Прямо там, где ночевал Мортимер. Кот смерил его недовольным взглядом.
– Вижу, ты одобряешь, киса. Хорошая девочка! – сказал мистер Григорян.
«Люди!» – подумал Мортимер.
– Неплохо же, если к твоей библиотеке добавится еще один зал, верно?
Тут уж Мортимер не мог поспорить.
Мистер Григорян подумал еще немножко и аккуратно перевернул ящик набок.
– Так лучше, – пояснил он. – Дождь не намочит.
Мортимер понял, что это ящик из-под яиц. Из окна музея он не раз с интересом наблюдал, как фермеры привозят и разгружают продукты. Яйца мистеру Григоряну доставляли дважды в неделю.
Кот запрыгнул на перевернутый ящик. Сидеть на нем было удобно.
Ближе к ночи Мортимер снова услыхал мышиные голоса.
– Говорю тебе, пахнет сыром. Он должен быть где-то здесь!
В этот раз мышей было всего две: они петляли по лужайке при свете луны. Мортимер молча глядел, как они подходят все ближе.
– Ты что, не чуешь? Тут пахнет еще сильней!
Теперь Мортимер ясно видел мышат, очень похожих друг на друга. Вот только хвост у одного из них был совсем коротенький.
– А, так вот в чем дело! Хвост! – не сдержался Мортимер.
И мышата замерли прямо перед ним.
Мортимер поспешно закрыл рот, но было уже поздно. Ой. Теперь они, наверное, убегут или начнут скандалить. Кот выжидающе поглядел на мышат.
Но они ничего не сделали. Страх вынудил их застыть без движения. Или почти без движения: кот видел, как они трясутся. Прошлой ночью они казались такими храбрыми! Может, просто притворялись?
Мортимер медленно отступил на шаг, надеясь их успокоить.
– Я не… – начал он. – То есть я ничего вам не сделаю.
– Финн, – сказал один из мышат, – это же просто Ворчун.
Его тельце заметно обмякло, но Финн по-прежнему стоял навытяжку.
– Финн! – продолжал его брат. – Да очнись ты! Все хорошо. Ворчун не кусается.
Мортимер видел: второй мышонок очень старается не дрожать.
– Ха! Чуть не попались, – сказал Финн со слабой улыбкой.
Мортимер сделал еще шаг назад и негромко спросил:
– Ты оставил в клюве у ястреба свой хвост? А сам вырвался и сбежал, да?
Финн кивнул.
Мортимер поглядел на собственный хвост. «Ой-ой-ой», – подумал он.
– У нас, мышей, все по-другому, – тихонько объяснил Финн. – Мы так устроены. Можем отбросить хвост, чтобы вырваться.
Второй мышонок кивнул и поглядел на укороченный хвостик брата.
– Молодец, – сказал он. – Еще чуть-чуть, и было бы поздно!
– А хвост у тебя отрастет? – спросил Мортимер.
Финн снова кивнул.
– Мама говорит, что должен.
Интересно.
– А вы, случайно, не знаете, почему лягушки поют по ночам? – спросил кот. Мышата казались ему опытными и учеными.
Братья пожали плечами.
– Тогда, наверное, вы знаете, как они догадываются, что всем надо замолчать в одно и то же время?
Мышата переглянулись.
– Я об этом никогда и не думал, – пробормотал Финн.
– Скажи, пожалуйста, а в этом шкафчике не найдется сыра? – Его брат показал лапкой вверх, на библиотеку. – Пахнет вкусно!
«Дверцы-то от буфета, – сообразил Мортимер. – Запах сыра еще не выветрился».
– Мне очень жаль, – неловко сказал он. – Это библиотека. Сыра здесь нет.
Мышонок передернул плечами.
– Ну ладно, тогда мы пошли. Надо искать еду.
– Кушать хочется, – тихонько добавил Финн.
Мышата осторожно попятились, развернулись и убежали прочь. Мортимер глядел им вслед и немножко жалел, что не рассказал про корзину с картошкой.
Но ведь тогда огорчилась бы миссис Скоггин.
Как все запуталось!
Глава 15. Эван
В среду пятиклассники поехали на экскурсию в Грантвилл – осматривать среднюю школу. Эван думал, что все ребята будут громко болтать, смеяться и бегать по автобусу. Так оно и было – по дороге туда. Мистер О’Нил хотел дать школьникам математические ребусы, но учительница параллельного класса включила музыку в маленькой колонке. Все запели. Когда автобус подкатил к зданию с большой надписью «Вперед, тигры!» над входом, мистер О’Нил тоже громко пел.
Но на обратном пути в Мартинвилл все было иначе. Ребята садились в автобус, тихонько перешептываясь. Никто не смеялся.
– Странно, да? – сказал Рейф, перебирая стопку открыток с бейсболистами. – После пятницы мы больше не вернемся в нашу школу. После пятницы вот это будет наша школа.
Эван всегда думал, что средняя школа в Грантвилле будет такой же, как у них, только подальше и с другими учителями. Но она оказалась совсем иной, да и ученики там были очень взрослые.
В актовом зале гостям устроили встречу с восьмиклассниками, которые в этом году заканчивали учебу в Грантвилле и переходили в старшую школу. Выпускники сидели на краешке сцены и отвечали на вопросы пятиклашек. Разговаривали они очень приветливо, но звонок на перемену был ужасно громкий, а в коридорах нельзя было протолкнуться из-за рослых ребят с огромными рюкзаками. В столовой царил кавардак. Все вокруг казалось грязноватым.
– Помню, я сидел там же, где вы сейчас, – сказал один восьмиклассник, свесив ноги со сцены. Он был не из Мартинвилла, и Эван его не знал. – Мне казалось, что тут все большое и странное. Но, поверьте, вам тут скоро понравится. Вам жалко свою школу? А мне теперь жалко, что надо уходить отсюда.
Этот паренек умел говорить о чувствах и не стесняться. Как Рейф. Эван сидел во втором ряду и жалел, что у него так не получается. Он обратил внимание на ноги восьмиклассника: очень длинные и покрытые волосками. Неужели и у него самого через три года будут волосатые ноги? Думать об этом не хотелось. В следующем году школьный автобус будет забирать Эвана у самого дома. Никаких больше прогулок по любимой дороге, некогда будет думать и жевать домашние яблоки.
Внезапно все вокруг громко застонали. Видимо, Эван что-то пропустил. Он повернулся к Рейфу.
– Что случилось?
– В средней школе не бывает большой перемены, – сказал Рейф. – Представляешь? Совсем не бывает!
По дороге домой даже мистеру О’Нилу показалось, что в автобусе слишком тихо.
– Давайте играть в города и штаты! – предложил он. И дети по очереди стали выкрикивать названия:
– Аризона!
– Алабама!
– Арканзас!
– Сиэтл!
Пока автобус ехал в гору, Эван глядел в окно. Наконец показался Мартинвилл. Сверху было видно все: зеленый сквер, три прямые дороги, расходившиеся от него, школу, городское собрание, Исторический музей, магазины, большие здания в центре. У Эвана опять заныло в груди – как будто предстояла разлука с домом. Его взгляд скользил по знакомым строениям, а сердце тоскливо сжималось.
– Видишь? Она была вот тут. – Рейф указал куда-то углом открытки.
– Что здесь было?
– Городская библиотека!
Эван проследил глазами за открыткой. Между городским собранием и музеем, чуть сзади, был… пустырь. Большой пустырь, заросший травой и кустами.
Мальчик подался вперед, надеясь рассмотреть следы библиотеки. Но тут дорога пошла вниз с холма и деревья заслонили город.
– А ты всегда знал про библиотеку? – спросил Эван.
Рейф кивнул.
– Ага. Но я про нее как-то не думал, понимаешь? Родители мне запрещают туда ходить.
– Они тебе все запрещают, – буркнул Эван почти грубо.
– Это точно, – вздохнул Рейф.
– Я до сих пор по ней скучаю, – донеслось до мальчиков с переднего сиденья. Говорил мистер О’Нил. – Отличная была библиотека. С башенкой и шпилем. С большими синими дверями. Балкон там был скрипучий. А библиотекари – лучшие в мире!
– А почему она сгорела, мистер О’Нил? – спросил Рейф.
Вокруг них ребята до сих пор играли в города и штаты.
– Миссисипи!
– Иллинойс!
– Сан-Франциско!
Мистер О’Нил выглянул из-за спинки кресла. Вид у него был удивленный.
– Никто не знает, почему случился пожар.
Эван с Рейфом переглянулись.
– Странно, правда? – сказал Рейф. – Может, из-за молнии?
– Нет. Не из-за молнии, – мистер О’Нил замялся и почему-то кинул взгляд на Эвана.
Взгляд был какой-то странный.
– Огонь вспыхнул в подвале, – сказал он наконец. – Но никто не знает почему. Из-за чего. То есть, я хочу сказать, никто не виноват. Это уж точно.
– Почему вы так уверены? – спросил Рейф.
– Это была прекрасная библиотека, – сказал мистер О’Нил вместо ответа. И повернулся к мальчикам затылком.
– Нельзя говорить «Филли», – пожаловался кто-то в задних рядах. – Надо полностью: «Филадельфия». Ты хочешь подсунуть мне город на «и», а они уже все были!
И тут школьники хором начали вспоминать города на букву «и», которых еще не было, и в салоне опять стало шумно и весело.
Когда автобус заехал на школьную стоянку, там уже дожидались родители Рейфа. Мальчик помахал им из окна, и не успел он сойти по ступенькам, как мама кинулась его обнимать – словно Рейф уезжал не на полдня, а на неделю.
– Ну как? – спросил папа Рейфа.
– Нормально съездили, – ответил тот и помахал на прощание Эвану.
Вообще-то, на стоянке собралась целая толпа родителей, но Эван даже не думал искать своих. Его с третьего класса никто не провожал в школу и обратно.
Но вдруг он услышал голос Рейфа:
– Эван, гляди! Там твой папа! – И мальчик указал куда-то через улицу.
Отец Эвана стоял под деревом, в сторонке от других родителей. Плечи у него чуточку сгорбились, как будто под ветками было тесновато.
– Пап! – окликнул Эван. Отец нашел его глазами в толпе детей и улыбнулся. Эван помчался к дереву. – Не знал, что ты придешь. Привет.
Большая отцовская рука пригладила ему волосы.
– Я был в городе и увидел, что все чего-то ждут. Догадался, что ваш автобус на подходе. Ну, как там школа? Стены все такие же зеленые, а в спортзале пахнет краской?
– Да и да. А звонок ужасно громкий. Столовая мерзкая. Хорошо, что нас не заставили там обедать.