ждаем по жизни, всё-таки будем стараться не грешить друг против друга. И тогда и против Бога, как выяснится, мы тоже не будем грешниками.
3. Книга Чисел. Гл. 11. Ст. 1, 4–17
Народ стал роптать вслух Господа; и Господь услышал, и воспламенился гнев Его, и возгорелся у них огонь Господень, и начал истреблять край стана.
Числ 11:1
Пришельцы между ними стали обнаруживать прихоти; а с ними и сыны Израилевы сидели и плакали, и говорили: кто накормит нас мясом? Мы помним рыбу, которую в Египте мы ели даром, огурцы и дыни, и лук, и репчатый лук и чеснок. А ныне душа наша изнывает; ничего нет, только манна в глазах наших. Манна же была подобна кориандровому семени, видом, как бдолах. Народ ходил и собирал ее, и молол в жерновах или толок в ступе, и варил в котле, и делал из нее лепешки; вкус же ее подобен был вкусу лепешек с елеем. И когда роса сходила на стан ночью, тогда сходила на него и манна. Моисей слышал, что народ плачет в семействах своих, каждый у дверей шатра своего; и сильно воспламенился гнев Господень, и прискорбно было для Моисея. И сказал Моисей Господу: для чего Ты мучишь раба Твоего? И почему я не нашел милости пред очами Твоими, что Ты возложил на меня бремя всего народа сего? Разве я носил во чреве весь народ сей, и разве я родил его, что Ты говоришь мне: неси его на руках твоих, как нянька носит ребенка, в землю, которую Ты с клятвою обещал отцам его? Откуда мне взять мяса, чтобы дать всему народу сему? Ибо они плачут предо мною и говорят: «дай нам есть мяса». Я один не могу нести всего народа сего; потому что он тяжел для меня. Когда Ты так поступаешь со мною, то лучше умертви меня, если я нашел милость пред очами Твоими, чтобы мне не видеть бедствия моего. И сказал Господь Моисею: собери Мне семьдесят мужей из старейшин Израилевых, которых ты знаешь, что они старейшины и надзиратели его, и возьми их к скинии собрания, чтобы они стали там с тобою. Я сойду, и буду говорить там с тобою, и возьму от Духа, Который на тебе, и возложу на них, чтобы они несли с тобою бремя народа, а не один ты носил.
Числ 11:4–17
Итак, мы видим уже не в первый раз в Ветхом Завете, как ропщет и возмущается народ Божий из-за того, что он оказался в пустыне. Об этом уже было рассказано нам в Книге Исход, а именно в ее шестнадцатой главе. Там есть вот такие слова:
И возроптало всё общество сынов Израилевых на Моисея и Аарона в пустыне. И сказали им сыны Израилевы: о, если бы мы умерли от руки Господней в земле Египетской, когда мы сидели у котлов с мясом, когда мы ели хлеб досыта! Ибо вывели вы нас в эту пустыню, чтобы всё собрание это уморить голодом.
Исх 16:2–3
Итак, сытое рабство оказывается вожделеннее свободы, потому что свобода всегда начинается с испытаний. Свобода всегда начинается с пустыни и с голода. В сущности, мы видим всё то, о чем рассказано здесь, в Священном Писании, на собственном опыте в России сегодня. Я хочу обратить особое внимание на один из стихов в одиннадцатой главе Книги Чисел, в только что прочитанном тексте. Люди говорят:
Мы помним рыбу, которую мы в Египте ели даром, огурцы, и дыни, и лук, и репчатый лук, и чеснок. А ныне душа изнывает; ничего нет…
Числ 11:5–6
Всё это очень похоже на нашу ситуацию. В Египте, в стране рабства, там, где они не были свободны, евреи ели рыбу, огурцы и дыни даром.
В Библии всегда так: одно или два слова берут на себя огромную смысловую нагрузку. Здесь мы сталкиваемся именно с этим случаем. Они ели всё, что там им давали в Египте, даром, потому что они были рабами. Раб действительно не платит за то, чтó ему дают. Раб не платит за жилье, раб не платит за одежду, раб не платит за еду. Конечно, и живет он плохо, и одежда у него плохая, и еда эта не самой первой свежести, не самого лучшего качества. Но это даровая еда. И вот об этой жизни, плохой, но сытой – сытой, конечно, относительно, – тоскуют евреи в пустыне. Моисей представляется им персональным виновником их бед. Но на Моисея Бог возложил не только право вести народ, но и ответственность за народ. Даже великому пророку, каким был Моисей, понять это не всегда просто. И, слушая этот ропот, слушая, как жалуются, плачут и возмущаются люди, Моисей в конце концов не выдерживает и восклицает, обращаясь к Богу:
Для чего Ты мучишь раба Твоего? И почему я не нашел милости пред очами Твоими, что Ты возложил на меня бремя всего народа сего? Разве я носил во чреве весь народ сей, и разве я родил его, что Ты говоришь мне: неси его на руках твоих, как нянька носит ребенка…
Числ 11:11–12
Моисей не хочет терпеть ропот своего народа, как мать терпит ропот капризного ребенка. А Бог именно это сравнение вкладывает в ум Моисея! Те люди, с которыми ты сейчас имеешь дело, те люди, к народу которых ты принадлежишь, твои братья и сестры, – они сейчас капризничают, как маленькие дети. Капризничают по одной только причине: потому что так, как они жили прежде, им жить было проще. Им это было внутренне легче.
Свобода! Свобода всегда требует очень большой ответственности. Свобода всегда требует и очень большого мужества. Но когда свободы нет, жить действительно гораздо проще, потому что всё раз и навсегда определено и от нас ничто не зависит. Так было с евреями в Египте. Но так было и с нами в советские времена, когда, в общем, от нас ровным счетом ничего не зависело. Мы учились сначала в школе, потом в институте, потом нам определяли зарплату – кому 105, кому 120, кому 150, кому 180 рублей, редко больше. Мы получали в лучшем случае двухкомнатную квартиру, в худшем – две комнаты в коммуналке. И жили так, получая эту минимальную зарплату и считая, сколько лет осталось до пенсии. Мы следили, разумеется, за тем, чтобы зарплата не опускалась ниже определенной планки, чтобы у нас был минимум оклада, на основании которого будет оформлена пенсия в 120 рублей. И больше от нас ничто не зависело.
Увы! Так же, как и евреям в Египте, нам тоже иногда кажется сегодня, что тогда жить было проще. Но тогда мы были лишены свободы, тогда мы были лишены возможности быть самими собою. Потому что можно смело сказать, и примерно так рассуждали евреи в пустыне: а что такое свобода? Зачем нам она, когда мы были там, в те времена в Египте, сыты? Что делать с ней, свободой? – «Ни съесть, ни выпить, ни поцеловать», – как говорит Николай Гумилёв в одном из своих стихотворений. Так рассуждали евреи, так рассуждаем мы. А вместе с тем Цицерон восклицает: «О сладостное имя Свободы!» И апостол Павел в Послании к Галатам, ключевым словом которого является именно слово «свобода», тоже постоянно напоминает нам о том, чтобы мы держались той свободы, к которой мы призваны, чтобы мы стояли в ней[82]. Стоять – это всегда трудно. Стоять – это значит противостоять чему-то враждебному, противостоять и своей слабости, и своей усталости. Так вот, спрашивается, чем так сладка свобода и почему на ней так настаивает апостол Павел, а равно и его старший современник Марк Туллий Цицерон? И почему свобода кажется в общем необязательной евреям в одиннадцатой главе Книги Чисел, которую мы сейчас читаем, а равно и нам с вами в конце 90-х годов ХХ века в России?
Думаю, что по одной причине. Потому что ни евреи времен Моисея, ни мы не жили в условиях свободы и поэтому не можем понять, что такое рабство, чем оно губительно. А рабство губительно тем, что оно ломает нашу личность, извращает, искажает, уродует наше человеческое «я». Рабство действительно очень опасно тем, что человек, который стал рабом, человек, который живет в условиях рабства, уже не может быть добрым, он уже не может быть щедрым, не может по-настоящему любить тех, кто живет вокруг него, он стал по-рабски хитрым. И вот от этого всего необходимо избавиться.
Сегодня у нас в России уже есть некоторый опыт свободы. Лет двадцать тому назад я рассказывал своим студентам в тогдашнем Институте иностранных языков, нынешнем Лингвистическом университете, об интернате для слепоглухонемых детей в окрестностях города Загорска, нынешнего Сергиева Посада.
И эти девочки, студентки, милые симпатичные московские девочки, дочки генералов, полковников, работников разных министерств и ведомств и просто советских служащих, – они мне, прервав мой рассказ, задали страшный вопрос: а почему этих детей, слепоглухонемых, не усыпляют в младенчестве, прямо в роддоме? Что я мог ответить на этот вопрос? Такой вопрос ставит в тупик. Потому что его может задать только человек, который не знает, что такое любовь, который не знает, что такое беда в доме брата или сестры, не знает, что такое ответственность. Я уверен, что сегодня уже почти нет таких школьников или студентов, которые могли бы задать столь страшный вопрос.
Сегодня всё изменилось. Младшие поколения уже свободны. И надо сказать, что они уже не так ропщут и не так жалуются на то, что нет тех котлов с мясом, у которых сидели евреи в Египте, пока были рабами, что нет той рыбы, тех «огурцов, дынь, лука и репчатого лука», которые они ели даром в Египте. Нет, – говорят сегодняшние молодые люди, – мы готовы заработать, работая по много часов в день до седьмого пота, и мы готовы заплатить за эту еду, но только мы хотим быть свободными.
Путь, который проделал Моисей с народом Божьим, мы с вами проделываем сегодня. Но только теперь уже ведет нас не Моисей. Ведет нас через эту пустыню Христос. И вот это то главное, что надо сегодня понять.
4. Книга Чисел. Гл. 15. Ст. 37–41
И сказал Господь Моисею, говоря: объяви сынам Израилевым и скажи им, чтоб они делали себе кисти на краях одежд своих в роды их, и в кисти, которые на краях, вставляли нити из голубой шерсти. И будут они в кистях у вас для того, чтобы вы, смотря на них, вспоминали все заповеди Господни, и исполняли их, и не ходили вслед сердца вашего и очей ваших, которые влекут вас к блудодейству, чтобы вы помнили и исполняли все заповеди Мои, и были святы пред Богом вашим. Я Господь, Бог ваш, Который вывел вас из земли Египетской, чтоб быть вашим Богом. Я Господь, Бог ваш.