, что случилось с этим миром. Как вы смеете сдаваться, когда она борется изо всех сил, чтобы вернуться к нам. – Я посмотрел на мистера Черча. – Нет ни одной достойной причины оставаться с кем-то, кто относится к своей собственной плоти и крови так, как она. Ни одной.
Брови мистера Черча взлетели вверх.
– Я…
– Коул прав, – сказала Дилан за моей спиной. – Я была на одной из примерок платья. Сойер уже достаточно похудела к тому моменту и нравилась себе. Не думаю, что она собиралась худеть еще, но ваша жена настояла на том, что ей это нужно.
Мужчина перевел свой опустошенный взгляд на жену.
– Джолин.
– Это была свадьба! – возопила она. – Господи, вы ведете себя так, словно я сказала ей морить себя голодом. Я понятия не имела, что она принимала те таблетки, чтобы похудеть. Я бы никогда на такое не согласилась! Я просто хотела, чтобы она была здоровой, занялась своим питанием, добавила спорт. Это не делает меня плохой матерью.
Мистер Черч издал болезненный звук.
– А как насчет счастливой?
Джолин выглядела так, словно это слово было ей незнакомо.
– Я не…
– Ты так долго волновалась о ее весе и о том, что подумают другие люди… но тебе было наплевать на ее счастье. – Его лицо исказила боль, а после он пронесся мимо нее. – Меня от тебя тошнит.
– Что ж, я выгнал твою мать, – сообщил я ей. – И прежде чем ты начнешь злиться – я не жалею об этом. Ни капли. Ей нужно было услышать, как много боли она тебе причинила. – Я поцеловал ее руку. Это уже было похоже на ритуал – каждый раз целовать ее руку. – Я никогда больше не позволю никому ранить тебя, Сойер. Если кто-то посмеет, я раню их в ответ и заставлю заплатить за это.
Я оставил на ее лбу нежный поцелуй.
– Мне просто нужно, чтобы ты очнулась, и тогда я докажу тебе это.
Потому что без нее… не будет и меня.
– Я разговаривал с тренером из Дьюка, – сказал Джейс. – Он передает свои… – Он резко замолчал, не закончив предложение. – Он сказал, чтобы ты позвонил и перенес встречу на удобное время.
Мне было все равно. Все, что меня волновало, это она.
Брат сжал мое плечо.
– Ты провел здесь пять дней. Думаю, тебе стоит съездить домой и немного отдохнуть. Или хотя бы принять душ.
Нет. Мне нужно быть здесь, когда она очнется.
Потому что она очнется.
Она должна.
– Очевидно, я что-то делаю не так. Что-то, в чем ты нуждаешься… Так почему бы тебе не дать мне знак… маленький намек… чтобы я мог, черт возьми, сделать это.
Ничего.
Я поцеловал каждый ее палец.
– Пожалуйста, Сойер. Прошло уже шесть дней.
Я скучал по ее голосу. Ее глазам. Ее дерзости. Ее запаху. Я скучал по всему, что с ней связано.
Крепче сжав ее руку, я выдавил из себя:
– Ты же любишь меня, правда? – Я провел большим пальцем по ее лбу. – Тогда просыпайся… пожалуйста.
Я поднес ко рту кулак, борясь с агонией.
– Я дам тебе все, что ты захочешь, Святоша. Все что угодно, черт возьми. Мне просто нужно, чтобы ты вернулась ко мне.
Я попытался вдохнуть, но тяжесть в груди не дала мне этого сделать.
– Мы справимся, так?
Ничего. Даже веки не дернулись.
– Ладно. Нас свело пари. Как насчет того, чтобы мы заключили еще одно? – Я сглотнул комок, подступивший к горлу. – Я женюсь на тебе, подарю тебе миллион чертовых детей, куплю нам огромный дом, в котором мы вместе состаримся. Я дам тебе бесконечность, Сойер. – Я опустил голову так, что мои губы коснулись ее уха. – Все, что тебе нужно сделать, это очнуться.
Потому что без нее… не будет и меня.
Глава девяносто третья
Коул
В маленькой часовне было до жути тихо. Осмотревшись, я осознал, что она полностью пуста.
Это, должно быть, знак.
Какое-то время назад доктор захотел поговорить с родителями Сойер наедине. Я надеялся, что это случилось по причине появления хороших новостей.
– Давай кое-что проясним, – сказал я огромному кресту у алтаря. – Я в тебя не верю… но она верит.
А я верю в нее.
– К сожалению, она не может быть здесь, ведь ей сейчас нехорошо. – Я опустился на колени перед алтарем. – В общем, мне нужно, чтобы ты ее вылечил.
Мне нужно, чтобы ты вернул ее мне.
– В отличие от меня, она очень хороший человек. Она заботливая и сострадательная. Она… – Эмоции подступили к горлу, поэтому я прочистил его и попробовал снова: – Она все, чем я не являюсь. Она – все лучшее. – Мое зрение затуманилось, и я протянул руку, оперевшись на скамью. – Дело в том, что я обещал своей девушке бесконечность, и я никак не смогу дать ей это, если ее здесь не будет. Поэтому мне нужно, чтобы ты поступил правильно и вылечил ее. Не из-за того, что я заслуживаю этого… Она заслуживает.
Мои ноги задрожали, когда я поднялся. Чистая ярость, смешанная с паникой потекла по венам.
– Не отбирай ее у меня. Ты забрал маму и Лиама… но я не позволю тебе забрать ее. Я буду бороться изо всех сил. – Я исподлобья взглянул на крест. – Изо всех, ты понял меня?
Выдохнув, я спрятал руки в карманы.
– Рад, что мы поняли друг друга.
Я развернулся, чтобы уйти… и обнаружил мистера Черча. Я ждал, что он начнет кричать на меня, но он этого не сделал. Тяжело вздохнув, он прошел по проходу.
– Моя нога не ступала в церковь больше двух лет.
– Почему?
Он подошел к скамье в среднем ряду и сел.
– Скажем так, у нас с Богом были небольшие разногласия в одном вопросе. – Мистер Черч взглянул на крест. – Жаль, что я не простил его раньше. Может быть, тогда я бы не оказался здесь, умоляя его о прощении сейчас. – Его грустные глаза обратились ко мне, и он похлопал по месту рядом с собой. – Присаживайся, Коул.
Мне не нравилось это чувство у меня в животе.
– Зачем?
– Я знаю, ты сейчас готов бороться со всем на свете. Я все понимаю. Но мне действительно нужно, чтобы ты сел, сынок.
Я неохотно повиновался. Я уставился на него в ту же секунду, когда моя задница коснулась дерева.
– Что сказал врач?
Мужчина сглотнул.
– То, что я собираюсь сказать тебе, это самая тяжелая вещь… – Я забыл как дышать, когда он схватился за скамью перед собой. – Она так упорно боролась… Но она…
Помещение вдруг начало кружиться.
– Почему вы говорите о ней в прошедшем времени?
– Доктор… на самом деле целый консилиум… они не думают, что она очнется.
Значит, они не знают мою девочку.
– Они идиоты… – начал я, но он оборвал меня на полуслове.
– Прошло семь дней, Коул. Если бы она собиралась… она бы уже подала нам знак. – Мистер Черч издал странный гортанный звук. – Джолин и я… мы не хотим, чтобы она продолжала мучиться.
Нет. Этого не может быть.
Я резко встал.
– К черту вас.
– Я знаю, ты злишься…
Я был в такой ярости, что для ее определения еще и слова не придумали.
– Она ваша дочь. Как вы можете просто…
– Я делаю то, что будет лучше для нее. – Мужчина поднялся со своего места, слезы стояли у него в глазах. – Я был там, когда эта особенная девочка появилась на свет. Когда она сделала свой первый вдох. Я никогда не планировал быть там, когда она сделает последний. – Он положил обе руки на скамью, его тело сотрясалось от всхлипов. – Но это больше не зависит от меня.
Он ошибался.
– Зависит. Вы не обязаны…
– Я не заставлю ее продолжать бороться, когда очевидно, что с нее хватит. Я не позволю моей девочке проходить через это. – Он яростно ударил себя в грудь. – Поверь мне, это самое тяжелое решение, которое я когда-либо принимал в своей жизни.
– Так не принимайте его!
Не отбирайте ее у меня.
– Я не хочу, чтобы она страдала. Если Бог хочет, чтобы она вернулась домой… мы не в силах этого изменить.
Судя по тону его голоса, это было его окончательное решение.
– К черту вашего Бога.
Я ощущал себя так, словно моя грудная клетка была сделана из стекла, и он только что ударил по ней кувалдой. Я не мог дышать. Я задыхался. Нет… не задыхался. Ломался. Разваливался по кусочкам. Кусочек за сраным кусочком.
– Они отключат ее от приборов в течение часа. Ты можешь присутствовать, если хочешь, но я пойму, если не сможешь.
Весь мир будто кружился, когда я зашел в комнату ожидания. Учитывая, что у всех были опухшие и влажные глаза, я понял, что Джолин уже им сказала. Джейс подошел и приобнял меня одной рукой, на его лице застыла печаль.
– Мне так чертовски жаль, Коул.
Краем глаза я заметил священника с Библией в руках, разговаривавшего с дедушкой и дядей Сойер. Того же самого священника, который был на похоронах мамы и Лиама.
Нет.
Оттолкнув Джейса с дороги, я подошел к аквариуму с золотыми рыбками в палате Сойер и ударил кулаком в стекло.
– Ты, черт возьми, обещала.
Мой голос был настолько наполнен слезами, что это были единственные слова, которые я смог из себя выдавить.
Она заставила меня пообещать, что я не брошу ее… а я заставил ее пообещать, что она никогда не откажется от меня.
Но только один из нас нарушал свое обещание.
Куда пойдет она… туда пойду и я.
Потому что без нее… не будет и меня.
Глава девяносто четвертая
Коул
Я бежал так быстро, как только мог, но недостаточно, чтобы убежать от боли, терзавшей меня. У меня кружилась голова, меня тошнило, когда я влетел в открытую дверь дома и взбежал вверх по лестнице.
Если по какой-то безумной случайности рай существовал, я знал, где будет Сойер. Но не мог сказать того же о себе. Однако это было неважно.
Жить в мире без Сойер для меня не вариант. На самом деле, это мое определение ада.
И что я собирался сделать? Что ж, карма та еще сука.