И, когда приходишь в консерваторию, а там выступает Мария Вениаминовна Юдина, у которой каждый концерт – это пламенная проповедь, каждый концерт – это встреча с Богом, которую вообще мало кому пережить удается, то можно сказать – счастливы те, кто был современником таких людей, счастливы те, кто прикоснулся к их реальному опыту, голосу, к тому, что они говорили и делали, к тому, как они жили.
Бог вас всех благословит!
Неделя мясопустная, о Страшном Суде
6 марта 2005 года
Литургия (Мф 25: 31–46)
«Я был голоден, и вы дали Мне есть, – Я жаждал, и вы напоили Меня». Вот к чему призывает нас Господь: накормить голодного, напоить жаждущего, одеть нагого и придти к тому, кто находится в темнице или болен. Оказывается, что эти добрые дела по отношению к тем, кому плохо – и есть основа христианской жизни. И, слава Богу, что нам, братья и сестры, всё-таки удается служить бездомным, давая им обеды, давая им пропитание в церкви, хотя это очень не просто. Они приходят грязные, часто очень агрессивные, и надо их каким-то образом и накормить и обогреть, потому что живут они где-то в подвалах, на чердаках, в лесу, в каких-то развалинах, – я не знаю, где еще могут жить такие бездомные люди.
А другая группа прихожан собирает вещи и еду и отвозит их в лагеря, в которых живут беженцы. А третья вместе с отцом Иоанном работает в тюрьме и помогает заключенным, посещая тех, кто в темнице, как призывает к этому Христос. Другие собирают деньги на лечение больных детей из детской больницы. И из очень небольших жертв собираются огромные суммы денег, благодаря которым, действительно, можно много сделать операций, а многим продолжить дорогостоящее лечение.
Всё, что мы с вами делаем, это, конечно, на самом деле, очень немного, можно было бы сделать гораздо больше. Но это всё-таки какая-то лепта, какой-то вклад в то дело помощи страждущим, которое так важно и к которому призывает нас Христос, говоря нам о том, как Он будет судить нас на Страшном суде. Можно подумать, что христианство заключается именно в том, чтобы помогать ближнему, чтобы тратить на ближних деньги, чтобы тратить на ближних время и свою любовь, помогая тем, кому плохо, помогая тем, кому трудно. Но, оказывается, что если всё это делать без молитвы, без поста, без аскетической жизни, то тогда очень быстро станет ясно, что на всё это остро не хватает сил. Человек оказывается в тупике, он не способен на это доброе делание, потому что сил не хватает. Тогда становится ясно, в чем смысл нашей молитвы, в чем смысл поста и аскетического делания. Потому что как крылья дают возможность птице летать, так и молитва, и аскетическое делание дают силы человеку для того, чтобы делать то доброе, что ждут от нас люди, которым плохо.
Да и нам самим не всегда бывает хорошо, но всегда в эти мгновения надо вспомнить о том, что другие находятся в худшем и, очень часто, в значительно худшем положении. Так, в старых молитвословах вечерние молитвы всегда заканчиваются таким наставлением. Если, когда ты ляжешь спать, тебе будет холодно, то припомни, что есть другие люди, которые вообще не спят. Если будет у тебя мягкая подушка, отложи ее и положи камень себе под голову Христа ради, – помни, что есть бедные люди, еще беднее нашего, у которых нет ничего. Будем помнить об этих людях и стараться по мере сил и возможности помогать им, понимая, что в одиночку многого не сделаешь. Только когда мы собираемся вместе, когда мы собираемся в церкви, мы можем делать очень многое. Будем стараться творить добро людям, которые страдают, помогать тем, кому плохо, кормить тех, кто голоден, давать воду тем, кто жаждет, одевать тех, у кого нет одежды.
Я вот часто думаю, за эти двенадцать лет, которые мы здесь, в Столешниковом переулке, сколько всё-таки людей удалось одеть, сколько людей удалось накормить. И очень часто невозможно даже сказать, а кто же делал больше всего для этого. Потому что одни находили деньги на еду и одежду, другие приносили эту одежду, третьи ее стирали и гладили, четвертые раздавали, пятые, получив возможность накормить бедного, готовили эту еду, а другие ее раздавали, а третьи мыли церковь после того, как уходили эти бедные люди. Вот тут все вместе мы много делаем, и нельзя сказать, чей вклад важнее, потому что здесь мы всё делаем вместе. И это делает нас христианами, делает нас учениками Христовыми, которые, действительно, могут сказать, что мы накормили Тебя, Господи, когда Ты был голоден.
С другой стороны, давайте подумаем, а как много не сделали мы из того, что могли бы сделать. Поэтому не будем уставать молиться и поститься, потому что без молитвы и поста никогда мы не сможем даже руки протянуть тому, кто нуждается в помощи, по очень простой причине, – просто ни на что тогда сил не хватит. Силы даются человеку, который молится. Силы даются человеку, который предстоит Богу. Силы даются человеку, который отдает свое сердце Христу Спасителю, и сердце которого горит, как оно горело у апостолов, когда они шли по дороге в Эммаус. Сердце, которое горит, когда к нам со страниц Евангелия обращается Сам Христос. Поэтому главная наша задача – от Него, от Господа нашего, не отрываться, и тогда, братья и сестры, Он даст нам силы на то, чтобы мы могли творить то добро, к которому Он Сам нас призывает.
Бог вас всех благословит!
Неделя сыропустная. Воспоминание Адамова изгнанияПрощеное воскресенье
17 марта 2002 года
Ранняя Литургия (Мф 6: 14–21)
«Где сокровище ваше, там будет и сердце ваше», – говорит нам Господь наш Иисус накануне наступления Великого поста. «Собирайте себе сокровища», ведь начинается пост, начинается время собирания сокровищ; только сокровищ не в расхожем смысле этого слова, не того имущества, которое существует, иногда даже непонятно – зачем, которое наполняет дома, наполняет сундуки, закрома и т. д. Нет, речь идет о сокровище в лучшем смысле этого слова.
Вы знаете, если исследовать историю возникновения самого слова «сокровище», то окажется, что в эпоху до евангельской проповеди Иисуса, это слово было скорее плохое, чем хорошее. Этим словом обозначались избыточные и никому не нужные богатства. И основная тема размышлений самых разных писателей и философов, когда они употребляют это слово, была всегда, в общем, одна и та же. Сколько ни собирай сокровищ, от этого не станешь счастливее. Сокровища только отягощают твою жизнь. И это была, я повторяю, тема постоянная у самых разных античных писателей, – у Эпиктета, у Горация, у Сократа, у кого угодно – и у греков, и у римлян, и в VI веке до нашей эры, и во II, – в каком угодно веке до нашей эры.
И вот приходит Иисус, и вдруг, за короткое время, смысл слова «сокровища» изменяется коренным образом. Теперь уже «сокровища» – это не материальное богатство, которое в избытке попросту никому не нужно, а нечто главное, самое важное, то, что собирает человек в сердце, то, что делает сердце человеческое другим, то, что преображает человека. Вот отсюда уже идет новый смысл слова «сокровища» – духовные сокровища, которые собираются на Небе, которые даются Богом. Сокровища, главным из которых, наверное, является смирение. Но только смирение, не вульгарно нами понимаемое, как покорность, задавленность, а то смирение, о котором говорит авва Дорофей, когда восклицает, что никто не знает и не узнает, чтó такое смирение, если не переживет это сам. То смирение, о котором говорит владыка митрополит Антоний Сурожский, когда напоминает нам о том, что слово «смирение», humilitas по-латыни, происходит от слова humus. Это та плодородная земля, которая рождает плод, которая приносит плод в саду, на огороде, где угодно.
Вот и наше человеческое смирение, оно тоже, прежде всего, заключается в духовной плодоносности. А когда возможна духовная плодоносность? Когда есть те духовные богатства, те духовные сокровища, которые нам даются Богом в изобилии, даются через Сына Его возлюбленного и через Евангелие, даются через книги Ветхого Завета, даются через музыку, через литературу, через живопись, через искусство: через искусство церковное и искусство, которое мы называем светским, потому что иной раз в искусстве, так называемом, светском, не меньше Бога, не меньше Духа, чем в искусстве церковном. Все эти сокровища, которые даются нам, делают наше сердце плодоносным. На самом деле, эта плодоносность и это владение сокровищами сердца не связано напрямую с культурностью человека. Можно быть очень культурным, грамотным, образованным, можно всё знать, всё помнить, владеть материалом и при этом не обладать этими сокровищами внутри своего сердца. И можно быть очень простым человеком, можно знать только «Отче наш» и «Богородице, Дево, радуйся», и то, может быть, не очень твердо, и быть при этом человеком духоносным и обладающим этими духовными сокровищами. Поэтому не надо путать сокровища с образованностью, со знанием, с культурным багажом. Это нечто неизмеримо большее, неизмеримо более прекрасное – те сокровища, которые дает нам Господь, те сокровища, которые проливаются в сердца наши от Бога, та просветленность человека, которая становится особенно заметной в последние годы его жизни.
И вот именно оценивая людей уже по последним годам, месяцам, а то и дням жизни, видишь, чтó такое – этим обладать, как светло проходит старость у людей, которые этим обладают, и как, увы, этого нет у тех, кто почему-то закрыл свое сердце. И, в общем, наверное, правы те мыслители, которые говорят, что можно сказать о человеке, каким он был, только после того, как он умрет. И как закрыта последняя страница, так ясно, что один был святой, а другой просто, быть может, играл роль прекрасно, замечательно, причем не только для других, но и для себя, но только играл роль. А другой такой роли не играл, был абсолютно незаметен, но по-настоящему нес в своем сердце вот эти сокровища, о которых говорит нам сегодня Христос. И, повторяю, главное сокровище – это смирение, это та удивительная плодоносность, которая делает человека сияющим, которая делает человека прекрасным. Человека, быть может, даже с некрасивым лицом, с некрасивыми движениями, всё равно делает таким прекрасным, что на него смотришь и удивляешься. А почему? Потому что в нем живет Бог, потому что его ведет Бог.