Какую жертву мы можем принести Богу? Конечно же, не козлов и не баранов. Вспомните 49-й псалом: «Егда Я ем мясо тельцов и кровь козлов пью?» – спрашивает Бог у тех, кто приносит Ему жертвы. «Разве Я ем это мясо и пью эту кровь? Принесите Богу жертву хвалы» – говорит дальше псалмопевец.
«Воздеяние руку моею, жертва вечерняя» – моя жертва Богу; это только мое сердце, моя внутренняя чистота, моя доброта, это только те добрые дела, которые я могу сделать для окружающих меня людей. Как, цитируя Писание в старом немецком переводе, говорил доктор Федор Петрович Гааз: «Спешите делать добро!» Другой жертвы Богу принести невозможно. И вот в конце Вечерни, в которую добавляются чтения из Ветхого Завета – из Книги Бытия и из Притчей, мы причащаемся Святых Таин.
Еще надо сказать об одном замечательном моменте. После того, как уже была прочитана Книга Бытия, прочитано начало Библии, священник со свечой и кадилом выходит из алтаря к молящимся со словами: «Свет Христов просвещает всех». Наверное, это всё-таки один из самых светлых моментов богослужения в течение всего церковного года. Такие слова больше никогда не звучат, только во время этих постных Вечерен: «Свет Христов просвещает всех». И, конечно же, эти слова надо встречать в молчании, но только в молчании трепетном и радостном. Мы должны помнить, что, кроме солнечного света, есть Свет другой. Солнечный свет – это только Его зримый образ, только отражение того Света, Который исходит от Самого Господа, от Света миру, когда Он входит в наши сердца, когда Он раскрывает наши души, когда Он входит в наши жизни для того, чтобы нас переделать. И давайте помнить, что всё сегодняшнее богослужение совершается в зримом присутствии Господа. Потому что Святой Агнец, освященный в воскресенье, уже на престоле. И всё это богослужение совершается в таком особенном настроении.
Как обычно, в последние минуты Обедни, когда поется «Отче наш», мы находимся в трепетном, особенном состоянии такой тихой радости, когда голос повышать страшно, когда лишнее движение сделать страшно. И, вместе с тем, нас охватывает в эти моменты не страх, а радость, потому что страх Божий полон какой-то особой и удивительной радости. И давайте помнить, что римляне, которые были очень чуткими к слову, для этого библейского выражения – «страх Божий» – использовали слово «timor». В латинском языке очень много слов, обозначающих страх. «Pavor» – это страх, который заставляет бледнеть, это страх перед ужасами ночи, это страх перед какими-то злыми людьми, которые могут подкараулить, избить или убить. Еще есть «metus» – страх перед жизненными обстоятельствами, страх перед болезнями и т. д. Есть «terror» – страх перед чем-то по-настоящему ужасным, перед угрозой войны, перед угрозой землетрясения, «terror», который заставляет дрожать, кидаться, куда глаза глядят, чтобы спастись. Но есть и «timor» – это трепет тихий и радостный. Отсюда французское слово «timide» – робкий или робко, «timidement», застенчиво.
Так вот есть слово «timor», оно совершенно особенное. С теми, о которых я только что говорил, представлениями о разного рода человеческих страхах оно не имеет ничего общего. «Timor Dei», страх Божий – это радостный трепет перед Богом, которого мы боимся оскорбить нашим грехом, нашей грубостью, громким смехом и т. д. Вот почему принято на Востоке, причем не только у мусульман, но и у христиан, входя в молитвенное здание, в церковь, снимать обувь. Для того чтобы не навязывать Богу топот своих каблуков. Для того чтобы не навязывать Богу свой шаг, а прислушаться к Его шагу. Этот обычай, конечно же, восходит к Книге Исход, к словам Бога из купины, когда призывал Господь Моисея сбросить сандалии, потому что земля, на которой он стоит, это земля святая.
Почувствовать присутствие святости в нашей жизни, почувствовать присутствие святого, почувствовать Бога, Его пребывание среди нас – это, наверное, самое большое, что есть в человеческой жизни. И постное богослужение может нам в этом помочь. Давайте подумаем сейчас об этом.
И прошу тех, кто еще не успел исповедаться и кому это очень нужно – сюда пробирайтесь к окнам, в эту часть храма. И я прошу, дорогие друзья, – поскольку нас много сегодня, – к исповеди сейчас подходить тех, кто очень давно на исповеди не был и кому это сегодня абсолютно необходимо. Потому что среди нас, конечно же, есть такие люди, кто давно не был, кто хочет сказать что-то важное. Тех обязательно мы с вами найдем способ как-то выслушать. Но если мы недавно были на исповеди, мы можем и так Богу сказать всё от сердца. Потому что очень важно нам с вами никого не обидеть из тех, кому исповедаться сегодня необходимо.
И да благословит, да укрепит вас Господь!
Поздравляю вас, дорогие братья и сестры, с причащением Святых Христовых Таин. Молитвами Предтечи, память которого мы совершаем ныне, молитвами Пресвятой Богородицы и всех святых да хранит, да благословит, да укрепит нас всех Господь!
Напоминаю вам, что завтра и послезавтра, в субботу и воскресенье, Литургия совершается полным чином. Постарайтесь, кто может, участвовать в завтрашней Литургии. В воскресенье будет меньше народу, потому что это рабочий день. Сегодня нас было, наоборот, очень много, потому что день нерабочий. И многие сумели выбраться на эту постную службу. Спасибо вам за это, дорогие братья и сестры! И с миром изыдем. Да хранит, да укрепит, да благословит Господь нас всех!
Я надеюсь, что всё важное мы всё-таки успели с вами сказать или во время Часов, или пока псалмы читались, во время Вечерни, или, в крайнем случае, мы сказали это Богу в сердце своем. Но так мне кажется, что уже, когда я во время «Отче наш» и после, перед причащением, выходил, уж все, кто хотел, подошли. Так что я надеюсь, что мы успели все исповедаться.
Знаете, честно говоря, технически это не всегда получается. Это довольно трудно, когда священник и служит, и в это же время идет исповедь. Но на самом деле в этом есть какой-то огромный смысл, понимаете, когда мы все включены в богослужение. Как-то я всегда смущаюсь, когда мне приходится исповедовать, а кто-то другой служит. Как-то непонятно, если я не причащаюсь. Но я стараюсь всё-таки причащаться, когда исповедую. А то как-то вроде я в этом участвую со стороны. Понимаете, очень трудно мне это бывает. Поэтому, если вот отец Александр служит, а я исповедую, я всегда отставляю исповедь во время канона и потом во время причащения иду в алтарь для того, чтобы с настоятелем вместе причаститься. А потом уже дальше возвращаюсь срочно исповедовать. А люди не всегда это понимают и страшно обижаются, когда я убегаю на три минуты в алтарь. Безумно обижаются и сердятся. Хотя, понимаете, мне кажется, что когда мы приступаем к Таинству, мы должны быть все вместе, что как-то стоять со стороны – это очень трудно. Для меня, во всяком случае, невозможно. Но когда мы все вместе, как в один кулак, собираемся вокруг Чаши, это немножко трудно чисто физически для всех, времени мало, но, с другой стороны, это прекрасно, конечно. Для меня это как-то удивительным образом символизирует единство верующих во Христе, единство Церкви Христовой, которую врата адовы не одолеют.
Бог вас благословит!
Неделя 3-я Великого поста, Крестопоклонная
30 марта 2003 года
Поздняя Литургия (Мк 8: 34 – 9: 1)
Во имя Отца и Сына и Святаго Духа! «Аминь, глаголю вам, есть некие от зде стоящих, – говорит, обращаясь ко всем нам, Господь наш Иисус Христос, – которые не успеют увидеть смерти, как увидят Царствие Божие, пришедшее в силе».
Эти слова, конечно, мы можем отнести, прежде всего, к святым угодникам, которые, находясь в нашем грешном мире, живут в Царстве Божием, которые уже здесь ощутили, что это такое – будущее Царство, которое уже даровано им. Это нам с вами не всегда удается ощутить, что такое Царствие Божие, и что Царствие Божие уже совершается среди нас. Святым это дано. Это ощущение Царства, которое открывается святым, далеко не всегда открывается нам с вами, – возможно, потому что мы не осознаём, что означает и само название сегодняшнего воскресенья – Крестопоклонная неделя и тот крест, который вчера на Всенощном бдении был изнесен на середину храма, которому мы поклоняемся с пением гимна «Кресту Твоему поклоняемся, Владыко, и Святое воскресение Твое славим».
В отличие от нас с вами, святые поняли, что такое крест, какая великая значимость у этого орудия позорной казни, у этого орудия, на котором человеческой смертью умер, как человек, Сам Христос. Осознавая величие крестной жертвы, осознавая подлинность смерти Его на кресте, мы как-то совершенно незаметно прикасаемся и к тайне Его воскресения. Пережить сердцем, пережить в глубинах нашего «я» смерть и воскресение Спасителя и относиться к сегодняшнему дню, который есть как бы воспроизведение Страстной Пятницы, и относиться к Страстной Пятнице и к великому дню Святой Пасхи не как к каким-то календарным датам, когда положено то или другое, но как к реальнейшим событиям в истории, – вот это нам дает совершенно новое видение того, чтó нас окружает.
Всё-таки давайте признаемся себе самим, что мы очень часто относимся к кресту Христову, как к чему-то ритуальному, а не видим всей правды Его смерти за нас, за каждого и каждую из нас, и всей правды Его воскресения. Если, братья и сестры, мы будем внимательнее с вами вчитываться в страницы Евангелия, которое повествует нам о смерти и воскресении Спасителя, если это станет, действительно, нашим главным чтением в эти дни Великого поста – Святое Евангелие, то тогда мы тоже поймем, что это такое – Его крестная смерть и Его воскресение. Только надо отказаться от такого «красивого» ритуального понимания креста, когда мы, порой, выбираем для себя или для кого-нибудь из друзей крестик покрасивее, получше и т. д. Ведь дело в том, что крест не может быть лучше или хуже, потому что самый простой крестик – это изображение того креста, на котором умер Христос. И если каждое изображение креста будет нам напоминать о смерти Христа, то мы совершенно по-другому сможем пережить и Его воскресение.