Среди израильских воинов было три старших сына Иессея. Давид, как самый младший, оставался дома и носил братьям еду в лагерь. Однажды он пришел туда как раз в тот момент, когда Голиаф поносил и смешивал с грязью все святыни израильтян. Возмущенный его наглостью, Давид заявил братьям, что принимает вызов. Опытные воины высмеяли его, а когда он продолжал стоять на своем, разгневались не на шутку и велели ему немедленно возвращаться домой. Известие о дерзком пастушонке позабавило Саула. Он позвал Давида в свой шатер и по-отечески сказал ему: «Не можешь ты идти против этого филистимлянина, чтобы сразиться с ним; ибо ты еще юноша, а он воин от юности своей». Но Давид упорствовал. Он рассказывал, что убивал львов и медведей, нападавших на его стадо, хвастался своими мышцами и ловкостью. И наконец Саул согласился. Он надел на юношу свою броню и шлем, опоясал своим мечом и велел ходить по шатру, чтобы убедиться, сможет ли Давид двигаться в тяжелых доспехах. Действительно, Давид чувствовал себя в них неловко и заявил, что предпочитает сражаться в своей обычной пастушеской одежде. Саул рассмеялся и разрешил ему поступать так, как он захочет.
Давид, готовясь сразиться с грозным филистимлянином, взял только свой пастушеский посох и пращу. По пути он остановился у ручья и выбрал себе пять острых камней. Затем он направился в долину навстречу Голиафу, напевая религиозные песни. Когда Голиаф увидел Давида, он так захохотал, что содрогнулись горы. После чего он начал издеваться над рыжими волосами и хрупким сложением Давида. Больше всего его смешило то, что юноша вооружен одним лишь посохом. Прикидываясь возмущенным, он заорал: «Что ты идешь на меня с палкою? Разве я собака?» Но тут же он решил, что израильтяне делают из него посмешище, прислав к нему подростка. Ругаясь и проклиная, он грозился бросить тело наглого смельчака хищным птицам и зверям. Давид не стал с ним препираться, а только со всей серьезностью призвал его готовиться к смерти, так как по воле Яхве он сейчас погибнет.
На обоих холмах воцарилась напряженная тишина. Филистимляне с нетерпением ждали, когда их непобедимый великан нанесет противнику смертельный удар, а израильтяне с дрожью следили за храбрым юношей, который с такой наивной самоуверенностью шел навстречу собственной гибели. Голиаф, держа в руках огромный меч, готовился к удару. Уверенный в своем превосходстве, он даже не следил за движениями Давида. Юноша между тем достал украдкой из сумки камень и изо всех сил бросил его из пращи. Камень просвистел в воздухе и вонзился в лоб Голиафа, который беспомощно рухнул на землю. Давид мгновенно бросился к оглушенному великану, вырвал у него из рук меч и одним ударом отрубил ему голову.
Неожиданное поражение вызвало в лагере филистимлян невообразимую панику. Израильтяне, воспользовавшись этим, накинулись на них с такой яростью, что все филистимское войско обратилось в бегство. Израильтяне преследовали неприятеля и остановились лишь у филистимских городов Геф и Аккарон. Весь филистимский лагерь с множеством скота и награбленным имуществом израильтян попал в руки Саула. Давид преподнес ему в качестве трофея голову Голиафа, а оружие великана повесил в своем шатре.
Но главным трофеем Давида в этом единоборстве была военная слава и популярность среди израильского народа.
ДАВИД, САУЛ И ИОНАФАН. В награду за одержанную победу Давиду доверили командование крупным отрядом воинов; он стал самым молодым военачальником в истории Израиля. Ионафан, сын Саула и наследник престола, очень полюбил его с первой же встречи. В знак привязанности он передал ему свой плащ, тунику, меч и пояс.
Давид, несмотря на юный возраст, прекрасно справлялся с обязанностями военачальника. Он предпринял ряд походов против филистимлян и каждый раз одерживал победу. В израильских городах его встречали восторженно. Женщины, старые и молодые, восхищались им. Они всегда встречали его плясками, пением и игрой на тамбуринах. В его честь сложили песенку, которую распевали на улицах городов и которая вскоре дошла и до Гивы:
Саул победил тысячи,
а Давид десятки тысяч!
Слова песни сильно задели Саула. Они оскорбляли его и ставили военные заслуги Давида выше всего того, что он сделал для израильского народа за многие годы борьбы. Это была жестокая и незаслуженная обида. Два дня и две ночи Саула терзало подозрение, что вдохновителем песни был Самуил и что, быть может, он действовал в сговоре с Давидом. Царь чувствовал, что народ все больше отворачивается от него. Тот самый народ, который еще недавно выражал ему свое восхищение. Чьи же это козни, если не верховного жреца, который однажды открыто заявил ему, что лишит его престола? Расстройство, бессонница и горечь обиды довели Саула до того, что он моментами терял рассудок. Среди его близких воцарилось уныние. Никто не отваживался заговорить вслух, но все шептали по углам: «Напал злой дух от бога на Саула, и он бесновался в доме своем».
Снова послали за Давидом, чтобы он музыкой излечил царя. Юноша вошел к нему и стал играть на своей арфе. Саул смотрел на него невидящим взглядом. Потом он вдруг очнулся, в его глазах зажглась ненависть, он схватил копье и метнул в Давида. Юноша в последний миг уклонился, и копье вонзилось в стенку.
Саул понял, что еще немного — и он совершил бы непоправимое. Убийство популярного героя могло иметь роковые последствия. Желая задобрить Давида, он назначил его командовать отрядом в тысячу человек и послал на войну с филистимлянами. Юный военачальник и на этот раз шел от победы к победе, завоевывая все большую славу и любовь народа. Одновременно росла ревность Саула. Он не решался выступить против Давида в открытую, но втайне составил план действий. Он велел передать Давиду, что даст ему в жены свою старшую дочь, Мерову, если тот принесет краеобрезания ста убитых филистимлян. Царь надеялся, что его соперник погибнет, выполняя столь опасную задачу. Юноша сразу разгадал планы Саула. Под предлогом того, что он недостоин быть зятем царя, Давид пытался уклониться от этого похода. Но Саул настаивал. Давид отправился в путь с небольшим отрядом, состоявшим из самых преданных его соратников. Вскоре он убил не сто, а двести филистимлян и принес царю их краеобрезания. Саул был очень разочарован и решил по крайней мере унизить Давида. Вопреки обещанию, он дал ему в жены не старшую дочь, а младшую, Мелхолу. Девушка была очень рада этому, так как давно любила юного героя. Давид злился на Саула за обман: ведь брак со старшей дочерью сулил больше надежд на престол.{33} Саул же подозревал, что Давид состоит в сговоре с Самуилом, и грозился его убить.
МЕЛХОЛА И ИОНАФАН СПАСАЮТ ДАВИДА. В это опасное время Ионафан проявил себя как истинный друг. Рискуя навлечь на себя гнев отца и прекрасно понимая, что Давид — опасный претендент на престол, он все же предупредил его об угрожающей опасности. Он уговорил Давида скрыться в горах, а сам отправился к отцу ходатайствовать за него. После долгих уговоров Саул смилостивился и разрешил Давиду вернуться. Однако примирение длилось недолго. Давид одерживал все новые победы над филистимлянами, что вызывало у Саула страх и зависть. В минуту гнева он вторично метнул копье в своего соперника и снова промахнулся. На этот раз Давид понял, что нужно спасаться, пока не поздно, и, как только стемнело, он покинул царский дворец, убежав к себе домой. Тогда Саул послал к нему убийц. Мелхола в последний момент спасла мужа. Она велела ему выскочить в окно, а в его постель уложила статую, одев ее в одежды Давида и плотно закутав одеялом. Когда вошли солдаты царской стражи, она показала им кровать и сказала, что Давид тяжело заболел и не может подняться. Но Саул приказал с гневом: «Принесите его ко мне на постели, чтобы убить его!»
Обман раскрылся. Мелхолу привели к отцу. Она с трудом избежала наказания, сказав, что Давид грозился убить ее, если она не поможет ему бежать.
Давид между тем пришел к Самуилу и рассказал о своих злоключениях. Вдруг пришло известие, что в Рамафаим идут царские солдаты с приказом поймать беглеца. Навстречу им вышел Самуил с пророками, которые плясками, пением и восклицаниями привели себя в состояние высшего религиозного экстаза. Суеверные солдаты сначала смотрели на них с испугом, а потом сами включились в бешеную пляску пророков. Благодаря этому Давид успел спрятаться, и солдаты вернулись в Гиву с пустыми руками. Саул еще дважды посылал за Давидом солдат, но они каждый раз поддавались воздействию пророков и не выполняли приказа. Тогда царь решил лично отправиться в Рамафаим для поимки неуловимого соперника. Как только он вошел в город, Самуил с пророками выбежали ему навстречу с плясками, песнями и барабанным боем. Вначале Саул наблюдал за ними равнодушно, но постепенно в нем тоже стал просыпаться религиозный восторг юности. Увлеченный, он включился в хоровод. Кружась, бормоча что-то с пеной у рта, он срывал с себя одежды и наконец, совершенно нагой, без сознания рухнул наземь. Он пролежал в глубоком обмороке весь день, а когда очнулся, Давида уже не было в городе. Беглец вернулся в Гиву, чтобы пожаловаться на свою горькую участь своему единственному другу Ионафану. «Что сделал я, — вопрошал он, — в чем неправда моя, чем согрешил я пред отцом твоим, что он ищет души моей?» Ионафан утешал его, как мог, заверяя, что поможет ему и своевременно предупредит об опасности, поскольку отец делился с ним обычно своими планами. Но Давид отвечал: «Отец твой хорошо знает, что я нашел благоволение в очах твоих, и потому говорит сам в себе: „Пусть не знает о том Ионафан, чтобы не огорчился“».
Хуже всего было то, что на следующий день был назначен пир, который Саул устраивал обычно в начале нового месяца для своих ближайших помощников. Это было одновременно высшее государственное совещание, на котором все приглашенные обязаны были присутствовать. Неявка без уважительной причины была непростительным проступком и повлекла бы за собой окончательный разрыв. Давид надеялся еще помириться с Саулом и не хотел сжигать за собой мосты. Одновременно, зная неуравновешенный характер царя, он боялся появиться на пиру. Он попросил Ионафана передать отцу, что ему пришлось отправиться в Вифлеем на семейное торжество.