Иудеи выкупили тело героя, который предпочел погибнуть, чем жить в рабстве и унижении. Самсона похоронили в могиле его отца Маноя и с той поры с гордостью вспоминали историю его жизни.
КАК ЛЮДИ ИЗ ПЛЕМЕНИ ДАНОВА УКРАЛИ ИСТУКАНА ЯХВЕ. На горе Ефремовой жила вдова, скопившая тысячу сто сиклей серебра. Каково же было ее возмущение, когда она обнаружила, что ее шкатулка пуста. Неизвестный вор украл все сбережения вдовы. В приступе отчаяния она прокляла этого негодяя и умоляла Яхве, чтобы он покарал его смертью. Тогда сын вдовы, по имени Миха, в ужасе признался в краже и вернул серебро. Мать тут же взяла назад свое проклятие и простила сына. Она отсчитала двести сиклей из своих сбережений, отдала их плавильщику, и тот отлил из серебра истукана, которого мать вручила сыну в награду за раскаяние. Вопреки запрещению Иисуса Навина, Миха устроил у себя в доме храм Яхве и назначил священником своего сына. Но Миха не получал от него ожидаемого дохода. Местное население не принимало всерьез священника, который не принадлежал к племени левитов.
Однажды в дом Михи пришел бродячий левит и попросил приюта. Он был родом из Вифлеема Иудейского и скитался по свету в поисках работы. Миха сразу же предложил ему должность священника в своем храме и в виде вознаграждения обещал давать пропитание, десять сиклей серебра в год и необходимую одежду.
Меж тем люди племени Данова, жившие на юге Ханаана, терпели большие трудности. По соседству с ними обосновались филистимляне, которые все более нагло и открыто готовились к вторжению. В поисках безопасности сыны Дановы в конце концов решили перебраться в другую часть Ханаана. С этой целью они послали на север пять человек из своего племени и поручили им подыскать новые места для расселения. По дороге послы побывали у Михи, с удивлением оглядели «дом божий» и подробно поговорили со священником. То, что они узнали, пришлось им весьма по вкусу. Как удобно и вместе с тем выгодно иметь собственный религиозный центр и не зависеть от далекого Силома! Однако посланцы с юга не выдали своих мыслей и пустились в дальнейший путь. Остановились они только в Лаисе, городе, расположенном у северной границы Ханаана. Земля там была весьма плодородная, а население не отличалось чрезмерной воинственностью.
Вскоре шестьсот воинов из племени Данова вместе с семьями и всем имуществом двинулись на завоевание Лаиса. По дороге они остановились на горе Ефремовой и с наступлением ночи прокрались в святилище Михи, чтобы похитить серебряного истукана Яхве и прочие литургические принадлежности. Левит, который застиг их на месте преступления, мигом сообразил, что перед ним открываются перспективы лучшей жизни, упаковал свои пожитки и ушел вместе с данитами.
Утром Миха обнаружил кражу, созвал челядь и пустился в погоню за грабителями. Увидев их издалека, он крикнул, чтобы они немедленно остановились, однако вскоре понял, что эта шайка на все способна и лучше с нею не связываться. Поэтому он с достоинством повернул назад и поехал домой.
Сыны Дановы с легкостью завоевали и разрушили Лаис, истребили его жителей, а на развалинах возвели свою столицу Дан. Построенный там храм с серебряным истуканом Яхве приобрел известность во всем Ханаане, хотя и существовал он незаконно и священники в Силоме осуждали его. Но вождя, равного по своему влиянию Иисусу Навину, вождя, способного вернуть единство раздробленному Израилю, тогда не было.
ПРЕСТУПЛЕНИЕ СЫНОВ ВЕНИАМИНОВЫХ. У подножия горы Ефремовой жил левит, женатый на женщине из Вифлеема Иудейского. Супруги плохо ладили, и в конце концов жене надоели вечные ссоры, она бросила дом мужа и вернулась к отцу в Вифлеем. Прошло четыре месяца, левиту стало скучно в одиночестве коротать дни, и он решил помириться с женой — навьючил на двух ослов корм, хлеб и вино и в сопровождении слуги двинулся в путь.
Тесть встретил левита с распростертыми объятиями и в течение нескольких дней принимал у себя с величайшей сердечностью. А жена левита поверила в его раскаяние. Примирившимся супругам не терпелось вернуться к своему домашнему очагу у подножия горы Ефремовой. Вечер застиг их у стен Иерусалима, и слуга посоветовал им переночевать в городе. Однако там жили иевусеи, и поэтому левит ответил: «Нет, не пойдем в город иноплеменников, которые не из сынов Израилевых, но дойдем до Гивы».
Гива, шумный город, находился на земле сынов Вениаминовых. Путникам негде было переночевать, и они присели на улице, но прохожие не замечали пришельцев с котомками и не считали себя обязанными оказать им гостеприимство. По той же улице шел старик, возвращавшийся домой с полевых работ. Усталый после целого дня труда, согбенный годами, он все-таки остановился и предложил путникам ночлег. Старик принадлежал к племени Ефрема, а не Вениамина, но жил в Гиве и приобрел там земельный участок.
Он привел гостей в свой дом, подкинул сена ослам и пригласил путников ужинать. В этот момент дом обступила компания самых темных городских подонков. Они колотили кулаками в двери и требовали, чтобы им выдали чужеземцев. «Выведи человека, вошедшего в дом твой, мы познаем его», — грозно кричали они. Хозяин дома вышел на улицу и с мольбой обратился к распоясавшимся негодяям: «Нет, братья мои, не делайте зла, когда человек сей вошел в дом мой, не делайте этого безумия. Вот у меня дочь девица, и у него наложница, выведу я их, смирите их, и делайте с ними, что вам угодно; а с человеком сим не делайте этого безумия».
Хулиганы в конце концов похитили жену левита и не отпускали всю ночь. Под утро истерзанная женщина дотащилась до дома старика и умерла на пороге. Левит положил ее на осла и поспешно покинул город. Приехав домой, он рассек тело замученной жены на двенадцать частей и разослал всем племенам израильским как доказательство чудовищного преступления жителей Гивы.
Израильтяне собрались в Массифе, чтобы рассмотреть жалобу левита. Послы, отправленные в Гиву, добивались, чтобы им выдали преступников, но сыны Вениаминовы гордо отвергли их требование. Тогда была объявлена война — объединенная израильская армия подтянулась к стенам Гивы, где сосредоточились войска взбунтовавшегося племени.
Война была долгая и необычайно кровавая. Две карательные экспедиции Израиля потерпели тяжелое поражение, оставив на поле боя тысячи павших, и только третья экспедиция благодаря хитро задуманной засаде принесла победу. Воины Израиля, разъяренные упорным сопротивлением сынов Вениамина и тяжелыми потерями, устроили в Гиве кровавую резню. Они никого не щадили: ни мужчин, ни женщин, ни детей. Город был опустошен, дома сожжены, скот перебит. Последний отряд воинов Вениаминовых, насчитывавший шестьсот человек, укрылся на вершине каменной горы Риммоны, где они успешно защищались в течение четырех месяцев и в конце концов получили прощение.
Перед походом израильтяне поклялись, что никогда не отдадут своих дочерей в жены преступникам. Теперь, когда женщины и дети Вениаминова племени были полностью истреблены, клятва эта обрекала одно из двенадцати колен Израилевых на неминуемую гибель, ибо шестьсот уцелевших вениаминитов лишены были возможности вступить в брак и основать семью. Старейшины племен израильских собрались в Силоме в доме божием и громко стенали и плакали: «Господи, боже израилев! для чего случилось это в Израиле, что не стало теперь у Израиля одного колена».
В конце концов выход из трудного положения был найден. Оказалось, что город Иавис Галаадский не участвовал в войне и, следовательно, заслуживал примерного наказания за подлое отступничество. И тогда в Иавис отправились двенадцать тысяч воинов, истребили всех мужчин и всех женщин, «познавших ложе мужеское», и сохранили жизнь девушкам, чтобы отдать их в жены сынам Вениаминовым. Однако в добычу завоевателям досталось только четыреста девственниц, у двухсот сынов Вениамина по-прежнему не было жен. Старейшины и в этом случае нашли выход: они посоветовали холостым сынам Вениамина спрятаться в виноградниках близ ворот города Силома, где как раз в это время отмечали какой-то религиозный праздник. По стародавнему обычаю, силомские девушки выходили в поле и водили хороводы в честь Яхве. В тот момент, когда девушки увлеклись пением и плясками, сыны Вениамина выскочили из укрытия и похитили самых красивых. Потом они вернулись в свой родной край и начали новую жизнь, поднимая из развалин города и села. Вот каким образом спаслось от гибели колено, ведущее свой род от Вениамина.
ВЕРНАЯ РУФЬ С ГОЛУБИНЫМ СЕРДЦЕМ. В эпоху правления судей в Ханаане однажды разразился голод. В поисках пропитания житель Вифлеема, по имени Елимелех, вместе со своей женой Ноеминью и двумя сыновьями — Махлоном и Хилеоном и всем имуществом переправился на ту сторону Иордана и поселился в Моаве. Сыновья взяли себе в жены моавитянок Орфу и Руфь. Судьба, однако, не благоприятствовала семье Елимелеха; мужчины вскоре умерли, оставив трех овдовевших женщин без средств к существованию.
Ноеминь затосковала по Вифлеему, где она родилась и провела лучшие годы. От приезжих она узнала, что жизнь там снова изменилась к лучшему. Тогда Ноеминь решила вернуться в родные места. Обе снохи сопутствовали ей. В дороге старая Ноеминь стала корить себя, зачем она уводит молодых вдов в чужую сторону, где неизвестно, что их ждет; им следует вернуться в Моав, ведь там они смогут выйти замуж во второй раз. Женщины расплакались от волнения и расцеловали добрую свекровь. Но вернуться в Моав согласилась только Орфа. А Руфь со слезами на глазах сказала: «Не принуждай меня оставить тебя и возвратиться от тебя; но куда ты пойдешь, туда и я пойду, и где ты жить будешь, там и я буду жить; народ твой будет моим народом, и твой бог моим богом; и где ты умрешь, там и я умру и погребена буду. Пусть то и то сделает мне господь, и еще больше сделает; смерть одна разлучит меня с тобой».
Ноеминь и Руфь пришли в Вифлеем во время жатвы, когда на пригородных полях убирали ячмень. Они были бедны, и им нечего было есть. Пользуясь стародавней привилегией путешествующих и