[29] там можно умереть.
– О, правда? Надежды девушек питают.
Он ухмылялся, смотря сверху вниз на меня, из-за чего я чувствовала себя как пятилетний ребенок рядом со взрослым, который шутил над ним.
– Перестань улыбаться, – приказала я. – Меня это бесит.
– Ничего не могу поделать. Ты так мило не желаешь проиграть.
– Я не милая, – отрезала я. Я правда не была милой. Я была крутой сучкой-боссом с головокружительной карьерой, ну и еще что-то по мелочи.
– Еще как, – с сожалением проговорил он. – И это не входило в мои планы.
Другой бариста крикнул мое имя, и я направилась забирать заказ.
– Все, что я прошу, это один час, – напомнил Кристиан. – И в этот раз я закажу вино Шато Лафит Ротшильд 1995 года. Бутылка стоит восемьсот долларов. Ты же не против, да?
Я развернулась и топнула ногой в туфлях от Jimmy Choo, пока заказывала такси по телефону.
Какой же он придурок.
– Твоя компания возьмет меня как клиента обратно. Индивидуально, не как часть корпорации.
Он сидел, откинувшись в своем коричневом кожаном кресле перед горящим камином. В его кабинете был настоящий хаос, файлы лежали везде, включая стопки, которые я просматривала на днях и которые наверняка выдали тот факт, что теперь я знала о его интрижке с Русланой. Не то чтобы это имело какое-то значение. Я сомневалась, что ему было дело до объяснений перед кем-либо.
– И почему же мы сделаем это? – холодно спросила я.
– Потому что я твой отец, Арья. – Исхудавший за несколько недель Конрад моргнул и посмотрел на меня, как на идиотку.
– Отец, который не брал трубку и отказывался видеть меня неделями, – заметила я. Мама зашла в кабинет с подносом сахарных печений и чаем. За последнее время я видела ее больше, чем за всю жизнь. Она полностью игнорировала мужа, ставя печенье и чай передо мной. Я даже ни разу не спросила ее, как она справляется со всем этим. Чувство вины начало расти внутри меня.
– Извини, не хотела прерывать. Просто подумала, ты оценишь угощения. Сахарное печенье твое любимое же?
– Спасибо, мама, – ответила я, натянуто улыбнувшись. На самом деле я больше любила шоколад, но это не имело значения.
– Так что ты говорил? – Когда мама закрыла дверь за собой, я повернулась обратно к отцу.
– Слушай, что я должен был делать? Ты моя бесценная малышка. Никто не хочет попасться со спущенными штанами перед их любимыми. – Конрад почесал щеку, драматично и тяжело выдыхая.
– Поэтому ты соврал, – прямо сказала я.
– Да и нет. У меня были измены. Много измен. Я не горжусь своей неверностью, но я никого не домогался.
– Фотки твоего члена говорят обратное, – ответила я и подумала: «Пусть даже не столько в словах».
– Это было взаимно и тяжелое время в моей жизни. Я не монстр. – Он неловко поерзал на своем месте.
– Подобное будет решать суд, а не я. – Я скрестила ноги, кладя руки на коленку. – И пока я не узнаю вердикт, то не могу с чистой совестью связать свою компанию с твоим именем. Особенно после того, как ты кинул нас, даже не сообщив мне перед началом суда.
– Я хотел защитить тебя! – Конрад ударил рукой по столу, из-за чего тот затрясся между нами.
– Ты сделал это, потому что хотел нанять кого-то более престижного и успешного. Но никто не захотел с тобой работать, да? Никто не захотел мараться, – покачав головой, ответила я.
– Ты думаешь, это игра? Я могу потерять все до единого цента, Арья, лишая тебя наследства. Ты можешь стать бедной. – Он облокотился на стол, наклоняясь ко мне, на его виске пульсировала вена.
Последнее слово было произнесено с максимальным пренебрежением.
– Я никогда не буду бедной, потому что обеспечиваю себя сама. Но если я потеряю свое наследство, то чья это будет вина?
– Их! – Мой отец вскочил с места, в отчаянии вскинув руки. – Конечно, это их вина! Иначе почему, ты думаешь, они пришли только сейчас? Они воспользовались жалобой Аманды Гиспен!
– Они боялись, что ты разрушишь их жизнь! – Я тоже поднялась со своего места, скаля зубы. – Как ты сделал с Русланой и Ники. Что с ними случилось? Расскажи мне.
Мой отец смотрел на меня с презрением. Я никогда не думала, что увижу этот взгляд в мою сторону на его лице, взгляд, полный ненависти. Невольно я задавалась вопросом, куда делся мужчина, который целовал все мои бо-бо и читал мне на ночь сказки. И как я могла вернуть его, и, самое важное, существовал ли он когда-нибудь на самом деле.
– Думаешь, есть еще возможность договориться мирно? – Он сменил тему.
– Откуда я должна знать?
– Этот парень Кристиан, видимо, очень заинтересовался тобой.
– Неужели? – спросила я, пытаясь потянуть время. Мое сердце предательски подпрыгнуло при упоминании его имени.
– Я вижу, как он бегает за тобой, словно щенок. Он плохо справляется с тем, чтобы скрывать это. Попробуй что-нибудь у него выяснить для меня.
– Он не собирается сдаваться. Он хочет получить твою задницу на серебряной тарелке, – проговорила я. Мне потребовались все силы, чтобы не швырнуть что-нибудь в стену.
– Больше ему хочется к тебе в постель.
Затем он многозначительно посмотрел на меня. Его глаза просили о том, что произнести вслух он не смел. Мысленно я упала, и меня вырвало. Вся любовь к нему просто испарилась. Все хорошие и даже плохие воспоминания, та преданность, которая была между нами, – все это покинуло меня. Потому что человек, который способен попросить о чем-то подобном свою дочь, был способен на вещи намного хуже. Он только что выдал себя.
– Вау. Ладно. Теперь мне точно пора.
– Если ты не поможешь мне, – прошипел он, протянув руку, чтобы схватить меня, но остановился, прежде чем я успела отмахнуться, – ты мертва для меня, Арья. Это твой шанс, – единственный шанс, – отплатить мне за все, что я сделал, когда твоя чертова мать не могла. Я должен знать, ты со мной или нет?
Теперь мы оба стояли. Я не знала, когда это произошло, но закрыла глаза и глубоко вдохнула, после чего заговорила.
– Будь честен со мной. Им было больно? – спросила я, он знал, что я имела в виду. – Да или нет?
Между нами повисла пауза, правда зависла в воздухе, летая над нашими головами. У нее был вкус, запах и пульс. Я знала, прежде чем услышала его ответ. Поэтому он и знал, что врать было бесполезно.
– Да.
Ответ прозвенел в моей голове. Я открыла рот, пытаясь сдержать слезы. Я развернулась и убежала. Пулей вылетела из пентхауса, мама последовала за мной. Видимо, она все это время была в коридоре и подслушивала.
– Арья! Арья, подожди!
Но я не остановилась. Я спустилась по лестнице на два пролета, прежде чем вызвать лифт, просто чтобы убедиться, что они не бежали за мной. В лифте я поняла, что даже мысленно перестала обращаться к нему как к отцу. Теперь он был Конрадом Ротом, мужчиной, который впал в немилость, увлекая за собой свою семью.
Когда двери лифта открылись, моим инстинктивным желанием было пересечь улицу и пойти на кладбище, чтобы навестить Аарона. Мне нужно было с кем-то поговорить, выговориться.
Но я не хотела говорить с Аароном.
Впервые за долгое время мне хотелось поговорить с кем-то, кто ответит.
– Прости, приятель. – Я пробежала мимо кладбища, ловя желтое такси.
Я посмотрела на часы.
Может, я все же успею.
Я заметила Кристиана через окно ресторана, он сидел в одной из мягких кабин. Полноценный стол был накрыт перед ним, но не тронут. Он работал за ноутбуком, его спина была выпрямлена, а стоическое выражение лица говорило о том, что он не обращает внимания на любопытные взгляды окружающих. Мое сердцебиение участилось, я вытерла слезы, которые пролила по пути сюда, и протянула кредитную карточку водителю.
– Как я выгляжу? – спросила я женщину средних лет за рулем.
– Тебе честно? – Она посмотрела на меня через зеркало заднего вида.
В целом да, хотя сейчас я была не уверена.
– Выглядишь разбитой. Без обид.
– Ничего.
– Но у тебя хорошие черты лица и милое декольте, так что иди и срази его, милая.
После таких сильных слов ободрения я вышла из такси.
Было пять минут девятого, но я успела. Я зашла в заведение и объяснила администратору, что меня ожидали, потом поспешила через лабиринт кабинок к нужной. Я почувствовала, как меня неожиданно накрыло ощущением привязанности, когда Кристиан оторвался от ноутбука и на его лице отразилось мальчишеское удивление.
Он закрыл его, откинулся в кресле, наслаждаясь видом. Я стояла перед ним, все еще не садясь. Я запыхалась, мои волосы были в беспорядке, а еще мне немыслимо хотелось смыть с себя весь этот день.
– Ничего страшного, если нас увидят здесь так открыто? – спросила я, потому что хотела разобраться сначала с самыми важными вопросами.
– Никто нас тут не знает. Да и если нас увидят пару раз на публике без прикосновений и флирта, то это легко выдать за то, что ты все еще работаешь над делом и пытаешься уговорить меня и моих клиентов пойти на соглашение. Все нормально, до тех пор пока мы не… Тискаемся.
– Мы не будем тискаться, – резко сказала я.
– Ты в порядке? – спросил он без тени сарказма в голосе.
– Почему нет? – огрызнулась я, все еще настроенная обороняться. Я не могла рассказать ему о моем разговоре с отцом, даже если на самом деле я пришла именно для этого.
– Потому что ты здесь, – мягко сказал он, вставая и отодвигая для меня стул. Я села, он положил руки на мои плечи. Все мое тело оживилось, его кожа ощущалась теплой даже сквозь одежду. Я больше не чувствовала себя предательницей за то, что хотела быть с ним. Мой отец был монстром, который заслуживал наказания. Кристиан был прав, в падении Конрада Рота нет его вины.
– Почему ты передумала? – Он сел напротив меня, и я могла поклясться, что в его ледяных голубых глазах плескалось чистое счастье. Он выглядел удивленным, даже немного ошарашенным.
– Разве это важно? – фыркнула я, чувствуя, как в глазах снова появляются слезы.