Измучены и нуждаются в утешении
i
Кэролин умерла через пять лет после бычьего костра. Это случилось в самом конце зимы, в те долгие шесть недель, когда еще дуют холодные ветра, но лесные ночи звенят от воплей похотливых кошек. Ей было шестнадцать или семнадцать.
Обычно воскресшие люди некоторое время спят, но Кэролин вернулась к жизни, словно вспыхнувшая во мраке спичка. К ней прикасались руки; ее трогали. Она дернулась, схватила чьи-то волосы, подтянулась, чтобы укусить.
– Черт! Кэрол… а-а! – Испуганные глаза Дженнифер, совсем близко.
– О… – Кэролин заморгала, потом разжала пальцы. – Извини.
Дженнифер отступила на несколько футов, чтобы Кэролин не могла дотянуться.
– Проклятье, Кэролин! – Она приложила руку к сердцу. – Ты меня напугала до полусмерти! Черт!
– Извини. – Кэролин пыталась говорить мягко, спокойно. В случившемся – она не могла вспомнить, в чем именно – не было вины Дженнифер.
Дженнифер подозрительно смотрела на нее. И не выглядела обкуренной.
– Все в порядке. Но тебе пока нельзя двигаться.
Кэролин кивнула.
Раз она не под кайфом, значит, со мной действительно плохо.
– Хорошо. – Дженнифер продемонстрировала Кэролин пустые ладони, затем погладила воздух, словно успокаивая невидимое животное. – Друзья?
Кэролин снова кивнула.
Немного приободрившись, Дженнифер снова приблизилась и проверила ее пульс. Кэролин огляделась. В ее маленькой комнатке, всегда безупречно чистой, царил хаос: половина полок опрокинута, пол усыпан книгами и свитками. Стол валялся на боку. Один перекошенный ящик был наполовину выдвинут и торчал вверх. Кэролин сморщила нос.
– Что это еще за запах?
– Э-э… Может, от тебя?
– Что ты имеешь в виду?
– Это случилось несколько дней назад. И сама знаешь… потепление. – Дженнифер отвела взгляд. – Прости, Кэролин. Мы все думали, что ты занимаешься.
– Сколько?..
– Думаю, три дня. Как твои руки?
– Мои руки? Что ты… о. Точно.
Ее лицо затуманилось. Она начала вспоминать.
Опустив глаза, Кэролин увидела едва заметные белые шрамы на предплечьях, где ее кололи ручками. Она посмотрела на стол. Одна из ручек – бронзовая «Монблан», ее любимая – застряла в древесине. В центре новых шрамов виднелись крошечные чернильные точки. Кэролин пошевелила руками. Боли не было.
– Думаю, все в порядке. Разве что небольшая слабость.
– Извини. У меня с этим еще не очень. Как твоя челюсть?
– Челюсть? – И сразу вспомнила: – Ах да. – Кэролин открыла рот, пожевала воздух, подергала нижней челюстью из стороны в сторону. – Хорошо. Все замечательно, правда. Спасибо, Дженнифер. Отличная работа.
– Ну да, у меня ведь обширная практика. Я рада, что ты в порядке. Ты была… – Дженнифер оборвала себя. – Я рада, что все хорошо. – Закончив с делами, она порылась в сумке и достала серебряную трубку. – Не возражаешь?
– Нет. Итак… Дженнифер, я в замешательстве. Что тогда произошло?
Дженнифер окинула ее профессиональным взглядом.
– По-прежнему ничего не помнишь?
Кэролин сосредоточенно наморщила лоб.
– Все как в тумане.
– Дай себе еще минуту. Я подожду. – Она отложила трубку.
Кэролин оглядела комнату. Ее стул валялся за столом. Кровать была аккуратно заправлена, но на покрывале расплылось безобразное чернильное пятно. Теперь только выкинуть. Одна из лежавших на полу книг была открыта на странице, закрашенной длинными, широкими мазками.
Это выбило искру.
– О, постой… я ждала Алисию и изучала Квот.
– Изучала что?
– Прости… Квот. Это на языке бурь. Они великие поэты, по крайней мере, некоторые.
На раскрытой странице был отрывок из старинного шквала на Юпитере, самая мрачная строфа произведения. Сейчас – чернейшая бездна ада, прочла Кэролин.
Нет, подумала она, и ее глаза едва заметно расширились. Не только. Я лишь делала вид, что изучаю Квот. Она посмотрела на книжную полку в углу, но ее закрывал стол. Изображая небрежность, Кэролин оперлась о другую полку и встала – точнее, попыталась. Ей удалось увидеть, что маленькая коричневая полка за столом осталась не тронутой. От облегчения у нее подогнулись ноги, и она неуклюже рухнула на пол.
– Проклятье!
Дженнифер моргнула. Обычно Кэролин была очень сдержанной.
– Полегче. Возможно, твое сердце еще не готово нестись вскачь. Ну что… вспомнила?
– Вспоминаю.
Его голос, его улыбка пробивались даже сквозь боль. Постарайся закричать. Закричи для меня. Если закричишь, я прекращу. Если закричишь для меня, я отпущу тебя.
– Это был Дэвид?
Кэролин боялась открыть рот. Она посмотрела на Дженнифер, наморщив лоб, ее желваки отчетливо проступили.
– Извини. Глупый вопрос. Что случилось?
– Я помню большую часть. Но не… конец.
– Это нормально, – ответила Дженнифер. – Ты ведь умерла в первый раз, верно? Никто не помнит свой первый раз. В следующий раз ты запомнишь чуть больше, и так далее.
– Я об этом слышала. А почему? Ты знаешь?
– Знаю, но не могу сказать. Это мой каталог. Прости.
Кэролин покачала головой:
– Все в порядке.
– Продолжай, – попросила Дженнифер по-прежнему мягко. – Расскажи, что именно произошло.
Кэролин долго сидела молча, глядя в пространство. Когда заговорила, ее голос был совершенно ровным, даже скучающим. Таким тоном она могла обсуждать нечто незначительное, к примеру, обед.
– Это имеет значение?
Брови Дженнифер немного приподнялись. Она убрала трубку.
– А разве нет?
Что-то в ее словах вызывало тревогу. Кэролин спохватилась:
– Конечно! То есть, конечно, имеет. Просто я очень, э-э, расстроена. Что неудивительно.
– Ты не хотела бы об этом поговорить?
Кэролин предпочла бы еще раз встретиться с Дэвидом. Наверное. Но она не могла сказать это, не могла даже подумать. Если Дженнифер решит, что она… не в порядке, это может привлечь внимание. А вдруг Дженнифер обратится к Отцу?
– Мне бы не хотелось отнимать у тебя столько времени. У тебя наверняка есть другие…
Дженнифер прикоснулась к ее предплечью.
– Есть, но они подождут. В конце концов, для этого и нужны друзья. И кроме того, это моя работа.
Дверь в комнату Кэролин была звуконепроницаемой, но Дженнифер оставила ее открытой. Наверху, в Главном Зале, Питер упражнялся на своих барабанах. Дробь странным эхом раскатывалась по металлическому помещению. Кэролин не только слышала, но и ощущала ее, низкий рокот в висках и сердце. Вспомнив Ашу, она попыталась изобразить очень жалобный взгляд.
– Хорошо, – тихо сказала она. – Дай мне одну секунду.
– Конечно.
Кэролин сосредоточилась изо всех сил и сумела выдавить одинокую слезинку. Позволила ей немного стечь по левой щеке, затем вытерла. Великолепно.
Дженнифер села рядом с ней на пол, очень близко.
– Не возражаешь?
Кэролин возражала.
– Конечно, нет. В общем… все началось с того, что Дэвид пришел со свитком. Сказал, что ему требуется моя помощь с переводом. – Она посмотрела на Дженнифер. – Но он был голый.
Дженнифер мрачно кивнула. Нагота не являлась для них таким нарушением этикета, каким была бы для американцев – у библиотекарей была общая ванная, – но и не являлась нормальным явлением. Вернувшись из океана, Майкл иногда забывал одеться, и окружающие смеялись над ним. А вот над Дэвидом никто не смеется. И он мог явиться голым в комнату Кэролин лишь по одной причине.
– И что ты сделала?
Кэролин посмотрела на Дженнифер:
– Попросила его уйти. Он ушел, и этим все и кончилось.
Она хотела пошутить, но слова прозвучали горько, обиженно. Дженнифер снова извинилась, однако смотрела на Кэролин бесстрастным, оценивающим взглядом, который той совсем не нравился.
Сосредоточься.
– Я начала нервничать, когда взглянула на свиток. Там не было ничего экзотичного – просто пелапи, немного старомодный. «Поистине», «несомненно» и тому подобное.
– Ему понадобилась с этим помощь?
– Нет. Конечно, нет. Это был лишь предлог.
– Почему ты его впустила?
В дверях спален был глазок, и они запирались с двух сторон.
– «Впустила» – не совсем правильное слово. Я ждала Алисию и оставила дверь приоткрытой. Мы собирались попрактиковаться в суахили. Все говорят на нем в двадцать восьмом ве… эй! Ты сказала, что меня не было… сколько? Три дня?
– Да, около того.
– Алисия еще не появлялась?
– Нет. Ее вызвали в Невозможные Столетия. Она должна забрать зуб пневмовора или что-то этакое. Тебя нашел Майкл.
– Майкл вернулся?
Дженнифер покачала головой:
– Позже. Сейчас мы говорим о тебе. Что произошло дальше?
Кэролин с трудом подавила почти непреодолимое желание посмотреть на маленькую полку в углу. Дэвид либо нашел то, что там спрятано, либо нет. Кэролин склонялась к последнему: в противном случае она бы очнулась в Быке или вообще не очнулась бы никогда. Но следовало сосредоточиться. Эта беседа все равно может ее погубить. Старайся говорить нерешительно, словно пробираешься на ощупь в темной комнате. Словно пытаешься от чего-то уклониться.
С этими мыслями она сосредоточилась на хрустящем звуке, который издала ее челюсть под пальцами Дэвида. Постарайся закричать. Закричи для меня. Пульс на шее Кэролин немного ускорился, и когда она заговорила, голос звучал соответственно ее желанию. Она практиковалась. А вот дрожь в указательном пальце была заметна. Следует над этим поработать.
– В общем… я перевела Дэвиду текст. Он был про осаду Мегиддо, пару тысяч лет назад. Армии Аблахана…
– Кого?
– Аблахана. Это одно из имен Отца. Аблака. Аблахан. Адам Блэк.
– Да, конечно. Извини.
– Короче, они взяли Мегиддо. Но – именно эту часть просил прочесть Дэвид – победа далась им дорогой ценой. Так… – Кэролин зажмурилась, почти искренне. – Так… видя, что его воины угнетены, измучены и нуждаются в утешении, Аблахан сказал им: «Отправляйтесь в города и возьмите добычу, какую найдете. Теперь это место ваше, вместе со всеми его обитателями. Используйте их, мужчин и женщин, и делайте с ними, что пожелаете». – Она открыла глаза. – Когда я добралась до этой части, Дэвид заухмылялся.
Дженнифер содрогнулась.
– О, Кэролин…
– Потом Дэвид сказал: какое совпадение. Вот он, воин Аблахана. Тоже угнетен – еще одно совпадение, – и…
– И?…
– И вот она я, – закончила Кэролин. – Добыча.
Дженнифер яростно кивнула.
– А потом… он протянул руку и схватил меня. – Она показала на свою грудь.
– Прямо так?
– Да. Прямо так. Самое странное, что он не вел себя жестоко.
Подняв брови, Дженнифер оглядела комнату.
– Ну, сначала. Он словно думал, что соблазняет меня. Даже делает мне одолжение.
Дженнифер помолчала.
– Могу себе представить. У него чертовски высокое самомнение. Как ты поступила?
– Никак. Я просто смотрела на него.
Дженнифер снова подняла брови.
– Я не хотела, чтобы он, ну, вышел из себя.
Дженнифер бросила на нее оценивающий взгляд:
– Знаешь, Кэролин, у тебя потрясающее самообладание, ну, то есть для книжного червя. Тебе кто-нибудь об этом говорил?
– Нет. Ты первая.
Снаружи стучали, стучали, стучали барабаны.
– Это тогда он, ну…
– Нет. То есть он попытался. Но мне удалось ударить его.
– Ударить?
– Он швырнул меня на пол, и я его лягнула.
– Ты ударила Дэвида.
– Несильно.
– И он что, не блокировал удар?
– Я застала его врасплох. Думаю, он не ожидал, что я стану сопротивляться.
Дженнифер вытаращила глаза.
– Нет. Вероятно, не ожидал. Но, Кэролин… позволь спросить… почему?
– Почему что?
– Не… лучше ли было… уступить? Я хочу сказать, тебе не просто сломали челюсть, ее стерли в порошок, я такого никогда еще не видела. И он прибил тебя к…
– Я помню, Дженнифер. Я при этом присутствовала.
– Извини. Но ты ведь понимаешь, что я имею в виду?
Дженнифер была права. Дэвид по-прежнему оставался любимчиком Отца. Обладал привилегиями. Было бы проще замкнуться в себе, отключиться, пока он не уйдет. Так она поступила в первый раз, когда Дэвид пришел голый к ней в комнату. И так же поступит в следующий. Это, конечно, было неприятно, но не так ужасно, как, например, банкет в честь ее возвращения.
Однако в том случае она не могла просто уйти в себя. Она упала так, что Дэвид непременно увидел бы ее маленькую полку в углу. Позволить ему изнасиловать себя – это одно. Но позволить заглянуть на полку… этого Кэролин не могла допустить.
Дженнифер слишком пристально смотрела на нее. Пульс гремел у Кэролин в висках. Если закричишь для меня, я прекращу. Наверху в зале Питер приближался к некому крещендо. Если закричишь для меня, я отпущу тебя. Теперь, точно так же, как когда она спровоцировала Дэвида, чтобы он сначала избил ее в каком-то другом углу, а только потом изнасиловал, Кэролин поняла, что не должна – не должна – позволить Дженнифер догадаться, в чем заключалась причина. Лихорадочно соображая, она дала проблеску своей истинной души пробиться наружу, отразиться на лице.
– Почему?
Барабаны гремели в зале, словно пульс разъяренного великана.
– Почему? – повторила Кэролин чуть громче. В сердце лучшей лжи кроется частица правды. – Почему? Ты ведь знакома с Дэвидом, разве нет?
– Конечно, но…
– Тогда не спрашивай меня почему, Дженнифер. Даже гребаный слепой догадается почему. – Теперь она почти кричала.
– Конечно. – Дженнифер убрала руку. – Мне очень жаль.
Кэролин видела, что ей действительно жаль. Дженнифер поверила каждому ее слову. И пусть она была трусихой, в ее сердце жила доброта. Она хотела только помочь. Кэролин понизила голос, спрятала свою ярость обратно в ножны.
– Все в порядке. Мне тоже жаль. Это был долгий день. Или неделя.
– Конечно. Мы по-прежнему друзья?
– Разумеется.
Это была правда. Не имевшая ни малейшего значения. Интересно, понимала ли это Дженнифер?
– Хорошо. Прости, Кэролин. Я не хотела давить. Но нам нужно поговорить. Думаю, ты расстроена сильнее, чем кажется.
– Мне бы этого хотелось. – Ей действительно хотелось заорать. Вместо этого она слабо улыбнулась. – Но не сегодня, ладно?
– Ладно. Но скоро.
– Конечно.
Дженнифер кивнула. Покончив с профессиональными обязанностями, достала маленькую серебряную трубку. Секунду спустя тихо ахнула, выдыхая огромное облако дыма.
– Однако должна сказать, ты отлично справляешься с ситуацией. – Дженнифер покачала головой. – Только между нами, ты не первая, кого Дэвид прибил к столу. Может, это его фетиш? В прошлом месяце он проделал то же самое с Питером. Питер хотя бы выжил, но он совсем плох. Если регулярно не давать ему таблетки, он заползает в ближайший угол и плачет. – Она затянулась, и чашечка трубки вспыхнула оранжевым. – Я его не осуждаю. Сама бы так сделала.
Кэролин удивленно подняла глаза. Она считала, что Дэвид наносил визиты каждому из них.
– Он никогда?..
– Нет. Только не ко мне. По крайней мере, пока. Я начинаю думать, что он и не появится.
– Правда? – Интересно. – И как по-твоему, в чем причина?
Дженнифер пожала плечами.
– Не знаю. Возможно, это своеобразная благодарность. Я неоднократно избавляла его от страданий.
– Я помню. Но… благодарность? От Дэвида?
Дженнифер вздохнула.
– Да. Ты права. Вряд ли. Я всегда стараюсь видеть в людях лучшее. Это слабость. Скорее всего он боится, что однажды я просто не стану его воскрешать.
Кэролин пыталась найти способ поднять именно этот вопрос. Она полагала, что ответ ей известен, но хотела точно убедиться.
– А ты не станешь?
– Не стану что?
– Воскрешать. Его.
Дженнифер посмотрела на нее:
– Хм. Забавно, что ты спросила. Совсем недавно я как раз об этом думала. Они с Маргарет проводили вместе вечер… – она многозначительно выгнула бровь, – …а я должна была прийти с утра и заняться своим делом.
– Исцелить их?
– Воскресить.
– Серьезно? Обоих?
Дженнифер кивнула.
– В последнее время подобное происходит не реже чем раз в месяц. Думаю, это идея Маргарет. Все началось пару лет назад со сломанных рук. И пошло по нарастающей. Покончив с ней, он использует удавку для себя.
– Понятно.
– Правда? Тогда объясни мне. – Дженнифер вздохнула. – В общем, я стояла, смотрела на них – это было настоящее месиво искореженной плоти, на полдня работы, не меньше, – и мне пришло в голову, что никто из воскрешенных не может сказать, сколько времени они были мертвы. А учитывая зацикленность Алисии на часах… – та разбивала их, стоило лишь увидеть; Кэролин держала свои в ящике стола, – …трудно отличить один день от другого. – Дженнифер снова затянулась. – Так что я размышляла над этим около минуты, потом закрыла дверь и отправилась завтракать.
– Надо же. – Кэролин с улыбкой покачала головой. – Значит, пара-тройка дней без Дэвида?
Дженнифер улыбнулась в ответ:
– Я не думала, что кто-то из вас станет возражать.
– Мы бы устроили парад в твою честь. Почему ты ничего не сказала?
Дженнифер помрачнела.
– Ну… ничего не вышло.
– То есть?
– Отец вернулся раньше обычного, – тихо ответила Дженнифер. – В тот день. Он нашел их и воскресил.
Кэролин испытала прилив леденящего страха за Дженнифер. В обязанности Кэролин входило переводить тексты, а в обязанности Дженнифер – воскрешать умерших в момент, обозначенный усопшим, или, в непредвиденных случаях, как можно скорее. Намеренно отлынивать от своего каталога – не столь ужасное преступление, как делиться им, но все равно непростительный проступок.
– О… о нет. Что он сделал?
Дженнифер пристально посмотрела на нее:
– Отвел меня к Быку.
– О боже.
– Да. Я никогда прежде не испытывала такого ужаса. Он не заставил меня залезать внутрь, мы просто поднялись на холм. И я получила выговор. Профессиональная ответственность, пациенты зависят от тебя и тому подобное.
Кэролин уставилась на нее.
– И все?
Вероятно, Бык – это чересчур, даже по Отцовским стандартам. Но она ожидала пятидесяти ударов плетью. Как минимум. Вплоть до «сдирания кожи заживо».
Дженнифер кивнула:
– И все.
– Есть идеи почему?
Дженнифер пожала плечами.
– Он никогда не был ко мне суров, не то что к вам, но за такое… в общем, я удивилась не меньше тебя.
Кэролин выжидающе смотрела на нее.
– Точно не знаю, но… слушай, только между нами, идет?
Кэролин кивнула.
– Мне пришло в голову, что если что-то случится с Отцом, воскресить его смогу лишь я.
– А как насчет…
– Лизель… – одна из придворных Отца, – …стареет, и по правде сказать, у нее это никогда особо не получалось. Кроме того, до меня дошли слухи, что могут иметься… политические причины. Перемирие всегда было шатким. Говорят, Лизель не нравится эта итерация реальности. Насколько мне известно, только мы с ней изучали белый фолиант. – В белом фолианте был записан секрет воскрешения.
– Интересно. – Кэролин погрузилась в размышления. – Ты думала о том, как поступишь, если до этого дойдет?
– Дойдет до чего?
– Если Отец умрет, а ты будешь единственной, кто сможет его воскресить, – прямо сказала Кэролин.
Дженнифер вытаращила глаза. И, словно делая официальное заявление, ответила:
– Конечно, я воскрешу Отца.
– Конечно, – откликнулась Кэролин.
Дженнифер перешла на шепот:
– Я… Кэролин, не знаю, известно ли тебе об этом, но есть вещи, о которых не следует даже думать. Ни рядом с Отцом, ни где-то еще. В буквальном смысле. Даже думать. – Она помолчала и совсем тихо добавила: – Он может услышать.
– Я знаю, – ответила Кэролин, тоже шепотом. Она знала. Но ведь существует такая вещь, как сознательный риск. Интересно, знает ли об этом Дженнифер? Вероятно, нет. Мягкие, запуганные люди редко размышляют о сознательных рисках. – Но он не может быть повсюду, всегда. Верно?
Глаза Дженнифер сузились. Она отвернулась и принялась возиться с завязкой на сумке.
– Я больше не хочу об этом слышать. Серьезно, Кэролин. Ни сейчас, ни потом. Я ничего не скажу… я не желаю даже думать об этом, если получится, но никогда больше не говори мне ничего подобного. Если скажешь, я сразу пойду к Отцу. Я понятно выражаюсь?
– Вполне, – произнесла Кэролин. Профессиональная часть ее сознания отметила, что Дженнифер использовала фразу, которую предпочитал Отец: «Я понятно выражаюсь?» – вместо более привычного «Ты меня поняла?». Должно быть, она проводит с ним много времени. – Не буду. И я не имела в виду ничего такого, Дженнифер, я просто…
– Да. Все в порядке. Никаких проблем. Сделаем вид, что ничего не было.
Кэролин кивнула. Кажется, сейчас следовало промолчать.
Дженнифер положила в сумку пинцет и закрыла ее.
– Ладно, слушай, мне пора. Полагаю, тебе тоже есть чем заняться.
– Например, принять ванну. Спасибо, Дженнифер. За все.
– Совершенно не за что. – Дженнифер помедлила. – Послушай… сегодня вечером мы с Лизой и Алисией собираемся покурить травы, подняться наверх и посмотреть на Млечный Путь. Только девочки, но Питер сделал нам корзинку для пикника. Будем рады, если ты к нам присоединишься.
– Это очень мило с твоей стороны, но не могу. Я немного отстала. У меня скоро экзамен и…
Дженнифер вскинула руку.
– Что?
– Прости, Кэролин, но это чушь собачья. Ты ничуть не отстала. Если продолжишь трудиться в том же духе, можешь пролежать в могиле хоть год – и все равно опередишь расписание на две недели. Почему ты не хочешь пойти с нами? Будет весело. Ты ведь помнишь, что такое веселье?
Кэролин снова улыбнулась, намного холоднее.
– Я действительно не могу.
– Ну конечно. – Дженнифер побарабанила пальцами по дверной раме. – Я собиралась поднять этот вопрос позже, но…
– Мне правда нужно…
– Дай мне одну секунду. Хорошо? Я быстро.
Кэролин едва заметно кивнула. Она больше не улыбалась.
– Спасибо. – Дженнифер сделала глубокий вдох. – Послушай… в рамках моего каталога учат разговаривать с людьми. С одними следует избегать острых углов. С другими – подслащать пилюлю, делать хорошую мину при плохой игре.
– Неужели? Как интересно.
– Но с сильными натурами лучше поступать иначе. Лучше просто изложить факты. Именно так я и собираюсь поступить.
– Я это ценю. Ты всегда была хорошим другом, Дженнифер. Всегда была очень…
Дженнифер снова подняла руку.
– Избавь меня от ля-ля. Я говорю с тобой прямо, Кэролин. Будь любезна поступать так же.
Кэролин кивнула:
– Ладно. Как пожелаешь. Что ты хотела мне сказать?
– Спасибо. Вот что я думаю: существует особая разновидность безумия, которой подвержены местные обитатели. Самый тяжелый случай – Маргарет. У Дэвида тоже проблемы. Они неизлечимы… я, конечно, попытаюсь, но если не произойдет радикальных перемен, мне с этим не справиться.
– Какое отношение это имеет…
– У тебя тоже есть симптомы, – серьезно сказала Дженнифер. – Я в любом случае собиралась об этом поговорить, еще до… происшествия… с Дэвидом.
– Симптомы?
– При этой разновидности безумия человек перестает пытаться улучшить ситуацию. И начинает пытаться всевозможными способами ухудшить ее. Делает вид, что ему это по нраву. И в конце концов принимается разрушать все вокруг. Это механизм уклонения. – Дженнифер посмотрела в глаза Кэролин. – Ничего не выйдет. На то оно и безумие.
– Ясно, – сказала Кэролин. – Чрезвычайно любопытно. Спасибо за информацию.
Вздохнув, Дженнифер отстранилась.
– Да. Хорошо. Просто подумай об этом, ладно?
– Подумаю.
Дженнифер открыла дверь и – о счастье – вышла в коридор.
– Слушай, если не хочешь приходить сегодня, ничего страшного. Я не могу тебя заставить. Но я все же думаю, что тебе следует прийти. Таково мое профессиональное мнение – и мое мнение как друга. А в том маловероятном – но желанном – случае, если ты захочешь еще поговорить, ну, сама понимаешь о чем, ты знаешь, где меня найти. В противном случае – удачи тебе, и прими мои соболезнования.
Они долго смотрели друг на друга. Наконец Кэролин спросила:
– Это все?
Дженнифер закатила глаза.
– Да. Это все.
– Еще раз спасибо.
– Всегда пожалуйста. Мы встречаемся на нефритовой лестнице на закате.
Кэролин закрыла дверь.
ii
Когда Дженнифер ушла, Кэролин отправилась в ванную комнату. Она была общая, но сейчас там никого не оказалось. Кэролин наполнила одну из ванн обжигающе горячей водой и вымылась. Потом вылезла и вытерлась.
Она взяла чистую мантию, посмотрела на нее, повесила обратно. Снова наполнила ванну. Она все еще чувствовала его грязь на себе. Порылась в шкафу, отыскала очень жесткую щетку и мыло с каустической содой, которое обычно использовали для удаления смолы и некоторых ядов. Кэролин терла себя мыльной щеткой, пока кожа не начала гореть, пока не потекла кровь. Остановилась, лишь заметив, что всхлипывает. Затем взяла себя в руки и вытерлась во второй раз.
Когда она одевалась, вошла Рейчел. С сочувствием посмотрела на Кэролин.
– Привет, – сказала она. – Ну как ты?
– Нормально. А что? – Кэролин сосредоточенно причесывалась.
– Ну… сама знаешь. Я слышала. – Рейчел подошла и положила руку ей на плечо. – Если захочешь попозже зайти к нам, мы с Алисией могли бы…
Кэролин посмотрела на руку Рейчел.
– Спасибо, – сказала она, – но все действительно в порядке. Правда, ничего страшного.
– Ну… ладно. Как скажешь. Но если передумаешь…
– Ты очень любезна. – В голосе Кэролин звучали обычные интонации Дэвида. Ни одна из девушек не осознавала этого, но Рейчел убрала руку.
– Ладно, – повторила она.
Кэролин вышла в коридор, ведущий в ее комнату. Там она встретила Дэвида с Отцом. Оба были с головы до ног одеты в пулестойкую броню и потели.
Отец словно не заметил Кэролин, но Дэвид широко ей улыбнулся:
– Привет, Кэролин.
Она бесстрастно кивнула в ответ:
– Привет, Дэвид.
Он подмигнул ей.
Кэролин не отреагировала.
Оказавшись в своей комнате, она закрыла и заперла дверь. Не стала тратить время на размышления о Дэвиде. Да, прежде он никогда не убивал ее, но неоднократно причинял боль, и она выжила. Таков был ее мир. Она приспособилась.
Кэролин занялась уборкой. Она по натуре была аккуратным человеком, а комната лежала в руинах. Скрипя зубами, Кэролин сперва расставила книги по полкам, затем перевернула стол и отскребла кровь. Ручка «Монблан», которой Дэвид пригвоздил ее к столу, восстановлению не подлежала, но Кэролин решила, что «Монтеграппа», которую он воткнул в другую руку, еще послужит какое-то время, если заменить перо. Стиснув челюсти, с побелевшими костяшками пальцев, она отчистила ручку раствором аммиака в воде, отполировала ее и вернула в кофейную чашку, которую использовала в качестве подставки.
К закату, к тому времени, когда Дженнифер, Рейчел и Алисия собирались устроить на пикник, Кэролин восстановила в комнате относительное подобие порядка. Лишь тогда она вернулась к тому клочку бумаги, который держала, когда вошел Дэвид. Когда он закрыл за собой дверь, она использовала этот клочок в качестве закладки для Квота. Дэвид ничего не заметил.
Эту закладку она нашла три года назад в старинном испанском тексте. Грубый черновик книги, посвященной различным способам путешествий. Это выходило за пределы ее каталога. Очевидно, его забыли в испанском тексте случайно. Черновик описывал нечто под названием alshaq urkun, который «позволяет свету насквозь проходить». Это было связано с неким alshaq shabboleth, который «делает медленное стремительным» в каком-то глубинном, концептуальном смысле. Очевидно, у alshaq shabboleth имелись побочные эффекты, сводившие его практическую ценность к минимуму.
А вот практическая ценность alshaq urkun была очень высока. Alshaq urkun делал физические объекты прозрачными для электромагнитного излучения – то есть невидимыми. Когда его использовали, скажем, на человеке, этого человека никто не мог заметить.
У alshaq urkun тоже имелись некоторые недостатки. Худший из них заключался в том, что палочки и колбочки глаз тоже становились прозрачными – и ты ничего не видел, пока действовал alshaq. Но если соблюдать осторожность и заранее, в деталях, распланировать маршрут, все могло получиться.
Кэролин взяла книгу, которая стояла почти на виду на маленькой угловой полке, – книгу, чье присутствие она скрыла от Дэвида такой страшной ценой. Разумеется, Дэвид сразу же узнал бы ее – она была переплетена в красную кожу, как и все книги из его каталога. Каталог Кэролин был зеленым. Красная книга называлась «Ментальное оружие, т. III. Сокрытие мыслей и намерений». Из магистерского курса. Кэролин закончила ее читать только прошлой ночью.
Она встала в дверном проеме своей кельи и провела alshaq urkun. Ей даже не требовалось заглядывать в бумажку, больше не требовалось. Все необходимое она запомнила. Когда закончила, мир погрузился во тьму. Держа в руке красную книгу, Кэролин повернула направо. От двери до лестницы было тридцать семь шагов. К основному уровню Библиотеки вели тринадцать ступеней, каждая высотой девять дюймов. Кэролин вышла на нефритовый этаж. Отсюда – тысяча восемьдесят два шага до рубинового этажа, где стояли на полках все книги в красном переплете.
Продолжая тщательно считать шаги, она вернула книгу на полку, с которой ее взяла: луч восемь, шкаф двадцать три, полка девять. Поставила на двадцатое место справа, именно туда, где наткнулась на нее неделю назад. Больше книга Кэролин не понадобится. Она была прилежной ученицей. Она освоила сокрытие мыслей и намерений. Пришло время заняться другими делами.
Кэролин взяла книгу со второй полки того же шкафа, с места восемь. Конечно, она тоже будет красной, с обложкой цвета артериальной крови.
Вернувшись в свою комнату, Кэролин закрыла дверь. Подошла к столу, села, зажгла масляную лампу. Ни следа крови, но столешницу уродовали две дыры, на расстоянии руки друг от друга. Кэролин подумала было заполнить их чем-то, потом решила этого не делать. Она будет смотреть на них время от времени. Они помогут ей сосредоточиться. С едва заметной улыбкой она открыла красную книгу, которую украла – ну, одолжила – из каталога Дэвида.
Конечно, это было не совсем честно. Она нашла закладку с alshaq urkun около трех лет назад. И с тех пор постепенно, шаг за шагом, училась. Начала с каталога Дженнифер, затем изменила курс, когда стал складываться план. По намеченному Кэролин плану до этого тома она добралась бы лишь через пару месяцев. Но именно его она особенно хотела прочесть – и решила, что сегодня заслужила поощрение. Название и имя автора были написаны на обложке сусальным золотом, по западной традиции. «Планирование и исполнение мстительного убийства», Адам Блэк.
Кэролин открыла книгу на «Главе 11. Заметки о покорении врага, превосходящего тебя в воинском искусстве».
Она читала до глубокой ночи.
Это было в высшей степени утешительно.