Примерно понятно, как передается Слово Божие в пророческих книгах. Пророк – это как бы уста Бога. Пророк говорит от имени Бога, а не от своего имени. И, в общем, не так трудно выделить Слово Божие, звучащее через пророка, из текста пророчества, то есть отделить то временное, что связано с образованностью, интеллектом, литературным мастерством того или иного пророка, от Божьего Глагола, который он передает. Не так трудно, повторяю, внести поправку на эти три момента: на время написания, на интеллект, на литературный дар.
Более или менее просто работать с евангельским текстом, потому что здесь перед нами хотя бы на пятьдесят процентов – прямая речь Спасителя и рассказ о том, чтó говорит и делает Христос. В общем, евангельский текст можно с легкостью уподобить иконе, на которой изображен Христос в окружении Своих учеников, в окружении тех, кого Он исцеляет, тех, к кому Он обращает Свои слова. И как икону, на которой изображен Христос, не так уж трудно использовать и не так уж сложно понять, чтó в ней главное, – так и с текстом Евангелия: не так уж сложно понять, чтó в нем главное. Не так сложно через неточность текста при передаче, через испорченность текста при фиксации всё-таки прорваться к оригинальному тексту, который нам так нужен и через который мы действительно слышим Божий голос.
И совсем другое дело – апостольские послания. Потому что, во-первых, в них слышится голос не пророка, который только служит как бы рупором в руке Бога, не голос Иисуса, Который к нам обращается со страниц Евангелия, а голос того или другого апостола. Причем апостол, как всякий человек, далеко не всегда, наверное, прав. Апостол далеко не всегда ясно выражает свои мысли. Кроме того, каждое послание написано в какую-то конкретную общину – это во-первых, и, во-вторых, каждое из посланий написано по какому-то конкретному поводу. И поэтому, когда кончаешь чтение Евангелия и начинаешь читать апостольские послания, то как бы сразу с неба попадаешь на землю. Сразу попадаешь из какого-то совершенно особого, сверкающего мира, где всегда в центре Сам Христос, в мир проблем, дрязг, сложностей, среди которых живет та община, ради которой написано послание. И очень часто мы из послания узнаём какие-то детали, которые нам совершенно неинтересны. Очень часто мы видим, что главное остается где-то за пределами этого послания, потому что апостол говорит, что остальное разъяснит, когда придет. А чтó он разъяснит, когда придет, это до нас так и не доходит.
Поэтому часто чтение апостольских посланий вызывает у нас разочарование. Мы чего-то ждем от этого текста – и не находим этого. Мы ждем от этого текста ответов, и этих ответов там нет. И задумываешься даже иногда: а правильно ли делали те отцы Церкви, те богословы первых веков, которые включили в Библию эти послания? Может быть, их надо было печатать в приложении к Священному Писанию; может быть, их надо было просто не включать в Писание? Ведь, в конце концов, не включаются же в Священное Писание сочинения людей, которые тоже жили в I веке или на рубеже II и III веков: святого Климента, святого Поликарпа, Игнатия Антиохийского. Есть множество церковных писателей, которые жили в апостольское время, которые были почти очевидцами проповеди апостолов, но их тексты почему-то в Библию не попали. А вот апостольские послания в Библию попали.
Это вопрос трудный, и, как правило, библеисты его обходят молчанием, стараются на него не отвечать. Почему, скажем, послания апостола Павла, который никогда не видел Иисуса во время Его земной проповеди, составляют неотъемлемую часть Нового Завета, а послания Климента, Папы Римского, или Игнатия Антиохийского, или Поликарпа Смирнского, которые так же, как и апостол Павел, очевидцы апостольского века, не входят в Новый Завет? Их можно найти в изданиях сочинений отцов Церкви древнейшего времени, но не в Новом Завете.
Почему, скажем, Послание к Диогнету не входит в Новый Завет, а Послание к Евреям, которое написано не апостолом Павлом, в Новый Завет входит? Почему Послание к Ефесянам, которое, как достаточно давно доказано библейской наукой, не принадлежит апостолу Павлу, входит в Новый Завет, а послания апостола Климента, или апостольского мужа, как обычно называют Климента, Папу Римского, в Новый Завет не включаются? Хотя, казалось бы, есть все основания для того, чтобы считать его послания частью Библии.
Вот такие вопросы, такие темы неминуемо возникают в сознании каждого читателя Библии, который добирается до апостольских посланий. Наверное, именно потому, что на эти, да и на многие другие вопросы библейской наукой пока не дано ответа. Наверное, именно поэтому так трудно читать апостольские послания. Действительно, мы в них надеемся что-то найти и не находим – или находим совсем не то, что хотели. И даже если мы посмотрим на практику гомилетики, то апостольские послания, хотя они читаются во время каждой Литургии, стараются обходить при комментировании, стараются на их тему не говорить проповедей. А когда иной раз пытаешься понять, почему к данному евангельскому тексту присоединено такое апостольское послание, то тоже попадаешь в тупик и не можешь найти этому объяснение.
Когда мы читаем книгу Бытие, книгу Исход, когда мы читаем пророческие писания, когда мы читаем Евангелие, то эти тексты всегда очень легко можно сравнить с иконой. Вы знаете, что я люблю сравнивать тексты Писания с иконой, и что современная библейская наука очень часто использует этот метод толкования библейского текста. А когда читаешь послания, то там почти нет таких мест, которые можно сравнить с иконой, но всё-таки они бывают. Как раз сегодня я об одном из таких мест буду говорить, потому что через него мы с вами попытаемся выработать какую-то общую методику для того, чтобы толковать тексты посланий апостола Павла и других апостолов.
Я думаю так, что мы с вами сначала прокомментируем несколько ранних посланий апостола Павла. Потом от ранних посланий мы перейдем к Деяниям апостольским, а после этого уже начнем читать сборник посланий апостола Павла в том виде, в каком он до нас дошел. Потому что ведь до нас в текстах Нового Завета послания апостола Павла дошли в расположении не хронологическом, а скорее – в тематическом. То есть, составители сборника попытались собрать из этих разрозненных писем какой-то трактат, попытались расположить их в таком порядке, чтобы они читались как нечто логически законченное. На первое место вынесли так называемые сотериологические послания – послания, в которых речь идет о спасении и о том, как человек спасается. На этот вопрос отвечают Послание к Римлянам, два Послания к Коринфянам и Послание к Галатам.
Следующий блок составили так называемые христологические послания, среди которых выделяется прежде всего Послание к Колоссянам, где апостол Павел говорит о том, что Христос есть образ Бога невидимого, в Котором вся полнота Божия пребывает телесно, и Послание к Филиппийцам, где во второй главе говорится о человечестве Спасителя и о том, как, будучи образом Божиим, Он полностью принял на Себя всю полноту Человека.
Третью группу составили послания эсхатологические, где говорится о конце, о Парусии, то есть о будущем приходе или пребывании Спасителя среди нас.
И последнюю группу составляют авторские послания, обращенные к отдельным лицам: к Тимофею, к Титу, к Филимону, – в которых апостол наставляет своих учеников о смысле их конкретных пастырских задач.
Таково тематическое расположение внутри сборника апостола Павла. Существуют две методики чтения этого сборника. Либо читать вот так – по тематике, и я считаю, это довольно хорошо, потому что такое чтение получается достаточно глубоким; либо попытаться их выстроить в хронологическом порядке, что, в общем, тоже возможно, и читать, начав с ранних, потом переходя к более поздним. Я думаю, мы совместим оба эти метода и сначала, повторяю, прочитаем несколько самых ранних посланий, после этого Деяния апостольские, потом вернемся к началу сборника – Посланию к Римлянам, где говорится о том, что такое вера, и о том, как верою спасается человек. А после того как сборник апостола Павла будет прочитан, обратимся к посланиям апостола Петра, из которых первое, возможно, подлинное, а второе наверняка не принадлежит апостолу Петру, но, тем не менее, входит в Новый Завет. Потом перейдем к посланиям Иоанна Богослова, а в качестве заключения уже прочитаем послания Иакова и Иуды и Откровение, или Апокалипсис[1], – последнюю книгу Нового Завета, ту книгу, в отношении которой у многих отцов Церкви были сомнения: включать ее в Новый Завет или не включать.
Что касается остальных книг – Деяний и всех без исключения посланий, – то они всегда занимали место, которое и теперь занимают во всех рукописях Нового Завета. А вот Апокалипсис многие не включали в число новозаветных книг, во многих древних рукописях он отсутствует. Хотя на Руси, например, обычно Апокалипсис в Новый Завет включался и в рукописных и печатных Новых Заветах присутствовал, но был обычай: отрывать напечатанный в конце Нового Завета Апокалипсис и переплетать Писание без этой последней книги. Кроме того, об осторожном отношении к Откровению со стороны Церкви говорит и то, что если все книги Нового Завета используются в богослужебных целях, – нет такой книги, которая бы не читалась во время богослужения, во время Литургии, – кроме Апокалипсиса: ни одного апостольского чтения из этой книги нет в церковном календаре. Ни в один день года, ни в какой праздник Апокалипсис не читается. Значит, это тоже говорит о том, что к Апокалипсису с достаточной осторожностью относились в реальной жизни Церкви. Вот этой действительно сложной – если бы она не была сложной, к ней бы так не относились – книгой Нового Завета мы и закончим анализ апостольских текстов. Таков примерно мой план.
Что такое послание, любое послание апостола Павла? Письмо – очень типичный жанр для античной литературы. Как вы знаете, письма писали и греческие писатели, и римские. Сохранилось три сборника писем Цицерона. Сохранилась огромная переписка Плиния Младшего. Сохранились письма других римских и греческих писателей. В некоторых случаях это письма реальные, как, например, письма Цицерона. В некоторых случаях это письма фиктивные, как, например, письма Плиния Младшего или письма современника апостола Павла – Сенеки, человека, которому с первых веков христианства как бы присваивалось звание одного из адресатов апостола Павла. В Средние века была даже фальсифицирована переписка Сенеки и апостола Павла. Она не подлинная, в ней нет ни слова, подходящего к реальному тексту апостола или к реальному тексту Сенеки, за исключением цитат, соответственно – из апостольских посланий в письмах, которые п