Георгий любил эти дни последних праздников природы. В такое время приходят самые неожиданные идеи. Как раз это ему очень нужно.
«Технология» преступления в общих чертах уже ясна. Теперь надо уловить тактику «нахлебника Мельпомены». Как он выбирает жертвы? Если отбросить случай с «Волгой», проколов у него практически нет. Но раз преступник знает заранее, чью машину вскрывать, то как? Кассы именные билеты не продают. Контрамарку или пропуск можно отдать знакомым. Он сам пробовал проверить список на закупленный спектакль. Ничего не вышло.
Литвин подошел поближе к входу в театр и встал к большому дереву, которое росло чуть наискосок от подъезда, на другой стороне улицы.
Издали движение у входа казалось хаотичным, лишенным смысла. Но в этой сутолоке его глаза уже различали свои, сами собой сложившиеся законы и правила. И сегодня Георгий решил в них окончательно разобраться.
Люди вели себя по-разному. Некоторые не торопясь шли к подъезду и заходили внутрь. Эти, понятно, с билетами. Чуть в стороне стояли безмолвные наблюдатели, временами нервно поглядывавшие то на часы, то по сторонам. Договорились о встрече, наверное, и теперь дожидаются спутников. Женщин среди ожидающих было почему-то значительно больше.
И, наконец, самые беспокойные — «ловцы» лишних билетов. Среди этой группы Литвин с удивлением обнаружил и своего знакомого Петю-Петра. Георгий усмехнулся. Сегодня он ему ничем не может помочь. Впрочем, парень скорей всего будет в театре. Вон как профессионально подходит к своему делу! Не бегает, не суетится. Сначала обошел всех ожидающих и с несколькими, кто особенно часто поглядывал на часы, тихо поговорил. Потом встал в стороне, но не далеко. Ожидающие все время были в поле его зрения. Как и остальные. Петя тоже весьма активно начал спрашивать лишний билетик. Но, похоже, не столько, чтобы купить, сколько для привлечения к себе внимания направлявшихся в театр. Правильно, чаще всего люди продают билеты не вообще, а особо отмеченным.
Он четко различал «театралов» и просто прохожих. Больше всего Георгия заинтересовало, как его знакомый относился к тем, кто приезжает на машинах. По каким-то только ему известным приметам, он реагировал на нужные автомобили. Все остальные, пусть они даже останавливались напротив дверей театра, оставались без внимания.
Вот оно! Не нужно специальной проверки списков зрителей. Наметанным глазом можно определить, кто из владельцев шикарных дворцов на колесах пойдет наслаждаться искусством. Затем достаточно проконтролировать, чтобы «кандидаты» действительно вошли в зал, а не к знакомым артистам или в буфет за осетриной на день рождения, и… начинается «работа». Точнее, начинается она во втором акте. Темнеет рано, а со второго акта премьер редко кто уходит. Тем более, что жертвы «нахлебника» ближе к торговым кругам, чем к театральным. А там принято выжимать все из потраченных денег.
Вот и последний узелочек на сети. Даешь отечественного Мегрэ!
В МАШИНЕ сидеть не хотелось. До антракта еще черт-те сколько. Но в машине… Чего придумывать, просто не хотелось.
Сегодня вчерашние догадки уже не казались столь гениальными, а идея с засадой — такой великолепной. И вообще, все…
Может, потому, что в сегодняшнем календаре биоритмов у него два нуля? Ну, это полная чушь…
Дело в разговоре. Случайно услышал. Ребята из опергруппы его не видели и говорили спокойно.
— Не ценили мы раньше тихой жизни, — проворчал один.
Второй, куривший около машины, удивленно поднял голову.
— Ты о чем?
— О сегодняшнем. В разных засадах приходилось бывать, но за «призраком» еще не охотился.
— Астахов сам у начальства пробивал…
— Добрый он слишком, Володька. Выручает. А мы — отдувайся?..
— Да, могут малому «вмонтировать» по первое число… Переведут куда-нибудь…
— Понятно! Куда поспокойнее — там, где заваливать нечего. Вроде неплохо начинал, А тут запутался.
Это о нем, о Литвине… На кого обижаться? А если сам виноват? Может, что-то перемудрил? Не заметил?
Литвин сорвал веточку, стал покусывать ее.
Назад дороги нет. Сейчас — тем более. Впрочем, что он нервничает? Рискнул? Так обдуманно. Не в пруду пескаря голыми руками ловит. Работает «нахлебник» в дни премьер? Работает. Сегодня премьера. У престижных театров? Здесь именно такой. И публика хоть на прием к английской королеве.
Здесь все готово. План вместе с Астаховым прикидывали. Хотя проверить еще раз надо. Так: выходы перекрыты — служебные, пожарные, запасные, подвальные; машина на случай погони — в самом удобном месте. Гаишники — предупреждены. Рация в театре действует, сам проверял.
Литвин подумал о Викторе и улыбнулся. Томится сейчас, бедняга, в зале. Это «удовольствие» ему уже пришлось испытать. Спектакль, судя по отзывам, великолепный, а ему людей в зале контролировать надо. Сидеть в незаметном уголке. И контролировать, контролировать… Чем не пытка для культурного человека?
Начал накрапывать мелкий дождь. Противный такой. А еще вчера был теплый день. Отчего бы циклону не появиться этак денька через два, ну, на худой случай — завтра? Вот она, романтика сыска: стоять под навесом старого ларька и вглядываться то в освещенный театральный подъезд, то в темень переулка.
Литвину стало жалко себя.
Какая-то сволочь наслаждается теплом в уютном кресле, лениво следит за игрой актеров и лелеет преступные замыслы. А тут вполне интеллигентный человек, офицер, с высшим образованием, стой на ветру, в сырости и грязи, И никто не оценит такого трудового подвига! Кроме, пожалуй, врача, когда тот констатирует ОРЗ с обильным насморком.
Антракт. Люди выходят из подъезда. Хорошо, что он освещен. Эти уходить не собираются. Курильщики. Из тех, кто предпочитает померзнуть, но не толкаться в тесной курилке. В основном мужчины. Несколько женщин тоже решили выйти на воздух.
Литвин рассматривал стоявших у подъезда не очень внимательно. Он дожидался не их. Его «долгожданный» не должен стоять и курить. Ему в театр возвращаться нет никакой нужды.
Ага! Выходит мужчина. Средних лет, невысокий, в плаще и шляпе. Внешность вполне подходящая для «негромких» дел. Вслед за ним выскользнула из дверей женщина. Замшевое пальто, светлые сапоги. Аккуратно прошли сквозь толпу курильщиков и, не торопясь, направились к метро. Нет, это, кажется, не те, кого он ждет.
Высокий молодой мужчина с пышными курчавыми волосами решительно распахнул дверь подъезда и шагнул на тротуар. Этот тоже задерживаться не будет. Точно. Только идет не к метро, а совсем в другую сторону. Широкие у него плечи. И руки, чувствуется, не слабые. Унести может много. Правда, в той стороне остановка троллейбуса и автобуса. Да, он, не сворачивая в переулок, идет дальше по улице.
Выбежала хрупкая девушка в яркой куртке, с длинными светлыми волосами. Ну, это совсем бесперспективный вариант.
Звонок. Еще один. Начинается второй акт. Больше никого. Логично. С таких спектаклей редко уходят.
Значит, кто-то из тех?.. А может, опять мимо? Не должно бы…
Заработала рация. Это Виктор. В зале не хватает четверых. Ряд…
Все, второе действие он может смотреть спокойно. Наблюдения сошлись. Если кто-то из тех, прекрасно. За каждым установлен контроль. С других выходов информации не было. Там все спокойно.
…Уже десять минут идет второе действие. Пока ничего, тишина.
Двадцать минут… Опять прокол! Конечно, людей с постов до конца спектакля он снимать не будет. Но что это даст?
Где-то в глубине дворов загудело. Странная сирена. Пожарные, что ли? Лишь через несколько секунд дошло — орет противоугонная сигнализация.
Литвин сразу забыл о мрачных мыслях, холоде и дожде.
Около темной подворотни столкнулся с Сашкой.
— Один? — часто дыша, спросил Георгий.
— Остальные на местах, — выдохнул Саша, — вдруг еще что…
— Ага, — согласился Литвин. — Ладно, побежали…
Клаксон выл и выл на одной ноте, равнодушно и противно, словно понимая, что хозяин, которому этот сигнал нужен больше всего, не услышит, но все равно выполняя положенное с безразличным усердием.
Из подворотни Литвин и Саша выскочили в широкий переулок. Очень широкий. Хоть парады устраивай.
Парады — в прошлом! Сейчас все было забито машинами. Под мощным светом единственного прожектора их крыши отливали одинаково холодным и мокрым металлом. Тени между ними — фантастические провалы в земле. Поди разберись, что там скрывается?
Сашка побежал блокировать другую сторону переулка. Литвин внимательно огляделся. Никакого движения. Словно никого и не было. Только вой сигнализации. Осторожно, держась в тени, он подошел к воющим «Жигулям». Понятно, колеса хотели снять. Вот переднее поддомкрачено. Рядом валяются снятый колпак и гаечный ключ.
Странно, «нахлебник» раньше колесами не интересовался.
Георгий выглянул из-за машины. Никого. Уши уже привыкли к гудению и практически не слышали его. Ему показалось, что где-то недалеко раздался металлический звон. Точно! Вот еще… Справа! Георгий двинулся туда. Где, где прячется преступник? За «Москвичом»? Никого. За голубой «шестерочкой»? Пусто… Да тут, среди этого мокрого железного стада, проверяя машину за машиной, можно всю ночь бесцельно бродить.
И вдруг краем глаза Георгий заметил движение. Легкое, едва уловимое. Он оглянулся. Старенький «Запорожец» стоял боком ко всем прочим машинам. За колесом, в узкой полоске света был виден носок крепкого ботинка. Вот он тихо исчез. Зато через секунду показалась рука, схватившая лежащую на земле монтировку.
Литвин, прыгнув вперед, наступил на монтировку. Кто-то охнул, но руку все же выдернул. И тотчас из-за машины выкатился кудлатый парень, не сумевший удержать равновесия.
— …Вставай! Милиция! — жестко приказал Георгий. Честно говоря, он был разочарован. «Нахлебник» представлялся ему совсем другим.
Парень сел, быстро стрельнул глазами по сторонам. Зачем-то вытер руки о куртку из темного кожзаменителя.
— Чего? — басом спросил он.