Каково было их удивление, когда царь принял и это условие! Должно быть, Сихем полюбил Дину настоящей, большой любовью. А кроме того, у царя были и другие, более меркантильные соображения. Убеждая своих подданных согласиться на обрезание, он говорил им, в частности: «Только на том условии сии люди соглашаются жить с нами и быть одним народом, чтобы и у нас обрезан был весь мужеский пол, как они обрезаны. Не для нас ли стада их, и имение их, и весь скот их?.. Только согласимся с ними, и будут жить с нами».
Казалось, все кончится миром. Все мужчины города Сихема и его окрестностей подвергли себя обрезанию. Но на третий день, когда они, еще не оправившись после операции, обессиленные, лежали в своих домах, братья Дины, Симеон и Левий, созвали своих людей, перебили всех до единого жителей Сихема, увели сестру из царского дворца, а остальные братья в это время ограбили окрестности города, взяли в плен женщин и детей, угнали весь скот. Иаков не знал о заговоре сыновей и был очень расстроен кровавой расправой. Он позвал к себе Симеона и Левия и горько их попрекнул. «Вы возмутили меня, — сказал он, — сделав меня ненавистным для жителей сей земли, для хананеев и ферезеев. У меня людей мало; соберутся против меня, поразят меня, и истреблен буду я и дом мой».
ИАКОВ В ВЕФИЛЕ И В МАМРЕ. Иакову нужно было поскорее уйти из Сихема, пока соседние народы не начали мстить за кровавую расправу над Еммором. Ночью Иакову явился бог и сказал: «Встань, пойди в Вефиль и живи там; и устрой там жертвенник богу, явившемуся тебе, когда ты бежал от лица Исава, брата твоего». На следующее утро Иаков призвал все свое племя очиститься от грехов и покончить с идолопоклонством. «Бросьте богов чужих, находящихся у вас, — сказал он, — и очиститесь, и перемените одежды ваши; встанем и пойдем в Вефиль; там устрою я жертвенник богу, который услышал меня в день бедствия моего и был со мною в пути, которым я ходил». После этого домочадцы Иакова закопали под большим дубом близ Сихема различные предметы языческого культа, привезенные из Месопотамии.
Когда Иаков тронулся в путь, жителей окрестных городов охватил ужас божий, и его никто не преследовал. Прибыв в Вефиль, Иаков построил жертвенник и назвал это место Эль-Вефиль, так как именно там ему явился бог, когда он убегал от Исава. Иаков совершил жертвоприношение из животных и масла. Бог снова явился ему, еще раз подтвердил его новое имя Израиль и сказал: «Я бог всемогущий, плодись и умножайся; народ и множество народов будет от тебя, и цари произойдут из чресл твоих. Землю, которую я дал Аврааму и Исааку, я дам тебе, и потомству твоему по тебе дам землю сию».
А когда они ушли из Вефиля и направились в Ефрафу (позднее Вифлеем), у Рахили начались роды. Она родила Иакову сына, а сама умерла. Она очень страдала и перед смертью дала сыну имя Бенони, что значит «сын мучений». Однако Иаков, радуясь рождению двенадцатого сына, изменил ему имя на Вениамин, что значит «сын правой руки».
Но Иакову, как видно, не суждено было жить спокойно в Ханаане. Он поселился в Гадере, и там его сын от Лии, Рувим, вступил в преступную связь с его наложницей Валлой. Потрясенный этим новым ударом, Иаков переселился в Мамре, где старый Исаак с нетерпением ожидал его возвращения. Обняв сына и всласть ему нарадовавшись, Исаак умер, прожив сто восемьдесят лет. На похороны прибыл Исав, и братья похоронили отца в семейной гробнице Махпела, где покоились тела Авраама и Сарры.
Мы уже знаем, что дошедший до нас вариант библейского текста возник сравнительно поздно, после возвращения евреев из вавилонского пленения, то есть между VI и IV веками до н. э. Авторами окончательной редакции были жрецы. Их цель заключалась не в том, чтобы записывать историю народа, а в том, чтобы поучать. История была, по их понятиям, орудием, которым пользовался бог, чтобы изъявлять свою волю, карать и награждать. Исходя из своих религиозных и назидательных соображений, они видоизменяли традиционное историческое наследие, убирали оттуда все, что их не устраивало, и дополняли текст собственными вымыслами, подчеркивающими ту или иную религиозную идею. Библейским героям, подчинявшимся, по их мнению, закону божьему, они давали положительную оценку, а тех, кто по тем или иным причинам нарушал закон, изображали грешниками, которых постигла заслуженная кара.
Не подлежит сомнению, что жрецы были не оригинальными авторами, а лишь компиляторами и редакторами более древних текстов. Тщательный анализ Библии обнаружил, что в ее тексте явственно проступают три разных слоя. Самая древняя часть Библии написана в IX веке до н. э. Ее отличительной чертой является то, что для обозначения бога неизвестные авторы употребляют слово «Элохим». Между тем в более поздних текстах, относящихся к VIII веку до н. э., бог уже именуется Яхве. В VII веке до н. э. обе части были объединены и перемешаны, так что в тексте имена Элохим и Яхве постоянно чередуются.{17} Позднее эти объединенные варианты многократно переписывались и редактировались. Окончательный вариант послужил жрецам основой для создания той формы сказаний, в какой они вошли в канонический текст Библии.
В области критического анализа библейского текста и в установлении хронологии отдельных частей Библии очень много сделал немецкий ученый Юлиус Вельгаузен. Тщательно исследовав библейский текст, он пришел к выводу, что история еврейского народа, изображенная в Библии, была записана не по свежим следам событий, а значительно позднее и, стало быть, легенды о патриархах, Моисее и даже судьях возникли сравнительно недавно. Школа Вельгаузена пользовалась огромной популярностью в течение целого тридцатилетия и имеет своих сторонников поныне. Наука, однако, идет вперед. Великие археологические открытия опровергают многие выводы немецкого ученого. Огромные вавилонские архивы, найденные в таких городах, как Ниневия, раскопки палестинских городов, упоминающихся в сказаниях о патриархах, и сопоставление этих открытий с библейскими текстами — все это неопровержимо доказывает, что историческое наследие, использованное жрецами VI столетия до н. э., намного старше, чем предполагал Вельгаузен.
Это историческое наследие передавалось древними евреями из уст в уста, из поколения в поколение. Благодаря фольклорному характеру передачи рассказов подлинные события обрастали таким множеством легенд, преданий, мифов, притч и побасенок, что сейчас уже трудно отличить правду от вымысла. Жрецы-компиляторы бесцеремонно переделывали сказания в соответствии со своими религиозными тезисами. Но все же в качестве канвы для поучений они использовали древние сказания, отражающие творческую фантазию народа, его помыслы, чаяния и нравы. Жрецы по недосмотру не устранили из текстов всего, что свидетельствует об их древности. В книге Бытие, например, сохранились явные пережитки политеизма и фетишизма; в сказаниях о патриархах мы очень часто встречаем обычаи и мифы месопотамского происхождения.
Из клинописных табличек, найденных при раскопках Ниневии и Угарита, мы узнали, что библейские сказания об Адаме и Еве, Вавилонской башне и всемирном потопе в большей или меньшей степени восходят к шумерским и вавилонским мифам, а некоторые описанные в Библии обычаи были распространены у народов Месопотамии и даже частично нашли отражение в законах Хаммурапи. Словом, некоторые библейские сказания уходят корнями в весьма отдаленные эпохи.
Долгое время ученые считали, что народные легенды передавались только устно. Но после открытия, сделанного в 1905 году английским археологом Флиндерсом Петри, возникла гипотеза, что авторы древнейших библейских сказаний располагали также какими-то письменными источниками. В медном руднике на горе Синай Петри обнаружил древний высеченный в скале буквенный текст, относящийся к XV веку до н. э. Надпись еще не расшифрована окончательно, но уже установлено, что в ней тридцать два знака и сделана она на каком-то семитском наречии. Предполагают, что ее высекли в скале израильские рабы, сосланные египтянами на принудительные работы в рудники. Итак, вполне вероятно, что жители Ханаана записывали свои документы уже во втором тысячелетии до н. э. Нужно помнить, что родиной буквенного письма была граничащая с Ханааном Финикия. Кроме того, среди документов XIV века до н. э., найденных в Тель-эль-Амарне, находится обширная переписка между Ханааном и Египтом. Все эти факты дают основание предполагать, что если не раньше, то во всяком случае во времена Моисея израильтяне пользовались письменностью.
Почему же в таком случае палестинские раскопки столь бедны письменными источниками? Ведь в Египте и Месопотамии найдены огромные архивы, подробно воссоздающие историю этих стран, в то время как в Палестине обнаружено лишь незначительное количество письменных документов (например, знаменитый кодекс из Гезера X века, записи Иезекииля VII века и письма из Лакиша VI века). Ответ прост: в Палестине писали тушью на хрупких глиняных черепках, а в Месопотамии выдалбливали клинописные знаки на толстых табличках из обожженной глины. Во влажном палестинском климате черепки рассыпались, а если даже некоторые из них чудом сохранились, то надписи на них, сделанные тушью, стерлись настолько, что их невозможно прочесть. В 1960 году археологи нашли исключительно хорошо сохранившееся письмо VII века до н. э. на глиняном черепке. В письме крестьянин жалуется князю, что сборщик забрал у него плащ в счет якобы неуплаченной подати. Письмо имеет большое научное значение, так как оно доказывает, что в Палестине в ту эпоху пользовались письменностью даже в повседневном быту.
О древности библейских сказаний свидетельствует также само их содержание. Образ жизни Авраама в Ханаане типичен для кочевых скотоводческих племен. В определенные времена года патриарх раскидывал лагерь у стен какого-нибудь города, обменивая свои товары — молоко, шерсть и кожу — на предметы городского производства. Лагерь состоял из шатров, образующих круг. У шатров сидели женщины, пряли шерсть и пели свои месопотамские песни. Большой шатер патриарха стоял посредине и служил местом сбора старейшин. Авраам отдавал там приказания слугам и пастухам, разрешал споры, принимал гостей.