– Именно.
– Это сексизм.
– И все же так и есть, – пожал плечами я.
– Почему ты мне говоришь это? – Ее глаза сузились. – Ты совершенно точно не хочешь, чтобы мой отец победил.
– Я справлюсь с этим щенком, даже если сам Бог будет представлять твоего отца в суде. Было бы неплохо немного попотеть в процессе. Я даю тебе фору, – намеренно сумничал я, улыбаясь ей, как будто она была глупым ребенком.
Взгляд Арьи скользнул по моей груди, я был рад, что не мог сделать того же теперь, когда она была в полотенце. Мой IQ упал на шестьдесят девять процентов, когда она была голой.
– Ты выглядишь вполне вспотевшим, – поправила она.
– В суде, – выделил я.
Она вытянула свои загорелые ноги, шевеля пальцами. Я не мог ничего поделать с собой и все-таки украдкой посмотрел на нее. Сначала на ее стройные икры, потом на пальцы ног, которые она любила переплетать с моими, когда мы читали в ее библиотеке под столом.
– Так скажи мне, Кристиан, откуда я знаю тебя? – Теперь мы обращались друг к другу по именам. В этом не было ничего хорошего, но все равно было очень странно называть Арью – мисс Рот.
– Ты у нас вроде умная. Попробуй разгадать это. – Я поиграл мышцами.
«Ты играешь с огнем», – сразу вспомнилось предупреждение Арсена.
«Может, и так, – подумал я, – но как иначе, когда огонь такой красивый?»
– Мисс Лесавой, присаживайтесь, пожалуйста, – на следующий день я позвал Клэр к себе в кабинет.
Она всегда хорошо выглядела, но в последнее время, похоже, старалась выглядеть еще лучше. Может, ей хотелось напомнить мне, что она могла предложить не только острый ум.
– Привет, незнакомец. Я пыталась тебе вчера позвонить, но твой автоответчик, похоже, подрабатывает сверхурочно. – Она села напротив меня, беззаботно улыбаясь.
Я был занят тем, что дрочил на образы Арьи в моей голове. Но, пожалуй, лучше ей было не знать эту информацию.
– Прости. – Я разгладил галстук поверх рубашки. – Я был занят. Слушай, Клэр, я перейду сразу к делу. Ты красивая, чертовски умная и классная, а еще совсем не моего уровня. Я совершенно пресытившийся и избалованный козел, который не может отказаться от чего-то хорошего, если это попадает ему в руки, и тем самым я торможу тебя. Поэтому я оказываю тебе сейчас услугу и прекращаю все между нами до того, как ты начнешь обижаться, а работать вместе станет непосильной задачей, – проговорил я, думая, что это была вполне неплохая маленькая речь.
Особенно учитывая, что ничего из этого не было ложью, она правда была слишком хорошая для меня, а я был уже утомлен. Сейчас особенно все становилось сложнее, когда мы вели дело против Рота.
Клэр нахмурилась, даже не пытаясь скрыть обиду. Я знал, что должен обожать это в ней, но не мог не скучать по играм разума Арьи с ее надменной гордостью и упрямством.
– Не думаешь, что это я должна решать, достаточно ли ты хорош для меня или нет? – спросила Клэр.
– Нет, – спокойно ответил я и продолжил: – Я мастерски подделываю свои качества.
– Я думаю, ты недооцениваешь себя. – Клэр оперлась на стол, наклоняясь и беря мою руку в свою. – Ты мне очень нравишься, Кристиан.
– У тебя нет причин для этого.
– Еще как есть, потому что ты не знаешь, какой замечательный. – На эти слова я одарил ее взглядом, означающим, что это не сработает.
– Дело в мисс Рот? – спросила она, убирая руку.
– Не надо, Клэр.
– Значит, да. – Она поднялась, но не уходила, ожидая полного отказа или изменения решения.
– Ты заслуживаешь лучшего, – я выдал свое раздражение за беспокойство.
– Очевидно, что да, – она невесело улыбнулась, но так и не направилась в сторону выхода. Она ждала от меня чего-то еще, чего-то, что я не мог дать. Человечность. Сочувствие. Раскаяние. Именно тогда я захотел убить Арью и Конрада за то, что из-за них я стал таким, они украли у меня все, чем я мог поделиться с другими людьми.
– Надеюсь, что эта проблема решена и осталась позади, – проговорил я.
Только тогда я увидел, как осознание накрыло ее. Она закрыла глаза, и это показало мне все, что я должен был понять. Она приняла это.
– Да. Все совершенно ясно. На этом все, мистер Миллер? – Клэр вздернула нос.
– Да, мисс Лесавой, – ответил я.
В этот день Клэр со мной больше не говорила.
Глава 15
Настоящее
– Ты уверена, что будешь есть этот кекс? – неодобрительно скривила рот мама, или просто Беатрис, взглянув на меня из-за своего меню. Ей не нравилось, что девушка лет тридцати публично называла ее мамой.
– Похоже на то, Би, – сказала я. Папа сидел позади нее, молча намазывая тост маслом. Не прерывая зрительный контакт с Беатрис, я откусила большой кусок от апельсиново-клюквенного кекса в моей руке, а крошки посыпались на мое платье от Gucci.
Мы пришли на воскресный бранч в гостиницу «Колумбус Серкл», в очаровательный ресторан в пастельных тонах, с цветами из дутого стекла. Беатрис Рот видела меня нечасто, только раз в год, когда мы ходили к могиле Аарона на годовщину его смерти, а после по традиции мы шли вместе на завтрак. В остальное время у нее были комитеты, благотворительность и организация завтраков. Потеря моего брата-близнеца была помечена восклицательным знаком каждый год в календаре, я же не могла вспомнить, чтобы моя мама относилась к моему дню рождения как к чему-то большему, чем просто к незначительной запятой.
– Тебе нужно следить за фигурой, Арья. Тебе больше не двадцать. – Мама поправила свои новые бриллиантовые серьги только для того, чтобы на них обратили внимание.
Я редко видела свою мать, хотя жила всего в квартале от нее. Но когда бы я ни встретилась с ней, она всегда говорила что-нибудь неприятное. Ей было противно, что я не хотела стать чьей-то содержанкой. По ее мнению, я слишком много работала, слишком мало занималась и слишком часто говорила о политике. В целом как светская львица я была полным разочарованием.
– Обязательно буду иметь это в виду, как только захочу найти мужа-женоненавистника, которому нужна глупая жена без потребности есть.
– Обязательно тебе быть такой грубой все время? – Она сделала глоток диетического джин-тоника.
– Обязательно? Нет. Хочу ли я? Конечно, когда у меня есть настроение.
– Отстань от нее, Би, – устало попросил мой отец.
– Не говори мне, что делать. – Она бросила на него быстрый взгляд, после чего снова вернула все внимание ко мне. – Твое поведение никак не помогает семье. Твой отец сказал мне, что ты довела адвоката Аманды Гиспен, практически натравила его на суд.
– Беатрис! – взревел мой отец. Он извинился за тот день слушания, и я простила его, но что-то между нами все равно ощущалось теперь по-другому. То хрупкое доверие, которое мы восстановили, когда мне было пятнадцать.
– Честно, я удивлена, что вы не потратили на это больше сил и ресурсов, чтобы раскрутить в СМИ. – Я подавилась маффином, когда она продолжила говорить.
– Вообще-то я работаю безостановочно, чтобы получить позитивную оценку в прессе. Не очень легкая задача, учитывая обвинения, которые выдвинули против него. Я не могу сделать многое, пока не начнется процесс. Кстати, – проговорила я, повернувшись к папе: – Я говорила кое с кем, чьему мнению доверяю, он посоветовал тебе нанять женщину-адвоката в состав вашей команды. Судя по всему, присяжные отнесутся к женщине более благосклонно.
– Спасибо, Арья. Твоя работа – создать мне хороший имидж, а не раздавать мне юридические советы, – ответил папа, делая глоток своей сангрии.
– Ты говорил, что мне нужно больше помогать тебе, – напомнила я.
– Да, в твоей сфере.
– Что ж, ты не думаешь…
Наша беседа прервалась из-за официантки, которая принесла нашу еду, она поставила на стол «Кровавую Мэри» и яйца бенедикт. Мы все замолчали, пока она не ушла достаточно далеко, чтобы не слышать наш разговор. Когда она все-таки скрылась из вида, папа заговорил раньше, чем я успела закончить свое предложение.
– Слушай, я не заинтересован в том, чтобы нанимать еще одного адвоката, женщину или нет. Это будет выглядеть так, будто мы в отчаянии. – Он начал агрессивно резать свой пирог со шпинатом.
– Мы в отчаянии, – надавила я, а мои глаза чуть не выпали из орбит.
– Я не хочу, чтобы Кристиан Миллер понял это.
– О, теперь ты заботишься о мнении? – воскликнула я, зная, что все это можно было предотвратить, если бы папа не был так резок, когда уволил Аманду. Если верить, что все остальное, о чем она говорила, было неправдой. Правда, с каждым днем эта гипотеза казалась мне все менее вероятной. Кроме того, я честно не хотела заботиться о том, что думал Кристиан. Если я начну думать об этом, то в итоге заберусь глубоко в норку и умру от унижения из-за его отказа в сауне «Солнцестояния». Он и Клэр наверняка сильно посмеялись над этим. В этом нет ничего такого. И не то чтобы меня заботило мнение Миллера настолько, что мешало спать по ночам.
– Нет большего греха, чем гордыня, пап. Гордость – это не та роскошь, которую ты можешь себе сейчас позволить, – размеренно сказала я, пробуя другую тактику.
– Арья, я не буду в последний момент менять решение, потому что какой-то твой неизвестный друг так сказал. – Мой папа кинул салфетку на стол и поднялся. – На этой ноте, я думаю, тебе стоит приложить больше усилий в этой игре. Ты ходила за мной по пятам, как потерянный щенок, и делала слишком мало, чтобы помочь мне избавиться от этой проблемы.
Избавиться от этого? Он думал, что у меня компания, способная снять его с крючка?
– Виновата. Только подожди, пока я достану волшебную палочку, чтобы сказать судье, что ты невиновен, – проговорила я, точно не зная, как мы с папой дошли до подобных отношений. Мама смотрела то на меня, то на него, будто мы были двумя незнакомцами, которые прервали ее завтрак.
– Увидимся дома, Беатрис. Арья. – Папа покачал головой, после чего кивнул мне и ушел от нас. У меня не было слов, а мама в это время сделала еще один глоток своего джин-тоника. Ей было все равно, что мой отец был расстроен. Опять же, я никогда не видела, чтобы мои родители вели себя как нормальная пара хотя бы раз. Их отношения больше были похожи на отношения двух родственников, которые друг другу не очень нравились.