Рождение и смерть - это привычные, но условные границы, это всего лишь договоренности, которые весьма зыбки. Нет четкого момента, когда проявленность наступает. Это очевидно на примере облаков на небе. Они находятся в постоянном изменении, их очертания постоянно меняются, и в какой-то момент облако вдруг узнается как крокодил или заяц. Если смотреть дальше, мы видим, что изменения продолжаются, и скоро облако перестает быть зайцем. Облака остаются, но перестают узнаваться как крокодил и заяц. Точно также, рождение ребенка — это узнавание его как ребенка, как человека. Смерть и разрушение - это когда человек перестает узнаваться как человек, как перестает узнаваться заяц в облаках. Проявление является, по сути, случайной комбинацией, как облака на небе. И если ты успел назвать это случайное временное проявление собой, или своим, то ее разрушение будет приносить страдания. Облака продолжают плыть и менять свою форму, для них ничего не изменилось, рождение и смерть зайца для них не существуют. Страдания по преходящему, - это обречение себя на бесконечные страдания, потому что изменяющееся обязательно изменится и рано или поздно перестанет узнаваться как то, что мне было дорого, что я считал собой, или своим.
Небольшое и честное изменение в логике приводит к тому, что многие проблемы просто исчезают. Потому что все проблемы - следствие неверно заданных условий. Ни к чему причитания и страдания по этим иллюзорным проявлениям, которые только временно появляются в твоем восприятии, и временно в нем видятся. Истина — это то, что есть всегда и везде. Страдания никогда не по поводу истины. Все проблемы проявленности существуют между моментом, когда светлячок включает свой фонарик, и моментом, когда он его выключает. Проблемы существуют, когда это мгновение возводится в ранг абсолютной ценности и ему придается статус гораздо большего, чем то, чем оно является на самом деле. Когда считается, что мгновение не должно кончаться, оно должно продолжаться, потому что мне так хочется, вот в это мгновение и возможны страдания. Когда мгновение видится как мгновение, как то, что есть, никаких проблем не возникает.
Страдания появляются, когда неизвестна истинная природа самого себя. Человек без рассуждений принимает себя за малое, ограниченное существо, которому постоянно грозят опасности. Христианство заявляет, что ты грешник, нуждающийся в спасении, и это тоже подтверждает понятие о себе, как об ограниченности. Это же с удовольствием подтвердят тебе все вокруг. Есть рост и вес, которые можно измерить, есть зарплаты, возраст и имя в документах, есть возможности, и все это ограничено. Если я принимаю за свои эти ограниченные качества, то появляется возможность страданий. Обидеть можно только ограниченное существо, потому что достаточно существования чего-то помимо меня, чтобы возникли страхи, обиды, зависть и прочие страдания. Маленькому и ограниченному существу всегда надо, ему всегда не хватает, а когда у него что-то есть, ему страшно это потерять.
Есть история про монаха, который сидел на берегу реки. Как у монаха, у него очень мало вещей, и сидел он на берегу в хорошем настроении и смотрел себе на реку. Вдруг он замечает, что по реке плывет красивый посох, украшенный резьбой, по-видимому кем-то потерянный. И монах думает «прекрасная вещь, она мне пригодится, сейчас я до него доплыву и возьму себе». Он сбрасывает с себя одежду, бросается в реку и пытается доплыть до этого посоха. Но течение в реке быстрое, вода холодная, и монах довольно скоро теряет этот посох из виду, и посох проплывает мимо. Монах возвращается на берег, мокрый и замерзший, и посоха у него по-прежнему нет. Но теперь его хорошее настроение пропало, и он несчастен, что прекрасная вещь, которая была почти что у него в руках, уплыла, он ее потерял, и у него ее нет. До этого у него не было посоха, он сидел счастливый и медитировал. Но стоило лишь появиться идее «мне надо» и «это мое», как появилась причина для страдания. Ему кажется, что он лишился посоха, он успел его присвоить себе в своем разуме, и судьба лишила его желанной вещи. Посоха нет, как и раньше, но чувство «мое» принесло страдания – и физические (ему холодно и мокро), и душевные («я лишился»). Такие страдания универсальны.
Глава 2, шлока 29
Azcaryavat - удивительный, как чудо; pazyati - видит, смотрит; kazcit - кто-то; enam - его, Атмана; Azcaryavat - как чудо; vadati – говорит; tathA - так же; eva – воистину; ca - и; anyaH – другой; Azcaryavat - как чудо; ca – и; enam - его, Атмана; anyaH – другой; zRNoti - слышит; zrutvA – услышав; api – даже; enam – его; na veda - не знает;. ca – и; еva - совсем; kazcit - кто-то.
Кто-то смотрит на Атмана, оживляющего тело, как на чудо, другой говорит о нем как о чуде, третий слышит о нем как о чуде, а кто-то другой, даже услышав о нем, совершенно его не понимает. Атман – удивительное чудо, которое не является объектом познания, но который можно познать и увидеть не с помощью глаз или разума, а узнать как самого себя. Атман не похож ни на что, потому что любое «что-то» будет объектом. Кто-то видит его как чудо, то есть как чудесное, как невиданное ранее, как внезапно осознанное удивительное нечто, - такое видение подобно чуду. Кто-то другой говорит о нем или слышит о нем, как о чуде. И даже увидев, услышав, сказав, обсудив это все, кто-то его совсем не узнает. Атмана трудно осознать, настолько он удивителен.
Арджуна не одинок, и мы не одиноки со всеми проблемами, которые возникают с неузнаванием своей собственной природы. Мы не единственные, кто не понимает своей собственной природы, такие проблемы есть у огромного количества людей, несмотря на множество учителей и распространенность самых разных учений.
Для незнающего, знающий говорит о чем-то неизвестном, чудесном, очень притягательном, познав что, все становится понятным. Ничто из известного не подходит под такое определение, и это делает его удивительным. Постоянно удивляется и знающий, для него удивительно само существование невежества, которого просто не может быть в Атмане, чистом Сознании, и тем не менее оно вот оно – оно видится. Чистое Сознание остается неизменным, и видится как нечто совершенно иное. С помощью майи, силы иллюзии, становится возможным невозможное, подобно существованию тьмы в свете. Несмотря на все предупреждения, искатель все равно фантазирует о том, как бы это могло быть. А реальное осознание всегда удивительно, всегда неожиданно и совершенно не так, как воображалось. Знание, что я есть безграничное целое, основа всего, и есть чудо. И это чудо неприходящее – оно никогда не становится обыденным.
Сейчас у каждого есть мобильный телефон. А пятьдесят или даже двадцать лет назад, это было невообразимым чудом. Как это можно носить что-то небольшое в кармане и иметь связь с другой страной? Воздухоплавание всего несколько десятилетий назад тоже воспринималось как чудо, а сейчас это само собой разумеющееся. У каждого в кармане уже не просто телефон, а смартфон, который заменяет собой целый компьютер. Полеты в воздухе тоже уже никого не удивляют, как и полеты в космос. О чем люди раньше и мечтать не могли, теперь стало обыденным и само собой разумеющимся. Обнаружение себя как основы всего - это непреходящее чудо, которое не становится обыденным, оно всегда свежее и неповторяющееся. Знающий постоянно находится в состоянии полного изумления, называемого еще блаженством. Он знает и одновременно не знает, потому что он знает это не с помощью размышлений и не с помощью органов чувств. Это знание не может стать объектом. Ощущая все ощущаемое - все цвета, все звуки, все формы, все запахи, все вкусы, - знающий свою природу знает, что все это - Я сам. Я - источник этих вкусов, цветов и запахов, я и еда, и тот, кто ее ест. Я изучаю Бхагавад Гиту, и я же ее и пишу, я учитель, и я ученик. Я - основа всего, которая проявляется по-разному. Я - что видится, кто видит и сам процесс видения. Когда я знаю себя как основу всего, я являюсь и создающим, и поддерживающим, и разрушающим всю вселенную. Я заблуждаюсь, не заблуждаясь, и освобождаюсь, не освобождаясь, я никогда не повторяюсь, никогда при этом не изменяясь.
Раньше я был маленьким существом, живущим по законам могущественной природы. А теперь я знаю, что я - автор всех законов, я - истина всего творения. Раньше я думал, что я – тело, в котором заключена душа. Но получается, что я - Сознание, в котором пребывает это тело и с любые другие тела. Увидеть это и постоянно видеть - это и есть чудо.
Слышать об этом - это тоже чудо. Что можно говорить о невыразимом и недоступном словам и разуму – это тоже чудо. С одной стороны, знание о том, что ты есть бесконечное Существование и Сознание, называется секретным, но оно секретно не потому, что его прячут, а потому что мало кто может и хочет его понять. Это знание нет необходимости прятать где-то в Гималаях, в тайных пещерах, нет необходимости создавать тайные сообщества для его поиска. Это совершенно открытый секрет, ни от кого не спрятанный. И чудо состоит в том, что это совершенно очевидное, не спрятанное, лежащее на поверхности, оказывается спрятанным лучше всего. Истина самоочевидна, она во всем являет себя, нет ничего очевиднее ее, она присутствует повсюду, в каждом существе, в каждом объекте и в каждом восприятии. Это чудо, которое постоянно чудо, неотдельное от меня, чудесное именно своей неспрятанностью и невидимостью, как следствие этой неспрятанности.