Волею благоволил еси плотию взыти на Крест» – в тропаре «Пречистому Образу Твоему поклоняемся, Благий». «Грядый на вольную страсть», – говорим мы в отпусте Страстной недели. Итак, Христос идет на Крест добровольно. Значит, евреи не виноваты в том, что Он распят, потому что Он идет добровольно на эту страсть. Но, поскольку Он живет среди евреев, Сам будучи евреем, то естественно, что они оказываются свидетелями и соучастниками всего того, что происходит. А за ними стоим мы, потому что умирает Он на Кресте «нас ради человек и нашего ради спасения».
Таким образом, ежели мы, заявляя о своем христианстве, исповедуем антисемитские взгляды, это значит, что мы отрицаем, что Христос умер добровольно. Никто не берет ее у Меня, говорит про жизнь Господь в 10-й главе Евангелия от Иоанна, Я Сам власть имею отдать ее и власть имею снова взять ее, никто не берет ее у Меня (ср. Ин 10: 18). Так вот, если мы, исповедуя веру во Христа, при этом являемся антисемитами, значит, мы, во-первых, отрицаем, что Спаситель на страсть Свою пошел добровольно, во-вторых, мы отрицаем то, что из-за меня Он пошел на страсть, что я Его распял своим невоздержанием. Значит, мы как бы переносим Крест в историю, заявляем о том, что мы являемся только зрителями, но не участниками того, что происходит на Голгофе. Мы снимаем с себя всякую ответственность за смерть Христову: это они виноваты, а не мы. Таким образом, при всём своем антихристианстве, антисемитизм очень удобен, потому что он освобождает нас от ответственности за Голгофу: это они, это не мы.
Помню, несколько лет назад я слышал от каких-то молодых людей, таких очень «церковных»: вот, мол, Господь пришел к этим поганым жидам. Пришел бы Он к нам на русскую землю. Как бы мы Его приняли! Да как бы мы Его встретили! А я им и говорю: «Но Он приходит каждый день на русскую землю. И как вы его встречаете?»
Ну и, кроме всего прочего, кроме того, что антисемитизм освобождает нас от ответственности, освобождает нас от совести (надо думать, поэтому Гитлер и был антисемитом, что антисемитизм освобождает от совести: враг найден, он виноват, мы ни при чем, мы невиновны), – антисемитизм есть еще, прежде всего, вражда против сродников Христовых, вражда против родни Иисуса. Когда началась Вторая мировая война, когда фашисты захватили власть во Франции, мать Мария говорила: «Нет еврейского вопроса. Есть христианский вопрос, и это уже дело нашего христианства, как мы относимся к этому вопросу. Если бы мы были настоящими христианами, мы все бы надели звезду». Она имела в виду желтую шестиконечную звезду, которую немцы заставляли носить евреев. В той общине, где она жила, они прятали евреев, и во всех комнатах там, где только могли, жили еврейские семьи.
Мать Мария проникла в концентрационный лагерь, где были заключены парижские евреи, три дня провела в этом лагере. Чего только не делала она, спасая в Париже евреев, выдавая подложные свидетельства о крещении для того, чтобы людей как-то спасти от концлагеря. Ну, об этом уже достаточно большая литература существует. И когда спросили: «А если немцы придут все-таки арестовывать нас, подзащитных, и скажут: “Вы прячете евреев”, – что тогда?», – она сказала: «Я выйду к ним с иконой Матери Божьей». Так вот что такое женская святость! Вот что такое настоящая православная святая! Мы действительно видим высоту, которой мало кто достиг в XX веке. Или вот вам еще пример – Максимилиан Кольбе, старый католический священник, который, в отличие от матери Марии, даже был немножко антисемитом в прежние времена, до войны. Но когда началась война, когда он увидел звериное лицо гитлеровского антисемитизма, тогда он сказал, что его долг – умереть за еврея.
Так что христианский антисемитизм – это не просто ненависть к одной из наций. Скажем, мы сталкиваемся с [межнациональной] ненавистью среди простого народа – среди простого народа это объяснимо, среди интеллигенции это отвратительно. Мы сталкиваемся с взаимным неприятием в областях со смешанным населением: поляки не любят литовцев, литовцы – поляков, украинцы не любят молдаван, а молдаване – украинцев; везде, где смешанное население, есть какие-то национальные конфликты, это естественно. Но, повторяю, антисемитизм – это нечто особенное: это страшный вид идолослужения, потому что он непосредственно направлен в сердцевину христианства.
В письме, которое мне было адресовано моими обвинителями, было написано, что я утверждал, будто Машиах, которого ждут современные иудеи, есть Господь Иисус Христос. Я не только это утверждал, но я продолжаю говорить, что в том только и заключается трагедия иудаизма, что сегодняшние иудеи ждут Того, Кто уже среди нас. Вот в этом заключается их трагедия. Но, в сущности, Патриарх в своем слове в нью-йоркской синагоге именно о том и говорит, что мы с ними одинаково благоговейно относимся к текстам пророка Исайи, и Тот, о Ком говорится в текстах пророка Исайи, одинаково дорог и для них и для нас. Значит, только в этом суть расхождения между сегодняшними иудеями и нами, православными христианами: они ждут Того, Кто уже среди нас.
Хотя бы на бытовом уровне можно даже объяснить происхождение антисемитизма в западных областях России. Евреи, которые не обрабатывали землю, а были ремесленниками и лавочниками, были всегда чуть-чуть богаче, чем местное население, при том что было множество еврейской бедноты, которая была много беднее, чем местное население. Еврейская беднота несравнима с русской, белорусской, украинской беднотой. Это что-то еще более страшное, еще более ужасное. Но были среди евреев и состоятельные люди, они занимались торговлей и ремеслом. Естественно, любой торговец у простого человека вызывает раздражение, к торговцам население всегда плохо относится. Так что можно объяснить, почему это явление на бытовом уровне имело место. Но когда начинает под эту бытовую неприязнь подводиться база, вот это уже кошмар. Это уже тот пожар, который, действительно, разрушает и нашу жизнь и, прежде всего, Церковь. Не случайно в церковных стенах антисемитизм жил все эти две тысячи лет. Потому что лучше любой индульгенции, которыми торговали католики в Средние века, антисемитизм освобождает от всех грехов. Об этом я вам только что сказал. За индульгенцию еще деньги надо платить, и очень большие иногда. А за антисемитизм денег платить не надо, наоборот – может быть, тебе заплатят. Вот почему меня так пугает это явление, вот почему меня так настораживает то, что наши сегодняшние националисты придерживаются антисемитских, как правило, взглядов и что газета «Правда» это печатает.
Церковь и государство 23 января 1996 года
Я решил сегодня, дорогие мои, разобрать довольно сложную тему, одну из постоянных тем апостольских посланий, которая касается в очень большой степени и сегодняшнего дня, – тему взаимоотношений между Церковью и государством.
Обычно, когда заходит речь об этом, ссылаются на 1-й стих 13-й главы Послания апостола Павла к Римлянам, где в русском Синодальном переводе говорится: «Всякая душа да будет покорна высшим властям, ибо нет власти не от Бога; существующие же власти от Бога установлены». И всякий раз, когда я читаю это место, я вспоминаю мою тетку Ольгу Петровну, которая училась в гимназии в эпоху первой русской революции и даже бегала со своей подружкой Варей смотреть на демонстрацию в день Кровавого воскресенья. Она всегда вспоминала одно это место: «всяка душа властем предержащим да повинуется: несть бо власть аще не от Бога». Вот это в гимназии отец Георгий Титов, протоиерей с двумя звездами, вбил в головы гимназисток как следует. В общем, всё остальное из Закона Божьего тетка знала весьма средне, а вот этот стих могла воспроизвести абсолютно точно по славянскому тексту в любое время дня и ночи. Иными словами, ясно, что для любого государства этот стих представляет особую ценность. Но наша с вами задача – понять, чту он значит на самом деле, какие у него есть параллели в Священном Писании, как его грамотно прочитать.
Прежде всего, в апостольских посланиях есть ведь не только этот текст об отношениях Церкви и государственной власти. Есть еще знаменитое место во 2-й главе Первого послания апостола Павла к Тимофею: «Итак, прежде всего прошу совершать молитвы, прошения, моления, благодарения за всех человеков, за царей и за всех начальствующих, дабы проводить нам жизнь тихую и безмятежную во всяком благочестии и чистоте, ибо это хорошо и угодно Спасителю нашему Богу» (1 Тим 2: 1–3). Итак, апостол просит Тимофея и ту общину, которая стоит за Тимофеем, молиться за царей, то есть за языческую власть Римской империи, за императора и за других начальствующих, «чтобы нам проводить жизнь тихую и безмятежную во всяком благочестии и чистоте». То есть, мы должны молиться за языческую власть с той целью, чтобы она не нанесла урон, не нанесла ущерб людям, не ввергла людей в какие-то катаклизмы, из-за которых эта тихая и безмятежная жизнь «во всяком благочестии и чистоте» была бы нарушена, стала бы невозможной. Задача власти, таким образом, по апостолу, заключается в том, чтобы она не мешала людям проводить тихую и безмятежную жизнь. И когда понимаешь, что всё, что сказано о царях в апостольских посланиях, говорится о языческих царях – о римских императорах и о царьках современных апостолам восточных государств, которые никакого отношения к христианскому государству, к Византийской империи не имели, – сразу понимаешь, что ничего похожего на ту идею, которую потом назовут «симфонией» – на идею созвучного сосуществования Церкви и государства, здесь нет и быть не может. Потому что во времена апостолов не было христианских правителей, все правители были языческими.
Более того, когда мы начинаем читать Священное Писание чуть-чуть глубже, то в Первой книге Самуиловой мы обнаруживаем очень важный текст относительно государственной власти вообще. Иудеи просят у Самуила, чтобы он поставил им царя. Потому что, говорят они, ты состарился и уже не можешь управлять нами. «И не понравилось слово сие Самуилу, когда они сказали: дай нам царя» (1 Цар 8: 6). Самуил молился Богу, и Бог сказал ему: «…послушай гулоса народа во всём, что они говорят тебе; ибо не тебя они отвергли, но отвергли Меня, чтобы Я не царствовал над ними» (1 Цар 8: 7).