Улегшись обратно в кровать, я взяла пульт и уже собиралась включить какое-нибудь шоу по телевизору, чтобы как-то себя занять, но в этот момент раздался очередной стук в дверь.
Оукли.
Я надеялась, что он придет. Я так сильно мечтала все прояснить, но не хотела делать это по телефону. Он заслуживал извинения с глазу на глаз.
Я быстро села.
– Привет.
Выражение его лица было таким мрачным, что сердце сжалось от грусти.
– Что про…
Я даже не успела спросить, ведь он так сильно меня обнял, что я чуть не задохнулась.
– Прости меня, Сойер.
Я понятия не имела, о чем он. Если кто и должен был извиняться, так это я.
Когда я отстранилась, чтобы взглянуть на него, в его глазах стояли слезы. Это просто разбивало мое чертово сердце.
– За что, Оук? Ты не сделал ничего плохого.
– Я никогда не должен был давать тебе эти таблетки. Ты чуть не умерла из-за меня.
Думаю, одного виноватого нам тут хватит.
– Нет. Я чуть не умерла из-за меня. Ты дал мне Аддералл, потому что я попросила. – Я обхватила его лицо руками. – Это я извиняюсь. За манипуляции и все ужасные вещи, которые сказала. Я так не думаю. – Теперь пришла моя очередь плакать. – Ничто из этого не правда. Ты один из лучших людей, которых я встречала в жизни. Прости, что причинила тебе бо…
– Какого черта он тут делает? – прорычал Коул.
Я перевела взгляд на дверной проем, где он стоял.
– Эй. В чем проблема?
Коул швырнул пакет на мой столик.
– Я не хочу, чтобы он находился рядом с тобой.
Да, что-то точно было не так.
Оукли собрался уйти, но я схватила его за руку.
– Нет. Останься. – Судя по его виду, он хотел возразить, но я ему не позволила. – Пожалуйста.
На лице Коула вспыхнула настоящая злоба.
– Оукли – причина, по которой ты чуть не закончила в гробу, а ты хочешь, чтобы он остался? Какого черта, Сойер?
– Я – причина, по которой я чуть не закончила в гробу, Коул.
Очевидно, случилось огромное недопонимание, и мне необходимо было срочно его исправить. Не нужно быть гением, чтобы понять – если Коул думал, будто Оукли виноват в том, что я оказалась в больнице, наверное, так думал не он один.
– Мне нужно, чтобы ты собрал здесь всех.
Коул моргнул.
– Зачем…
– Сейчас же, – перебила его я. И поскольку я знала, насколько он может быть упрямым, добавила: – Не спорь с девушкой, у которой был сердечный приступ.
Глаза Коула удивленно расширились, и он быстро попятился к двери.
– Сейчас вернусь.
Оукли озадаченно посмотрел на меня.
– Что ты делаешь?
Я взяла его за руку.
– Это не твоя вина, Оук.
И я собиралась доказать это.
Дедушка и дядя уехали домой, но, к счастью, Дилан, Джейс и Бьянка все еще бродили по коридорам.
Когда все оказались в сборе, я сбросила на них правду.
– Я сказала Оукли, что мне нужен Аддералл, чтобы заниматься. Вот почему он принес его мне. Она думал, будто помогает мне, поскольку знал, какое загруженное у меня расписание, и как я сводила себя в могилу, пытаясь успевать в школе. Когда он понял, что я худею, то начал меня отговаривать от дальнейшего употребления таблеток. Но я убедила его, мол, все в порядке, и что я принимаю их только чтобы заниматься.
Я обвела взглядом каждого из них.
– Я врала ему прямо в лицо… так же, как врала вам всем.
Коул попытался что-то сказать, но я подняла палец.
– Я еще не закончила.
В этот раз я повернулась к Оукли.
– Когда он сказал мне, что больше не будет давать мне эти таблетки… я начала манипулировать им. Я угрожала ему, что расскажу его секреты, называла его никчемным наркоманом… Я делала нечто поистине хреновое. – Я снова перевела взгляд на остальных. – Знаете, что он сделал?
– Что? – спросила Дилан, выражение ее лица было очень обеспокоенным.
– Он все равно отказался и выгнал меня из гостевого дома. Сказал мне, чтобы я не возвращалась, пока снова не стану Сойер. – Я сжала руку Оукли. – Он повел себя, как хороший друг… хоть я этого и не заслуживала. И если у кого-то из вас с этим проблемы, предлагаю вам забыть о них. Или начать тыкать пальцами в человека, который действительно виноват во всем этом. – Я взглянула на Коула. – Потому что это не Оукли.
Это я.
Коул сделал резкий вдох.
– Я не знал, что все было так плохо. – Он бросил взгляд на Оукли. – Ты пытался мне сказать.
Оукли пожал плечами.
– Но было уже слишком поздно.
– И ты все равно попытался поступить правильно, – прошептала Дилан. – Как бы я ни ненавидела то, что приходится винить Сойер, – она посмотрела на меня, – похоже, ты тоже был в неведении, как и все мы. – Дилан выдохнула. – Думаю, что скажу за нас всех – пожалуйста, больше никогда не прикасайся к этому дерьму. Ты – это намного больше, чем глупая цифра на весах.
Щеки загорелись от стыда, а слезы обожгли глаза.
– Мне так жаль, что я причинила вам боль.
Ее голубые глаза наполнились печалью.
– Мне жаль, что ты причинила боль себе.
Глава девяносто седьмая
Сойер
О, нет.
Мой желудок свернулся в узел, когда я заметила мужчину у двери.
– Здравствуйте, мистер Гонсалес. – Я натянула на лицо фальшивую улыбку. – Проходите.
Я ждала, когда она скажет мне, что я уволена, но, к моему величайшему удивлению, он просто обнял меня.
– Пожалуйста, не умирай.
Оказывается, я ошибалась. Это были самые странные объятия в моей жизни.
Мужчина практически всхлипнул у меня в объятиях.
– Стоун – ужасный официант. Путает заказы. Сквернословит при посетителях. Все жалуются.
Я не могла сдержать смех.
– Уверена, он исправится… когда-нибудь.
Мистер Гонсалес отстранился, в глазах виднелась мольба.
– Когда ты сможешь вернуться?
Ой, божечки.
– Ну, меня выпишут завтра… но мне нужно будет уехать в специализированную клинику на три недели.
– Ох. – В его глазах появилась паника. – Но потом ты вернешься?
Господи, какой неожиданный поворот.
– Конечно.
Он приподнял какой-то пакет.
– Хорошо. Я принес тебе курицу.
Я с удовольствием забрала у него пакет. Пахло потрясающе.
– Спасибо, мистер Джи.
– Увидимся через три недели, – сказал он, направившись в сторону двери. – Не опаздывай.
Кое-что никогда не меняется.
Вздохнув, я открыла пакет и глубоко вдохнула этот запах. Рай.
– Господи Боже, Сойер Грейс. У тебя две недели назад был сердечный приступ, а ты тут ешь жареную курицу?
Начинается.
Я хотела, чтобы этот разговор случился. Просто откладывала его, поскольку знала, что ей будет больно. Но не меньше, чем мне.
Она моя мать. Женщина, которая родила меня. Она водила меня к врачам, праздновала все мои дни рождения, заботилась обо мне, когда я болела, приходила на все мои награждения в школе, и еще куча других вещей, которые она делала все эти годы.
Но при этом она оставила мне шрамы.
Всю свою жизнь я пыталась понять, почему она такая. Почему ее так волнует внешность, что она становится важнее всего остального… но, если честно, я не знала.
Мою бабушку никогда не волновало нечто настолько поверхностное, то же самое и с дедушкой, поэтому я ничего не понимала.
Но потом до меня дошло. Общество испортило и ее.
Всю ее жизнь люди постоянно говорили ей, какая она красивая. Какая у нее потрясающая улыбка. Хорошие зубы и волосы. Идеальное тело. Но никто никогда не говорил ей, что она была чем-то большим, чем все это. Поэтому она и считала, будто ее внешность – это единственное, что делало ее такой, какая она есть.
К сожалению, она передала эту токсичную мысль своим дочерям.
Ей нужна была помощь.
Но пока она ее не получит, мне придется принять самое сложное решение в моей жизни.
Мне придется порвать со своей матерью.
– Я люблю тебя, мам.
И я сказала это серьезно. Несмотря на все плохое, я все равно любила ее. И всегда буду. Но мне придется разорвать эту нить и сделать то, что лучше для меня.
Она моргнула, вид у нее был такой неуверенный, что мне хотелось закричать.
– Если ты пытаешься меня задобрить, чтобы я разрешила тебе съесть эту курицу…
– Мама, мне правда нужно, чтобы ты меня послушала.
На мамином лице отразилось беспокойство.
– Что происходит? Я думала, тебя завтра выписывают…
– Так и есть.
Беспокойство сменилось замешательством.
– Тогда что…
– Всю мою жизнь ты заставляла меня чувствовать себя так, словно я недостаточно хороша.
Разочарование исказило ее лицо.
– Ради всего святого, Сойер Грейс. Прекращай всю эту драму. Я просто пыталась помочь тебе.
– Помочь мне с чем? – честно спросила я, потому что, если во всем происходящем был какой-то урок, то я, очевидно, его не заметила.
– Помочь тебе быть более здоровой. – Она уперла руки в бока. – Доктора могут сколько угодно винить во всем Аддералл, но между нами, я думаю, то, что случилось, было побочным эффектом того, насколько полной ты была. Я говорила, что весь тот лишний вес был вреден для твоего здоровья.
Мое сердце разрывалось. Она никогда этого не поймет.
– Ты вредишь моему здоровью.
У мамы отвисла челюсть.
– Прости?
– Ты меня слышала, мама. Я сказала, что ты вредишь моему здоровью. И поэтому после того, как меня выпишут из клиники, я останусь у Дилан и Джейса. До тех пор, пока не начнут заселять в общежитие в Дьюке. Если коротко, я съезжаю.
Эта новость разбила сердце моего отца, когда я ему сказала, но он поддержал меня в том, что я должна была сделать все, чтобы не оказаться здесь снова.
– Что? Почему? – озадаченно спросила она.
Я повторила то, что уже сказала.
– Потому что ты вредишь моему здоровью. – Я вытерла слезы, что скатывались по моим щекам, тыльной стороной ладони. – И я так устала от того, что никогда не вписываюсь в твои стандарты… Я больше не хочу пытаться. Я больше не хочу общаться с