно сомневалась, что он пришел сюда в поисках духовного просветления, но все равно ответила. – Думаю, все возможно. Существуют разные религии. У некоторых даже есть несколько Богов.
Коул откинулся назад, оценивающе глядя на меня.
– Хочешь сказать, ты признаешь другие религии, и существует вероятность, что твои люди поняли все неправильно?
– Мои люди?
– Христиане. Любители Иисуса.
– Я люблю Иисуса, но это не значит, что все должны.
– Я не об этом спрашивал.
В его тоне проявилась резкость, но меня это не оскорбило. Несмотря на мое разочарование в нем, мне нравилось, что он задавал вопросы, а не додумывал.
Поэтому я сказала ему правду. Свою правду.
– То, что у меня есть свои собственные убеждения относительно Бога, не означает, будто я не могу уважать тот факт, что у других людей есть свои. – Я пожала плечами. – В конце концов, мы все просто пытаемся попасть в одно и то же место, верно? Кто я такая, чтобы судить?
– Что насчет тех, кто вообще не верит?
Я вытерла ладони о юбку.
– Я ношу их груз в своем сердце.
В его зеленых глазах вспыхнул вызов.
– Потому что они не верят в то, чем ты занимаешься?
– Потому что, должно быть, ужасно тяжело, когда весь мир каждый день ложится исключительно на твои плечи. – Я посмотрела ему прямо в глаза. – Но, независимо от моих убеждений, я бы никогда не попыталась обратить кого-то в свою веру или сказать им, будто они не правы, потому что не верят. Уверена, у них есть свои причины на это… Так же, как у меня есть свои.
Коул смотрел на меня практически минуту, прежде чем заговорить:
– В мире нет никого, похожего на тебя, Сойер.
Мое сердце тревожно сжалось. Я ненавидела, что он смотрел на меня так, словно я самая очаровательная вещь, которую он когда-либо видел. Но не так сильно, как я ненавидела сумасшедшее биение собственного сердца, когда он находился рядом…
И глубокую, тупую боль в моей груди всякий раз, когда он уходил.
Словно моя душа тянулась к нему и только к нему.
– Послушай, я не думаю, что ты пришел сюда обсуждать религию, – сказала я, пытаясь держать дистанцию между нами.
– Ты права. – Подойдя к пианино, Коул достал из кармана конверт. – Я пришел, чтобы отдать тебе это.
– Если это очередной подар…
– Это не подарок. – Он отдал мне конверт. – Обещаю.
Обескураженная, я открыла его. Странная смесь удивления и разочарования наполнила мою грудь, когда я увидела чек на десять тысяч долларов.
– Я не могу это принять.
Мало того, что это было неправильно, я не хотела, чтобы он думал, будто его пожертвование убедит меня выполнить свою часть договора. Насколько мне было известно, наши фальшивые отношения действительно закончились.
– Я чувствовал, что ты так скажешь. – Его лицо напряглось. – Прими деньги, Черч. Ты их заработала.
Я протянула конверт ему.
– Вряд ли.
Мы едва ли были вместе. И все же? Мне казалось, словно весь мир рухнул в ту ночь, когда он напился. Боже, я ненавидела все эти противоречивые чувства, которые испытывала к нему. В одну секунду мне хотелось ударить его, а в другую – броситься к нему в объятия и вернуться в то время, когда между нами все было хорошо. Но в основном? Я просто желала знать, что послужило причиной событий той ночи. Почему он так напился и сказал все те жестокие вещи. Как он мог быть таким открытым и прямолинейным в одну минуту… но таким замкнутым в другую. От чего он пытался убежать. Искренне ли он сожалел, что причинил мне боль… Или это все была очередная игра Счастливой Семерки.
Коул скрестил руки на груди.
– Я имею право жертвовать деньги в любую организацию, в какую пожелаю, Сойер. Если ты не примешь их, я просто отдам чек твоему дяде.
Упрямая задница.
– Ладно, – согласилась я, – я отдам его дяде. – Все что угодно, лишь бы он ушел. – Что-нибудь еще?
– Да. – Мускул на его челюсти напрягся. – Я чертовски сильно по тебе скучаю.
– Ко…
– Тебе не обязательно что-то отвечать. Я просто хотел, чтобы ты знала.
Я бросила взгляд на его руку. Синяки и царапины начали заживать.
– Надеюсь, твоя рука не помешает большой игре.
Он не выглядел слишком обеспокоенным.
– Я справлюсь.
Мы неловко смотрели друг на друга, пока я не разорвала зрительный контакт.
– Мне это не нравится.
– Что?
– Эти светские беседы. Неловкость. – Морщина у него на лбу стала глубже. – Это не мы.
Я собралась сказать, что нет никаких нас, но дверь открылась, и люди начали заходить внутрь.
– Репетиция хора, – сказала я ему.
Коул нахмурился.
– Мы можем поговорить после?
– Не думаю, что это хорошая идея. – Дурацкий орган по имени сердце в моей груди запротестовал. Глупый предатель. – Мне нужно подтянуть много хвостов по учебе.
Он выглядел так, словно хотел возразить, но вместо этого быстро кивнул, а затем ушел.
– Кто это был? – спросила Аманда, когда он скрылся из виду.
– Мой па… – Я одернула себя. – Парень из моей школы.
Парень, который по-прежнему сжимал мое сердце в своей большой ладони.
Глава пятьдесят четвертая
Сойер
– Боже, почему она там так долго? – нетерпеливо хныкала Кейтлин.
Мы все столпились у женской раздевалки, ожидая, когда королева наконец-то удостоит нас своим присутствием. Другая девушка, которую, как я выяснила, звали Рене, посмотрела на часы.
– Мы должны были выйти на поле для разминки пять минут назад.