– Закажите восьмой размер.
Я сделала мысленную пометку позвонить Оукли и попросить еще таблеток.
Глава шестьдесят шестая
Сойер
Я провела пальцем по его брови.
– Когда ты понял, что футбол – это именно то, чему ты хочешь посвятить свою жизнь?
Поскольку у меня сегодня был свободный вечер, мы с Коулом проводили воскресенье, лениво валяясь в его кровати. И грустили из-за того, что ни один из нас пока не получил ответ из Дьюка.
Коул ответил, не задумываясь.
– В ту же секунду, когда Джейс дал мне в руки мяч.
– Любовь с первого взгляда.
Он усмехнулся.
– По бо́льшей части.
Коул принялся вырисовывать маленькие круги на моем позвоночнике.
– Когда ты поняла, что ты хочешь быть учителем?
– Я не хочу, – призналась я.
Он нахмурил брови.
– Но я думал…
– В смысле, я точно хочу быть учителем, – уточнила я. – Но я не уверена, что хочу преподавать естественные науки.
– А что бы ты хотела преподавать?
Не было смысла рассказывать ему, ведь этого точно не произойдет.
– Не важно. И я не хочу, чтобы ты надо мной смеялся.
– Я не буду смеяться… Только если ты не собираешься в цирковое училище.
Вот тут я начала хохотать.
– У меня не настолько большие ноги. – Я отвела взгляд. – Если бы у меня появился шанс, я бы хотела учить детей музыке.
В отличие от моей матери, я бы поддерживала их, чтобы они следовали за своими мечтами. И неважно, как они бы выглядели.
– Кто сказал, что ты не можешь?
– Это непрактично, Коул. Все больше школ избавляются от учителей музыки.
Он оперся на локоть.
– Но не все. Кроме того, ты всегда могла бы давать частные уроки.
Я задумалась об этом на секунду, но потом пришла к выводу, что это еще более непрактично.
– Нет. Я просто буду придерживаться плана.
Коул приподнял бровь.
– И в чем заключается этот план?
– Стать учителем естественных наук. Выйти замуж за хорошего южанина, который будет связан с церковью, родить одного ребенка… потому что большее количество детей просто разорит. Не говоря уже о том, что я растолстею.
За эту маленькую ремарку можно было поблагодарить мою маму.
– Звучит как чертовски скучный план.
Я перевернулась и уставилась в потолок.
– Можешь винить в этом моих родителей. Они годами затыкали мне глотку этим планом.
– Тебе необязательно следовать ему. Всегда можно придумать новый.
У меня вырвался смешок.
– Наверное. Но мой план не сильно отличается от их, кроме… – Нет, я точно не скажу ему этого. – Неважно.
Коул переплел наши пальцы. Он был не из тех, кому так легко можно сказать «неважно», и он просто забудет об этом.
– Ты же знаешь, что тебе придется сказать это, правда?
Я вздохнула. Ага. Иногда было проще дать этой упрямой заднице то, чего он желал.
– Ладно. В моей идеальной жизни я бы стала учителем музыки. – Я взглянула на него. – Вышла бы замуж за того, кто будет так сильно меня любить, что всегда станет бороться за эти отношения. И не имеет значения, чего ему это будет стоить. – Потому что я не хочу быть, как мои родители. – И я не хочу всего одного ребенка… Я хочу много детей.
После этих слов брови Коула взлетели вверх.
– Насколько много?
Я усмехнулась, подумав о маленьких коленочках, поцелуях, сказках на ночь и о том, что буду любить каждого из них так, что мое сердце будет готово разорваться.
– Четыре… Как минимум.
Он выдохнул.
– Черт. Это много. – Коул нахмурился. – Но, если их будет так много, кто-то один будет чувствовать себя забытым и покинутым. Особенно если он не будет любимчиком.
Я не могла не задаться вопросом, так ли он себя чувствовал в детстве? Так, будто Лиам, Джейс и Бьянка, были важнее, чем он.
Я не могла сказать, что не понимала этого, однако, к счастью для меня, у меня была лишь одна сестра, с которой мне приходилось соревноваться. Кэтрин всегда была маминой любимицей, но я знала, что папа втайне любит меня больше. Ну, или любил.
В любом случае, мне повезло почувствовать любовь хотя бы от одного родителя. Что-то мне подсказывало, что у Коула такого не было. И, Господи, насколько же это было дерьмово… Ведь его мать родила невероятного человека.
Жаль, что она этого уже не увидит.
Но и близко не так жаль, как то, что она не ценила Коула за его суть, пока была жива.
Немного подвинувшись, я провела пальцем по этим острым скулам.
– Дети – это не куклы или фильмы. Тебе не должен кто-то нравиться больше другого. Они все получат одинаковые кусочки моей души и сердца.
Так, как это должно быть.
Поднеся мою руку к своим губам, Коул поцеловал внутреннюю сторону моего запястья.
– Ты будешь потрясающей матерью, Сойер. – Взгляд, который он бросил на меня, резал до костей. – Не скоро, но… когда-нибудь.
Сердце так быстро колотилось, словно я только что пробежала марафон. Я не знала, пытался ли он так сказать мне, что видит нас вместе в долгосрочной перспективе, как и я, или же намекал, что это случится после того, как мы расстанемся и оба двинемся дальше.
Однако острая боль в сердце подсказала мне – я никогда не смогу уйти от Коула Ковингтона. Он не просто был у меня под кожей, нет, он похоронен настолько глубоко внутри меня, что я уже не понимала, где кончалась я и начинался он.
Я никогда не была человеком, который ходит вокруг да около, поэтому спросила его прямо:
– Ты хочешь такой жизни… со мной?
Его глаза стали настолько большими, что я побоялась, как бы они не выскочили из глазниц.
– Я пойду закажу что-нибудь поесть. – Коул спрыгнул с кровати так молниеносно, словно обжегся. – Хочешь что-нибудь конкретное?
Да. Чтобы он перестал вести себя так, будто я только что спросила, не хочет ли он стать серийным убийцей, и предложила прикончить нашу первую жертву сегодня вечером.
– Я не голодная.
– Я все равно тебе что-нибудь закажу. – Держа телефон в руке, он направился к двери. – Скоро вернусь.
Я открыла рот, чтобы спросить, зачем ему уходить, чтобы заказать еду, но он уже вышел за дверь.
Глава шестьдесят седьмая
Коул
Были ли у меня чувства к Сойер? Да, черт возьми. Хотел ли я провести всю оставшуюся жизнь с ней и заиметь детей? Я, блин, понятия не имел.
Черт, мне всего восемнадцать. Я не знаю, что стану делать завтра, не говоря уже о том, что будет через пять лет. Господи. Почему девчонки всегда все усложняют.
Кроме того, в этом ее плане на совместное будущее был один огромный, вопиющий изъян. У нас просто не могло быть этого большого, светлого будущего, которое она так желала, пока эти отношения основаны на лжи. Я, может, и не знал, что с нами будет через пять лет, но был уверен, что не хотел потерять ее сейчас.
Черт, я не уверен, что вообще когда-либо захочу ее потерять.
Я поднес телефон к уху, собираясь заказать кучу вредной еды, поскольку Сойер в последнее время еще сильнее похудела, и мне это, черт возьми, не нравилось, но на экране высветился входящий звонок.
Номер был незнакомый, и я хотел выиграть еще немного времени, прежде чем присоединиться к сказочному миру наверху.
– Да?
– Здравствуйте, это тренер Дженкинс из Дьюка. Мне нужен Коул Ковингтон.
Я чуть не уронил телефон.
– Это я.
Подняв кулак в воздух, я безмолвно возрадовался. Наконец-то. Позвонил как раз вовремя, черт побери.
– Уверен, вам известно, что в этом году вы отыграли феноменальный сезон, – начал он. – Так что я просто перейду сразу к делу. Мы бы хотели предложить вам место квотербека в нашей команде. Разумеется, со стипендией. Наш квотербек выпускается, и нам нужен кто-то, чтобы занять его место и включиться в игру с первого дня.
Да. Да. Да.
– Это я. Я тот, кто вам нужен.
Тодд Харрис может облизать мои потные яйца.
– Рад это слышать. Когда Тодд Харрис предпочел нам Огайо, мы подумали, нам конец.
Штука, отбивавшая такт у меня в груди, замерла.
Тодд послал их?
– Алло? – повторил он. – Черт. Кажется, проблемы со связью. Я позвоню на следующей неделе.
Звонок сбросился.
Я не был у них в приоритете.
Я никогда ни у кого не в приоритете.
Глава шестьдесят восьмая
Сойер
Я вышла из ванной и увидела приоткрытую дверь в конце коридора. Подумав, что там Бьянка, я подошла к двери, чтобы поздороваться. В итоге я почувствовала себя идиоткой, поскольку это была не она. Там вообще никого не было. Я собралась развернуться и уйти, но заметила большие буквы над полкой.
Лиам.
Совесть твердила, что мне нечего делать в его комнате и нужно уходить. Однако любопытство оказалось настолько сильным, что я не смогла его преодолеть.
Коул о нем ничего не расскажет… Никогда. А Дилан и Джейс говорили о нем так, словно он был святым, что не сильно помогало мне понять, почему Лиам и Коул не ладили.
Обычно понять кого-то можно, посмотрев на его комнату – что нравится человеку, чем он увлекается, кто он вообще такой.
Я резко ощутила грусть, как только вошла в комнату. Она выглядела как типичная комната тринадцатилетнего мальчика. Жизнь, которая оборвалась слишком рано.
Тяжесть наполнила мою грудь, когда я посмотрела на зеленое одеяло и подушки на кровати. Коул говорил, что это их любимый цвет. Я подошла к столу. Там лежало несколько заметок, маркеры, блокноты, полные каких-то записей. Как и я, Лиам серьезно относился к учебе. У нас даже был одинаковый научный калькулятор и карта солнечной системы над столом.
Я улыбнулась, когда заметила периодическую систему Менделеева.
Мне вспомнилось, как мы начали проходить ее в седьмом классе, и как я бросилась в библиотеку, сделать копию, чтобы суметь пойти вперед и выучить все элементы.