– Думаешь, он это сделал? – выпалила я.
– Арья, умоляю тебя. У твоего отца точно было немало романов, но все они были по обоюдному согласию. Эти женщины сами бессовестно бросаются на него. Уверена, он и Аманда какое-то время наслаждались компанией друг друга, а она надеялась на большую компенсацию, пока он не заменил ее новой версией, – безупречная маска спокойствия даже не надкололась на ее лице. Она продолжила спокойно разрезать свои яйца бенедикт вилкой и ножом, потихоньку завтракая.
– Он изменял тебе? – спросила я, прежде чем поняла, что уже знаю ответ на этот вопрос.
Мама гортанно рассмеялась, оторвав кусочек хлеба и зажав его между красными губами.
– Изменял, изменяет и будет изменять, сама выбери нужное тебе время. Но я бы не назвала это так. Измена предполагает, что мне не все равно, а у меня давно нет интереса выполнять супружеские обязанности. Всегда было понятно, что если он хочет женской ласки, то ему нужно было искать это на стороне
– Почему вы тогда не развелись? – выплюнула я, внутри меня гудел гнев. Я не питала иллюзий насчет счастливого брака моих родителей, но думала, они были хотя бы пытаются что-то сделать.
– Потому что, – пробубнила она. – Зачем нам проходить через этот ужасный и безвкусный беспорядок, если у нас есть понимание?
– Где твоя гордость?
– А где его? – в ответ спросила она почти весело. – Добродетели плохо стареют в высшем обществе. Думаешь, спать с разными неизвестными женщинами, подобно вору, благороднее, чем то, что я сижу дома и знаю об этом?
Моя реальность, какой я ее знала, просто разрушилась. Я не могла сказать, что возносила папу на пьедестал, но точно смотрела на него через розовые очки. Теперь мне было интересно, что еще мои родители скрыли от меня.
– Как много было измен? – Я поудобнее устроилась на стуле, чувствуя, что после этого у меня обострится экзема.
– Шесть? Семь? Я имею в виду серьезную заинтересованность. А так… Кто знает? Я не знала про Аманду, но были и другие. Его неверность началась давно. Еще до того, как ты и твой брат родились, на самом деле. Но после того, как Аарон умер… – она пренебрежительно махнула рукой, отвечая мне.
Мое сердце не разбилось, но достаточно сильно надломилось, потому что в этот момент она была человечной и милой, не той женщиной, которая игнорировала мое существование с того дня, как потеряла моего брата.
– Это ужасно.
– Неужели? Он был чудесным отцом для тебя все это время, в то время как я даже смотреть на тебя не могла. Ты слишком сильно напоминаешь мне своего брата. – Мама деликатно мне улыбнулась.
Поэтому она меня ненавидела? Поэтому игнорировала мое существование?
– Он никогда ничего не требовал от меня, даже когда стало понятно, что я больше не та женщина, в которую он был влюблен. Ужасно ли это, что он искал любовь в другом месте, или вполне логично?
– То, в чем его обвиняют, не имеет ничего общего с любовью.
– Твой отец ужасный человек. По крайней мере, может им быть, – задумалась мама.
– Ты думаешь, он способен на все то, в чем его обвинили? – Я пыталась удержать ее взгляд, но он был отсутствующий, пустой. Ничего не было за взглядом изумрудных глаз Беатрис Рот, и я продолжила: – Он способен на сексуальные домогательства?
– Ой, что-то похолодало. Давай продолжим в следующий раз, хорошо? – Мама подала знак официантам о чеке, не встречаясь со мной взглядом.
– Ари? – на следующий день позвала меня Уитли, наш офис-менеджер, оторвавшись от экрана компьютера. – Там внизу кто-то хочет видеть тебя.
– У меня нет никаких встреч до трех. – Я проверила на планшете свое расписание, и назначенная встреча была в Сохо, в нескольких кварталах от моего офиса.
– Он внизу, – сказала Уитли, зажав телефон между плечом и ухом. Джиллиан бросила на меня любопытный взгляд с другой стороны кабинета, как и Хейли – наш графический дизайнер.
– У него есть имя? – Я выгнула бровь.
– Уверена, что есть.
– Самое время спросить его об этом, – сказала я. Уитли наклонила голову, пытаясь добиться от звонящего человека, как его зовут.
– Кристиан Миллер. Он говорит, ты будешь очень рада его видеть. – Она снова подняла голову, чтобы видеть меня из-за своего компьютера.
Мой желудок нервно дернулся, а банка с бабочками опрокинулась, выпуская их и заставляя захлопать бархатными крыльями.
– Он врет, – сказала я, после чего она передала мой ответ. Выслушав его, она рассмеялась.
– Он говорит, что знал, что ты так скажешь, но у него есть информация, которую ты хотела бы узнать, – проговорила Уитли.
– Скажи, что я буду внизу через минуту.
Я решительно пригладила волосы, схватила очки и телефон, после чего направилась к лестнице. Так как шансов, что мне понравится этот разговор, было ноль, я решила покончить с ним поскорее. Без сомнения, Кристиан пришел, чтобы рассказать мне очередные плохие новости. Другой вопрос, откуда он узнал, где я работала, если он выкинул мою визитку еще в тот день, когда мы столкнулись в «Братстве»?
Я спустилась по двум лестницам, выходя на улицу. Он ждал меня у обочины, играя с коробкой от спичек и разговаривая по телефону. Когда он увидел меня, то поднял указательный палец, не спеша закончить разговор. Только когда он подробно объяснил одному из своих подчиненных, как он хотел заполнить ходатайство о чем-то в суде, он отключился и убрал телефон в нагрудный карман. Он обернулся ко мне и посмотрел на меня так, будто я была трехдневной доставкой еды, которую он только что обнаружил в кухонной раковине.
– Мисс Рот, как вы?
– Все было хорошо где-то пять минут назад. – Я надела солнцезащитные очки. – А теперь мне очень интересно, что за новоиспеченный ад ты приготовил специально для меня.
– Ты меня ранишь. – Он вытащил сигару, говоря обиженным тоном, будто ему и правда было обидно. – Я бы никогда не приготовил подобного специально для тебя. Хотя совсем скоро тебе достанется щедрый кусок.
– Покончим с этим, Миллер.
– Я хотел тебе лично сказать, прежде чем до тебя дойдут слухи. Эти адвокаты, которых нанял твой отец, похоже, так же компетентны, как камни, и не могут даже замедлить приближение даты судебного процесса. – Он зажег сигару. К сожалению, даже выпуская дым прямо мне в лицо, он все равно выглядел как модель с обложки журнала, а не злодей из бандитских фильмов.
– Еще четыре женщины решили присоединиться к обвинениям Аманды Гиспен. У одной из них есть очень красочные и интимные фотографии твоего отца. Не то, что тебе хотелось бы видеть. Но это то, чем я собираюсь поделиться с другими, представляя интересы своих клиентов, так что фото будут внесены в доказательства и показаны в увеличенном виде во время суда.
Я оперлась рукой о красную кирпичную стену офиса и глубоко вздохнула, пытаясь не показывать, насколько эта информация выбила меня из колеи. Все выходило из-под контроля. Теперь было пять женщин, которые судились против моего отца? И там еще были фотографии?
Он это сделал? Мог он такое сделать?
Теперь я понимала, почему мама сказала, что не хотела знать правду, ответ был ужасающим. Одну жалобу я могла еще оправдать для себя, ссылаясь на недостаток доказательств и других жертв. Пять жалоб уже было проблематично оправдать. Тем более что, будучи сама женщиной, я знала, насколько ошеломляющей была перспектива выступать в качестве свидетеля перед опытными юристами, подвергаться допросу о чем-то настолько болезненном. Я почувствовала, как мои колени подкосились.
– От этого никуда не деться, Ари. – Кристиан внимательно изучал меня, будто ждал, когда до меня уже дойдет.
– Ари? – Я дернулась, широко раскрывая глаза.
– Арья, – поправил он, слегка покраснев. – Твоя жизнь вот-вот рухнет, если ты не отойдешь в сторону.
– Похоже на то, а ты только и ждешь части с фейерверками. Ты ожидаешь, что я брошу собственного отца как пиар-клиента? – Я перекинула волосы на одно плечо.
– Нет, я ожидаю, что он откажется от услуг твоей компании и избавит тебя от неловкого разговора. Попроси Джиллиан отказать ему в оказании услуг, если тебе некомфортно самой это сделать, – предложил он. Откуда он знал о Джиллиан? И неужели он действительно считал, что я поверю, будто он беспокоился обо мне или моих делах? – Тебе необходимо принять правильное решение, отступив. И если подумать, я до сих пор не понимаю, почему ты все еще не сделала этого.
– Не притворяйся, будто знаешь меня, – огрызнулась я. – И не пускай дым мне в лицо, – я выхватила сигару из его пальцев, ломая ее на две части и выкидывая в ближайшую мусорку.
– Ты ненормальная, – сказал он, но при этом выглядел довольным, а не разозленным. Ему нравилось бесить меня, доводить меня. – Что, между прочим, я нахожу странно очаровательным.
– Не флиртуй.
– Почему нет? – спросил он. Уф, хороший вопрос! Притяжение сводило меня с ума.
– Клэр? – устало спросила я.
– Твердо осталась в прошлом уже как неделю, – он покачал головой.
– Жаль это слышать, – скучающе проговорила я.
– Нет, тебе не жаль, – ухмыльнулся он.
– Ты прав. Сейчас мне надо сфокусироваться на дурацком шоу под названием «Моя семья».
– Понятно. – Он не мог перестать смотреть на меня, как и я на него.
– Я ценю то, что вы предупредили меня, мистер Миллер.
– Суд будет быстрым. Судья Лопез не хочет спектакля, доказательства не опровергнуть. Все должно скоро закончиться.
– Самое время закончить разговор, – я направилась к входной двери, собираясь уходить.
– Арья? – позвал он.
Он глухой?
– Да, Кристиан? – Я повернулась к нему с натянутой улыбкой.
– Не ходи в суд на следующей неделе. Будут вещи, которые ты не захочешь видеть, не говоря уже о том, что это самоубийство для твоей карьеры, – его голос был приятным, а глаза не такими холодными, как несколько дней назад в сауне.
– Некоторые вещи стоят того, чтобы умереть. Он мой отец.
– Да. Твой отец, но не ты. Как только ходатайство о присоединении других женщин будет одобрено, все новости будут только об этом, и никакие милые фото, где твой отец целует малышей, не помогут. Инвесторы заберут деньги из его фонда, управление, скорее всего, заставит его уйти в отставку. Обвинения изменились, как и наказание, сама суть этого дела. Конрад Рот не вернется на Уолл-стрит. Если ты все еще хочешь сохранить свою карьеру, сейчас самое время держаться от него подальше.