Были и другие, более грозные, последствия этого тесного сосуществования. Израильтяне действительно всегда почитали Яхве как своего бога. Однако он был богом суровым и неумолимым, богом великих событий, который оказывал помощь избранному народу только в минуты опасности. К тому же он находился далеко, в храме Силома. Трижды в год верующие совершали туда паломничество, чтобы при посредничестве священников принести ему жертвы и почтить его молитвами, пением гимнов и обрядовыми танцами. Но в будни израильтяне на каждом шагу встречались с местными богами, более близкими им в силу своих человеческих слабостей и свойств. Ваал, Астарта и другие боги с незапамятных времен почитались в Ханаане. Об этом напоминали каменные столбы, вознесенные на холмах, рощи и священные деревья, статуэтки из бронзы и терракоты, алтари под открытым небом, на которых дымились жертвы и благовонные зелья, мифы, песни и сказания. Осенью, когда бог смерти Мот похищал бога урожая Ваала и уводил его в подземное царство, ханаанеяне с плачем и стенаниями участвовали в траурных процессиях, а с наступлением весны, едва только воскресал их любимый бог, они проходили танцевальным шагом по улицам городов и деревень. Таков уж был в Ханаане ритм жизни, жизни весьма колоритной, связанной с радостными, поднимающими дух обрядами.
Израильтяне научились у ханаанеян возделывать землю. От них же израильтяне узнали, что Ваал, Астарта и другие местные боги управляют природой и временами года, что надо их просить о дожде и богатом урожае, о том, чтобы они уберегли их от града, засухи, саранчи.
Бог племен Израиля, обитавший в Силоме, был слишком недоступен, слишком надменен и величествен, чтобы обременять его такими заурядными делами. Однако Яхве воспылал гневом и решил покарать отщепенцев. По его воле отдельные израильские племена поочередно попадали под иго ханаанеян. Тогда грешники, сгибаясь под гнетом врага, горестно каялись и молили о жалости. Яхве был строг, но милостив. В таких случаях он выдвигал из их среды выдающегося вождя, который занимал высокую должность судьи и освобождал своих земляков. Но сыны Израиля были неисправимы: едва только их положение улучшалось, они, как правило, опять начинали поклоняться своим лже-богам.
Израильские племена в Южном Ханаане были покорены царем арамским Хусарсафемом[8] и восемь лет томились в рабстве. После тяжелых битв их освободил Гофониил из племени Иуды, который потом на протяжении сорока лет мирно и успешно исполнял должность судьи Израиля.
Худшая участь досталась потомкам Вениамина. Царь моавитский Еглон в союзе с амонитянами и амаликитянами занял все их земли и в течение восемнадцати лет собирал с них тяжелую дань. Тогда Аод, отважный муж из племени Вениамина, решил положить конец игу. Аод был левшой. Повесив меч под плащом своим у правого бедра, он отправился к царю Еглону, будто бы для того, чтобы доставить ему дары от своих земляков. Дворцовые слуги обыскали его, ища скрытого оружия, однако не стали щупать правое бедро, где обычно никто не носил ни меча, ни кинжала. Тучный деспот развалился на троне в окружении придворных и одалисок. На израильского пришельца он посмотрел высокомерно, не предполагая, что тот вооружен. Аод пал перед ним ниц и, поднеся ему дары, попросил аудиенции с глазу на глаз, под предлогом, что хочет сообщить важные новости. «У меня есть тайное слово для тебя, царь», — сказал Аод, а позже добавил: — «У меня есть до тебя слово божие». Царь подозрительно покосился на него своими слезящимися глазами и призадумался. Однако тут же решил, что перед ним стоит один из его многочисленных шпионов, которых было немало и среди потомков Вениамина. Поэтому он кивком головы приказал придворным покинуть его и с любопытством подставил ухо. Аод подошел ближе, делая вид, будто хочет сказать ему что-то по секрету. Затем он извлек меч и с быстротой молнии пронзил деспота насквозь. Тот даже крикнуть не успел. А когда жирное тело, истекая кровью, опустилось на каменный пол, Аод быстро запер дверь изнутри на засов и удрал черным ходом.
Слуги терпеливо ждали в соседней комнате, думая, что царь шепотом разговаривает с таинственным пришельцем. Однако предполагаемый разговор подозрительно затянулся, и наиболее смелые из слуг стали подслушивать у двери; обеспокоенные мертвой тишиной, они в конце концов подняли тревогу. Дверь взломали, за сбежавшим убийцей организовали погоню, но было уже слишком поздно. Аод успел вернуться к своим землякам и с Ефремовой горы дал сигнал к восстанию. Пользуясь замешательством, которое вызвала смерть царя, израильтяне вторглись в Моав и, как гром с ясного неба, обрушились на своих угнетателей. В кровавой битве они нанесли моавитянам сокрушительное поражение, перебив десять тысяч моавитских воинов. В награду за его геройский подвиг народ избрал Аода судьей, и с того момента он на протяжении восьмидесяти лет мирно правил потомками Ефрема.
ДЕБОРА — ИЗРАИЛЬСКАЯ ЖАННА ДʼАРК. Тяжела была судьба тех сынов Израиля, которые поселились к югу от долины Иезреель. Царь Асора Иавин и его военачальник Сисара занимали на горах цепь укреплений, господствовавших над долинами и дорогами. Они использовали свои ключевые позиции для того, чтобы отрезать израильских поселенцев от коммуникаций, обречь их на голод и в конце концов подчинить себе. Племена Ефрема, Вениамина, Завулона, Иссахара, Неффалима и половина племени Манассии должны были отрабатывать унизительную барщину и платить дань. Так они прожили двадцать лет в унижении и рабстве. Безоружные, потерявшие веру в свои силы, они уже не надеялись дожить до дня свободы.
В те времена засияла звезда Деборы — пророчицы, поэтессы и верной служительницы Яхве. Она жила на горе Ефремовой под пальмой, у дороги между Рамой и Вефилем. Там она принимала посланцев со всего Израиля, давала им мудрые советы, предсказывала будущее и разрешала споры между племенами, родами и частными лицами. Все верили, что устами Деборы глаголет сам Яхве, и ее советы и указания воспринимались как пророчества. Никто тогда в Ханаане не пользовался таким авторитетом, как она.
Воодушевленная патриотическим чувством, Дебора решила поднять народ на борьбу за свободу. Она чувствовала себя к тому призванной, верила, что ее голос, вдохновленный духом божьим, вольет мужество в сердца ее надломленных братьев.
В Кадеше, на земле сынов Неффалима, жил человек, по имени Варак, славившийся своей отвагой и военным опытом, приобретенным в боях с ханаанеянами. Дебора решила сделать его военачальником и призвала к себе. Но Варак не верил в победу, не верил, что израильский народ, снедаемый сомнениями и тревогой, одолеет врага. Разве что израильтян поведет за собой вождь, способный пробудить мужество народа и веру в покровительство Яхве. Разумеется, речь шла о Деборе, всеми почитаемой пророчице; под ее началом борьба с угнетателем приобрела бы религиозный характер, превратилась бы в священную войну. Обдумав и взвесив все эти обстоятельства, Варак сказал: «Если ты пойдешь со мною, пойду; а если не пойдешь со мною, не пойду». Дебору возмутило упрямство Варака, но все же она приняла поставленное им условие. Однако столь явное отсутствие веры не могло сойти ему безнаказанно, и пророчица предсказала, что Сисара, ханаанский военачальник, погибнет не от руки Варака, а от руки слабой женщины.
На призыв пророчицы откликнулись не все племена. Несмотря на это, собралось десять тысяч воинов, плохо вооруженных, но готовых на любой подвиг. Присутствие «матери во Израиле», как называли Дебору, вызвало неописуемый энтузиазм. Израильская армия расположилась на склоне горы Фавор. В долине тем временем появилась ханаанская армия под командованием Сисары. Впереди нее мчались девятьсот боевых колесниц, окованных железом. Эти колесницы представляли тем большую опасность, что по бокам у них были прикреплены острые косы, которые в атаке косили неприятельскую пехоту, как пшеницу. Израильтянам, однако, повезло. Из-за обильных дождей река Киссон вышла из берегов и превратила поле боя в трясину. Варак вел свои отряды в наступление. Когда они оказались в долине, на него двинулись неприятельские боевые колесницы и сразу увязли в размокшей земле, а лошади скользили и падали, вызывая смятение в рядах ханаанеян. Используя это замешательство, израильтяне лихо кинулись на врага и вскоре разбили его наголову. На поле сражения, а потом во время бегства погибли почти все ханаанские воины; грозная армия царя Иавина прекратила существование.
Сисара выпрыгнул из колесницы, и ему удалось удрать с поля боя в Кадеш, где он надеялся найти убежище у Хевера, начальника дружественного клана кенеян. Однако Сисара не застал Хевера дома. Жена Хевера, Иаиль, пригласила Сисару в шатер и прикрыла ковром, так как, утомленный битвой, он хотел сном подкрепить свои силы. Но едва он уснул, как Иаиль приложила к виску Сисары острый колышек и, ударив по нему молотком, пробила насквозь череп Сисары. Спустя некоторое время прибежал Варак и убедился, что опоздал. Сбылось предсказание Деборы: не он, а женщина Иаиль убила Сисару. От меча пал также главный угнетатель израильтян — царь Асора Иавин. После победы Дебора во вдохновенной песне воспела торжество Израиля над ханаанеянами. Не забыла она и о геройском подвиге Иаили. Дебора описала, как труп ханаанского военачальника валялся в прахе у ног женщины, а мать Сисары тем временем с тревогой ожидала возвращения сына:
«В окно выглядывает и вопит мать Сисарина сквозь решетку: что долго не идет конница его, что медлят колеса колесниц его? Умные из ее женщин отвечают ей, и сама она отвечает на слова свои: верно, они нашли, делят добычу, по девице, по две девицы на каждого воина; в добычу полученная разноцветная одежда Сисаре, полученная в добычу разноцветная одежда, вышитая с обеих сторон, снятая с плеч пленника».
После этих событий израильские племена жили в мире сорок лет. И судьей была в те годы пророчица Дебора, окруженная любовью благодарного народа.
КАК СКРОМНЫЙ ЗЕМЛЕПАШЕЦ СТАЛ ОСВОБОДИТЕЛЕМ ИЗРАИЛЯ.