— Такие значки обычно носят ветераны войны, — сказал Яраданов и, завернув значок в бумагу, положил его в карман.
— А что? Возможно, это серьезная зацепка, — ответил Жилин.
Они еще раз осмотрели место водителя, багажник.
— Посмотрите, товарищ майор, — эксперт Лукосеев показал на обработанные порошком нечеткие следы пальцев рук, оставленные на стекле машины с левой стороны. — Впечатление такое, будто это следы борьбы. Наверное, тюкнули таксиста. Помните, год назад на такого же напали, только в живых оставили, к дереву привязали.
— Не исключено, Юрий Вениаминович, не исключено, — отозвался Яраданов. — Давайте осмотрим местность. И во-он те небольшие карьеры, затопленные водой. Возьмем шесты и поищем тело, на ощупь.
Осмотр ничего не дал, и Яраданов с экспертом и оперативным работником поехал в управление. В пути связался по рации с дежурной частью:
— Шальнов? Слушай, Владимир Николаевич, разыщи адрес жены таксиста. Кстати, узнай, как ее зовут. Хочу сам с ней поговорить.
— Она, Сергей Яковлевич, нам уже дважды звонила, — ответил дежурный. — Очень переживает. Голос прямо-таки дрожит. Ведь у них ребенок месяц назад родился. А тут муж пропал…
— Это все понятно. Адрес, адрес!
— Чаплыгина, 31, квартира 17. Аллой Геннадьевной зовут.
Неподалеку от управления Яраданов высадил Лукосеева и Жилина, дав последнему особое задание по делу, и поехал на улицу Чаплыгина — на другой конец города. Настроение было подавленным. Чутье оперативного работника подсказывало, что случилось непоправимое, что рано или поздно труп Мыльникова будет найден. И если сейчас жена таксиста надеется на лучший исход, звонит, теребит милицию, ему от этих надежд не легче. Да, были в его практике случаи: ищут пропавшего мужа, а тот в компании пьяненьких дружков сидит и в ус не дует. Но здесь особый. Брошенная машина. Явные следы борьбы. Загадочный значок. Чей он? Преступника? Тогда, возможно, искать его следует среди авиаторов, которых в городе довольно-таки много? А может, значок принадлежит таксисту? Тогда ясно, почему этот предмет оказался в неподходящем месте. Водителя могли убить, а тело запрятать в багажник, чтобы отвезти и выбросить, где придется. Уж он-то, Яраданов, знает: такое, к сожалению, бывает. Но ведь все может оказаться проще. Возможно, значок не имеет никакого отношения к исчезновению таксиста. Скажем, открыл однажды водитель багажник, а какой-нибудь дошкольник взял да и кинул туда значок, подаренный внуку дедом-ветераном. Да мало ли как могло быть?
— Внимание, «шестнадцатый». Я — «Вулкан», — прохрипела рация. Это Шальнов вызывал на связь Яраданова.
— «Шестнадцатый» слушает. Какие новости?
— На Безымянной, на окраине города, в старом разобранном доме найден полуживой человек…
— Мыльников? — Майор давно ждал сообщений о нем, и хотя это слово, в спешке сказанное дежурным, — «полуживой» — потрясло его, все же он испытывал удовлетворение от того, что водитель жив, что теперь раскрыть преступление не составит большого труда.
— Алло, «шестнадцатый», — снова затрещала рация, — вы меня не поняли. Не Мыльников, не таксист. О нем пока ничего не известно. Найден рабочий завода «Кондиционер» Травин. Как слышите.
— Что с ним, с Травиным?
— Пока ясно лишь одно: вчера была зарплата, домой он не пришел. А сегодня в полдень в развалинах старого дома на него случайно наткнулся слесарь Карабасов. Искал вроде бы рамы для дачи, а нашел своего коллегу. Вызвал милицию. Приехали, осмотрели. Человек без сознания, в карманах пусто. Доставили в больницу.
— Поднимай фрунзенцев. Пусть Корытин срочно займется этим делом. Я подключусь позже.
— Есть, — спокойно ответил Шальнов.
Майор откинулся на спинку сиденья, глубоко вздохнул.
— Час от часу не легче, — сказал в сердцах. — Вот ведь как бывает, Саша, — обратился к милиционеру-водителю Скоринову. — Тихо. День, другой, третий. Дежурные не нарадуются: благодать. По ночам в шахматы режутся — делать нечего. В такие дни и ночи я тревожусь. Есть крылатое выражение, его любят повторять фронтовики: «Тишина обманчива». Верно. Обманчив этот мнимый покой. Ну, сам посуди. Неделю не было никаких ЧП. И вдруг началось: у какой-то бабки пропала коза, кто-то кому-то посчитал ребра, загадочно исчез таксист, напали на рабочего человека. Что еще ожидать?
— Раскроете, Сергей Яковлевич, — улыбнулся старший сержант. — Вы хороший оперативный работник. Говорят, вы родились сыщиком.
— Э, нет, Саша. О работе в милиции я никогда не задумывался. Чего там! Недолюбливал ее. Жил я тогда в Тбилиси, на заводе трудился.
— Так вы из Грузии? А я считал — из Баку, — удивился Скоринов.
— Из Грузии. А по национальности — азербайджанец. И зовут меня, Саша, не Сергеем Яковлевичем, а Салманом Ярадан оглы. Что я знал о милиции? Ничего. Свой труд — рабочего человека — ценил. А труд милиционера? Мы за глаза называли его нехорошими словами. Рабочий потеет, материальные ценности создает, а этот… В общем, подтрунивали. До поры до времени. Пока сами не убедились.
Рассказал Яраданов, как однажды в их бригаде несчастье случилось: обокрали квартиру одного рабочего — Гурама Тамадзе. Как человек места себе не находил. Как это сразу же сказалось на его труде. И даже на работе всей бригады.
— Все-то у него валилось из рук, — продолжал майор. — Помню, мы возмущались: куда смотрит милиция, уж неделя прошла, а воров не поймали. «И не поймают, — говорил Тамадзе, — не верю я им». Но вот как-то приходит Гурам сияющий. Оказывается, нашли субчиков! Мы всей бригадой в милицию — расскажите, как дело было, кто отличился и так далее. Пришли к нам на встречу сотрудник уголовного розыска Леванидзе и следователь Бараташвили. И такое рассказали о своей работе, чего мы никогда и знать не знали. И что-то сдвинулось в нашем представлении о милиции. И когда мы подводили итоги за квартал, к слову сказать, они были внушительными, нам казалось, что и милиция вместе с нами выполняла этот производственный план. Вот так-то, Саша… А потом… — майор тяжело вздохнул. — Потом мы вместе с милицией, всем заводом хоронили капитана Леванидзе. Он задерживал вооруженного преступника и в схватке с ним получил смертельное ранение. Мы провожали его в последний путь и плакали. И не только женщины. Мы, мужчины, плакали. Потому что Леванидзе был наш, он словно состоял в нашей бригаде — веселый, обаятельный, умный.
Помолчали.
— А как же в России оказались? — спросил милиционер.
— Очень просто. Призвали в армию, служил здесь, в Челновске. Тут и свою Танечку нашел. Ну и, выражаясь морским языком, якорь бросил.
— Приехали, Сергей Яковлевич, — сказал Скоринов, остановившись у подъезда многоэтажного, по всему видать, недавно построенного дома с надписью: «Улица Чаплыгина, 31».
«Значит, Алла Геннадьевна, — подумал он, вспомнив имя жены Мыльникова. — Ох, нелегкая эта миссия — разговаривать с человеком, у которого такое горе».
Короткие два звонка, и сразу же дверь открыла миловидная худенькая женщина в цветастом халате. В ее глазах майор уловил жгучее нетерпение увидеть человека, которого она ждала. Поэтому так заметно было ее разочарование, когда перед нею предстал незнакомец в штатском костюме.
— Я из милиции, — поспешил сказать Яраданов, чувствуя неловкость положения.
— Что с Пашей? — спросила она, пристально глядя незнакомцу в глаза, боясь услышать страшные слова.
— Пока не знаем.
— А я так обрадовалась, думала, звонит он. Два коротких — это его позывные…
Она была рада, что страшные слова, которые вертелись у нее на языке, не были сказаны этим элегантным милиционером.
— Что ж мы стоим? — спохватилась. — Проходите, пожалуйста.
— Давайте поговорим в прихожей, — предложил Яраданов. — У вас так чисто, а ботинки мои зашнурованы капитально.
В комнате заплакал ребенок. Тотчас к нему устремилась пожилая женщина, хлопотавшая на кухне.
— Пашина мама, Ирина Васильевна, — сказала Алла Геннадьевна, перехватив взгляд работника милиции. — Меня успокаивает, а сама плачет украдкой, чтобы я не видела.
Майор спросил, не было ли у Павла каких-либо драгоценностей — кольца золотого, дорогостоящего перстня…
— Ой, что вы! — удивилась она. — Паша не выносит никаких украшений. И одет просто. В обычной куртке. Он, знаете, магнитофон с собою взял. Он всегда его берет. У него чудесные записи. Анну Герман любит.
— А какой марки магнитофон?
— Марки? Я ведь не разбираюсь в них, честное слово… Ирина Васильевна, — она позвала свекровь, — где паспорт на магнитофон.
Вышла пожилая довольно статная женщина с ребенком на руках. Кивнула головой, приветствуя работника милиции.
— Без паспорта знаю, — сказала она. — «Спутник-403». Вместе с Павликом покупали.
— Да, совсем забыл,-спохватился Яраданов, доставая кармана завернутый в бумагу значок и обращаясь к Алле Геннадьевне.
— Что можете сказать об этом предмете?
— Где вы его взяли?
— Алла Геннадьевна, я прошу не задавать мне вопросов. Лучше отвечайте на мои.
— Это Пашин значок. Видите ли, Паша у нас коллекционер. Фалерист — кажется так это по-научному. В армии он служил в авиационной части, и с тех пор собирает значки на авиационную тему. У него их около тысячи. Каждое воскресенье посещает клуб коллекционеров Что на Ниженке. В последний выходной пришел довольный: выменял хороший знак необыкновенной какой-то эскадрильи. Взял его с собой. Я заметила: в первые дни после обмена он часто рассматривает свое приобретение, кладет в карман, снова достает, смотрит. Как бы наслаждается им…
«Это что же — верна моя догадка? — подумал майор. — Выходит, Мыльникова убили, а тело спрятали в багажник — вот значок и выпал из кармана».
— Все-таки скажите, — как-то необыкновенно мягко и жалостливо проговорила она, — откуда у вас эта находка?
— Попозже, Алла Геннадьевна. Договорились? Вы разрешите, я от вас позвоню?
И не дожидаясь согласия, взял телефонную трубку, набрал номер начальника райотдела майора Болотникова: