Действительно Авраам становится отцом множества. Действительно становится он, человек, пошедший в путь, не имея ничего, кроме пастушьего посоха, отцом множества народов. Но только в каком смысле? Не в смысле расы, а в смысле веры. Отцом всех верующих называем мы Авраама сегодня. И действительно, за что именно Авраама, а не кого-то другого благословляет Бог таким особым благословением: «Благословятся в тебе все племена земные»? И Библия прямо объясняет, за что: за его веру. В пятнадцатой главе Книги Бытия есть два такие стиха:
И вывел его вон, и сказал (ему): посмотри на небо, и сосчитай звезды, если ты можешь счесть их. И сказал ему: столько будет у тебя потомков. Аврам поверил Господу, и Он вменил ему это в праведность.
Быт 15:5–6
Он поверил Богу: апостол Павел затем повторит эти слова в Послании к Галатам (глава 3, стих 6) и в Послании к Римлянам (глава 4, стих 3), ибо, в сущности, именно здесь, в рассказе об Аврааме, ярче всего сказано в Писании, что такое вера.
Авраам поверил Богу. Поверил – то есть доверился. Поверил – то есть принял то поручение, которое дал ему Бог, не задумываясь, как не задумываясь выполняет ребенок то, о чем просит его кто-то из близких – мать, отец или бабушка. Он полностью доверился Богу и, как ребенок идет за матерью, как ребенок идет за отцом, пошел в путь по той дороге, которая вела куда-то, а куда – он еще не знал.
И вот эта особенность Авраамовой веры, его полное доверие Богу делает его уже не рабом Бога, а Его другом. Если вы откроете Вторую Книгу Паралипоменон, вы найдете там такие замечательные слова:
Не Ты ли, Боже наш, изгнал жителей земли сей пред лицем народа Твоего Израиля, и отдал ее семени Авраама, друга Твоего, навек?
2 Пар 20:7
Так говорит Иосафат: «Авраама, друга твоего». Авраам уже не просто раб Божий, но друг Бога. Вчитываешься в это место из Ветхого Завета и вспоминаешь сразу прощальную беседу Иисуса с учениками в Евангелии от Иоанна. Ту прощальную беседу, которая читается на утрене Великой Пятницы первым из «двенадцати Евангелий».
Я уже не называю вас рабами, – говорит Иисус, – ибо раб не знает, что делает господин его; но Я назвал вас друзьями, потому что сказал вам всё, что слышал от Отца Моего.
Ин 15:15
Друзьями Божьими становятся апостолы, другом Божьим за много веков до апостолов и святых стал Авраам, отец верующих. В древности богов, которых считали носителями некоей силы, и иногда очень могущественными носителями этой силы, во-первых, боялись, во-вторых, подкупали жертвами, но при этом обманывали и, кроме того, боясь, зачастую презирали, и даже ненавидели. Таковы были отношения между людьми и богами и у египтян, и у вавилонян, и у греков, и у римлян, и у многих других древних народов.
Авраам же открывает новый тип отношений с Богом: доверие, полное доверие. Так могучий Бог, или Бог высот, ‹Эль Шаддáй› Ветхого Завета, становится уже не одним из тех, кому поклонялись люди в древности, а Единственным, «Богом сердца моего», как потом воскликнет псалмопевец[19]. Бог наш – это «Бог Авраама, а не философов и ученых», – эти слова записал Блез Паскаль на листке бумаги и затем носил этот листок во внутреннем кармане своего сюртука всегда, не расставаясь с ним до самой смерти.
«Бог Авраама, а не философов и ученых». Бог, Который открывается человеку в опыте доверия. Бог непостижимый. В Литургии святителя Иоанна Златоуста мы говорим о Боге, что Он «неизреченен, недоведом, невидим и непостижим». Непостижимый, в отличие от языческих богов, о которых, благодаря мифам древних народов, как кажется носителям этих мифов, всё досконально известно. А наш Бог, Бог истинный, неведом и непостижим. О Нем известно только то, чтó Он Сам открывает человеку. Причем, повторяю, открывает в опыте нашего Ему доверия, веры Авраамовой. Это не бог философов, античных или новых, – бог, которого можно представить себе средствами ума, описать в философском трактате. Нет, это Бог, являющий нам Себя Сам, Бог, Которому хочется полностью довериться. Довериться Ему, как доверился Богу Авраам.
15. Книга Бытия. Гл. 12. Ст. 7–8; Гл. 15. Ст. 12–15
И явился Господь Авраму, и сказал (ему): потомству твоему отдам Я землю сию. И создал там жертвенник Господу, Который явился ему. Оттуда двинулся он к горе, на восток от Вефиля; и поставил шатер свой так, что от него Вефиль был на запад, а Гай на восток; и создал там (Аврам) жертвенник Господу и призвал имя Господа.
Быт 12:7–8
При захождении солнца крепкий сон напал на Аврама; и вот, напал на него ужас и мрак великий. И сказал Господь Авраму: знай, что потомки твои будут пришельцами в земле не своей, и поработят их, и будут угнетать их четыреста лет. Но Я произведу суд над народом, у которого они будут в порабощении; после сего они выйдут (сюда) с большим имуществом. А ты отойдешь к отцам твоим в мире, и будешь погребен в старости доброй.
Быт 15:12–15
«Призвал имя Господне», – так несколько раз говорится в Библии, когда речь идет об Аврааме. «Призвал имя Господне» – то есть обратился к Богу с молитвой. Молитва Авраама – это не просто монолог, иногда очень красивый и цветистый, монолог, с которым обращались к своим богам египтяне, или греки, или вавилоняне. Нет, молитва Авраама – это диалог, это его живая беседа с Богом, причем говорит в этом диалоге, в основном, как раз не сам Авраам, а Бог. Авраам только призывает Его Имя, а Бог открывает Своему рабу и Своему служителю Свою святую волю. В молитве Авраама, которая заключена только в одном призыве Имени Божьего, нет ни многословия, ни плетения словес, ни внешней красивости. Это просто порыв к Богу, порыв навстречу Творцу, но порыв от всего сердца.
Отец Жак Лёв, французский священник, который много бывал в России и, встречаясь с верующими и людьми, искавшими Бога в то время, в 1960–1970-е годы, всегда говорил о вере Авраама и о молитве Авраамовой: «Это молитва не подчинения или зависимости, при которой просят, вымаливают или теряют дар речи перед великим Богом. Это, – говорил отец Жак Лёв, – установление связи, жизнь в присутствии». Авраам живет в присутствии Божьем. Авраам живет, ощущая, что Бог рядом всегда, вне зависимости от тех обстоятельств, в которых он сегодня находится, вне зависимости от его настроения или погоды.
После сих происшествий было слово Господа к Авраму в видении (ночью), и сказано: не бойся, Аврам: Я твой щит; награда твоя (будет) весьма велика.
Быт 15:1
«Не бойся!» – здесь, в Священном Писании, первый раз звучит этот призыв от Бога к нам, – призыв, который, как утверждают библеисты, будет потом повторен не менее чем 365 раз на протяжении Священного Писания: «Не бойся!»
Связь с Богом, о которой он, Авраам, в сущности, еще ничего не знает, ибо он вообще еще ничего не знает о Боге, уже установлена. Жизнь Авраама теперь – это диалог. Он учится вслушиваться в то, чтó говорит ему Бог. Жизнь его, повторяю, – это вслушивание в Бога.
Темная южная ночь, безграничное небо – его как-то особенно чувствуешь, когда читаешь о странствиях Авраама по странам Востока, – звезды над головой, овцы, за которыми он, пастух, идет, не спеша, не боясь никуда опоздать, опираясь на свой посох, – всё это, в общем, благоприятствует тому, чтобы слушать. Но, конечно, не было бы сердце Авраама раскрыто навстречу Богу, и в этих условиях тоже, несмотря на то, что они благоприятны, он бы всё равно не сумел услышать, чтó говорит ему Бог. Поэтому главное тут – всё-таки сердце.
Но вот на Авраама нападает «ужас и мрак великий»: ему плохо, ему трудно. И трудно, и плохо ему именно потому, что он уже научился слушать Бога. Пока человек живет вне Бога и не чувствуя Бога, от него скрыта «красота красот», как говорил святитель Тихон Задонский. Но и ужас, который царит в мире, боль, горе, беду такой человек, живущий вне Бога, тоже видит как будто издали, не касаясь всего этого мрака жизни сердцем. Такого человека развлекают книги, кино, телевидение; он живет и многого вокруг себя из того страшного, что происходит в мире, просто-напросто не замечает. Но, когда Бог открывает нам Себя, Он в то же время открывает нам и глаза на мир. И человеку становится больно от чужой боли. Человеку, который поверил в Бога, становится больно, а временами невыносимо больно жить. Это состояние боли, тоски или даже отчаяния известно почти каждому, кто для себя Бога открыл, кто научился хоть как-то молиться, таким образом ведя разговор с Богом. Это боль за мир, в котором так много зла, в котором так многим людям чудовищно больно. Эта боль открывается нам, когда мы открываем Бога.
Отец Жак Лёв, о котором я уже упоминал, говорит, что монахи и отшельники, которые не читают газет и не смотрят телевидения, а поэтому не знают о новых несчастьях, о голоде, войнах и катастрофах, тем не менее, проникают в человеческую природу много глубже, чем обычные люди. Они прикасаются к первоистокам тех явлений, о которых сообщают средства массовой информации, и поэтому в тишине и полумраке своих затворов эти отшельники обливаются слезами и зачастую переживают состояние отчаяния, переживают тот ужас и мрак, которые пережил Авраам. Причем много острее, чем тот, кто только что увидел по телевидению рассказ о какой-нибудь страшной катастрофе; много острее и с много большей болью, потому что Бог открыл им всю глубину человеческой боли, открыв им Себя Самого.
Авраам переживает именно это: боль, которой живет и будет еще долго жить человечество. Эта боль – не его, это боль других людей, но она становится его личной болью, болью, которая потрясает его сердце, болью, которой он, открывший Бога человек, болеет за всех людей мира.
16. Книга Бытия. Гл. 18. Ст. 1–19
И явился ему Господь у дубравы Мамре, когда он сидел при входе в шатер (свой), во время зноя дневного. Он возвел очи свои, и взглянул, и вот, три мужа стоят против него. Увидев, он побежал навстречу им от входа в шатер (свой), и поклонился до земли. И сказал: Владыка! Если я обрел благоволение пред очами Твоими, не пройди мимо раба Твоего. И принесут немного воды, и омоют ноги ваши; и отдохните под сим деревом. А я принесу хлеба, и вы подкрепите сердца ваши; потом пойдите (в путь свой); так как вы идете мимо раба вашего. Они сказали: сделай так, как говоришь. И поспешил Авраам в шатер к Сарре, и сказал (ей): поскорее замеси три саты лучшей муки, и сделай пресные