требляет слово ἀγωνίζομαι – бороться на палестре, и т. д. То есть оказывается, что постоянно, не только в этом месте Послания к Ефесянам, но вообще в посланиях Павла, для описания духовной жизни употребляются чисто спортивные термины.
Вероятно, этот человек, воспитанный в традиционном фарисейском учении, оказавшись в эллинистическом мире и увидев, что такое спортивные игры, чрезвычайно заинтересовался ими именно с точки зрения того, что это такая борьба, где нет окровавленных тел, где нет мясорубки, где нет смертоубийства и, в конце концов, где есть победители, но нет побежденных, где нет ненависти, где нет злобы, где нет убиения, потому что вы знаете, что культура спортивных игр у греков была чрезвычайно высока. И, конечно, такие элементы в спорте, которые и сейчас иногда дают себя знать, как ненависть, озлобление одного спортсмена против другого, для античности были исключены. В античном спорте – и Павел об этом знает – бывают победители, но не бывает побежденных. Это очень важный, по-настоящему важный момент. Поэтому именно спортивной борьбе, а не войне уподобляет духовную жизнь апостол Павел. Никаких сравнений с войной у него нет. Это, скорее, для поэзии характерно, где Овидий сравнивает участь влюбленного с участью солдата. У апостола Павла в Церкви этого нет. Так что запомните, что борьба – это πάλη.
И на самом деле: трудно понять, почему такой книжный человек, как апостол Павел, и такой мирный человек, как апостол Павел, вводит военные сравнения, но как-то легче понять его сравнения из спортивного словаря. Вот он, человек, воспитанный в традиционном талмудическом духе, вдруг оказывается в греческих городах, обнаруживает для себя это абсолютно неожиданное явление – античный спорт – и понимает, что в нем есть что-то, в высшей степени напоминающее духовную жизнь. Нам это не очень просто принять, потому что мы привыкли смотреть на спорт как на нечто безбожное, а вот апостол Павел сравнивает его с духовной жизнью. Но если говорить о том, чтó безбожно, то война, конечно, безбожнее, чем спорт, это совершенно ясно. Для этого не требуется быть образованным богословом – это ясно каждому. Так что давайте запомним: духовная жизнь – как борьба на палестре.
Церковь – это Тело Христово, и у Церкви есть своя тайна. Через Церковь Бог открывает тайну Своей воли, говорит апостол, чтобы всё соединить под главою Христом (см. Еф 1: 9–10); через откровение, восклицает он дальше, мне возвещается тайна. И продолжает: тайна, которая прежде не была известна людям, но ныне открыта (см. Еф 3: 2–5). Это тайна домостроительства Божьего, это тайна Евангелия, которую дано возвещать апостолу в Церкви. И, строя Свою Церковь, Господь открывает тайну Своей воли. Мы молимся и, читая молитву Господню, говорим: «Да будет воля Твоя!» Тайну Своей воли Христос открывает в Церкви – в Церкви, которая, во-первых, есть Его Тело. Это первое из трех определений Церкви, которое дает апостол Павел в Послании к Ефесянам.
Во-вторых, «Тело Его, полнота Наполняющего все во всем» (Еф 1: 23) – это здание, но здание, краеугольным камнем которого является Сам Христос, и здание, как сказано в Первом послании Петра (2: 4–6), построенное из живых камней, которыми являемся мы все. Действительно, говоря о том, что Церковь есть здание, апостол Павел использует самые разные строительные термины: и θεμέλιον – фундамент, и οἰκοδόμος – здание, и ναός, и другие слова из чисто строительного лексикона.
И, наконец, Церковь – это брак. Не случайно в Евангелии Христос называет Себя Женихом. Помните притчу о десяти девах? «…Пришел жених, и готовые вошли с ним на брачный пир, и двери затворились…» (Мф 25: 10). «Се, Жених грядет в полунощи», – поется в тропаре Страстной седмицы. «В полунощи глас бысть: се Жених». И не случайно рассказывает нам Иисус притчу о брачной вечере сына (см. Мф 22). Брачная мистика Библии восходит, наверное, к книге пророка Исайи, Тритоисайи[8], – в одной из последних ее глав есть такой замечательный стих: «Как юноша сочетается с девою, так сочетаются с тобою сыновья твои; и как жених радуется о невесте, так будет радоваться о тебе Бог твой» (Ис 62: 5). Бог будет радоваться о Своем народе, как жених радуется о невесте. Бог сливается в одно целое со Своим народом, как юноша с девой. Этой брачной мистикой пронизана вся Библия от начала до конца, потому что слово берúт, завет – это прежде всего брачный союз, который заключается между женихом и невестой. Брачный союз – это и есть Завет, который соединяет Бога с Его народом. Но, вводя брачную ветхозаветную мистику в новозаветный контекст, следуя при этом за Евангелием, апостол Павел это делает достаточно аккуратно. Итак, это последнее из трех определений Церкви.
Прежде всего, мы с вами должны понять, что Церковь – это Тело Христово. В сущности, об этом мы уже читали специально написанное на эту тему Первое послание к Коринфянам. Правда, там не было слова «церковь», но всё было именно об этом – о Евхаристии. Вторая формула: церковь – здание, краеугольным камнем которого является Христос. Наконец, третья формулировка, третье определение: Церковь – это брак Бога с Его народом.
Павел пишет это послание, как он сам подчеркивает, из уз, то есть уже из тюрьмы, из Рима, и обращается он здесь именно к язычникам. Первые главы посвящены тому, как присутствует в Церкви Христос: Он присутствует в Церкви как Царь, всё соединяя воедино. Они посвящены и тому, чтó такое Церковь и ее тайна. А с какого-то момента Павел переходит к тому, что обычно называют практическими наставлениями. Кстати говоря, совершенно одинаково это делается и в Послании к Колоссянам, и в Послании к Ефесянам: первая часть Послания к Колоссянам говорит нам о Христе как о Главе Церкви и о Церкви как о Теле Христовом, а вторая часть Послания к Колоссянам – это в более краткой форме, чем в Послании к Ефесянам, сформулированные практические наставления. Причем, обращаясь к этим наставлениям, Павел сначала восклицает: «Для сего преклоняю колени мои пред Отцем Господа нашего Иисуса Христа» (Еф 3: 14), то есть опускаюсь на колени, как в храме, и молюсь. О чем? Сейчас будет ясно.
Апостол говорит «прошу вас», потом «умоляю» и, наконец, в третий раз – «я говорю и заклинаю Господом». О чем же он просит, о чем умоляет и о чем заклинает Господом? «…Да даст вам, по богатству славы Своей, крепко утвердиться Духом Его во внутреннем человеке…» (Еф 3: 16). И дальше объясняется, чтó значит «утвердиться во внутреннем человеке»: надо снять, как снимают одежду, «прежний образ жизни ветхого человека, истлевающего в обольстительных желаниях, и обновиться духом ума вашего и облечься в нового человека, созданного по Богу, в праведности и святости истины» (Еф 4: 22–24). Кстати говоря, об этом мы молимся всякий раз, совершая Таинство Крещения. И дальше разъясняется, как это – снять с себя одежду ветхого человека и облечься в человека нового. Начиная с 25-го стиха 4-й главы, обращаясь к эфесянам, Павел тридцать три раза подряд употребляет глаголы исключительно в повелительном наклонении второго лица множественного числа: говорите, не согрешайте, не давайте, не оскорбляйте, будьте (добры…), прощайте, подражайте, живите (в любви), знайте, не будьте (сообщниками…), поступайте, испытывайте, не участвуйте, обличайте, смотрите, не будьте (нерассудительны), познавайте, не упивайтесь, исполняйтесь (Духом), повинуйтесь, любите, и далее снова: повинуйтесь, не раздражайте, воспитывайте, поступайте, укрепляйтесь (Господом) и т. д.
Повторяю, тридцать три раза в этом тексте все глаголы употреблены в повелительном наклонении второго лица множественного числа. Это то, что напоминает Десять заповедей. Но если заповеди всегда сформулированы в императиве единственного числа, то здесь императив множественного, за исключением двух цитат – как раз из Декалога, или Десятисловия Моисеева: это Еф 4: 28 и 6: 2. В 4: 28 Павел говорит: «не кради», то есть повторяет заповедь, а в 6: 2 он говорит: «почитай отца твоего и мать», и эта заповедь опять-таки Моисеева.
Что же получается? Что Закон Моисеев – «не кради, не убий, не прелюбы сотвори» и т. д. – выполнúм в одиночку! Это может выполнить человек сам по себе. А тот закон Христов, который апостол Павел возвещает нам в этих двух Посланиях – к Колоссянам и затем к Ефесянам, – в одиночку невыполним, а выполнúм только при одном условии: только когда все собраны вместе, только в Церкви. То, о чем говорит Христос, – это законы христианской жизни, и они выполнимы только в Церкви, только когда мы собраны вместе, собраны воедино, собраны во Христе и вокруг Христа, собраны вокруг Таинства Евхаристии. Именно поэтому апостол восклицает: «Одно тело, – то есть мы все. – Одно тело и один Дух, как вы и призваны к одной надежде вашего звания; один Господь, одна вера, одно крещение, один Бог и Отец всех, Который над всеми, и через всех, и во всех нас» (Еф 4: 4–6). В нас всех – значит, мы все вместе. Одна вера объединяет нас всех, одно Таинство Крещения объединяет нас всех. «Один Бог и Отец всех, Который над всеми, и через всех, и во всех нас».
Дальше эта тема развивается здесь же, в 4-й главе. Павел говорит, что «…Христос, из Которого все тело, составляемое и cоединяемое посредством всяких взаимно скрепляющих связей, при действии в свою меру каждого члена, получает приращение для созидания самого себя в любви» (Еф 4: 15–16). То есть, смотрите: тело вырастает, составляется и соединяется «посредством всяких взаимно скрепляющих связей», при том что каждый играет свою определенную роль и «получает приращение для созидания самого себя в любви». При действии в свою меру каждого члена вырастает церковное тело. Об этом же, только несколько проще, Павел говорит в Послании к Колоссянам: σύνδεσμος τῆς τελειότητος – союз совершенств (сравн. Кол 3: 14). Что такое любовь? Это союз совершенств, σύνδεσμος, то, что людей соединяет воедино.
И еще есть одно место в Послании к Колоссянам, на которое я хотел бы обратить, в этой именно связи, ваше особое внимание. Это 2-я глава, стих 19-й, где апостол говорит: «…и не держась главы (то есть Христа. –