м, – и включали Декалог в свое богослужение, как мы теперь включаем в богослужение Символ веры. Эта очень, мне кажется, важная информация содержится у Плиния, и нам, христианам ХХ века, надо было бы к ней прислушаться, надо было бы над ней задуматься и сделать из нее определенные выводы.
23. Книга Исход. Гл. 21. Ст. 12–27
Кто ударит человека, так что он умрет, да будет предан смерти. Но если кто не злоумышлял, а Бог попустил ему попасть под руки его, то Я назначу у тебя место, куда убежать (убийце). А если кто с намерением умертвит ближнего коварно (и прибежит к жертвеннику), то и от жертвенника Моего бери
его на смерть. Кто ударит отца своего, или свою мать, того должно предать смерти. Кто украдет человека (из сынов Израилевых) и (поработив его) продаст его, или найдется он в руках у него, то должно предать его смерти. Кто злословит отца своего, или свою мать, того должно предать смерти.
Когда ссорятся (двое), и один человек ударит другого камнем, или кулаком, и тот не умрет, но сляжет в постель: то, если он встанет и будет выходить из дома с помощью палки, ударивший (его) не будет повинен смерти; только пусть заплатит за остановку в его работе и даст на лечение его.
А если кто ударит раба своего, или служанку свою палкою, и они умрут под рукою его, то он должен быть наказан. Но если они день или два дня переживут, то не должно наказывать его; ибо это его серебро. Когда дерутся люди, и ударят беременную женщину, и она выкинет, но не будет другого вреда, то взять с виновного пеню, какую наложит на него муж той женщины, и он должен заплатить оную при посредниках. А если будет вред, то отдай душу за душу, глаз за глаз, зуб за зуб, руку за руку, ногу за ногу, обожжение за обожжение, рану за рану, ушиб за ушиб. Если кто раба своего ударит в глаз, или служанку свою в глаз, и повредит его: пусть отпустит их на волю за глаз. И если выбьет зуб рабу своему, или рабе своей, пусть отпустит их на волю за зуб.
Исх 21:12–27
Конечно, когда читаешь этот библейский текст, охватывает странное чувство. Наказания, определяемые здесь за преступления, очень суровы. Почти каждое правонарушение карается смертью. И сразу вспоминается выражение «Драконтовы законы». Выражение это взято из греческой истории архаического периода, из истории Афин. В незапамятные времена, задолго до законодателя Солона, до реформ Клисфена, тирании Пизистрата, задолго до греко-персидских войн, был в Афинах законодатель, по имени Драконт, который установил такие суровые законы, что практически за каждое правонарушение человек должен был быть казнен.
Затем времена изменились, законы мало-помалу становились всё мягче и мягче. Возникает вопрос: почему? Так в Библии, так в греческой истории: на заре законодательства все эти законы очень суровы. Так было и в Риме; отсюда ведет историю пословица: “Dura lex, sed lex” – «Суров закон, но закон!» И вот, кажется, эта пословица и объясняет нам, в чем же всё-таки дело. Да, закон бывает суров, и временами очень суров, но закон, когда он сформулирован, – это лучше, чем просто беззаконие, чем просто кровная месть. Те библейские законы, которые мы с вами сейчас читали, как раз на то и направлены, чтобы остановить поток крови, который лился в древнейшем обществе.
«Око за око и зуб за зуб». С нашей точки зрения, принцип этот звучит очень жестоко. А с точки зрения древнего человека, этот принцип был как раз тормозом на пути мести, тормозом на пути злобы, которая приводила к тому, что человек за нанесенный ему ущерб, за убийство кого-то из его родных начинал мстить и мстил так много и так долго, как только мог. Из истории, уже не греческой, а русской, мы знаем, как княгиня Ольга, еще будучи язычницей, мстила за убийство своего мужа, князя Игоря. Погиб один князь, а Ольга сожгла все селения древлян. Такова была история человечества в древности.
Бог действует как воспитатель. Он видит, что человек еще не готов к тому, чтобы принять высокие истины. И поэтому Бог мало-помалу подводит его к тому, чтобы человек стал мягче и научился слышать Его, Божий, голос. Заповедь «не убий» уже прозвучала с высот горы Синай, но человек еще не понимает, чтó она значит, потому что он привык убивать, он привык мстить и карать своих врагов за их преступления. Он, человек этого времени, живет еще в мире Драконтовых законов.
Слова: «Если кто раба своего ударит в глаз, или служанку свою в глаз, и повредит его: пусть отпустит их на волю за глаз. И если выбьет зуб рабу своему, или рабе своей, пусть отпустит их на волю за зуб», – звучат как что-то из ряда вон выходящее, как что-то абсолютно несправедливое. С какой это стати должен я отпускать на волю моего раба или мою служанку, если я сгоряча повредил ей или ему глаз или выбил зуб? Я не хочу этого делать, я не хочу отпускать их на волю, – говорит человек. Но Бог уже требует от него именно этого.
Тебя побили, но ты не умер – так не отвечай своему обидчику убийством, не убивай его за это, остановись, – вот в чем смысл тех законов, которые мы только что прочитали. Они останавливают человека на пути той мести, которая в прошлом, в далеком прошлом, казалась естественной практически всем без исключения народам земли.
Медленно, очень медленно и сопротивляясь, идет человек по той дороге, которая ведет его к пониманию этих двух, казалось бы, очень простых слов: «Не убий!» Смертная казнь тысячелетиями казалась всем чем-то естественным. И только теперь, в ХХ веке, люди поняли, до какой степени чудовищна сама идея смертной казни.
На этой странице Библии, которую мы только что прочитали, мы видим, как воспитывает Бог человека, как Бог вкладывает в сознание человека истины, которые он сегодня в силах понять. Однако все эти истины, понятные древнему слушателю библейского текста, конечно, произносятся уже после того, как прозвучала заповедь «не убий».
Что же получается? Человек из Десятисловия, из Декалога, знает эти два слова. Он их не в силах понять и принять, но знает их. И поскольку знает, то как верующий осознает – шестым чувством, если хотите, осознает, – что убивать нельзя. Однако прислушаться к ним, жить по ним он еще не может. И вот тогда на фоне этой вечной заповеди Бог дает другие, временные законоположения, те законы, из которых потом человечество вырастет.
Не случайно слова именно из этого места Книги Исход, именно из двадцать первой главы, которую мы прочитали, повторит потом Спаситель в Своей Нагорной проповеди. Обращаясь, в сущности, к тем же людям, к которым некогда обращался Бог через Моисея, Христос скажет: «Вы слышали, чтó сказано древним…» И дальше:
Вы слышали, что сказано: «око за око и зуб за зуб». А Я говорю вам: не противься злому. Но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую.
Мф 5:38–39
Вот она, новая заповедь, которая заменяет ту, древнюю, временную. Но прозвучала она из уст Иисусовых в Нагорной проповеди только тогда, когда человек смог ее если не принять, то хотя бы запомнить.
Бог – самый великий воспитатель в истории. Он медленно, заботливо и осторожно подводит человека к главному, формирует его, оставляя ему свободу. Не лепит его, как скульптор свою статую, а именно ведет по дороге жизни, потому что дорога эта такая извилистая и непростая. Но, повторяю, все эти временные законы даются только после того, как в сердце запечатлено вечное и неотменяемое, но только пока еще совсем непонятное и невыполнимое: «Не убий!»
С тех пор как были записаны законы Моисея, прошло уже три с лишним тысячи лет. Человечество прошло по долгому, трудному пути. И сегодня мы всё-таки уже можем сказать, что эти законы, сформулированные в двадцать первой главе Книги Исход, мы если не переросли полностью, то почти переросли. Слова «не убий» постепенно становятся нам понятны. Бог ведет нас по дорогам истории и, оставляя нам свободу, не покидает нас ни на минуту.
24. Книга Исход. Гл. 22. Ст. 5, 7–15, 21–27
Если кто потравит поле, или виноградник, пустив скот свой травить чужое поле, (смотря по плодам его пусть заплатит со своего поля; а если потравит всё поле), пусть вознаградит лучшим из поля своего и лучшим из виноградника своего.
Исх 22:5
Если кто отдаст ближнему на сохранение серебро или вещи, и они украдены будут из дома его, то, если найдется вор, пусть он заплатит вдвое. А если не найдется вор, пусть хозяин дома придет пред судей (и поклянется), что не простер руки своей на собственность ближнего своего. О всякой вещи спорной, о воле, об осле, об овце, об одежде, о всякой вещи потерянной, о которой кто-нибудь скажет, что она его, дело обоих должно быть доведено до судей. Кого обвинят судьи, тот заплатит ближнему своему вдвое. Если кто отдаст ближнему своему осла, или вола, или овцу, или какой другой скот на сбережение;
а он умрет, или будет поврежден, или уведен, так что никто сего не увидит: клятва пред Господом да будет между обоими в том, что взявший не простер руки своей на собственность ближнего своего; и хозяин должен принять, а тот не будет платить. А если украден будет у него, то должен заплатить хозяину его. Если же будет зверем растерзан, то пусть в доказательство представит растерзанное. За растерзанное он не платит. Если кто займет у ближнего своего скот, и он будет поврежден, или умрет, а хозяина его не было при нем, то должен заплатить. Если же хозяин его был при нем, то не должен платить. Если он взят был в наймы за деньги, то пусть и пойдет за ту цену.
Исх 22:7–15
Пришельца не притесняй, и не угнетай его; ибо вы сами были пришельцами в земле Египетской. Ни вдовы, ни сироты не притесняйте. Если же ты притеснишь их, то, когда они возопиют ко Мне, Я услышу вопль их; и воспламенится гнев Мой, и убью вас мечом, и будут жены ваши вдовами, и дети ваши сиротами. Если дашь деньги взаймы бедному из народа Моего, то не притесняй его и не налагай на него роста. Если возьмешь в залог одежду ближнего твоего, до захождения солнца возврати ее. Ибо она есть единственный покров у него; она одеяние тела его: в чем будет он спать?