ПО ЕЛЕ ПРИМЕТНОЙ тропе идут трое в спортивных костюмах.
Тихий ветерок ласково треплет осинки. Шуршат под ногами прошлогодние сухие листья. Воздух прозрачен и чист. Шагать легко, приятно.
Обогнули ручей с нависшими над водой плетями плакучих ив, посерьезнели. Здесь враги везли избитого, но не сломленного Михеева.
Четвертую караулку миновали стороной. Спустились в овраг, поднялись по склону и снова двинулись в путь, только тогда заметили: над лесом сгущаются сумерки.
Внезапно увидели огонь около Харитоновой скалы. От неожиданности остановились, переглянулись.
— Оказывается, не одних нас застала ночь в лесных дебрях, палки-моталки, — удивился Казанец. — Двинем-ка, хлопцы, туда.
У костра сидело несколько парней. Чуть поодаль пристроился мужчина.
— Павлов! — вырвался у Казанца возглас, когда он подошел к костру. Спутникам объяснил: — Это бывший наш разведчик, теперь мастер производственного обучения в ПТУ.
Не мог скрыть своего удивления и Павлов.
— И вас потянуло в знакомые края, Матвей Ильич? — воскликнул он и стал внимательно рассматривать прибывших.
Ребята же, узнав, что перед ними прославленный партизанский вожак, о котором им столько рассказывали, обрадовались, окружили его и стали наперебой расспрашивать. Спать улеглись поздно. Андрей Петрович не мог сомкнуть глаз. Думал о завтрашнем дне.
Кто-то завозился рядом в палатке. Золотов высунул голову, осмотрелся.
В сторону Кужоры, осторожно ступая, уходил Павлов. Почему ему-то не спится? Взволновала встреча с молодостью? Все может быть. Ему, партизанскому разведчику, знакома каждая тропа, овраги, ручьи, не раз приходилось бывать в этих местах и днем, и ночью. Андрей Петрович поспешил за мастером в надежде застать его около речки и поговорить. Но того уже там не было. Время от времени где-то в глубине леса потрескивали сухие ветки. Полковник через добрых два часа вернулся в лагерь. Оказалось, что мастера там еще не было.
Пришел он только в шесть часов, уставший, мокрый.
— Так и не прикорнул ни на минуту, все по старым местам бродил, — признался он Казанцу.
УТРОМ разделились на две группы. С Золотовым и Казанцом отправились десять подростков.
Группа неспешно двигалась по склону.
Лес вокруг смешанный, но все-таки больше развесистых буков, дубов. Кое-где просматриваются осины, карликовые березки, ровные, с серебристыми опушенными лапами кавказские ели. На привале полковник высказал догадку:
— Вернее всего, Федор Лукич приземлился на парашюте за Кужорой у пустоши, там и оставил все, что было потяжелее.
— Не думаю, — возразил ему Казанец. — От Харитоновой скалы Михеев наверняка направился подальше в лес, чтобы сбить со следа собак, если будет преследование. Идти он мог только по нашему маршруту, в сторону партизанской базы. Скорее всего тайник около каких-нибудь приметных мест, чтобы потом легче было найти его самому или кому-нибудь другому. В овраге, конечно, он ничего не оставил…
— Это почему же? — поинтересовался кто-то из подростков.
— Во время дождей там образуются целые потоки воды. Рядом с дорогами тоже искать не следует. Внимательно смотрите под корнями деревьев, в дуплах, в заброшенных норах на склонах… Вооружитесь палками. Чего доброго, на змею наскочите, легче будет ее отпугнуть. Эта тварь от природы любопытна, частенько устраивается около вещей, оставленных человеком.
Достигли ручья. Казанцу и Золотову ребята вырезали по палке. С их помощью легче стало забираться на склоны, преодолевать завалы.
Скоро тропа кончилась. Пошли напрямик через кустарники и валежник. Двигались медленно, осторожно, берегли силы, заглядывали по пути во все укромные места. Изредка перекликались.
Сделали еще привал. Пока никто никакими находками похвастаться не мог.
Прошли около десяти километров, а конца оврагу все не было видно. Правда, чем выше, тем он становился уже, а склоны круче. На одном из поворотов он опять раздвоился. С большим трудом перебрались через глубокую впадину.
— Ну вот и добрались, — Казанец осмотрелся и устало опустился на поваленное дерево. — Здесь находилась центральная партизанская база!
Повсюду обвалившиеся ямы. Все, что осталось от окопов. На гребне много поломанных деревьев. Как будто тут побывал и смел все на своем пути сильный ураган. Но цепкий взгляд Золотова по мелким приметам сразу же определил: когда-то на этом месте разгорелся ожесточенный бой, небольшой пятачок подвергся сильному артиллерийскому обстрелу. Всюду глубокие воронки. Деревья-калеки посечены осколками. На стволах все еще сохранились следы-полосы более молодой коры. Добровольные помощники осматривают маетность, возбужденно переговариваются, собираются вместе, советуются и снова рассыпаются по лесу.
— Андрей Петрович, идите сюда! — кричит веснушчатый парнишка.
Золотов пробирается к нему сквозь заросли. Впереди разрушенная траншея. Она обвалилась и окружена высокой травой. Много крапивы. А вот и находка — каска с рваной дырой на тыльной стороне. Такие носили гитлеровцы. Значит, каратели действительно побывали в лагере.
Вскоре в окопчике обнаружили стреляные гильзы, заряженную обойму, гранату-лимонку без запала.
Сложили все трофеи в один рюкзак.
Кажется, все уже обследовано. Но Казанец осматривается вокруг, хмурится.
— Где-то в кустах должен быть еще один блиндаж. В нем жил мой друг Гриша Шиянов, командир базы, — наконец задумчиво произносит он.
Сразу несколько парней ринулись сквозь колючий терновник. Через минуту из зарослей раздался призывный крик, на который поспешили старшие.
В центре глубокая яма. Рядом с ней небольшой холмик, на котором густо растут дубки.
— Это блиндаж Шиянова! — без колебаний произнес Казанец.
Общими усилиями расчистили землю. Пустили в ход топор, трофейную каску, палки.
Почти сразу же наткнулись на бревенчатый накат. Не подвела память Казанца! Это и в самом деле был блиндаж! Золотов молча отстранил ребят и полез в щель. На уровне груди под ногами оказался деревянный настил. Нары!
В нос ударил затхлый запах. Сверху проникали блики дневного света. Сруб сильно накренился. На стене справа, на ржавом гвозде, висит командирская сумка. Под ней несколько противогазов, плащ-накидка, ватники. В беспорядке разбросано оружие. На полу ящик с патронами, два проржавевших автоматных диска.
Дверь сорвана взрывом, сильно присыпана землей. И тут полковник вздрогнул: под ней ясно просматривались очертания скелета. Лишь спустя пять минут Золотов смог продолжать поиски. Заглянул под нары. Там гранаты, вещевые мешки, солдатские котелки, ложки.
Вниз спустился староста группы. Стал передавать наверх найденное.
Едва выбравшись наверх, Андрей Петрович бросился на траву. Перевернулся на спину. Устремил взгляд в то сужающиеся, то расширяющиеся просветы между седыми облаками, задышал полной грудью.
Надо было радоваться находкам, но что-то мешало. Исподволь накапливалось ощущение какой-то незавершенности, точно он снова оказался на дороге с развилкой и не знал, куда идти дальше.
В СТОРОНЕ от ребят в тени небольшой ели разбирал трофеи Казанец. Добрался до полевой сумки и тотчас насторожился.
— Сумка-то Гриши Шиянова! — выдохнул он. На его голос поднялся Золотов.
Вместе извлекли из сумки содержимое: бритву, полотенце, огрызок ссохшегося мыла, цветные карандаши, компас, листовки, две пистолетные обоймы, какие-то ведомости и несколько ученических тетрадок в клеточку.
Поочередно прочитали написанное. Пока ничего интересного! Обычные пометки. Казанец взял в руки последнюю тетрадь, лежавшую в сумке. Не спеша листал страницы. Дневниковые записи о последних днях в лесу перед нападением на базу немцев. Читал негромко, так, чтобы было слышно только Андрею Петровичу, комментировал. О большинстве событий, описываемых Шияновым, он знал. Неожиданно Казанец замолк. На лице медленно проступали красные пятна.
— Черт побери, что такое, палки-моталки! — возбужденно заговорил он. — Послушай внимательно. «Только что на базе побывали «Крот» и «Лиза».
— Кто такие?
— Это партизанские клички Павлова и Михеевой!
— Ну и что особенного?
— Как «что»? — удивился Казанец. — Да ни я, ни Лебедев, на которых в записках ссылается Гриша, никогда никому здесь встреч не назначали… О существовании базы знали всего несколько человек… А «Крот» и «Лиза» побывали на ней как раз ночью перед нападением фашистов…
ОТКРЫТИЕ взбудоражило Казанца и Золотова, заставило немедленно пуститься в обратный путь. Нагруженные старым оружием, боеприпасами, вещами, отрытыми в блиндаже, ребята перебрались на противоположный склон оврага, снова рассыпались в цепь. Очень быстро устали. Кое-как добрались до Кужоры. Около большого камня-валуна, обросшего мхом, сделали привал. Вскипятили на огне чай, сварили из мясных консервов суп, пшенную кашу.
После сытного обеда мальчишки покрутились около костра, искупались в речушке, прилепились к камню.
— Андрей Петрович, откуда здесь известняк? — вдруг удивленно спросил один из них.
Золотов с трудом взобрался на валун.
И впрямь белая точка маячит на пригорке. А дальше другая, третья. И все строго в одном направлении. Несомненно, эти булыжники кто-то принес с реки…
Усталость, как ветром, сдуло. Схватив палку, Андрей Петрович устремился вверх по склону. За ним еле поспевал Матвей Ильич.
Прошли метров триста. Впереди огромный кряжистый дуб. На уровне трех метров дупло. Рядом толстый сук. Двое парней сноровисто забрались туда. Но на этот раз им не повезло.
— Пусто!
Разочарованный Золотов сел на землю, сердито посмотрел на дерево и тут заметил, что в нескольких местах кора содрана. Причем совсем недавно и видны следы подошв. «Это что такое? Похоже, что кто-то раньше нас побывал здесь», — подумал он.
Но куда больше он удивился, когда, возвратившись к валуну, не обнаружил на месте сумки Шиянова.