бедняков, Руфь стала собирать колосья, оставленные на поле жнецами. От рассвета до сумерек, шаг за шагом, шла она, нагнувшись, следом за жнецами, чтобы не пропустить ни одного колоса. А вечером возвращалась к свекрови и готовила скромный ужин.
Как-то утром, когда Руфь подбирала колосья, пришел из Вифлеема хозяин поля. Звали его Вооз, и был он родственником покойного мужа Ноемини. Увидев Руфь, он спросил у своих людей: «Чья это молодая женщина?» Жнецы ему ответили: «Эта молодая женщина — моавитянка, пришедшая с Ноеминью с полей моавитских». Вооз оказался человеком милосердным. Тронутый трудолюбием чужестранки, он не только разрешил ей собирать колосья, но и предложил, чтобы она ежедневно делила обеды с его слугами. Потихоньку он даже распорядился, чтобы на стерне нарочно оставляли для нее больше колосьев. «Чем снискала я в глазах твоих милость, что ты принимаешь меня, хотя я и чужеземка?» — спросила Руфь. Вооз ответил ей: «Мне сказано все, что сделала ты для свекрови своей по смерти мужа твоего, что ты оставила твоего отца, и твою мать, и твою родину, и пришла к народу, которого ты не знала вчера и третьего дня». Обрадованная Руфь поспешила к свекрови, неся шесть мер ячменя, а также половину обеда, которую она для нее оставила. Тогда Ноеминь сообщила Руфи, что Вооз — близкий родственник Елимелеха.
Вскоре после того Ноеминь нежно сказала своей снохе: «Дочь моя, не поискать ли тебе пристанища, чтобы тебе хорошо было?» В Ханаане был обычай молотить пшеницу ночью, потому что тогда дули «ветры, помогающие отделить колос от зерна». Узнав, что Вооз будет молотить в ближайшую ночь, а после работы ляжет спать возле скирды, Ноеминь обдумала хитрый план действий. По ее совету Руфь умылась, намастила себя благовониями и надела нарядные одежды, а потом отправилась в поле, где на соломе, прикрывшись плащом, спал Вооз. Руфь тихонько подошла, отогнула полу плаща и легла у ног Вооза. В полночь Вооз проснулся и с удивлением увидел лежавшую у его ног женщину. Он даже немного испугался, потому что в темноте ее не узнал. «Кто ты?» — спросил Вооз. «Я Руфь, раба твоя, — с дрожью в голосе ответила молодая женщина, — простри крыло твое на рабу твою, ибо ты родственник».
Вооз сразу понял, о чем она говорит. Старый закон обязывал его взять в жены бездетную вдову ближайшего родственника. У него не было оснований уклониться от этой обязанности, ибо он знал Руфь как женщину добродетельную и трудолюбивую. Но в Вифлееме жил человек, состоявший с Руфью в более близком родстве и, таким образом, обладавший правом первенства. Следовало сперва узнать, не хочет ли он воспользоваться своим правом. Желая выяснить это, Вооз пригласил десять старейшин в свидетели и сел вместе с ними у городских ворот. Близкий родственник Руфи был земледельцем и ежедневно уходил из города, чтобы работать на своем поле. Вооз остановил его, усадил рядом с собой и в присутствии десяти свидетелей торжественно сообщил, что вернулась Ноеминь и что часть поля Елимелеха причитается ей по наследству. Надо его оплатить, и с этой целью поле должно быть продано, а он, как ближайший родственник, первым имеет право купить его. У родственника загорелись глаза. Как каждый земледелец, он был жаден на землю и поэтому, не задумываясь, сказал: «Я выкупаю». А Вооз ему ответил: «Когда ты купишь поле у Ноемини, то должен купить и у Руфи-моавитянки, жены умершего, и должен взять ее в замужество, чтобы восстановить имя умершего в уделе его». У родственника вытянулось лицо. Землю-то он охотно приобрел бы, но не такой ценой. У него и так уже была большая семья. Он сокрушенно развел руками и сказал, что отказывается от своего права первенства при купле земли в пользу Вооза.
В Израиле с давних времен существовал такой обычай: человек, отказывающийся от женитьбы на вдове родственника, а также от ее приданого, снимал сандалий и в присутствии свидетелей вручал его другому претенденту. Без этого символического жеста отказ от своих прав считался юридически недействительным. Вооз для того и вызвал родственника Елимелеха, чтобы тот дал ему свой башмак, и, показывая его старейшинам и всему народу, обратился к ним со следующими словами: «Вы теперь свидетели тому, что я покупаю у Ноемини все Елимелехово и все Хилеоново и Махлоново; также и Руфь-моавитянку, жену Махлонову, беру себе в жену, чтоб оставить имя умершего в уделе его…» Старейшины ответили хором: «Мы свидетели; да соделает господь жену, входящую в дом твой, как Рахиль и как Лию, которые обе устроили дом Израилев; приобретай богатство в Ефрафе, и да славится имя твое в Вифлееме». После того как эта обрядовая формула была провозглашена, Вооз стал мужем Руфи и законным владельцем наследства Елимелеха. Супруги приютили в своем доме старую Ноеминь и жили друг с другом очень счастливо. Вскоре у них родился мальчик, которого назвали Овидом. Его ждала вековечная слава как деда царя Давида, который стал величайшим героем израильского народа.
Является ли шестая книга Ветхого завета, как думали на протяжении веков почитатели Библии, подлинными записями Иисуса Навина? Можно ли рассматривать ее как достоверный исторический источник? На оба эти вопроса наука отвечает отрицательно.
С помощью лингвистического анализа текста удалось абсолютно точно установить, что Книга Иисуса Навина — это конгломерат нескольких исторических документов, относящихся к разным эпохам и отражающих интересы разных общественных слоев. Вдобавок эти источники с ходом времени подвергались бесчисленным редакторским исправлениям. В целом можно сказать, что в Книге Иисуса Навина представлены два основных документа: отчет о покорении Ханаана, составленный в начале IX века до н. э., и описание раздела Ханаана после его покорения, совершившегося во времена царя Соломона. Короче говоря, Книга Иисуса Навина появилась через несколько сот лет после его смерти.
Мы сознательно употребили термин «конгломерат», ибо редакторы Библии использовали доставшиеся им документы некритически, не пытаясь связать их в логическое целое. В силу этого библейские сказания изобилуют повторениями, в их изложении масса непоследовательности.
Поскольку мы ограничены местом, то приведем лишь некоторые, наиболее яркие, примеры. Но внимательный читатель Библии, заинтересовавшись этим вопросом, сам без труда убедится, как много в ней путаницы и ошибок. Они бросаются в глаза при первом же чтении.
Например, мы узнаем, что после разгрома коалиции южного Ханаана израильтяне разрушили Иерусалим и истребили его жителей. Между тем уже в следующей главе забывчивые компиляторы текста преспокойно рассказывают, что Иерусалим не был завоеван, а иевусеи жили в нем еще в их времена. Подтверждением этому служит случай из жизни того библейского левита, который то ссорился, то мирился с женой. Возвращаясь после очередного примирения домой, супруги в сумерки проходили под стенами Иерусалима. Тогда слуга их предложил там переночевать. Левит возразил ему следующим образом: «Нет, не пойдем в город иноплеменников, которые не из сынов Израилевых…» Следует помнить, что сказание это возникло через несколько лет, а может, и через десяток-другой лет, после смерти Иисуса Навина, предполагаемого завоевателя Иерусалима.
Столько же путаницы в Библии и в отношении города Сихема. По ее тексту Иисус Навин в конце своей жизни собрал там израильтян и еще раз потребовал от них, чтобы они остались верны союзу с Яхве.
Теперь мы, однако, знаем, что город Сихем еще долгое время после смерти Иисуса Навина оставался в руках ханаанеян. Некоторые знатоки Библии пытались по-своему истолковать этот факт, высказав предположение, будто упоминаемое собрание состоялось не в самом городе, а в его окрестностях, где якобы уже обосновались израильтяне. Гипотеза неубедительная! Компиляторы библейских текстов попросту «опрокинули в прошлое» ту ситуацию, какая существовала при их жизни. Сихем тогда был израильским городом, поэтому легко могло сложиться мнение, будто он принадлежал израильтянам еще при Иисусе Навине.
Отсюда, разумеется, только один шаг до легенды о том, будто именно в Сихеме состоялось историческое собрание. Это ведь город Авраама, город, который древние евреи окружали культом. Связав с Сихемом последнее выступление Иисуса Навина — торжественный акт подтверждения синайского союза, — редакторы Библии тем самым придали ему огромное религиозное и символическое значение и в некотором роде установили связь с древнейшими сказаниями из эпохи патриархов.
С поразительно противоречивыми фактами мы особенно часто сталкиваемся в тех главах Библии, где перечислены израильские завоевания в Ханаане. Царь иерусалимский Адониседек сперва убит по приказу Иисуса Навина, а потом вторично гибнет, попав в руки племени Иуды. В первом случае он, правда, носит имя Адониседек (Иисус Навин, гл. 10, ст. 1), а во втором — Адони-Везек (Судей, гл. 1, ст. 7), но, судя по всему, речь идет об одном и том же лице.
В первой главе Книги судей племя Иуды захватывает также города Газу, Аскалон и Екрон. Хотя названные города лежали в прибрежной низменности, уже в следующем стихе редакторы Библии сообщают, что Иуда «овладел горою. Но жителей долины не мог прогнать; потому что у них были железные колесницы» (Судей, гл. 1, ст. 19). «Они» — это филистимляне, которые не только не были тогда покорены, но со временем сами покорили израильтян.
Запутавшись в этих противоречиях, мы в конце концов спрашиваем себя: какие же города завоевал Иисус Навин, а какие — его помощники и преемники и какими ханаанскими городами израильтяне действительно завладели?
Если же вдобавок ко всем нашим сомнениям мы вспомним, что Иерихон и Гай к моменту израильского вторжения давно уже лежали в развалинах и что подлинность личности Иисуса Навина весьма проблематична, то мы убедимся, что шестая книга Библии абсолютно недостоверна как исторический источник.
Компиляторов Библии не интересовала историческая правда в современном значении этого слова и ничуть не смущала хронология. Они преследовали только одну задачу: показать на избранных примерах, что покорение Ханаана означало исполнение обещания Яхве и, следовательно, было событием религиозного значения. Стремясь осуществить свою цель, они весьма вольно обращались с историческими документами: одни обходили молчанием, другие же перерабатывали в угодном им духе. В результате шестая книга Библии стала сборником сказаний, религиозно-моральных по своей тенденции. Сказания эти учат, что израильтяне всем обязаны Яхве, который следил за ходом захватнической кампании и по мере надобности вступался за израильтян с помощью чудес. Вождь интервенции Иисус Навин только потому одерживал победы, что был верным последователем яхвизма. В конце своей жизни он укрепил синайский союз и умер в ореоле святости, как мудрый учитель народа и несгибаемый борец за Моисеево наследие.