Постукивая молотком по изгибам дула, Вася Солидол сосредоточенно думал о недавнем разбойном нападении вооруженной банды — так он окрестил появление незнакомца с пистолетом. «Вот, значит, как? — бормотал он в усы. — Пистолетом в лоб? А мы в ответ шквальным дробовым огнем. Надо только брать с полметра правее цели».
Он приложил приклад к щеке, нацелился в окно — и сразу над медной мушкой мелькнула голова постояльца. Пока Борис Борисыч обтоптывал ботинки в сенях, Вася Солидол вогнал в магазин латунную гильзу с зарядом дроби «двадцатки» и сунул под кровать. Его подозрительность распространилась и на Бориса Борисыча. «Все они крутятся вокруг трупа. Одна шайка», — решил Вася Солидол, однако гостя встретил подчеркнуто внимательно.
— A-а, вернулись? Вижу по лицу — нашли деревеньку. Позвольте узнать, в каком таком местонахождении? И ботиночки вон не загрязнили…
Богумил Рачев подмигнул хозяину, щелкнул себя по горлу — мол, принял уже?
— Нельзя! — серьезно отрезал Вася Солидол. — Участковый приходил. — Он пожевал губами и зачем-то добавил: — С пистолетом приходил. Н-да, паспортами интересовался. А вы мне не изволили даже показать. Непорядок! Выговор схлопотал… Так что, извиняйте: или паспорт, или… кхе-кхе…
— Понял, Васил, понял. Завтра я уезжаю совсем, а паспорт в милиции — я же из другой республики.
Это еще больше испугало Васю Солидола, он тут же связал эти два факта — приезд бандюги с красной рожей и отъезд постояльца. А если и он вооружен? Мелькнула мысль: напоить до упора и связать вожжами.
— Вы это… Борис Борисыч, отдохните чуток, а я сгоняю к Матвеевне за «перваком». Примем на «ниточку» за отъезд, по-людски, а? Бабка, грибочков по такому случаю…
— Не уродились еще грибы, — раздалось из-за печки скрипуче, — капустой обойдетесь, а сало — сам знаешь где… Скрутило что-то меня.
Вася Солидол, мысленно перекрестившись, выбежал из избы. Матвеевна открыла не сразу, долго гремела засовом, чертыхалась.
— Какого лешего язык распустила? — накинулся с ходу Вася Солидол. — Зачем про труп ляпнула, да еще меня втянула? Шайка это. Тот, мордатый, хотел сначала меня придушить — вот так! А уж потом пристрелить — вот так! — Он ткнул пальцем в лоб Матвеевне. — А уж после сжечь всю деревню.
— Господи! Чего ты к ночи мелешь? — зашаталась от страха бабка. — У меня же сердце…
— Ладно, разбираться сейчас буду. Давай бутылку!
— Так бы и сказал, — враз успокоилась Матвеевна. — Вечно причину выдумываешь: то у тебя дыхание перехватывает, то бабке своей ревматизьму растереть, теперь выдумал банду… Зашел человек попить, слово за слово, а чего ж про труп не сказать, секрет, что ли, какой?
— Тьфу, дура старая! Завтра увидишь, сколько милиции понаедет. Я звонить бегу.
— С бутылкой?
— Бутылка для дела, — перешел на шепот Вася Солидол. — Постоялец мой замешан. Надо его вырубить до утра…
— Ах! Ах! — заахала Матвеевна и прикрыла рот рукой. — А не врешь? Твой постоялец — тип подозрительный, я давно заметила. Погодь, достану одну «смертельную», на дусте и табачном листе — коня свалит. У меня еще с тех пор, когда жив мой-то был, этой отравой его утихомиривала от дебошей. Только сам не пей…
— Тогда давай вторую, нормальную, — потребовал Вася Солидол.
— Дам, дам… Царица Мать Небесная, я же глаз не сомкну…
Вася Солидол, отоварившись, вышел на улицу и услышал за собой грохот, подумал: «Видать, бочкой с капустой решила припереть дверь. Откуда и силища взялась, а все ноет про общую немощь и скудоножие»…
Майор нервничает
Телефонный звонок застал Фидинеева дома за несвойственным для него занятием — исследованием школьных тетрадей сына-пятиклассника на предмет выявления возможных и неизбежных двоек.
Жена ходила на цыпочках, подчеркивая великую значимость текущего момента: наконец-то отец впервые за весь учебный год взялся за сына. Сам сын сидел напротив, гадая, какая последует кара, когда многое обнаружится.
Но дело не дошло даже до степени воспитательного монолога, потому что раздался звонок.
— Как быть? — бубнил в трубку дежурный по райотделу. — Это по поводу трупа болгарина… Требует именно вас. Срочно!
…Спустя некоторое время майор услышал далекий неясный крик, потер лоб, закурил сигарету «Ява», заметив боковым зрением, как жена смела тетрадки со стола и подчеркнуто громко хлопнула дверью.
Пока он ничего толком не мог понять, но вдруг почувствовал всей кожей — началось!
А в трубке с хрипом и кашлем раздавалось:
— Этот… с пистолетом… заодно, видать, с постояльцем. Может, его вырубить? Я от Укусникова, пенсионера-фронтовика… У него с войны еще граната… Тьфу, гранаты нет, но ежели чего…
— Говоришь, с гранатой приходил? И пистолетом? А уксус зачем? И что ты рубить собрался? Давай, дядя Вася, все с самого начала, спокойно, не нервничая.
— О, Господи! Не рубить, а вырубить, ну, по-вашему, замочить… В смысле отключения через алкоголизьму до исключительного вырубона. Погодь, тут Укусников трубку рвет…
Наконец с помощью пенсионера-фронтовика Фидинеев разобрался в ситуации, приказал постояльца не трогать, а следы протекторов машины сохранить до утра.
Тем временем там, в деревне, Укусников, положив трубку, чуть не двинул по физиономии Васе Солидолу:
— Чего ты, стервец, про гранату выдумал? Статья же…
— Звиняй, сорвалось… Ты же прошлым летом рыбу глушил гранатой…
— Пень ты чумелый. Еще и про это вспомни… Иди и умолкни до утра, следы карауль, чтоб дождем не размыло. Постояльца «мочить» не надо, но на всякий случай успокой самогонкой — все польза будет, да и сам меньше надерешься…
Вася Солидол благополучно добрался до своего поворота, обошел следы машины, тихо проник во двор Матвеевны. Там содрал с теплицы несколько лоскутков пленки, укрыл следы — они хорошо сохранились на съезде с основной дороги.
…А ранним утром, пока криминалист изучал следы протекторов, майор застал в избе такую картину: на кухне, опутанный вожжами, спал Богумил Рачев; на лежанке в обнимку с искривленной одностволкой храпел сам Вася Солидол. Бабка выглянула из-за печи и снова скрылась. В воздухе нестерпимо воняло сивухой и еще чем-то, отдаленно напоминающим полузабытый и родной запах клопиной отравы.
Первым делом майор освободил болгарского гостя — тот кулем свалился на пол. Вася Солидол очнулся, попытался отдать честь, а после кружки капустного рассола враз отрезвел, правда, все еще не выпускал дробовика.
Постепенно вырисовывалась картина в мельчайших подробностях. Труднее всего оказалось с приметами незнакомца.
— Рожа — во, — твердил Вася Солидол. — Будто скотинной крови опился. Сам со шкаф, а на клешнях наколки в виде перстней…
Фидинеев тоскливо посмотрел в окно, потер лоб:
— Давай по порядку… Глаза, лоб, уши, шрамы… Так, теперь с ростом определимся.
— А что будем делать с сообщником? — кивнул на лежащее тело Вася Солидол.
— Уложи по-человечески, немного поправь… Это наш человек. Он действительно не сегодня-завтра уедет. Проводи как положено. Главное, не бойся никого. Но будь начеку! А вот за ковшик спасибо, мы проверим на нем пальчики в лаборатории. Самопал свой береги, он пригодится еще вместо кочерги. Бывай! А разговор у нас еще будет…
Федеральная служба контрразведки выходит на Майстера
Специалист по телеаппаратуре Майстер, начинивший шарповские телевизоры «гномами», прибыл в Москву под видом представителя болгарской фирмы «Арена», но под другим именем. В торговом доме «Сталкер» он встретился со своим коллегой Васильчиковым — человеком, который знал о «гномах» и который обязан был выбрать их из телевизоров, затем передать подпольному синдикату по изготовлению взрывных устройств.
Васильчиков связался с контрразведкой синдиката — те установили тщательное наблюдение за прибывшим электронщиком из Болгарии, однако никакого «хвоста» не обнаружили. А он тем временем уныло прочесывал все комиссионные магазины Москвы, приценивался к шарповским телевизорам, внимательно осматривал их задние стенки. Впрочем, ему было достаточно мельком взглянуть на нижнюю планку, чтобы сказать: есть в аппарате «гном» или нет.
Наконец контрразведка подпольного синдиката в лице двух накачанных парней решила встретиться с Майстером и Васильчиковым, а заодно и покутить в полутемном круглом зале загородного ресторана «Иверия».
Под шашлык, коньяк «Наполеон» и акробатические номера полуголых девиц четверка распределила обязанности: Майстер продолжит прочесывать все магазины и фирмы, торгующие телеаппаратурой; Васильчикову выпали телеателье — а вдруг кто сдаст забарахливший «Шарп», начиненный «гномом». Парни-качки взяли на себя роль телохранителей-пробивал, наводчиков на нужных людей.
Но читатели, конечно, догадываются, что в зале ресторана находилась и группа сотрудников Федеральной службы контрразведки. Дело в том, что она давно уже занималась розыском синдиката по производству взрывных устройств. Анализ многих терактов в России и за ее пределами наводил на мысль: взрывные устройства сработаны одной фирмой, нити тянулись в Москву. Через одного задержанного исполнителя удалось сесть на «хвост» этим двум парням из так называемой контрразведки синдиката. Уже целый месяц руководитель группы полковник Шумков пас их повсюду, шаг за шагом, ночь за ночью, прослушивал все разговоры, проверял окружение, однако ни разу эти спортивные амбалы не прокололись, не вышли на связь со своим непосредственным руководством. Было ощущение, что они живут сами по себе, веселятся, заводят новых и новых девиц, дружков.
Так на самом деле и было, если не считать, что им было поручено подыскивать кандидатуры для будущей вербовки: требовались люди-курьеры в разные точки СНГ, включая Дальний Восток и Китай…
Полковник Шумков много лет проработал во внешней разведке КГБ, на положении нелегала жил долгие годы в одной из западноевропейских стран, был профессионалом высочайшего класса. Ему ничего не стоило так обустроить наружное наблюдение, что доморощенные контрразведчики, несмотря на всю серьезность этих слов, ни разу не почувствовали за собой «хвоста».