Майор неторопливо прошелся по кабинету и испытующе посмотрел на следователя.
— Тебя, конечно, интересует «иностранец»? Меня тоже. К сожалению, о нем мы знаем меньше, чем о других. Известно лишь, что у него «Жигули» цвета «белая ночь». Номерные знаки — за последние дни их было два — городской автоинспекцией не выдавались. Документы же проверить не удалось. Из-за этого стал невозможен арест каждого в отдельности. У нас есть сведения, что сегодня Запрудный договорился с очередным любителем джинсов о поездке в «общежитие». В доверие вошел при «случайной» встрече возле магазина «Ковры». Так что завтра попытаемся задержать с поличным в момент получения денег. Кстати, за эти дни Штихин, Запрудный и «иностранец» в поисках подходящего подъезда для «квартиры ювелира» обшарили один из новых микрорайонов. Штихин с Будьздоров побывали домах в пятнадцати, а «немец» из машины носа так и не показал. Хитер…
— На каком варианте они остановились?
— Забыл спросить, — ответил Решетов.
Оба засмеялись, затем следователь, беспокоясь за исход операции, поинтересовался:
— Павел Васильевич, сколько человек в твоей группе?
— Вместе со мной четверо. Двоих ты знаешь: Казанов и Перегонов. Ребята опытные, не подкачают. Третий — стажер, курсант школы милиции Садовников.
При упоминании о курсанте следователь откровенно засомневался.
— Боюсь, не справится. Может, заменить… попросить назначить другого?
— Не беспокойся, он самбист, первенство школы держит. Да и… откуда иначе смену себе возьмем, если молодежь готовить не будем.
Против такого довода Купашов возражать не стал.
ИЗ ДОМА Запрудный вышел в семнадцать пятьдесят три.
Казанов, находившийся неподалеку, привычно отметил время. Знакомство с Будьздоровом, разумеется, одностороннее, состоялось трое суток назад, когда тот вместе с Халюзиной покупал билеты в кино.
Запрудный шел стремительно. Вот он пересек проезд, срезал угол газона по тропинке. Игорь перевел рычажок переносной миниатюрной рации на режим передачи.
— «Шестой», я «Тула»… С Аликом встретился. Одет — зеленая куртка на «молнии» с двумя белыми поперечными полосками на рукавах, серые брюки. Через плечо синяя сумка с надписью «Аэрофлот».
Казанов увидел, как, приняв его сообщение, Перегонов отделился от киоска возле соседнего дома. Оба, и Перегонов и Запрудный, скрылись за углом.
«Теперь не отставать!» Игорь быстро спустился вниз, прошел вдоль низенькой изгороди и оказался на улице. Краем глаза заметил Перегонова и Алика, ждущих на остановке приближающийся трамвай. Будьздоров и не отстающий от него инспектор уголовного розыска сели в прицепной вагон. Казанов в последний момент ухватился за поручни переднего.
Сквозь грохот несущихся вагонов оба инспектора услышали голос Решетова.
— Я «Нара»… Двигаюсь за вами в пределах видимости.
…Сообщив о себе, майор опустил микрофон и, обращаясь к Садовникову, шутливо сказал:
— Итак, операция «Бриллиант раджи» началась. — Затем, не отрывая глаз от качавшегося из стороны в сторону вагона, вполне серьезно продолжил: — Ты, Алексей, только начинаешь работать в милиции. Сразу приучай себя к внимательности, к самодисциплине, старайся всегда быть готовым к любым неожиданностям. Понял?
— Ясно, товарищ майор.
— Но главное — наблюдательность. Примечай, казалось бы, самую ненужную деталь. Прошляпил — напряженная работа, твоя и твоих товарищей, пойдет насмарку. В борьбе с преступностью мелочей не бывает… Почему молчит «Донецк»? — без всякого перехода вдруг спросил он.
Под этим позывным работали еще два инспектора — Канищев и Лаптев. Опасаясь за успешный исход операции, Решетов решил увеличить численность группы. По плану на этих сотрудников возлагалось блокирование квартиры Халюзиной, откуда, как предполагали, Штихин вместе со своей сожительницей должен был направиться в условленное место для встречи с жертвой.
Решетов включил микрофон.
— «Донецк», я «Нара». Сообщите результаты визита в гости. Перехожу на прием.
В ответ послышался низкий с хрипотцой голос:
— «Нара», я «Донецк». Хозяев нет дома. Жду указаний.
— Будьте на месте.
«Неужели не ночевали? — озадаченно подумал майор. — Где же тогда они болтались? В гостинице Штихин в эту ночь не появлялся». Решетов досадливо кашлянул. Рвалась одна из ниточек, зримо тянувшаяся к задержанию с поличным. Оставался Запрудный.
…Будьздоров, словно почувствовав неладное, сделал несколько пересадок с трамвая на трамвай. Видимо, на всякий случай. Это стало ясным, когда он, пересев на очередной маршрут, оказался на одной площадке с Казановым. Вагон все больше наполнялся пассажирами. Зажатый со всех сторон, Запрудный оглядывал стоявших вокруг людей. Трамвай медленно поднимался из-под железнодорожного моста. На повороте Алик вдруг вытянул шею и закричал:
— Ой! Да я же проехал! Граждане, пропустите!
Работая локтями, он проложил себе дорогу к двери и, рывком отжав ее, спрыгнул.
Сотрудники уголовного розыска оказались в невыгодной ситуации. Прыгать за ним с трамвая нельзя — заметит, а из вагона не видно, куда он побежит. Из машины его тоже не увидят: она пока еще за перекрестком. К тому же Запрудного от нее закрывает поворачивающий вагон. Казанов подал по рации сигнал тревоги. Павел Васильевич поймет…
Но куда может бежать Запрудный? Конечно, туда, где больше прохожих. Справа бензоколонка, там скрыться трудно. Слева обувной магазин, киоски и рынок. Возле них много народу. В последнюю секунду Казанов успел заметить: Запрудный мчался к рынку. Мгновение, и его проглотила рыночная толчея.
…Сигнал тревоги прозвучал неожиданно.
До медленно поворачивающегося трамвая было метров триста. Автомобиль резко набирал скорость. В поле зрения вновь появился вихляющий задний вагон.
В эфире послышался голос Казанова:
— «Нара», я «Тула». Алик на рынке.
…Осмотрены павильоны, оживленные ряды, магазины, проверены все закоулки. Рынок для Запрудного не конечная цель, на нем он не пробудет и лишней минуты. Но все надеются — вдруг задержался.
Однако в буднях уголовного розыска чудес не бывает. Запрудный скрылся. Сотрудники собрались поодаль от выхода. Решетов обвел взглядом понурые лица и, ни к кому не обращаясь, сказал:
— Почувствовали школу Штихина? Натаскал парня, ничего не скажешь.
Майор потер жесткий подбородок. Все ждали, какое решение он примет.
— Ну, вот что. Задерживать придется в другом месте. Где сегодня будет разыгрываться спектакль с продажей «бриллианта», нам не известно. Зато известно, что Запрудный избавляется от жертвы последним, он даже не предполагает, где и когда должна наступить развязка. Поскольку Штихин, в отличие от своих коллег по промыслу, не пьяница, он, зная их слабинку, прежде всего требует от них свою долю и причитающуюся его сожительнице. Раньше дележ происходил на квартире Халюзиной. Скорее всего, так будет и на этот раз. Такие, как Штихин, не меняют своих привычек. Задержим всех у нее.
ХАЛЮЗИНА жила на третьем этаже девятиэтажного дома в глубине двора. Перегонов, которому уже приходилось у нее бывать, не выходя из автомобиля, набросал план квартиры.
Заканчивая расстановку, майор повернулся к Казанову:
— Канищева и Лаптева я возьму с собой. Поэтому тебе придется остаться в скверике. Имей в виду, мы не знаем, что за птица этот «иностранец». Нужно предполагать самое худшее. Он может пойти на все, лишь бы остаться на свободе. Твоя задача — пресечь попытку побега. — Решетов обернулся к Садовникову. — Ты, Алексей, будешь находиться в помещении лифтера. Твоя задача в случае нужды подстраховать Казанова. Задерживать придется возле дверей. От них ни на шаг. Понял?
— Понял.
Майор еще хотел что-то сказать, но в это время в эфир вышел «Донецк». Лаптев сообщал, что Халюзина вернулась домой. С веником.
— «Донецк», я «Нара». Находитесь на месте, ждите нас.
Опустив микрофон, майор посмотрел на часы.
— Ну что ж, скоро вся компания соберется. Надо звонить Купашову.
НА ЗВОНОК Серафима откликнулась сразу.
— Одну минутку… иду-у! — игриво пропела она, спеша в прихожую.
Дверь распахнулась. Увидев незнакомых людей, Халюзина растерялась, по лицу ее мгновенно разлилась бледность. Инстинктивно она сделала попытку захлопнуть дверь. Но было поздно. Один из мужчин уже перенес ногу за порог. Только сейчас она узнала в нем инспектора уголовного розыска Перегонова.
— Милиция, Серафима Андреевна.
— Да я уж вас признала, Василий Степанович. — Голос ее дрогнул, опустился до шепота. Не раз уж сводила ее с инспектором судьба скупщицы краденого. «Зачем они здесь? Неужто пронюхали? Что им известно?» Мысли путались. «А может, зря она трясется? Что, если пришли только по ее грешки, без связи с Яшкой?» Догадка вспыхнула крохотной искрой надежды, но действительность тут же ее погасила. Ей показалось знакомым лицо пожилого мужчины, вошедшего вслед за Перегоновым. Где она его видела?
Память воскресила августовский вечер на Кавказе. Ресторан в горной расселине, интимный полумрак. По скалам, омывая причудливо изогнутые корневища, струится вода. На уступах сработанные из огромных плах столы, чурбаки вместо стульев… Яшка провернул тогда какое-то дело. Был при деньгах. Под звуки «Тбилисо» он обнимал ее и что-то шептал, еле касаясь губами мочки уха. Ничто не предвещало беды. Слушая его, она даже не заметила сразу официанта, который, виновато извиняясь, попросил Яшку зайти к администратору. Узнав, что от него хотят, Яшка поднялся, обнажил в улыбке крупные зубы. «Я мигом, роднуля». Кто знал, что оброненное им «мигом» продлит долгих десять лет! Из кабинета администратора его вывели двое. Был среди них и этот седой. Он и сейчас пришел за Яшкой. Другой цели его визита она и представить не могла. Подтверждались худшие предположения.
Вошедший последним представился:
— Следователь Купашов. Вы одна дома?
— Да.
И от того, как она твердо произнесла это, вдруг пришла решимость не говорить ни слова правды. Что, впервой, что ли, ей расхлебывать конфликты с милицией?