— Она, должно быть, оставила вам ключ от квартиры до своего возвращения? — поинтересовался Колтон, прервав рассказ о брате сестры.
— Да, но… — в голосе старушки появилась тень подозрения.
— Как агенты благотворительной ассоциации мы должны осмотреть ее комнату, чтобы выяснить, действительно ли она нуждается в помощи, — убедительно сказал Колтон. — Конечно, мы можем подождать ее возвращения, но сегодня последний день приема заявлений в этом месяце.
— Батюшки! Я сейчас же его принесу, — старушка метнулась обратно в комнату с удивительной проворностью и спустя мгновение вернулась с железным ключом, почему-то привязанным к вилке со сломанными зубцами.
— У нас больше нет причин беспокоить вас, миссис Шнайдер, — серьезно сказал Колтон, когда Темз взял ключ.
— Батюшки! Сейчас мне нужно управиться со стряпней, и я сразу же присоединюсь к вам. Моим мальчикам пришлось пойти в банк… — оставшуюся часть фразы никто не услышал, так как старушка отвернулась к плите, а Колтон быстро увел Темза от двери.
— Быстро! — шепнул он. Через мгновение ключ был в замке, и дверь открылась. Колтон быстро вошел внутрь, ощупывая тростью окружавшие предметы — смятую кровать и поломанный стул.
— Здесь есть какой-нибудь сундук? — спросил он, продолжая водить тростью.
— Не видно ни сундука, ни чемодана.
— Проклятье! А ящики бюро? Посмотри, что в них!
Темз открыл верхний ящик еще прежде, чем Колтон договорил, и с удивлением присвистнул.
— Здесь только пустая коробка, видимо, из-под пилюль, но без этикетки, три гусиных пера без оперения и клок ваты. Что за…
— Это то, что я искал! Спрячь в карман! — напряжение ушло из его голоса, и он стал доверительным — его чуткие уши уловили звуки, говорящие о том, что старушка спешит к ним:
— Нет никаких сомнений в том, что миссис Боуден нуждается в нашей помощи, миссис Шнайдер. Вот это, в верхнем ящике, видимо, лекарство от астмы?
Она прошмыгнула мимо него и заглянула в ящик.
— Да, сэр, здесь немного рассыпано на дне ящика. У вас хорошее зрение, мистер, — она энергично кивнула слепцу, стоявшему не более чем в пяти шагах от бюро. — Она настаивает, что ее мучает астма, но я-то знаю — у брата моей сестры…
— Не заметили ли вы в ней чего-нибудь предосудительного? — вопрос Колтона вновь оборвал рассказ о брате сестры.
— Батюшки, нет! Она так застенчива, что боится собственной тени. В этом доме она общается только со мной, да и меня держит на расстоянии. И такая скромная! Да она никогда не выглянет в коридор полуодетой, как порой это делают другие женщины. И чистюля! Батюшки! Сегодня утащила всю свою одежду к сестре в Бруклин, чтобы постирать в новой стиральной машине. Не то чтобы я…
— Спасибо вам, но у нас есть еще четыре заявки на сегодня, — с этими словами Колтон почтительно поклонился и вышел из комнаты, поспешив к лестнице, а вдогонку ему неслись визгливые панегирики женщины. Темз последовал за ним.
Они молча заняли свои места в машине, и лишь когда автомобиль свернул с шумного проспекта в один из тихих переулков, Колтон нарушил молчание.
— Что ты об этом думаешь, Сидни? — серьезно поинтересовался проблемист.
— Для меня эта история — темный лес, — признался Темз, озадаченно покачивая головой. — Когда мы прибыли в банк, дела выглядели просто ужасно для Норриса. Вся эта история с кораблем в Южную Америку… Но как вы узнали, что мисс Ричмонд получила сообщение? — вдруг спросил он.
— Я не знал. Зато я знал мисс Ричмонд, вернее, миссис Норрис. Здравый смысл подсказал бы любому, что это может быть единственной причиной ее нахождения на пристани. Увы, Джеймисон и люди вроде него не используют здравый смысл. Они используют старое полицейское правило: арестовать наиболее вероятного подозреваемого и обвинить его. С людьми вроде Норриса и его жены это сработало бы — находясь под подозрением, сомневаясь, они могли бы признаться, чтобы спасти от обвинения друг друга. Это был бы идеальный арест с точки зрения полиции.
— Да еще вы приплели к этому делу двух сторожей и людей из охранного агентства. Теперь у Джеймисона полно подозреваемых.
— Никого из них он не тронет, — ответил Колтон. — Я знаю его. Он проведет остаток дня, пытаясь разобраться в моих словах. Потом позвонит в штаб-квартиру, а они отправят людей, чтобы выяснить, кто оставил сообщение для мисс Ричмонд, и чтобы разыскать миссис Боуден.
— Эта женщина, Торн! — в волнении воскликнул Темз. — Она взяла чемодан, якобы заполненный одеждой для стирки, к своей «сестре» в Бруклин. Облигации…
— Ты забываешь, что люди из охранного агентства видели, как она вышла из кабинета с пустыми руками, они даже обыскали ее и провели до машины, — улыбнулся Колтон. — Это была полностью мужская работа, Сидни. Весьма редкое преступление — преступник все детально проработал. Очень простое преступление, но уникальное по вниманию, уделенному деталям. Этим оно меня и заинтересовало.
— Простое! — воскликнул Темз. — Простое? Вы говорите так, будто знаете, кто преступник.
— Знаю, прекрасно. Я все знаю о прошлой ночи.
— Прошлой ночи?
— Он проделал все сегодня рано утром. Я уверен.
— Но… Почему… — от удивления у Сидни Темза перехватило голос. — Почему же вы тогда не арестуете его? Зачем все это…
— Просто потому что надо мной посмеялись бы. Ведь у меня нет доказательств — пока нет. Обычному преступнику случайно подворачивается возможность провернуть дело, он действует наудачу. Но наш преступник редкий — деталист, он проявляет внимание к каждой детали. Работает над делом с проницательностью и предусмотрительностью финансового магната. Планирует его за пару месяцев вперед. Создает для себя возможность. Ты должен понимать, Сидни, полмиллиона стоят того, чтобы потрудиться несколько месяцев.
— Но под подозрение попадают только мисс Ричмонд, Норрис и эта миссис Боуден.
— Под подозрение попадают все, — поправил товарища Колтон. — Не кажется ли подозрительным, что президент Монтроуз сообщил в полицию, в то время как должен был любым способом попытаться избежать публичного скандала? Не кажется ли странным это ярое стремление полиции побыстрее арестовать Норриса и его жену? Не кажется ли немного подозрительным признание Симпсона в том, что он затянул с документами Стиллсона так, что Норрису пришлось работать с ними после закрытия хранилища? А история мисс Ричмонд о том, как она решила сама отнести костюм домой, чтобы не утруждать мальчишку-посыльного — не кажется ли это крайне неправдоподобным и несвойственным поведением для женщины? А то, что Норрис показал жене облигации? Совсем несерьезно выглядит работа банка с облигациями на полмиллиона, право. А эти двое, прибывшие рано утром по тревожному сигналу — не слишком ли быстро они убедились, что ничего не произошло? А сторожа с их историей, покрывающей якобы заболевшую миссис Шнайдер, — как они могли впустить в банк женщину, которую они знают едва две недели? А найденные коробочка из-под пилюль без этикетки, три гусиных пера без оперения и клок ваты из почти пустой комнаты женщины, умирающей от туберкулеза, — все это не странно? И наконец, завершающий штрих в этом продуманном деле — не кажется ли чем-то, что можно вменить в вину, мое признание в том, что я знал о готовящемся преступлении еще до того, как оно произошло? — широко улыбнулся проблемист.
— Силы небесные, Торн! — не найдя слов, в замешательстве присвистнул Сидни Темз. — Вы впутали в дело всех…
— О нет, — Колтон выбросил сигарету на улицу. — Еще не всех. На сцене скоро должен появиться еще незадачливый водевильный актер — как только я получу в распоряжение список, работу над которым я поручил Креветке.
III
В полной темноте затемненной библиотеки Торнли Колтон тихо насвистывал «Весеннюю песнь» Мендельсона, в то время как его ловкие пальцы наполняли полое гусиное перо белоснежным порошком с помощью импровизированной бумажной воронки. Покончив с этим, он заткнул открытый конец кусочком ваты, и тут его тонкий слух уловил шорох, раздвигающихся портьер.
— А, Сидни, — сказал он. — Сегодня утром приходили какие-нибудь известия из банка?
Темз без колебаний передвигался в темноте, ведь он постоянно подсчитывал расстояние и количество шагов для Колтона, благодаря чему он мог почти также легко ориентироваться в темноте, как и сам слепой.
— Нет, — коротко ответил он. И затем по праву старого друга упрекнул Колтона: — Это преступление, Торн, сидеть, сложа руки, в то время как девушку обвиняют, преследуют и…
— Мне показалось, что вчера вечером она прекрасно пела, как будто бы у нее не было такого стресса, — ответил Колтон.
— Это было прекрасно, прекрасно! — подтвердил Сидни Темз с тем восторженным придыханием, которое всегда появлялось у него при мысли о красивых женщинах.
— Спокойно, спокойно! — со смехом осадил его проблемист. — Вспомни, что она замужняя женщина!
— Силы небесные, Торн! Как можно смеяться? — обиженно воскликнул Темз. — Подумайте, что эти две ищейки-детектива допрашивают ее, запугивают, шпионят за ней! Почему они не позволяли мисс Ричмонд уйти из банка почти до конца дня, и, в конце концов, Джеймисон настоял на том, чтобы сопровождать ее. А его напарник крутился у банка до самого закрытия…
— Пытаясь выяснить, как была использована сера, — с улыбкой закончил Колтон. — Как я и ожидал. Любой человек, не служащий в полиции, пошел бы в аптеку и спросил об этом там, как я им и предлагал.
— Еще пара полицейских доставили в участок старенькую миссис Шнайдер и двух сторожей, чтобы допросить их с пристрастием.
— А еще полдюжины полицейских отправились по следу миссис Боуден, в то время как мы наслаждались оперой и последовавшим за ней шоу-кабаре. Вчера было слишком много света, и от этого у меня ужасно разболелась голова, и эта темная комната — следствие всего этого.
Внезапный телефонный звонок в темноте заставил Темза вскочить на ноги — Колтон почувствовал это благодаря своей трости, с которой никогда не расставался.