Учетная карточка оказалась на месте. Эту книгу, как и все остальные, вернули в библиотеку 5 ноября 1999 года. Имя в карточке было только одно – не папино.
Эван потянулся к телефону.
– Х. Г. Хиггинс? – прошептал Рейф, услышав новость. – Тот самый Х. Г. Хиггинс?
– Да! Ты представляешь? У нас, в Мартинвилле!
– Это, наверное, шутка, – сказал Рейф.
– Ты о чем?
– Ну, это же книжка про то, как писать детективы. Видимо, кто-то ее взял и решил подписаться «Х. Г. Хиггинс, автор знаменитых детективных романов». Подумал, что так будет смешно. Понимаешь?
– Да… – разочарованно протянул Эван. – Скорее всего. Ты прав, глупо, что я повелся.
– Это не глупо, – быстро возразил Рейф. – Ты сейчас сам расследуешь дело. Нужно учитывать любые варианты.
– Конечно, – но Эван все же чувствовал себя дурачком.
– Как поужинали? – спросил Рейф. – Твой отец опять был странный?
Папы за ужином не было. Мама сказала, что его вызвали на работу.
Эван знал: папа все-таки спасает мышей.
Вечером, лежа в кровати, Эван еще полистал книгу про детективы «Как написать детективный роман». Мальчик и не знал, что бывают такие книги, по которым учатся писатели. Разве можно объяснить, как придумать историю? Ни один учитель про такое не рассказывал, даже мистер О’Нил.
Откинувшись на подушку, он открыл книгу на случайной странице и вздрогнул. Прямо ему на грудь выпало что-то маленькое и легкое. Это была фотография. Эван немножко посмотрел на нее и снова потянулся к телефону.
– Рейф, – спросил он, все еще глядя на снимок, – а почему библиотеку не отстроили? После пожара?
– Ну, библиотека – это же, наверное, дорого. А может, из уважения к памяти.
– Какой памяти? Не понял.
– Ну, потому что… ты знаешь.
– Нет, не знаю. Давай выкладывай.
– Потому что были жертвы!
Сердце как-то странно трепыхнулось у Эвана в груди.
– При пожаре кто-то погиб?
Глава 10. Эл
Увы, это правда. Пожар унес несколько жизней.
Наверное, нам пора познакомиться. Я помощница библиотекаря. Я работала в Городской библиотеке Мартинвилла в тот самый вечер, когда она сгорела дотла.
Меня зовут Эл.
Я живу в Историческом музее Мартинвилла, неподалеку от места, где раньше была библиотека. Перебралась туда после пожара вместе с моей начальницей миссис Скоггин и нашим заведующим, мистером Броком. Здесь мы никому не мешаем. Ведь три привидения (даже с котом) занимают очень мало места.
Миссис Скоггин говорит, что музею наше присутствие пошло на пользу, ведь мы умеем о нем заботиться. Я протираю посуду и слежу, чтобы она аккуратно стояла в деревянной сушилке над раковиной. Я мою окна и по ночам выбиваю в саду ковры, чтобы никто не увидел (увы, я так и не научилась исчезать). Еще я проветриваю погреб, чтобы яблоки и картошка в нем не гнили. И готовлю: яблочное пюре, картофельную запеканку, пироги с яблоками, печеный картофель, яблочные кексы, картофельные лепешки, а когда не хватает вдохновения – опять яблочное пюре (даже привидениям иногда надо есть).
Мистер Брок тоже работает – подметает полы. Он почти прозрачный, но все же научился держать в руках метлу. Кот охраняет нас от мышей. А миссис Скоггин, если верить ей самой, заботится о нашем душевном комфорте. Это значит, что она заставляет мистера Брока побольше читать (она же библиотекарь), гладит кота (потому что им обоим это нравится) и на правах начальницы ходит за мной по пятам, то и дело выдавая Замечания и Напоминания.
По вечерам, когда я уже все приготовлю и вымою, мы отдыхаем. Приятно чувствовать, что все идет как надо.
Только не для меня, как любит повторять миссис Скоггин.
Вообще-то, наш дом не совсем музей. Давным-давно в нем жило семейство Мартин – основатели Мартинвилла. Здесь все осталось точно так же, как было сто пятьдесят лет назад. Электричества нет, только камин и свечи. В единственном туалете для смыва нужно дергать веревочку. Детей это всегда смешит (по вторникам и субботам у нас бывают экскурсии).
Отличное место для привидений.
Иногда к нам на крыльцо приходят играть дети, ведь совсем рядом сквер с большой лужайкой. Вот только сегодня утром я поглядела сквозь щель в занавесках и увидела двоих ребят на качелях – они сидели рядышком, голова к голове, о чем-то шептались и хихикали.
– Кажется, опять играют в прятки, – сказала я остальным.
Миссис Скоггин и мистер Брок не обращают ни малейшего внимания на детей и туристов. Неделю назад группа третьеклассников прошла прямо через гостиную, где сидели с книгами заведующий и начальница, иногда отвлекаясь на чай и разговоры. Никто ничего не заметил.
А вот я, к сожалению, не умею становиться невидимой и поэтому всегда прячусь на время экскурсий. В последнее время я забиваюсь в чулан, где хранятся метлы. Не хочу никого пугать, особенно детей. За эти годы я нашла в нашем доме десятки отличных тайников.
Если б меня когда-нибудь позвали играть в прятки, я бы всех победила.
Конечно, мы с миссис Скоггин не собирались жить под одной крышей. И я уж точно не думала, что когда-нибудь моим соседом окажется мистер Брок. Он часто бродит по комнате, уткнувшись носом в книгу. Время от времени он распахивает дверь и громко объявляет:
– Миссис Скоггин! Эта собака – просто героиня! Поразительная отвага!
Или:
– Миссис Скоггин! Они почти добрались до вершины! Наконец-то! Что же они там найдут? Какие храбрецы!
Или чуть сдержаннее:
– Миссис Скоггин, эти трое братьев – просто удивительные молодые люди. Какое мужество!
Мистер Брок очень любит читать про героев и подвиги.
Свои объявления он всегда адресует миссис Скоггин, а не мне. Видимо, надеется, что меня нет дома. Я знаю, как это звучит – будто он недобрый человек. Но на самом деле мистер Брок просто хочет, чтобы я чаще гуляла.
Моя начальница миссис Скоггин тоже думает, что я слишком много сижу дома. «В мире столько важных дел!» – говорит она.
«Но что же может сделать одно маленькое привидение вроде меня?» – спрашиваю я.
И если меня не будет дома, кто же принесет мистеру Броку тарелку с сыром в четыре часа? Уж точно не миссис Скоггин. Она уже много лет не заглядывает на кухню – предпочитает руководить мной из мягкого кресла у камина в гостиной. До того как уйти из дома, кот любил лежать рядом с ней (когда не сидел на подоконнике и не вынюхивал мышей в подвале). Поэтому мне часто приходилось чистить кресло щеткой – без электричества от пылесоса толку нет. Кот был настоящим утешением, по крайней мере для миссис Скоггин. Хоть бы он скорей пришел домой.
Я вот не утешение. Миссис Скоггин частенько говорит, что я – «испытание на прочность». Чего же здесь утешительного?
Не могу добиться от нее ответа: почему же я «испытание»? Сама я испытаний не люблю и не хочу никого испытывать. Миссис Скоггин только закатывает глаза – точь-в-точь как раньше, когда мы работали в библиотеке.
«Иди на место!» – кричала она мне, готовясь открыть красивые синие двери читального зала ровно в половине девятого. И я мчалась за конторку выдачи книг. «Встань прямо! – одергивала она. – Библиотекари не сутулятся!» И я выпрямляла спину.
Поначалу эти окрики меня задевали, но потом я поняла, что в такой вот ворчливой манере миссис Скоггин проявляет заботу. Возможно, так делают матери. Я попала в библиотеку прямо из детского дома, так что мало знаю о родительском воспитании.
Каждое утро, когда я приношу ей в постель первую чашку чая и помогаю прикрепить бейдж с надписью «Библиотекарь», миссис Скоггин приветствует меня теми же словами, что когда-то в читальном зале: «Иди на место, милочка!»
Но если я спрашиваю, какое же место лучше подходит для трех привидений (и кота), чем этот старый дом, она лишь сверлит меня взглядом.
Она зовет меня «милочкой», потому что в глубине души любит. А еще потому, что у привидений плохая память на имена. Но в библиотеке она всегда звала меня по имени – когда указывала на тележку с книгами, которые надо срочно вернуть на полки, или размахивала очередным листком бумаги и жаловалась, что мой почерк невозможно прочесть.
Или сообщала, что опять видела в подвале мышь.
Или напоминала, что в принтере кончилась бумага.
Или что лампочки на балконе очень пыльные.
В общем, думаю, все понятно.
Теперь, в нашем уютном доме, миссис Скоггин меньше волнует пыль. Но каждый понедельник, когда я выхожу по делам в город, она часто кричит мне вслед с крыльца:
– Выше голову, милочка! Подними глаза! Займи свое место в мире!
И я стараюсь держать голову выше. Но если бы мистер Брок прочитал книгу обо мне, он никогда бы не воскликнул: «Какое мужество!»
Глава 11. Мортимер
По ночам Мортимер часто видел в окне луну, но даже не представлял себе, что такое ночь под открытым небом.
Небо!
«Бессчетные звезды, – шепнуло ему сердце. – Крупицы сверкающей пыли».
Воздух!
«Теплый и мягкий, – шепнуло сердце. – И нежный щекочущий ветер».
Звуки!
«Это лягушки поют ночную песню. То все вместе, то по очереди».
И как у них получается замолкать в один и тот же момент?
Очень, очень интересно.
Когда у него в голове мелькала мысль, Мортимер часто слышал странное эхо. С ним так было всегда, с самого детства.
Однажды вечером, незадолго до того, как их с сестрой разлучил пожар, Мортимер спросил Петунию, бывает ли у нее такое эхо. Они тогда лежали в подвале библиотеки в своем любимом углу и понемногу задремывали.
– Дурачок, – сказала Петуния. – Это не эхо. Эхо просто повторяет звуки.
– А что же это?
– Наверное, голос твоего сердца.
– У сердца есть голос?
– Вроде того, – Петуния пристроила одну лапку на шею Мортимеру и крепко уснула.