На столе под яркой керосиновой лампой лежали большой, чуть ли не в рост человека, фюзеляж и крыло обтекаемой формы. То и другое было сделано из множества тончайших планочек и папиросной бумаги, покрытой синим лаком. Хвостовое оперение модели сохранилось, но передняя часть фюзеляжа была вся измочалена дробью. Немногим лучше выглядело крыло, из которого среди лоскутков бумаги торчали сломанные планочки. Второго крыла ребята не нашли. Должно быть, его отбросило в реку и унесло течением.
— Так-с! — проговорил Дима, заглядывая внутрь фюзеляжа. — Резинки нет — значит, это планер. Фюзеляжная модель планера.
— Откуда она к нам-то попала? — спросил Вася.
— Хотите знать, откуда она прилетела?.. Со Всесоюзных авиамодельных соревнований. Вы в газетах читали?
— По радио слышал. А где они идут, эти соревнования?
— Не очень уж далеко. На станции С*** по нашей дороге.
— А ты почему знаешь?
— Отец рассказывал, вот почему. Он из вагона видел, как они над аэродромом летают. — Дима прошелся по веранде. — Ты понимаешь, что наделал? Эта модель около двадцати километров пролетела. И это только по прямой. Может быть, она мировой рекорд поставила, а ты ее раздолбал!
Вася стоял, опираясь о ружье, стволы которого почти касались его подбородка. Он обескураженно поглядывал то на Диму, то на исковерканную модель.
— Вася, а тут чего-то написано, — сказала Нюша и ткнула пальцем в фюзеляж.
Дима и Вася подошли поближе к столу.
К фюзеляжу был приклеен бумажный ярлычок. Большая часть его была сорвана, а на сохранившемся кусочке можно было прочесть отпечатанные на машинке слова:
«…дель № 112…росим вернуть…соавиахима».
— Ясно! — сказал Дима. — Тут было написано: «Модель номер сто двенадцать. Нашедшего просим вернуть туда-то».
— А если я не верну? — спросил Вася.
— Тогда, значит, ты нечестный гражданин. Может, конструктор над этой штукой полгода работал… Может, она мировой рекорд поставила… А если ты не вернешь — все это пропало.
Лицо у Васи было очень несчастное.
— Как же… я ее повезу, такую изуродованную?
Дима усмехнулся:
— Это уж дело ваше. Не я на нее охотился, а ты…
Вася долго молчал, исподлобья глядя на Диму.
— Попадет, да? — угрюмо сказал он.
— Уж конечно, по головке не погладят. Такую прекрасную модель разбить!
Вася судорожно глотнул.
— А если не повезу… если не повезу — может, и в самом деле у них рекорд пропадет?
Дима пожал плечами:
— А ты как думал?
— Димк!
— Что прикажете, товарищ герой?
— Отвези ее… а? И скажешь: «Так, мол, и…»
— Я? Ну нет! Если сам поедешь, я тебя, так и быть, провожу, чтобы ты не растерялся. А отдуваться за тебя… Нет уж, спасибо!
— Димк! А ты никому не скажешь на аэродроме?
— О чем не скажу?
— Ну, что это я ее так… Мы знаешь что скажем? Будто мы ее так нашли, уже поуродованную.
— Ладно уж! Не скажу.
На следующий день, примерно около часа, Дима и Вася прибыли в электричке на станцию С***.
Оба перед отъездом из деревни надели белые-пребелые рубахи, красные галстуки и тщательно отутюженные брюки. Соломенные Васины волосы были смочены, расчесаны на пробор и держались в таком положении довольно сносно.
Выйдя из электрички, ребята увидели почти у самой железной дороги несколько больших брезентовых палаток, а за палатками — ряд учебных самолетов.
Мальчики направились в ту сторону. Вася тащил завернутый в несколько газет фюзеляж. Вид у «охотника» был такой, словно он идет к зубному врачу. Дима, наоборот, был весел и шагал бодро, держа под мышкой обернутое газетой крыло.
Возле ворот их остановил парнишка с красной повязкой на рукаве. Дима объяснил ему, зачем они приехали.
— В штабе никого сейчас нет, — сказал парнишка. — Идите на поле, там спросите планерный старт.
Ребята пошли на аэродром.
День был ясный, солнечный. То здесь, то там на широком поле колыхались голубые флажки с белыми буквами на полотнищах. Каждый такой флажок обозначал место запуска моделей определенного класса, и возле каждого флажка можно было насчитать несколько десятков авиамоделистов. Здесь звучала и русская речь, и эстонская, и узбекская, и украинская… Тут были студенты и студентки, военные, мальчики и девочки в пионерских галстуках, тут были и пожилые люди, которые годились в отцы этим мальчикам и девочкам. Одни куда-то спешили, неся в руках красивых птиц, построенных из планочек и папиросной бумаги, другие ползали на животе и на коленях по короткой траве, что-то налаживая в своих хрупких аппаратах, третьи стояли, подняв лица к высокому небу и следя за полетом моделей.
Над головами ребят с легким стрекотом проносились миниатюрные самолеты с резиновыми моторчиками, бесшумно парили модели планеров всех цветов и размеров. Один такой планер, снижаясь, клюнул Диму в затылок. В другой раз товарищам пришлось удирать от модели с бензиновым мотором, которая закапризничала и, свирепо треща, принялась носиться кругами над землей.
Дольше всего ребята задержались возле флажка с буквой «С» на полотнище. Здесь стартовали «схемки» — самые простенькие модели, у которых фюзеляж заменен четырехгранной планочкой. Одна из девочек, с виду чуть постарше Нюши, подняла над головой неказистую «схемку» и, придерживая пальцами пропеллер, обернулась через плечо:
— Иван Андреевич, засеките мне.
Стоявший у флажка человек нажал кнопку секундомера. Девочка выпустила модель, и та очень быстро набрала высоту. Девочка побежала по полю вслед за улетающей «схемкой». Сначала за моделью следил только человек с секундомером. Но та летела все дальше и дальше, девочка упорно бежала за ней, и авиамоделисты, бывшие на старте, один за другим поднимали головы, начинали следить за полетом. Когда модель стала чуть заметной точкой, а девочка маленьким пятнышком, человек с секундомером припал к окулярам стереотрубы, установленной на треноге. Прошла еще минута.
Люди кругом заволновались:
— Самолет!.. Модель уходит!.. Давайте самолет!
Человек с секундомером оторвался от трубы и побежал к стоявшему недалеко «УТ-2».
Через минуту самолет с ревом пронесся над стартом и помчался в ту сторону, куда улетела «схемка».
— Димка, видел? — тихонько сказал Вася.
— Что «видел»?
— За такой ерундовской моделью целый самолет послали!
— А ты как думал? Вдруг она рекорд поставила, и никто не узнает. Идем!
Мальчики снова зашагали по аэродрому.
— Дима!
— Что тебе?
— Дима, никому не скажешь, а?.. Здесь такую ерундовскую модель так берегут, а я такой огромный планер покалечил! Не скажешь, Дима, а?
— Я-то не скажу, только по твоему лицу всякий догадается.
Вася вздохнул и замедлил шаги. Видно было, что ему очень хочется удрать с аэродрома. Но было поздно: ребята уже подошли к планерному старту.
— Здравствуйте, товарищ, — обратился Дима к девушке в синем комбинезоне, с секундомером в руке. — У вас не пропадала модель?
Та резко обернулась:
— Пропадала. Сто двенадцать? Большая синяя? Неужели нашли?! — сказала она быстро и закричала — Аббас! Аббас! Позовите Аббаса, модель нашлась!
Это взволновало всех моделистов. С гомоном, с радостными возгласами они окружили ребят.
— Вчерашний планер нашелся?
— Где нашли? Далеко?
— Аббас! Аббас! Сюда! Скорей!
Сквозь толпу протиснулся мальчишка одного возраста с Димой. Он был смуглый, большеглазый, с черными курчавыми волосами.
— Нашли? Где она? Где нашли? — проговорил он отрывисто, с восточным акцентом.
Наступил страшный момент.
Дима сунул крыло Васе в руки и отошел в сторонку.
Аббас выхватил у Васи фюзеляж и начал снимать газету.
— Она… она немного попорченная, — пробормотал Вася.
Аббас развернул газету. Моделисты дружно ахнули и затихли, увидев нос планера, превращенный в мочалку.
— Как же это ее угораздило? — послышался негромкий голос.
Рядом с Васей стоял худощавый военный с черными косматыми бровями. На плечах у него были погоны полковника, а на груди — золотая звездочка.
Девушка в комбинезоне внимательно рассматривала остатки планера:
— Сама по себе она не могла так изодраться, товарищ полковник.
Полковник молча кивнул и обратился к Васе:
— Где ты ее нашел?
Вася назвал свою деревню и железнодорожную станцию.
— Неплохо полетала, — задумчиво сказал полковник. — Какая же каналья ее так испортила?
Дима потупил глаза и улыбнулся, не разжимая губ. Вся его круглая физиономия как бы говорила: «Я-то уж знаю, что это за каналья!»
Вася залопотал:
— Мы… Я так ее и нашел, товарищ полковник. Она такая уже была…
— Какая «такая» была?
— Дробью прошибленная.
— Чем? — повысил голос полковник.
— Дро… — начал было Вася и умолк, почувствовав, что проговорился.
Толпа моделистов загудела. Полковник в упор смотрел на Васю:
— Откуда же ты знаешь, что именно дробью? Я, например, старый охотник, но и то не догадался.
Вася молчал. Он смотрел в одну точку и часто помаргивал. Он был такой красный, что казалось, даже волосы его порозовели. Дима улыбался, прикрыв ладонью рот. Аббас подскочил к Васе и закричал, размахивая руками:
— Я знаю!.. Он сам стрелял! Сам дробью модель стрелял! Смотрите, какой лицо! Сам стрелял!..
— Тихо, тихо! Не надо кричать, — мягко сказал полковник и обратился к Васе: — Ну?
Вася теребил пальцами кончики своего галстука и не отрываясь смотрел на них.
— Я… я нечаянно, — еле выдавил он.
— То есть как «нечаянно»?
— Я не знал, что это модель.
— Не знал? За что же ты ее принял? За перепелку?
Из левого Васиного глаза скатилась слеза и задержалась на уголке рта. Он быстро слизнул ее.
— За… за кондора принял, — прошептал он еле слышно.
— За кого?
— Кондор… За кондора…
— Ну-ка, расскажи по порядку. Так мы все равно ничего не поймем.
Вася молчал.
— Не хочешь говорить?
— Пусть он расскажет, — сказал Вася и кивнул на Диму.