— Видимо, предполагается, что если я откликнусь на это приглашение, то умру?
Казалось, что Ник на мгновение заколебался.
— Возможно, вы не умрете немедленно. Но с вами наверняка произойдет что-нибудь такое, что вам не понравится. Локи в виде скафандра уже подкарауливает вас рядом с местом свидания. А маленький челнок стоит наготове Там за пультом Скарлок. Гавот вздохнул' — Спасибо за предупреждение.
— Я сделал это не ради вас.
— Я понимаю. Но все равно спасибо. — Гавот помолчал. — Ник! Одна добрая услуга стоит другой. Подскажите, чем я мог бы быть вам полезен.
Гавоту показалось, что Ник Третий очень долго рассматривал его, прежде чем произнести:
— В настоящий момент я вполне расположен рассмотреть возможность союза с вами.
ГЛАВА 26
Нику понадобилось всего несколько секунд, чтобы определить местонахождение леди Женевьевы. Он знал, что сейчас Женни не может находиться ни поблизости от зеленой беседки, ни в собственной каюте, — и он, и враги леди могли перехватывать любые поступающие туда звонки, хотя сама Женни об этом не знала. На самом деле Женевьева отправилась погулять по лабораторной палубе и сейчас по рекомендации Фрейи как раз посетила станционный десякуб.
Женевьева неожиданно ощутила потребность осмыслить свою прошлую жизнь.
Три века назад она прибыла на борт этой станции, намереваясь всего лишь нанести кратковременный визит, имевший вполне определенную цель. Передав своего отпрыска, мальчика или девочку — Женни даже не помнила, поинтересовалась ли она полом ребенка, — в заботливые руки врачей и машин, юная супруга премьера бежала со станции и направилась прямиком к собственной гибели. Во всяком случае, именно в этом ее почти единодушно уверяли окружающие.
Ее дар трехсотлетней давности, оплодотворенная яйцеклетка, которую так ревностно разыскивал премьер непосредственно после своего прибытия на станцию, так никогда и не был найден. Очевидно, эта пробирка действительно безнадежно затерялась среди неимоверного количества прочих генетических материалов в результате устроенной Ховелером неразберихи.
Сейчас Женевьева наблюдала, как перед ней разворачивается отлично проработанная выставка, — Фрейя посоветовала непременно ее посмотреть, — и размышляла над тем, что по крайней мере в одном вопросе ее муж был несомненно прав: биллион протолюдей, находящихся ныне на станции, мог обрести будущее лишь на какой-то новой планете, где существовали бы подходящие условия для основания соларианской колонии.
Женни с фанатичной решимостью цеплялась за вновь обретенную плоть — это чувство так и не угасло. Но муж вызывал у нее лишь страх и ненависть А еще Дирак ревновал ее, и не потому, что особенно высоко ценил ее женскую привлекательность, но лишь по той причине, что он вообще терпеть не мог какого-либо посягательства на свои права собственника. И вот теперь, охваченный ревностью, Дирак грозил своей жене кое-чем похуже длительного погружения в анабиоз. Он грозился снова перевести ее личность в оптэлектронный вид и подвергнуть перепрограммированию — такое уже неоднократно проделывалось с Ником.
Века назад, когда биостанция функционировала нормально, ее десякуб, как и прочие подобные устройства многих научных учереждений, существовавших в соларианской части Галактики, был для исследователей одним из излюбленных инструментов.
Внутри этого устройства ученые с легкостью могли увеличивать крохотные отдельные клетки или даже молекулы до размеров комнаты или, если угодно, до величины виртуального Вестминстерского аббатства, вписав его в относительно небольшое помещение, а потом бродить там, изучая составляющие части. Местная электроника создавала их из полифазной материи. Работая с такими моделями, исследователи могли изучать именно те аспекты, которые их интересовали, а потом, вооружившись надлежащими инструментами, перекраивать отдельные клетки или даже атомы по собственному желанию.
При нормальных условиях одним из важнейших способов использования десякуба было изучение конкретных образцов, которые впоследствии обрабатывались методами генной инженерии.
Фрейя, как и Ник, конечно же, не нуждалась в помощи такого рода при изучении образцов. Но для обычных людей подобные модели могли служить неоценимым подспорьем.
К некоторому своему удивлению, Ник отыскал леди, когда она стояла, рассматривая огромную выставку сложных молекул Судя по всему, это было первое серьезное знакомство Женевьевы с видом человеческих органов и внутренней архитектурой генов.
Леди взглянула на Ника через ВР-шлем и рассеянно поздоровалась. Ник не стал сразу передавать предупреждение, с которым он, собственно, и явился, а вместо этого сперва прочел краткую лекцию, рассказав о некоторых наиболее экзотических образцах из числа демонстрируемых.
Кажется, особое впечатление наледи произвели запутанные лабиринты-Так вот, значит, что мы такое…
— Это то, с чего мы начинаемся, госпожа моя. Или, точнее, так мы выглядим, когда проходим лишь небольшой отрезок пути Или пока еще находимся на старте, если вам больше нравится рассматривать это именно с таких позиций.
— Ник, почему вы говорите «мы»? Ваши слова никак не применимы к вам лично-Женни, буквально только что я узнал кое-что о себе. Кое-что такое, чем мне хотелось бы поделиться с вами. Даже в то время, когда Ник излагал леди последние новости о себе самом, он при этом продолжал выполнять еще две операции. Эта работа ждать не могла.
Во-первых, действуя с интервалами в микросекунды, которые он урывал от беседы с Женни, Хоксмур умело обманывал Локи, подсовывая ему ложные сведения о местонахождении Гавота. На самом-то деле Гавот, облачившись в тяжелый скафандр и прихватив карабин, подкрадывался к зеленой беседке, причем подходил он с той стороны, с которой Локи никак не ожидал его увидеть. При этом молодой человек продолжал поддерживать практически непрерывную связь с Ником. А Ник, используя разнообразные подчиняющиеся ему служебные машины, производил легкий шум, чтобы замаскировать продвижение Гавота.
В настоящий момент Гавот остановился. Он застыл перед дверью, которая препятствовала дальнейшему продвижению. Кристофер молча вскинул зажатый в руках карабин.
Ник так же беззвучно приоткрыл перед ним дверь.
Теперь Гавот мог видеть Локи. Тот стоял в коридоре, метрах в десяти от Кристофера. Воплотившийся в скафандр оптэлектронный телохранитель Дирака внимательно смотрел в противоположную сторону. Ник тем временем привел в действие служебного робота, заставив его создать за углом звук приближающихся человеческих шагов. Этот фантом Гавота, псевдожертва, размеренно двигался прямиком в засаду.
А где же сам Дирак? На мгновение Ник испугался. Ему показалось, что он упустил премьера. А, нет, вот он — сидит в маленькой каюте неподалеку от места засады. Старик, в полном соответствии с нынешним своим поведением, ревновал свою жену и постоянно беспокоился: а чем это она занимается? Но по крайней мере сейчас она премьера не интересовала. Он перебросился парой слов с Локи и Скарлоком и встал, чтобы лично убедиться, что предполагаемое похищение Гавота пройдет без сучка без задоринки.
Что же касается Ника, то он, даже беседуя с Женни и опекая Гавота, одновременно с этим управлял еще и третьим предприятием. В настоящий момент он, подобрав себе подходящий скафандр, вломился в личную каюту Дирака. Первым делом где-то взвыла сигнализация. Впрочем, пока что этого никто не заметил. Затем на уровне колена сдетонировала мина-ловушка. Взрыв действительно оторвал у скафандра ногу по колено, но сам Ник от этого особо не пострадал.
Этого было недостаточно, чтобы остановить его. Даже с таким повреждением Ник в своем тяжелом скафандре сумел подползти к обнаруженному месту физического хранения Локи — электронным схемам, занимающим объем примерно трех человеческих черепов и спрятанным за переборкой-В следующее мгновение Ник выжег своего врага огнем.
А на другой палубе подкарауливавший Гавота Локи-скафандр в последнее мгновение заметил угрожающую ему опасность. Скафандр превратился в размытое пятно — Локи с нечеловеческой скоростью уклонился от выстрела. Но программе-телохранителю приказано было не убить Гавота, а взять его живым. Потому Локи пришлось еще извлекать оружие, прежде чем у него появилась возможность выстрелить, и это промедление оказалось для него роковым.
На этот раз оптэлектронная реакция оказалась недостаточно быстрой. Альфа-триггерный карабин Гавота плюнул огнем. Бронебойного заряда вполне хватило, чтобы разнести последнее физическое пристанище Локи в клочья.
А вот после этого события, происходящие за пределами десякуба, потребовали полного и безраздельного внимания Хоксмура. Когда он внезапно покинул Женевьеву, вслед за этим донесся вой сирены и выстрелы, леди испугалась.
Звуки боя прервали также совещание, которое вели Принсеп, лейтенант Тонгрес, мичман Динант, а также доктор Задор и биоинженер Ховелер.
Как раз перед тем, как послышался этот шум, командор говорил своим союзникам, что он не видит возможности избежать прямого нападения на берсеркера. А вот насколько быстро им удастся организовать такую операцию — это в значительной степени зависит от Дирака.
Некоторые полагали, что, прежде чем переходить к такому отчаянному образу действий, необходимо будет сперва свергнуть Дирака как фактического правителя.
Когда Дирак, к ужасу своему, увидел, как куски скафандра Локи усеяли коридор, и когда его телохранитель не отозвался на отчаянный призыв о помощи, премьер быстро уразумел, что он по крайней мере на время лишился своего самого сильного и верного защитника.
Заметив вдалеке Гавота, премьер несколько раз выстрелил в его сторону, но безрезультатно. После этого Дирак, чей разум был почти парализован страхом и яростью, поспешил к ближайшему шлюзу. Там его уже ждал челнок под управлением Скарлока.
Принсеп и его союзники были изрядно удивлены, узнав факты, которые вскоре подтвердил Ник. Во-первых, Локи действительно был уничтожен в результате двухходовой атаки. Во-вторых, Дирак, сопровождаемый Скарлоком, улетел со станции на маленьком челноке. Челнок полетел не к яхте — там-то Ник вполне согласился бы терпеть беглецов, хотя бы из милосердия. Но вместо этого они направились к берсеркеру.