Разумеется, легко предположить, что версию о вине и наказании задним числом сочинили иудейские священники, желая на примере Моисея показать, на сколь тяжкие последствия обрекает себя тот, кто не считается с законами и предписаниями Яхве. Однако не исключено, что автором этой версии является сам израильский народ и она передавалась из поколения в поколение на протяжении столетий. Быть может, израильтяне таким путем выразили какую-то обиду на Моисея, какую-то застарелую претензию, а вместе с тем и попытку оправдать свое собственное поведение.
Какая же это могла быть обида? Судя по Библии, взаимоотношения израильтян с Моисеем не были идиллическими. Укажем хотя бы на описания конфликтов и кровавых побоищ, в которых гибли многие тысячи людей. Виновником их был сам Моисей, который с необычайной суровостью и фанатизмом карал каждый факт отступничества от Яхве. Это должно было оставить в душе поколений глубокий след.
У некоторых исследователей Библии даже возникло предположение, что во время бунта израильских идолопоклонников на стоянке в Моаве Моисей был убит и похоронен в общей могиле.
Сторонники этой гипотезы ссылаются на обстоятельства, которые действительно дают много поводов для размышлений. Итак, прежде всего из библейского текста недвусмысленно вытекает, что в последний период своей жизни Моисей был в добром здравии. Правда, он был очень стар, но, как мы читаем в книге Второзаконие (гл. 34, ст. 7), «зрение его не притупилось, и крепость в нем не истощилась». Замечено также, что вокруг смерти Моисея возник как бы заговор молчания. Это, пожалуй, один из немногих случаев, когда смерть национального героя описывается так лаконично. Создается впечатление, будто первоначальное, подробное описание было попросту устранено из текста, будто редакторы Библии решили скрыть подробности, которые шли вразрез с созданным образом Моисея. По мнению некоторых специалистов по Библии, намеки относительно именно такой судьбы Моисея можно найти в книгах пророков Осии и Амоса, а также в псалме 106.
В глазах своих современников Моисей был деспотом, но следующие поколения все более ясно отдавали себе отчет о его заслугах перед еврейским народом. Постепенно, на протяжении многих лет складывался вокруг его образа ореол мифов и чудес. Трудно было согласовать с этим образом насильственную смерть Моисея: вина и неблагодарность его народа были бы тогда слишком вопиющи, слишком тягостны для потомства. Поэтому родилась версия, будто Моисей умер естественной смертью, будто таким путем Яхве захотел наказать его за какие-то тайные грехи, то есть, иначе говоря, израильский народ не несет ответственности за его кончину, потому что бог сделал так, что Моисей умер у самого порога обетованной земли.
Разумеется, эту хитроумную теорию можно по собственному усмотрению с равным успехом принять или отвергнуть, ибо она выведена из чересчур шатких исходных положений. Ее появление свидетельствует лишь о том, как мало, по сути дела, мы знаем о Моисее. При всем при том, как нам кажется, можно все-таки считать фактом наиболее вероятным, что действительно существовал человек по имени Моисей, который вывел израильтян из египетского плена.
В легенде, передаваемой из поколения в поколение, вождь, живший в далекие времена, становился символом борьбы за национальную независимость. Постепенно стирались реальные черты исторической фигуры. И если можно было бы принять гипотезу, будто Моисей действительно существовал, то и тогда он лишь в немногих частностях был похож на того Моисея, каким показал его Ветхий завет.
ИИСУС НАВИН И СУДЬИ
ИЕРИХОН — ТВЕРДЫНЯ ХАНААНА. Израильтяне посчитались с последней волей Моисея и после его смерти передали всю полноту власти Иисусу Навину, который в борьбе с племенами пустыни и в длительных войнах за господство в Заиорданье снискал славу умелого вождя. Впрочем, в силу необходимости избранником израильтян должен был стать человек, знающий военное ремесло и способный осуществить их давнишнюю мечту о покорении Ханаана.
Иисус Навин понимал, что ему придется сокрушить каменные бастионы ханаанских владык и встретиться с их вооруженными отрядами, прекрасно обученными и обладающими боевыми колесницами. Поэтому он решил установить строгую дисциплину в своих войсках. До сих пор израильтяне, как и другие кочевники пустыни, не соблюдали боевого строя и представляли собой легко поддающуюся анархистским настроениям неорганизованную массу. Между тем шансы на победу в этой войне могли быть только у регулярной армии, безоговорочно подчиняющейся приказам одного вождя; в новых условиях народное ополчение, сражающееся под водительством двенадцати шейхов племен, уже не представляло никакой реальной силы.
Большой авторитет, приобретенный Иисусом Навином еще при жизни Моисея, позволил ему в короткий срок достичь намеченной цели. Вскоре он создал сорокатысячную армию, организованную по всем правилам военного искусства. Никто больше не смел высказывать недовольство и не подчиняться его приказам, даже самое мелкое проявление непослушания каралось смертью. Управляя этой могучей военной силой, которой он мог легко маневрировать, Иисус Навин привел свой народ на восточный берег Иордана и расположился лагерем в Абель-Ситтиме. На противоположной стороне реки в обширной пальмовой роще виднелись бойницы и башни Иерихона.
Крепость надменно взирала на лагерь израильтян, которым грезились добыча и завоевания. Не впервые волны агрессоров, пришедших с востока, разбивались о стены Иерихона и потом откатывались назад в свои далекие страны. На протяжении веков Иерихон непреклонно стоял на страже у входа в Ханаан.
Иисус Навин был опытным вождем и не рискнул вслепую бросить свои отряды на штурм крепости. Прежде всего он хотел получить сведения о силе гарнизона и оборонительных сооружениях. С этой целью он послал в разведку двух воинов, перерядив их в ханаанские одежды. Под покровом ночи разведчики переплыли Иордан и к утру, когда открылись ворота, проскользнули в город, смешавшись с толпой торговцев, ремесленников и крестьян. В течение дня они беспрепятственно выполняли свои задания. Однако к вечеру, когда лазутчики решили уйти из города, оказалось, что уже поздно и ворота заперты. Застигнутые врасплох шпионы решили переждать ночь в доме, прилегавшем к городской стене. Хозяйка дома — распутница по имени Раав, женщина весьма сообразительная, — сразу распознала чужеземцев и даже догадалась, кто они такие. Несмотря на это, она оказала им гостеприимство — на всякий случай, чтобы обеспечить себе покровительство будущих завоевателей, чьи костры ярко светились ночью на том берегу Иордана.
Все же нашелся человек, которому пришельцы показались подозрительными. Этот бдительный гражданин Иерихона предупредил своего царя, и тот немедленно послал на заезжий двор стражей с приказом задержать подозрительных незнакомцев. Стражам велено было обратиться к Раав со следующими словами: «выдай людей, пришедших к тебе, которые вошли в твой дом; ибо они пришли высмотреть всю землю».
Раав через окно увидела приближавшихся царских стражей, живо повела разведчиков на крышу дома и спрятала их там в снопах льна, сохнувших на солнце. Стражи обыскали весь дом, однако им не пришло в голову заглянуть под кучу льна. Лен сох на крышах всех домов Иерихона, это была картина настолько обычная, что ни у кого не могла вызвать подозрений. Раав, допрошенная с пристрастием, оправдывалась так: «Точно, приходили ко мне люди, но я не знала, откуда они. Когда же в сумерки надлежало затворять ворота, тогда они ушли; не знаю, куда они пошли. Гонитесь скорее за ними; вы догоните их». Стражи, видать люди не слишком сообразительные, дали себя провести хитрой женщине. Они во весь дух кинулись в погоню за беглецами и домчались до самого Иордана. Потом несолоно хлебавши вернулись в город с твердым убеждением, что соглядатаи успели переправиться через реку и добраться до своих.
Тем временем Раав не сидела сложа руки. Она поднялась на крышу своего дома и обещала помочь разведчикам, если они поклянутся, что, в случае захвата города израильтянами, сохранят жизнь ей, а также ее отцу, матери, братьям и сестрам. Разведчики охотно дали такую клятву — они были искренне благодарны Раав за спасение — и посоветовали ей вывесить в окошке со стороны улицы ярко-красную веревку: тогда ее дом пощадят во время боя. Потом они спустились по веревке с городской стены, ушли в горы, расположенные неподалеку, и затаились там, чтобы обмануть бдительность стражи.
Три дня спустя разведчики благополучно переплыли Иордан и сообщили Иисусу Навину все, что узнали. В лагере был дан приказ, чтобы люди заготовили себе еду на три дня, а ночью войско и весь израильский народ вышли на берег реки и приступили к переправе. Это было нелегкое дело. Настала весенняя пора, после обильных дождей в горах Гермона вода в реке угрожающе прибывала, и в том месте Иордан нельзя было перейти вброд. Израильтяне со страхом поглядывали на помутневшую, бушующую пучину, в которой так легко было утонуть. Не придавал им бодрости и вид жителей Иерихона, густо облепивших городские стены, — уверенные в том, что полые воды Иордана служат им надежной защитой, они осыпали непрошеных гостей градом оскорблений и угроз.
Иисус Навин, однако, не терял веры в успех переправы, ибо ночью он услышал голос Яхве, который вновь возвестил израильтянам победу над народами Ханаана. В назначенный час серебряные трубы заиграли зорю, и по приказу вождя первыми вошли в реку левиты с ковчегом завета на плечах. Они с трудом пробивались сквозь бушующие волны, вода доходила им до плеч, но они упорно шли вперед. Когда левиты оказались посредине реки, свершилось чудо, напоминающее чудо перехода через Красное море. В нескольких милях вверх по реке, возле города Адама, Иордан внезапно остановился между каменистыми берегами и вздыбился высокой стеной. Воды, находившиеся еще в русле, быстро стекли в Мертвое море, и народ израильский перешел реку, не замочив ног, и после сорока лет скитаний ступил на берег земли обетов