Когда Эл вернулась, на груди у нее висели очки на тонкой цепочке, а в руках была картонная коробка.
Спустя полчаса Эван шагал домой, крепко зажав свой блокнот под мышкой. Он не стал класть его в рюкзак, потому что боялся выпустить из виду. Это была бы катастрофа.
В голове у мальчика до сих пор оглушительно звенели слова, которые он переписал из газетной статьи:
По словам начальника пожарной службы, возгорание произошло в подвале. Полиция опрашивает несовершеннолетнего стажера библиотеки, который спускался в подвальное помещение незадолго до того, как начался пожар. Имя стажера не раскрывается в силу юного возраста.
Никогда еще путь домой не казался Эвану таким долгим.
Глава 29. Эл
Какие удивительные полчаса! Последнее время я только и делала, что заваривала чай, подавала сыр и готовила яблочное пюре, а с приходом этого мальчика будто стала настоящим библиотекарем. Ну, почти.
Соприкоснуться с юным пытливым умом! Это было чудесно. От восторга я едва не воспарила над полом (хотя парить у меня тоже не получается). В первый раз я обрадовалась, что так и не научилась исчезать. Этот недостаток, с которым я столько боролась, сегодня подарил мне прекрасные мгновения.
Я подошла к окну и бросила взгляд через дорогу – туда, где стояла моя библиотечка. Меня переполняла гордость за жителей Мартинвилла, которые приносили для нее книги, и за нашего милого котика, который ее охранял. И тут мне вспомнились слова миссис Скоггин: «Ты же библиотекарь, милочка. Так ведь?»
Глава 30. Эван
Не пройдя еще и полпути до дома, Эван вдруг услышал, как сзади тренькает велосипедный звонок. Мальчик обернулся. С широкой улыбкой на лице к нему катил Деметрий Паппас. Когда Деметрий доехал до Эвана и остановился, оказалось, что корзина его велосипеда набита пирожными и печеньем.
– Угощайся, – предложил Деметрий. – Я только вылез из школьного автобуса и сразу пошел на лужайку. В день выпускного всегда раздают вкусненькое. – Он весело ухмыльнулся.
– Я уже объелся, – сказал Эван, поглаживая свой живот.
«Ну ты и вымахал», – думал он. В велосипедных шортах ноги Деметрия казались ужасно длинными. А ведь раньше он был коротышкой вроде Рейфа.
– А я вас видел пару дней назад в Грантвилле, – сказал Деметрий. – Понравилась новая школа?
– Ну да, наверное.
Деметрий засмеялся.
– Да, мне тоже не очень. В первое время. Но потом привыкаешь, и все нормально. Там можно поучиться играть на чем-нибудь. Инструмент выбираешь сам. И мы с тобой будем ездить в одном автобусе! По крайней мере, этот год.
Эван старался не глазеть, но все же невольно посматривал на ноги Деметрия. Одна лодыжка была испачкана машинным маслом, но все же ноги не казались такими уж волосатыми. Почему-то от этого мальчику полегчало.
– Он на другой ноге, – сказал Деметрий, поворачиваясь боком.
– Что?
– Шрам.
И тут Эван вспомнил про знаменитый шрам, который тянулся у Деметрия от бедра до колена.
И вспомнил, откуда взялся этот шрам.
– Ой, я кое-что забыл, – сказал он. – Надо вернуться в город.
– Ну давай. Хороших тебе каникул. Я с понедельника в лагерь. – И Деметрий покатил дальше, крикнув на прощание: – В сентябре займу тебе место в школьном автобусе, идет?
– Идет! Спасибо! – Несмотря на полный живот, Эван уже мчался к дому Рейфа. Ему предстояло сделать кое-что опасное, и лучше было иметь рядом друга.
К счастью, визиты Рейфа к стоматологу всегда были короткими. Родители заставляли его каждый раз чистить зубы после еды.
Глава 31. Эван
О легендарном домике на дереве знали все ребята с улицы Рейфа и Эвана. Домик был довольно далеко от жилого квартала – в лесу, который местная детвора считала своим. Так что когда ребята впервые его увидели, то решили, что ни один взрослый о нем не знает. Располагался он так высоко, что карабкаться туда было явно против правил. Да и страшновато.
Потом дети немного подросли. Они часто обсуждали домик и подначивали друг друга туда забраться. Самые отчаянные влезали на дерево, хотя внутрь домика не удавалось попасть никому: дверца была заперта. К ней вели шаткие ступеньки – просто деревянные дощечки, косо прибитые к стволу. Они кое-где растрескались и болтались на гвоздях. Все смельчаки, рискнувшие залезть наверх, облегченно вздыхали, когда снова ступали на землю. Все, кроме Деметрия Паппаса, который потерял равновесие, упал, распорол ногу и сломал руку в локте. Именно из-за Деметрия Эван никогда даже не думал забраться в домик. До этого дня.
Они с Деметрием дружили, но тот был постарше: он перешел в шестой класс и стал ездить в Грантвилл еще два года назад. Теперь он играл в школьном оркестре и возвращался домой на вечернем автобусе – позже, чем другие ученики. Деметрий едва успевал делать уроки и больше не играл с соседскими ребятами в лесу.
Эван поглядел вверх, на дерево.
Именно Деметрий рассказал ему про навесной замок на двери домика. Он сказал те же самые слова, что и Рейф: висячий замок.
– Ты уверен, что хочешь это сделать? – спросил Рейф. – Мой папа всегда говорит, что этот домик – симпатичная ловушка.
– А на каком инструменте играет Деметрий? – Мама Рейфа была учительницей музыки.
– На скрипке, – ответил Рейф.
Эван похлопал ладонью по карману штанов: проверил, на месте ли ключи. Затем подтянул лямки рюкзака.
– Значит, у него с локтем все в порядке. Ну, раз он играет на скрипке.
– Ну да, – согласился Рейф. – Мама говорит, он талантливый.
Эван покивал, поставил ногу на первую дощечку, ухватился обеими руками за вторую, проверил ее на прочность и полез вверх по стволу дерева.
Несколько раз мальчик чуть было не сорвался, но продолжал упрямо карабкаться, пока руки не заныли, а голова не оказалась почти вровень с железными скобами на двери домика. Сквозь эти скобы действительно была продета дужка навесного замка. Того самого замка, из-за которого ребятам до сих пор не удавалось пробраться внутрь.
Эван порадовался тому, что рядом тянется крепкая, толстая ветка. Привалившись к ней боком, мальчик вытащил из кармана ключи.
– Только не падать! – сказал он то ли ключам, то ли самому себе. До земли было далековато.
Эван ухватил замок свободной рукой (а значит, совсем перестал держаться за дерево). Голова у него слегка закружилась от страха. Он вставил в замок самый маленький ключ на связке.
– ПОДХОДИТ! – завопил он.
– УРА! – откликнулся снизу Рейф.
Эван улыбнулся, но вниз глядеть не стал. Он повернул ключ и услышал тихий щелчок. Дужка выскочила из гнезда.
– Есть! – крикнул он. Затем осторожно снял замок и сунул в карман штанов. Не хотелось бы случайно уронить его Рейфу на голову.
Теперь оставалось только открыть дверцу домика. Эван пригнулся, чтобы угол дверцы не стукнул его по голове, ухватился одной рукой за удобную толстую ветку, а другой рукой рванул дверь на себя.
И тут случилось кое-что непредвиденное.
Во-первых, Эван понял, что ржавые петли не смогут удержать открытую дверь.
И – тоже во-первых, потому что все это происходило одновременно, – дверь накренилась, на секунду замерла и полетела вниз.
В эту последнюю секунду Эван успел отпустить дверцу, чтобы не рухнуть вместе с ней. Он всем телом прижался к ветке и услышал, как дверь с чудовищным грохотом свалилась на землю. Потом наступила оглушительная тишина.
Эван висел на ветке, не чуя рук.
– РЕЙФ?
Тишина.
Мальчик посмотрел вниз, но увидел только листья.
– РЕЙФ?
Наконец снизу донеслось:
– Вот это да…
– ТЫ ЖИВОЙ?
– Да! – крикнул Рейф. – Меня не задело!
У Эвана снова забилось сердце.
– Я спускаюсь! – крикнул он.
– Нет, лезь дальше! – ответил Рейф. – Я иду к тебе.
– Что? Не надо!
– Надо! У правил вышел срок годности, помнишь? Лезь внутрь. Я сейчас поднимусь, так что дай мне дорогу.
Теперь, когда двери не было, Эван увидел грубый дощатый пол, покрытый пылью и сломанными ветками. Он просунул пальцы в щель между двумя досками, зацепился и подтянулся на руках. Лежа на полу, он осмотрелся и увидел… очень мало чего: дощатые стенки со щелями, пропускавшими свет, и большое открытое окно, за которым была сплошная зеленая стена из листьев.
Эван сел. Домик был вроде бы крепкий. Мальчик немного отдышался и едва успел встать на ноги, как в дверной проем просунулась голова Рейфа.
– Быстро ты, – сказал Эван. – Как я рад, что тебя не убило!
Рейф ухмыльнулся.
– Я тоже. Втяни-ка меня сюда. Мне нужны обнимашки!
Он не шутил. Когда Рейфу хотелось, чтобы его обняли, он просил, чтобы его обняли. Именно поэтому Эван понимал, что Рейф – в отличие от его родителей – ничего не боится.
Когда друзья воссоединились и обнялись, Рейф стряхнул с рубашки ошметки коры.
– На земле не так безопасно, как думают мама с папой, – сказал он.
В поисках улик мальчики внимательно осмотрели домик. По крайней мере, попытались его осмотреть. Там был только пол, четыре тонкие стены, деревянная скамейка вдоль одной из них и заросшее окно, через которое в домик лился странный зеленоватый свет.
Ни полок. Ни коробок. Нечего открывать. Нечего искать.
– Не вижу никаких улик, – сказал Рейф, проводя пальцами по шершавой стенке. Он где-то вычитал, что руки могут нащупать то, чего не замечают глаза. Внезапно он отдернул руку, но лишь затем, чтобы тут же сунуть палец в рот. – Ой! Заноза!
– Посмотри еще, – сказал Эван, заглядывая под скамейку. – Может, где-то вырезаны инициалы. Ищи буквы Х. Г. Х.
Щуря глаза, чтобы лучше рассмотреть занозу, Рейф спросил:
– А ну-ка, объясни, почему это так важно?
Эван замялся.
– Мне нужен подозреваемый, – сказал он наконец. – Настоящий подозреваемый.
Рейф кивнул, но тут же продолжил: