Библиотека
i
С учетом того как уменьшилась Кэролин, Стив ждал… чего-то. Рывка, ощущения движения вперед. Хоть чего-то. Но ничего подобного не произошло. Он шагнул в темноту – и через секунду очутился на сухом, древнем дубовом полу. Кэролин ждала его, выставив руки.
– Ну, это было вовсе не… – Тут он увидел, где находится, и отшатнулся к стене. – Твою мать!
– Точно. – Кэролин немного расслабилась. – Я отреагировала примерно так же. По крайней мере, ты не упал в обморок. Многие падают. – Она прислонилась к ближайшему книжному шкафу и начала снимать гамаши.
– Что… то есть… господи… что это за место?
– Это Библиотека Отца. – Ей в голову пришла мысль. – Точнее… надо полагать… теперь она моя. – Кэролин моргнула. – Хм-м-м. Моя.
– Библиотека, – повторил Стив невыразительным голосом. Рядом с ним заворчала Нага. Он потрепал ее по плечу. – Да, милая. Мне тоже. – Он огляделся широко распахнутыми глазами. И повторил, на этот раз с неподдельным уважением: – Твою мать.
Библиотека оказалась огромной.
Он никогда не был в таком большом здании, никогда даже не слышал о таком, никогда не представлял себе такое. Книжные полки тянулись вдаль, насколько хватало взгляда. Стив увидел светящуюся сферу высоко над головой – на высоте небоскреба, – а потолок терялся еще выше. Невозможно было оценить расстояние – тысячи футов? Мили? Высотой это помещение превосходило стадион «Супердоум», шириной – аэропорт Атланты.
– Здесь можно летать на самолете, – сказал Стив. – Может, не на «семьсот тридцать седьмом», но на «сессне» – запросто. Может, даже на «лире».
– Наверное. – Голос Кэролин звучал приглушенно.
Стив посмотрел на нее и увидел, что она снимает свитер. Он быстро закрыл глаза ладонью.
– Что ты делаешь?
– Избавляюсь от этих глупых тряпок. Хочешь мантию? Они безразмерные и чистые.
Одежда с тихим шорохом упала на пол.
– Что? Нет, спасибо.
Он посмотрел сквозь пальцы. Велосипедные шорты Кэролин лежали у нее на лодыжках. Он повернулся к ней спиной и открыл глаза. Секунду спустя она появилась перед ним в серо-зеленой мантии из какой-то грубой ткани. Мантия немного напоминала монашеские одеяния. Она шла ей больше рождественского свитера.
– Ты голоден? – спросила Кэролин. – Я ужасно хочу есть.
– Что?
– Еда. – Кэролин потерла рукой живот. – Внезапно мне снова захотелось есть. Прогуляешься со мной? Я покажу тебе, что здесь и как.
– Э-э. – Стив моргнул, вспомнив скромный дом с рассыпающимся крыльцом. Когда Кэролин сказала, что Библиотека скрыта, он подумал про подземный бункер, что-то вроде противорадиационного убежища. Но настолько… – Большая. Как она может быть такой большой?
– Она не такая уж большая. Однажды я ее обошла. Около двух миль по грани.
– Грани?
– Ага. Мы внутри пирамиды. Видишь? – Она подняла палец.
Стив проследил за ним и увидел вершину пирамиды, точку невозможно высоко над головой, где сходились три равносторонних треугольника.
– О, – сказал Стив. – Ясно. Но я имел в виду… – Он мысленно проделал быстрые вычисления. – …Миля и три четверти – это слишком много квадратных футов для такого города. Вы не нарушаете строительные нормы? Или какие-то физические законы?
– Строительные нормы – возможно. Проводка не заземлена. Но физические законы здесь не действуют.
– Кэролин, милая, что за хрень ты несешь?
– Ты не мог бы беситься на ходу? Пожалуйста?
Она нетерпеливо подергала за шнурок. На другом конце запрыгал Дэвид, уже почти полностью поглощенный тьмой.
Пол преимущественно представлял собой необработанные доски, широкие и гладкие, – акры и акры досок. Но Стив с Кэролин стояли сейчас на нефрите, в конце основного прохода – дороги? – тянувшегося по Библиотеке. Широкий, как трехполосное шоссе, аккуратно выложенный нефритовой плиткой. Она слабо светилась под ногами. Кэролин быстро зашагала вперед, не глядя, идет ли Стив за ней.
Стив потрусил следом.
– Что это? – спросил он, ткнув пальцем. На полпути между ним и дальней стеной тянулось ввысь нечто, напоминавшее спираль ДНК, тонкую и длинную. На вершине был нефритовый диск. Может, это смотровая площадка? Как на крыше небоскреба? Над площадкой медленно вращалось светящееся облако, заливая зал теплым мерцанием, похожим на отблески свечей.
– Туда мы и направляемся.
– Блин, – сказал Стив. – Это место просто огромное. И мы что, все еще внутри дома?
– Нет. Дом не имеет значения. Значение имеет только дверь. Это одна из точек, в которых Библиотека пересекается с нормальным пространством. Стратегические точки, которые легко оборонять. Отец очень тщательно выбирал тех, кому дозволялось взглянуть на его работу.
– Что ты имеешь в виду под «его работой»?
Кэролин раскинула руки, охватив тысячи книжных шкафов.
– Его работу.
– Все это написал один человек? Здесь же миллионы книг.
– Верно. Как я уже говорила, Отец был очень старым. Он писал по несколько страниц каждый день, то об одном, то о другом. Со временем они накапливались.
– Надо же.
Тут и там по бокам нефритового коридора стояли шаткие стопки книг, маленькие лотки со свитками, мини-шкафы для фолиантов. Нага как раз обнюхивала один. По правде говоря… Пити выглядел точно так же, когда собирался напрудить на ковер. Стив подбежал к львице и похлопал ее по плечу.
– Не писай на волшебную библиотеку, милая.
Не останавливаясь, Кэролин крикнула через плечо:
– Волшебства не бывает, Стив.
– Как скажешь.
Он осмотрелся, поднял голову. Моргнул. На стенах пирамиды над головой тоже были книжные шкафы. Они что, приколочены к потолку? Все это располагалось на высоте около полумили, и было видно, что шкафы образуют фрактальный узор с маленькими просветами там и сям. Прищурившись, Стив различил крошечные диваны и столы, на которые, очевидно, не действовала сила тяжести. Из геометрического центра потолка выходили три широких рубиновых мостика. Стив словно смотрел вниз из заходящего на посадку самолета.
Через пару секунд у него начала кружиться голова. Он протянул руку, чтобы опереться о стопку книг. Схватил верхнюю, большой том в пурпурном кожаном переплете, и припустил за Кэролин, которая с потрясающей скоростью удалялась от него. Книга была слишком тяжелой, чтобы раскрыть ее на ходу, но, заглянув внутрь, Стив увидел, что она рукописная.
– Если это не волшебство, то о чем же они?
– О разных вещах. Существует двенадцать каталогов. – Кэролин огляделась. – Фиолетовые – математика… Полагаю, это начало альтернативных геометрий.
Стив приоткрыл книгу.
– Похожа на средневековую. Вроде этого, как его там, часослова.
– Ей не меньше двадцати тысяч лет. И если бы инквизиция поймала тебя с ней, сразу начала бы греть тиски для пальцев.
– Правда?
Крайне заинтересованный, он остановился у следующей высокой стопки книг и положил сверху пурпурный том. Открыл в первом попавшемся месте. Страницы были из толстого пергамента, покрытого аккуратными чернильными пиктограммами, которые располагались вертикальными рядами, словно клинопись или, может, иероглифы. Стив не мог их прочесть, не мог даже определить, что это за язык. Через пару страниц был разворот с иллюстрацией – нарисованной от руки бледными чернилами, инкрустированной золотом, потускневшей от возраста. Странно изящная, она наполовину состояла из технической диаграммы – аккуратно вычерченные плоскости, строго отмеренные углы, всевозможные закорючки, вероятно, являвшиеся формулами, – а наполовину – из батальной сцены. Между линиями и параллелограммами армия длинношеих зубастых тварей процарапывала себе путь сквозь дыру в небе. Лес внизу был засыпан их трупами. Несколько выживших – они немного напоминали жирафов – съежились перед человеком в черных одеждах.
Волосы на затылке Стива встали дыбом. Работа ее Отца.
Рядом заворчала Нага. Львица присела, всматриваясь в тени между шкафами.
Стив проследил за ее взглядом и, кажется, заметил быстрое движение в темноте. Он потрепал Нагу по шее, чтобы успокоить и ее, и себя. Мускулы львицы дрожали от напряжения.
Стив посмотрел на нефритовый коридор. Кэролин не остановилась. Теперь их разделяло расстояние с половину футбольного поля, черный шар на шнурке подпрыгивал над ее головой.
– Кэролин?
Она не ответила.
– Кэролин?
Стив оставил книгу на стопке и, вытирая пальцы о рубашку, пустился бегом, чтобы догнать Кэролин. Очень быстро настиг ее. Ему пришла в голову мысль, что нефритовый пол каким-то образом помогал перемещаться, вроде движущейся дорожки в аэропорту.
– Кажется, там что-то шевелится, – сообщил он, немного запыхавшись.
– Хм-м? Да, вполне вероятно. У нас есть домашние работники. Помнишь старика с газонокосилкой? Вроде него. Обслуживающий персонал. Вытирают пыль, расставляют книги по полкам и тому подобное. Они стараются не показываться на глаза настоящим людям.
– Жутковатое дерьмо. А что было с той карт… – Он замолчал. – Че-е-е-ерт.
Они зашли дальше, чем казалось возможным. Спираль ДНК высилась прямо перед ними. Отсюда Стив видел, что это на самом деле гигантская лестница. Высотой несколько тысяч футов, она висела в воздухе без всякой поддержки и вела к огромному светящемуся облаку.
– Что это?
Кэролин показала на облако:
– Это вселенная. Я имею в виду, нормальная. Та, в которой ты вырос.
– Это что-то вроде планетария или…
– Нет. Она настоящая. Исходная.
– Это невоз… – Он умолк, вздохнул. – Как? Как такое может быть?
– Тебе известно слово супермножество?
– Да. Не знаю. Может быть. Вряд ли. – Стив потер виски. – Смутно знакомо.
Кэролин погладила его по плечу.
– Не занимайся самобичеванием. Это сложно осознать, особенно поначалу. Со мной было то же самое.
– Тебе хорошо говорить.
– Библиотека – это отдельная вселенная, супермножество той, в которой ты вырос. Они слегка пересекаются, но совсем чуть-чуть.
– Отдельная вселенная?
– Ага. Есть очень опасные, э-э, люди, которые готовы на все, лишь бы заполучить Отцовские работы. Он испробовал всевозможные материальные укрепления – башни, крепости, крайне изощренные защитные механизмы. Но то, что можно запереть, можно и отпереть. Ставки невероятно высоки, а уже было несколько чрезвычайных ситуаций. В конце концов он создал это место.
– Но… – Стив посмотрел на облако огней над головой. – То есть… вселенная ведь… большая? Верно?
– Да и нет. Размер – понятие умозрительное. Он связан со структурой пространства. Дверь, через которую мы вошли, является воротами, но также выполняет функцию перехода. Можно сказать, что во время этого перехода ты увеличиваешься.
– Но я чувствую себя прежним.
– Ну… в действительности это не совсем так. Это все математика.
Стив закатил глаза, а может, обратил к небесам за поддержкой.
– Не думаю, что она проявляет тупость намеренно. И слова похожи на английские…
– Просто представь, что Библиотека – это обертка от «Биг-Мака».
– Ладно. А что тогда «Биг-Мак»?
– Вселенная. Другая.
– Это все объясняет, – сказал Стив. – Спасибо. И пока ты выражаешься доступно, ответь, зачем мы туда идем?
– Мне нужно подвесить Дэвида.
Она подергала за шнурок, и невесомый Дэвид заплясал в воздухе. Черный шар продолжал расти. Сейчас на виду осталась только нижняя половина ступни, к покрытому волосами пальцу которой был привязан шнурок.
– Подвесить?
– Да. Кроме того, я оставила в холодильнике еду. А еще там есть садовые стулья и гриль для барбекю. Я подумала, что мы можем устроить пикник! Ты любишь пикники?
– Э-э… ну да. Пикники – это хорошо.
Кэролин ослепительно улыбнулась и, к удивлению Стива, хихикнула. Затем начала подниматься по лестнице.
– Еда!
Стив уныло посмотрел вверх. Даже если оставить в стороне его боязнь высоты и тот факт, что лестница висела в воздухе, эта спираль была самым высоким рукотворным сооружением, что он когда-либо видел: не ниже двух тысяч футов. И без перил. Диск наверху казался меньше ногтя большого пальца.
– Ты точно хочешь подняться на самый верх?
– Да. Расслабься, все не так страшно, как выглядит.
И действительно, за несколько секунд Кэролин поднялась футов на пятьдесят.
– А лифта нет?
– Нет. Отец считал их уродливыми. Я могу поднять тебя наверх, если хочешь.
Он обдумал ее предложение.
– Пожалуй, обойдусь. Но все равно спасибо.
– Ну давай же! Это отличное упражнение. – Она покачалась на цыпочках, напрягая мышцы голеней. – Позволяет поддерживать хорошую форму! А наверху – стейки!
Однако Стив все еще медлил.
Кэролин произнесла что-то на языке львов, возможно, насчет обеда. Нага ринулась вверх по ступеням, даже не оглянувшись.
– Предательница!
– А еще пиво, – добавила Кэролин.
– Пиво?
– Пиво.
– Ага, – вздохнул Стив. – Ну ладно.
ii
Подниматься все равно пришлось – примерно на высоту пяти обычных лестничных пролетов, – но ничего похожего на захвати-бутерброды-и-устроим-пикник-на-высоченной-горе, как, глядя снизу, ожидал Стив. Он высказал свою идею о движущихся дорожках в аэропорту. «Вроде того», – ответила Кэролин, а потом объяснила – если можно так выразиться, – что нефритовые поверхности всего-навсего меняли принципы расстояний. Стив сказал: «О». Через несколько ступеней посмотрел вниз и увидел, что они поднялись больше чем на тысячу футов. Он уже ничего не испытывал, разве что благодарность за отсутствие ветра. Как раз когда в мышцах голеней начались покалывания, они с Кэролин достигли вершины.
Башню венчало что-то вроде смотровой площадки, тоже нефритовой, около фута толщиной и шириной с футбольное поле. Обычно в высоких зданиях у Стива кружилась голова, но это место скорее напоминало салон самолета. Почему-то это было не так уж плохо. А ноги ощущали твердый камень. В углу площадки Стив заметил гриль для барбекю и полдюжины садовых стульев. В животе у него заурчало.
Потом он заметил кое-что еще.
В середине площадки облако огней висело так низко, что можно было дотронуться рукой. Под ним на полу Стив увидел маленький коричневый комок. Прищурившись, он сделал несколько шагов вперед. Кэролин осталась на месте – она смотрела на огни.
– Эй, кто это? – Комок оказался молодой женщиной – совсем ребенком, – которая спала на полу, свернувшись калачиком. – Еще одна из твоих сестер?
– Что? – Кэролин нахмурилась. – Нет. Здесь никого не должно быть. Отойди, Стив. – В ее голосе вновь слышался лед, как в машине. – Очевидно, это Митрагани.
– Кто?
– Митрагани. Помощница Отца, из третьей эпохи. Полагаю, сестра Нобунунги. Она была Солнцем, до последнего времени.
– Солнцем?
– Да. Помнишь, как пару часов назад стало темно? Я вернула ей прежний облик.
– Э-э… ясно. Что она здесь делает?
– Понятия не имею. Она должна была погибнуть наверху. – Кэролин обошла Стива и направилась к девушке. – Видимо, ей удалось спуститься.
– Откуда?
Кэролин показала вверх. Стив проследил за ее пальцем и обмер. Поначалу он этого не заметил, но вблизи светящиеся точки в облаке перестали быть точками. Теперь он видел, что каждая из них представляла собой крошечную, очень медленно вращавшуюся закрученную спираль. Галактики? Он протянул руку, чтобы прикоснуться к одной, и…
– Poru sinh Ablakha?
Голос девушки был по-детски высоким. Она проснулась и приподнялась на локтях. Платиновая блондинка, красивая, пусть и немного грязная. Серые глаза – цвета линкоров.
Улыбаясь, Кэролин присела на корточки рядом с девушкой.
– Скоро ты будешь с ним.
Она погладила девушку по лбу тыльной стороной правой ладони. Ее левая ладонь переместилась за спину и достала обсидиановый нож.
Какого черта?
– Кэролин, нет!
Кэролин ударила девушку ножом в шею, один раз, затем с удивительным проворством отпрыгнула назад. Приземлилась на три точки, держа нож наготове, не сводя глаз с девушки.
На мгновение все застыло. Мы – экспозиция убийства в музее восковых фигур, подумал Стив, напуганный до такой степени, что ему хотелось захихикать. Из шеи девушки выплеснулся фонтанчик крови – один, другой. Кровь с плеском ударилась о нефрит. Еще фонтанчик. На полу образовалась лужа.
Девушка поднесла к шее руку. Ее пальцы окрасились красным. Она показала их Кэролин:
– Moru panh? Moru panh ka seiter?
Кэролин улыбнулась, словно горгулья:
– Chah seh Ablakha.
Девушка осела. Еще один фонтанчик артериальной крови, на сей раз слабее.
– Господи! – заорал Стив. – Кэролин, что ты натворила?
Он кинулся к девушке, надеясь зажать рану, остановить кровотечение. Но пробегая мимо Кэролин, споткнулся и со всей силы врезался физиономией в нефритовый пол.
– Все в порядке, Стив.
Кусочек переднего зуба откололся. Стив почувствовал привкус крови.
– В порядке? Нет, не в порядке! Это же просто ребенок, Кэролин! Что она тебе сделала?
Он почувствовал присутствие Наги, мускулистой и яростной.
– Ей шестьдесят тысяч лет, и она предана Отцу, – равнодушно ответила Кэролин.
– И. Что. С того? – Его голос срывался на крик.
Кэролин моргнула.
– Ты понятия не имеешь, каковы ставки, Стив. Не понимаешь, кто такой Отец и насколько все это опасно.
– Она просто ребенок, Кэролин!
Стив поднялся на ноги и подошел к девушке. Та вцепилась в его спортивные штаны окровавленной рукой, умоляя о чем-то на языке, которого он не понимал. Губы девушки посинели.
Стив убрал ее руку, осмотрел рану. Вскрытая сонная артерия напоминала распахнутый безгубый рот.
– Не шевелись, – сказал Стив. – Я…
Кэролин положила ладонь ему на плечо.
– Не надо. Через минуту все будет кончено.
Она не стала угрожать ему ножом.
– Могу я… ты не будешь возражать, если я просто подержу ее за руку?
Нага втиснулась между ним и Кэролин, защищая его.
– Буду. Это слишком опасно.
Стив помедлил секунду, затем все равно взял девушку за руку. Кэролин скрипнула зубами, но не стала ему мешать. Крошечная рука Митрагани в ладони Стива напоминала птичью лапку. Девушка смотрела на него с мольбой в серых глазах.
– Я не знаю, что делать, – ответил ей Стив. – Мне очень жаль.
– Moru panh? – вновь спросила она. Ее голос слабел.
– Что она говорит?
– Спрашивает, почему ты это делаешь, – сказала Кэролин.
– Мне очень жаль.
Стив хотел дотронуться до щеки девушки, но она отпрянула. Ее веки опустились.
Потом ее не стало.
– Ну вот, – сказала Кэролин. – Все кончено.
Стив закрыл глаза Митрагани и посмотрел на свои руки. Они покраснели от крови. Он продемонстрировал их Кэролин.
– Да. Похоже на то.
Она увидела выражение его лица и, кажется, немного пришла в себя. Ее лицо вытянулось.
– Ты не понимаешь, – повторила она.
– Это точно. – Он думал: Как бы умело она ни обращалась с этим ножом, я намного крупнее ее. Он думал: Мы недалеко от края.
Кэролин помрачнела. Ее рука поползла за спину.
– Не надо.
– Не надо что? – осведомился Стив любезным тоном.
– Просто не надо. Хорошо? Я не убью тебя, но если потребуется, причиню тебе вред. Я не хочу этого – я действительно этого не желаю, – но я это сделаю. – И умоляюще: – Стив… позволь мне объяснить.
– Ладно, – сказал он. – Хорошо.
– Возможно, Митрагани и выглядела как ребенок, но определенно им не была.
– А кем же была?
Кэролин потерла лоб.
– Точно не знаю. Записи утрачены, а может, уничтожены. Но она была важной фигурой. Одним из первых лейтенантов Отца. Если она сохранила верность ему – а у меня нет причин в этом сомневаться, – то могла найти способ вернуть его.
– Ладно. Пусть так. Хорошо. Но… что с того?
Кэролин уставилась на него, даже усмехнулась.
– Знаешь, а мы действительно из разных миров.
– Да, эта мысль пару раз приходила мне в голову. Может, попробуешь объяснить? Простыми словами?
– Отец был… – Она умолкла, снова засмеялась. – Знаешь, мне известны буквально все слова, что когда-либо произносились, но я не могу подобрать подходящее для ответа на твой вопрос. Отец был Отцом.
– Не слишком содержательно.
– Я знаю. – Кэролин подняла руку. – Дай мне минуту. – Она ущипнула себя за подбородок, посмотрела на Стива. – Когда одному из моих братьев было лет девять, Отец велел ему убедить Глубокого взять его в ученики.
– Глубокого?
– Гигантского кальмара. В некотором смысле.
– О.
– Майкл долго пытался, но Глубокий отказывался. По какой-то причине, связанной с Лесным Богом, а может, он просто ненавидел людей. Не исключено, что именно в этом и заключался истинный урок, но тогда мы еще не понимали, как действует Отец. Мы были слишком молоды. Брат попробовал объяснить ситуацию, однако Отец не стал слушать. Сказал, что брат «лишен должной мотивации». – Она содрогнулась.
– Ты в порядке?
– Я просто… когда я слышу эти слова – «лишен должной мотивации», – меня тошнит.
– Можешь не продолжать, если не хочешь.
– Нет. Спасибо, но нет. Ты должен понять.
Она смотрела на огни над головой. В ее голосе снова звучал металл.
– И… что произошло?
– Он взял раскаленную кочергу и выжег Майклу глаза.
– Что? Господи! Он лишил парня глаз?
– Да. Ослепил его. Ну… не так, как ты думаешь. Не навсегда.
– Как такое…
– Белый каталог, каталог Дженнифер, – это медицина. Экзотическая медицина. Ни одна из наших физических ран не была неизлечимой. Отец мог исцелить что угодно. А Дженнифер даже превзошла его в этом.
– Весьма удобно.
– Ну… да. Да. В этом есть свои преимущества. Но есть и цена. Философская цена.
– Теперь я точно ничего не понимаю.
Кэролин опустилась на колени возле лужи крови девушки. Спиной к Стиву, но кровь еще не успела свернуться и блестела. Стив видел отражение лица Кэролин.
– Для нас все было иначе. У вас, американцев, если становится совсем плохо… У вас всегда есть выход.
– Самоубийство?
– Смерть.
– Но… не у вас?
– Нет. Отец выжег Майклу глаза. И продолжал выжигать каждую ночь, снова и снова. Остальные должны были присутствовать, должны были видеть. Каждый раз это занимало около двадцати минут – первый глаз Отец выжигал быстро, но потом Майклу приходилось… приходилось смотреть. Одним глазом, понимаешь. Смотреть, как Отец, ну, опять раскаляет кочергу. На следующее утро Дженнифер выращивала ему новые глаза. Оба глаза. И все повторялось заново.
Мускулы под мантией на спине Кэролин извивались и сокращались.
– И что случилось? Чем все это закончилось?
Кэролин оскалилась. Стив увидел блеск белых зубов в луже крови.
– У Майкла появилась мотивация. – Она выплюнула эти слова, словно отрыгнула гнилую пищу. – Через одиннадцать дней мой брат придумал способ добиться благосклонности Глубокого.
Она дрожала. Стиву захотелось подойти к ней, прикоснуться к ее плечам, утешить, но он не осмелился.
– Никогда не слышал ничего ужасней.
– Таков Отец, – сказала Кэролин. – Он даже не рассердился. Это была рутина. Маленький дисциплинарный вопрос. Понимаешь?
Стив задумался, прежде чем ответить:
– Да. Может быть, понимаю. Немного. И эта девочка, как ее звали… Митронни?
– Митрагани.
– Она подружка этого парня?
– Ну… была.
Стиву стало дурно, и он застонал. Подошел к краю платформы, посмотрел вниз.
– Однажды я поднялся на крышу Всемирного торгового центра, – сказал он. – Сейчас мы выше.
– Да. Намного.
– Предположим, я тебе верю. Насчет девочки.
– Правда?
– Не знаю. Может быть. Мне она показалась безобидной. – Он пожал плечами. – Но я не привык к подобной высоте. Возможно, здесь иные правила. Это так?
– Не уверена, что правила вообще существуют, – ответила Кэролин. – Я победила. Других правил я не знаю.
– Почему я? – тихо спросил Стив. – Почему я здесь? Не понимаю.
– Ты такой неуклюжий, Стив. Мне требовался кто-то, чтобы уронить магазин. Сама я не могла этого сделать, не могла даже взглянуть на него. Дэвид мог увидеть это в моих мыслях.
– И все? Думаешь, я поверю, что ты втянула меня во все это из-за моей неуклюжести? Поэтому ты разрушила мою жизнь?
– Ты преувеличиваешь.
– ПРЕУ… – Стив сдержался. Спокойствие духа есть не отсутствие конфликта, а способность справиться с ним. Это немного помогло. – Кэролин, ты повесила на меня гребаное убийство, а потом попыталась скормить меня живьем гребаным диким собакам. Припоминаешь? – Он потрепал Нагу по плечу. – Вот Нага помнит.
В знак солидарности Нага потерлась о Стива. Они вместе уставились на Кэролин.
– Ладно, хорошо, дело не только в твоей неуклюжести.
– Что ж, это прогресс. – Стив с Нагой переглянулись. – Пожалуйста, продолжай. Почему я?
– Я все объясню. Правда. Но сначала мне нужно подвесить Дэвида. – Кэролин дернула за шнурок. Тьма поглотила Дэвида полностью, даже последний палец на ноге.
Глаза Стива широко распахнулись. За последние несколько минут чернота вокруг Дэвида заметно выросла. Теперь, даже стоя в пяти футах от него, Стив чувствовал жар. Словно от печи. Он сделал полшага назад.
– Что с ним происходит?
– Помнишь, я говорила, что время для него остановилось?
– Э-э… да.
Чернота была текучей, ее поверхность постоянно переливалась.
– А помнишь, чем он занимался, когда я его заморозила?
– Это что, экзамен?
– Скорее способ преподавания. Ты поймешь лучше, если сам до этого додумаешься. Так помнишь?
– Ну… вроде да. Он умирал, верно? А ты пустила слабый разряд в болевой центр его мозга. Сказала, что это «теоретический верхний предел страдания». – И пробормотал себе под нос: – То есть… черт.
– Именно. Однако существует разница. Страдание – обычное страдание – преходяще. То, что мы воспринимаем как эмоции, в действительности – лишь мимолетный контакт между трехмерным пространством и одной из высших физических плоскостей – яростью, радостью, удовольствием и тому подобным. Отдачу можно чувствовать годы, но реальная связь длится долю секунды. – На лице Кэролин вновь расцвела улыбка горгульи. – В нормальных условиях.
– Но… не в этот раз?
– Совершенно верно. – Она покачала черный шар. – Время внутри стоит. И я все точно рассчитала. Дэвид связан с чистым страданием – и не может двигаться дальше. – Кэролин выжидающе посмотрела на Стива.
Стив долго думал, потом сдался.
– Э. И что?
– А то, что потенциальная энергия между плоскостями продолжает накапливаться. Это похоже на конденсатор с бесконечным зарядом.
– Энергия. – Стив посмотрел на Дэвида, поглощенного тьмой. Пока они беседовали, шар снова вырос и стал еще горячее. – Ты имеешь в виду черноту? Это энергия?
– Именно.
– И насколько же она вырастет?
– Точно не знаю. На миллион миль примерно. Потому-то мы сюда и пришли. Нужно поместить его в небеса, где есть для этого место.
– Повтори?
– Через сутки Дэвид станет нашим новым Солнцем.
iii
Она протянула руку в облако звезд над головой и помахала, словно разгоняя их. От ее прикосновения огни начали вращаться, словно поднос в китайском ресторане. Выбрав свободное место, Кэролин ткнула пальцем, чтобы остановить вращение, и потянула. Космос хлынул на них, разрастаясь: сначала они видели целые галактики, потом скопления, потом отдельные звезды и, наконец, планеты.
– Узнаешь?
– Э-э… Юпитер? – Губы Стива онемели.
– Нет, это Сатурн. Видишь кольца?
– Точно. Сатурн. Его я и имел в виду.
– Хорошо. Теперь помолчи немного. Мне нужно сосредоточиться.
Стив смотрел, как она берется за шнурок – из черноты высовывались лишь несколько дюймов – и мягко проталкивает Дэвида сквозь тонкую мембрану, отделяющую реальность, в которой вырос Стив, от Библиотеки. Пройдя через нее, Дэвид словно съежился.
– Ну вот, – сказала Кэролин и демонстративно отряхнула руки. – Готово!
– И сколько времени ему потребуется, чтобы превратиться в Солнце?
– Точно не знаю. Не меньше пары часов. Позже я вернусь и слегка подправлю орбиты. Нельзя же позволить крошечным мраморным шарикам врезаться друг в друга, верно?
Стив, сантехник, произнес сухими губами:
– Нет. Думаю, нет. А когда он станет ярким и желтым?
Ее лицо немного вытянулось.
– Ну… никогда.
– Что ты хочешь сказать? Он что, останется таким навсегда? Кромешно черным?
– Да. Это ведь плоскость страдания.
– И что же будет испускать свет?
Она нахмурилась.
– Света будет мало. Тепло – страдание очень жаркое, гамма-излучение и все такое, но с видимым спектром придется туго.
– Значит, будет постоянно темно? Даже когда светит солнце? Всегда?
– Будет достаточно тепло, – возразила она. – Никто не замерзнет. А люди приспособятся.
– Приспособятся.
Кэролин кивнула:
– Приспособиться можно почти ко всему.
Стив поискал достойный ответ, но не нашел.
После долгого молчания Кэролин снова заговорила:
– Что ж… это напомнило мне о другой причине, по которой я тебя сюда привела.
– Еда?
– Нет. То есть да. Это тоже. Но более важная причина в том, что… я хочу сделать тебе подарок, Стив. Знаю, ты не понимаешь – я еще до этого не дошла, – но я многим тебе обязана. Не будет преувеличением сказать, что я обязана тебе всем. Я очень долго думала об этом дне и… и я хотела сказать, что… ну, мне будет очень приятно, если я смогу немного тебя отблагодарить. Я привела тебя сюда, чтобы ты увидел восхождение Дэвида.
Она смотрела на него, улыбающаяся и серьезная.
– Ладно. Зачем?
– Увидев следующий восход солнца, ты поверишь, что я говорила серьезно, когда обещала дать тебе что угодно – абсолютно все, что бы ты ни попросил.
– Например, «мазерати» или…
– Конечно, если захочешь. Но не только это. – Она наклонилась ближе. – Я могу сделать тебя бессмертным. Или неуязвимым. Или и тем, и другим, если пожелаешь. В аптеке есть препараты, которые сделают тебя умнее любого человека, когда-либо жившего на земле.
– Э-э… – Пауза затянулась. – Прямо сейчас я предпочел бы барбекю.
Он впервые заметил, как ей идет улыбка.
– Очень вкусно, – сказал Стив и облизал пальцы.
В холодильнике нашлись стейки, а также какие-то создания, которые по виду напоминали гигантских скорпионов, а по вкусу – свинину. Кэролин сообщила, что они вымерли в эпоху Плейстоцена, но были ее любимым блюдом. Стив не стал уточнять. Они действительно оказались вкусными. Нага съела три твари, два стейка и восемь гамбургеров, после чего свернулась, точь-в-точь домашняя кошка, и уснула. Стив подумал было отдать львице то, что не доел сам, но решил не будить ее. Бедная киска. Ей выпал трудный день.
– Рада, что тебе нравится, – откликнулась Кэролин. – Спасибо за готовку.
– De nada.[14]
Несмотря на свои многочисленные таланты, Кэролин явно не умела готовить. Когда она сожгла две порции бургеров, Стив прогнал ее от гриля. Сейчас он с довольным вздохом откинулся на спинку садового стула. Поначалу ему не слишком понравилась идея сидеть так близко к краю, однако после пары банок пива он немного расслабился. Вид действительно фантастический. Над ними вращалась вселенная, отбрасывая теплое мерцание на лабиринт шкафов внизу.
Кэролин порылась в переносном холодильнике и достала ведерко со льдом.
– Еще пива?
– Да, конечно. Рано или поздно я все равно его прикончу. – Он сделал несколько глотков «Бад лайт» и тихо рыгнул, чувствуя привкус мяса вымершего скорпиона. – Итак… насчет этого подарка. Ты можешь сделать меня президентом?
– Чего?
– Соединенных Штатов.
– Конечно, если тебе так хочется. Правда, не могу представить, с чего бы тебе этого хотелось.
– Верно подмечено. Как насчет императора Земли?
– Запросто.
– Хм-м. – Он на минуту задумался. – Могу я стать быстрее пули и одним махом перепрыгивать небоскребы? И пускать лазерные лучи из глаз?
– Лазерные лучи?
– Думаю, технически это вроде теплового зрения. И замораживать все что угодно моим дыханием. Сможешь сделать мне ледяное дыхание?
Она кивнула:
– Конечно. Потребуется пара недель, но я справлюсь. Тебе этого действительно хочется?
– Э-э… нет. Я просто валял дурака.
– Ясно. Я уже поняла, что ты не можешь удержаться. Так вот, чтобы ты знал, я говорю серьезно. Все что угодно. Когда мы были детьми, иногда Отец играл с нами в игру. Просил нас придумать что-то, чего он не сможет сделать. Если сумеешь, получишь приз. – Она бросила на Стива странный взгляд. – Но никто не сумел. Ни разу. Ни единого.
– Даже пронестись верхом на летающем аллигаторе сквозь летающий пончик, сделанный из чоризо?
– Телесные изменения находятся на жемчужном этаже, луч три, ветвь семь. Гравитация – луч два, ветвь три. Антигравитация – там же. Колбасные изделия – где-то на бирюзе, – ответила она, изучая его лицо. – Придется поискать.
– Что угодно. – Голос Стива стал серьезным. – Все что угодно.
Она кивнула.
– Это… надо же. Это действительно хороший подарок, Кэролин. Спасибо. – Он прикончил пиво, взял следующее.
– Пожалуйста. Я рада, что тебе нравится. Ты еще в состоянии что-то воспринимать?
– Уже давно нет. А что?
– Если хочешь, могу рассказать немного подробней. О том, что происходит. Ответить на вопросы, если таковые возникнут. Почему ты… и все такое.
Стив вскрыл пиво, окатив себя холодной пеной.
– О’кей, супер. А ты не сломаешься?
– В смысле?
– Если прекратишь быть такой загадочной. Тебе не станет плохо?
Кэролин подняла безымянный палец.
– Что ты делаешь?
– Кажется, посылаю тебя. Я ошиблась?
– Средний палец.
Она исправилась.
– Лучше?
– Да, теперь все правильно. – Он помолчал. – Ладно, у меня есть вопрос. Создается впечатление, что ты знаешь все о, ну, обычном мире – кто президент, как пользоваться телефоном и тому подобное, – кроме тех вещей, о которых и понятия не имеешь. Я хочу сказать, в ту первую ночь ты не могла открыть дверь машины. Почему?
Кэролин улыбнулась.
– Ну… иногда я немного переигрывала, старалась казаться более беспомощной, чем есть на самом деле. На случай слежки. Все считают – считали – меня очень замкнутой. Я не должна была знать ничего, кроме языков. Но время от времени происходили недоразумения. Так я решила, что «мистер Мобиль» – это какой-то парень, который изобрел телефон, что втыкают в стену. Когда я была маленькой, переносных телефонов не существовало. – Она закатила глаза. – И не думаю, что мне когда-либо удастся понять ваше «представление об одежде».
– Значит, ты была настоящим ребенком? Ты не пришелец из космоса?
– Да, то есть нет. Это смешно. С чего ты так решил?
– Ну, не знаю. Телевизор подсказал. Значит… вы одержимы демонами? Или какой-то магией?
– О боже. Замолчи, пока не опозорился окончательно.
– Прости меня, – искренне произнес Стив. – Просто… Кэролин, я даже не в состоянии представить, что могло бы объяснить… все это.
– Нет. Не демонами. И, как я уже говорила, магии не существует.
– Тогда что же?
– Я… я же сказала тебе в первый вечер. Это правда. Я библиотекарь.
Стив задумался.
– Полагаю, мы вкладываем в это слово разный смысл.
Кэролин кивнула:
– Да. Наверное.
– Под библиотекарем я подразумеваю…
– Чай и «уютные детективы»?
– Да. Именно. Видишь? Ты понимаешь.
– На самом деле, нет. Да, мне нравится чай, но… я понятия не имею, что такое «уютные детективы». Ты просто упомянул их, в тот вечер, в «Уорик-холле». Об этом ты думаешь, когда произносишь слово «библиотекарь». – Кэролин смотрела на него, будто маленький зверек из своей норки. – Но все было не так, – прошептала она. – Совсем не так.
– Точно, – согласился Стив, откидываясь на спинку стула. – Теперь-то я начинаю это понимать. Но, может, стоит рассказать мне, как это было. Чтобы я больше не задавал глупых вопросов?
Кэролин долго не отвечала, отрешенно глядя в пространство. Наконец кивнула:
– Да. Часть меня хочет этого. Действительно хочет.
Она открыла рот, нахмурилась, закрыла его.
– Но?..
– Просто… Мне всегда приходилось скрывать свои истинные мысли, свои планы. Приходилось скрывать все, даже от самой себя. Понимаешь? – Впервые за время их знакомства в ее голосе звучала мольба.
– Вряд ли, – тихо ответил Стив.
– Нет. Конечно, нет. Как ты можешь понять? – Она снова кивнула. – Я даже не знаю, с чего начать.
– С начала?
– Ну хорошо, – сказала она. Сделала глубокий вдох, а когда заговорила, в ее голос вернулся металл. – Значит, с начала. Когда я была маленькой девочкой, лет десяти или одиннадцати, я провела лето в лесу. Это случилось через несколько месяцев после того, как Отец взял нас к себе, сразу после смерти наших родителей. Я подружилась с двумя оленями, их звали Иша и Аша, и…
Кэролин рассказывала несколько часов. Стив думал, что она приукрасила некоторые моменты – что конкретно она имела в виду под «сердечным углем»? – но поведала ему многое. Рассказала о Дэвиде и Быке. О том, как безумие постепенно пожирало Маргарет, пока слизывать слезы со щек мертвецов не превратилось для нее в забаву. О том, как Майкл начал смотреть на предметы под крышей диким, затравленным взглядом. Используя отстраненные, клинические термины, рассказала о поступках, которые совершил Дэвид, показала чернильные пятна на предплечьях в тех местах, где он пригвоздил ее ручками к столу.
В предрассветные часы добралась до истории Эрвина, который стал ее громом с востока.
– Ну, – сказала она наконец, допивая вино, – теперь ты скажешь мне, какая я дура?
Стив покачал головой:
– Нет, ни за что. Может, скажут другие, но не я.
Она выждала один удар сердца, два.
– Но?
– Никаких но. Кэролин, буддист из меня паршивый, но одна из первых истин, которым нас учат, заключается в том, чтобы стараться смотреть на других людей с состраданием. Не жалостью – хотя границу здесь провести сложно, по крайней мере поначалу, – а состраданием. В твоем случае это нетрудно. Я бы застрелился через пять минут после того, как увидел, что этого парня поджаривают живьем. Я действительно не могу себе представить, каково это было.
– Питер сделал это, – тихо сообщила Кэролин. – И Дженнифер, думаю, тоже.
– Что?
– Застрелились. После Быка. Точнее, Дженнифер приняла яд. – Она растерянно посмотрела на него. – Отец вернул их. А потом наказал – пятьдесят плетей или что-то вроде этого. Я не помню.
– Но не ты.
– Что не я?
– Ты никогда не пыталась убить себя? Или сбежать отсюда каким-то иным способом?
– Нет. Никогда. – Глаза Кэролин напоминали гранитные камни, о которые разбиваются мягкие создания. – Меня ждала работа.
Сейчас она не играет, понял Стив. Она именно такая, когда не притворяется.
– Господи, – очень тихо прошептал он. Зажарить парня живьем? Он словно оцепенел.
Кэролин закрыла глаза. А когда открыла их снова, защита вернулась.
– Думаю, нам пора спать.
– Нет, я не…
– Все в порядке. Я действительно устала. – Вымученная улыбка. – Для меня это был большой день. И… просто я… я редко говорю. И почти никогда не рассказываю о себе. Я чувствую себя, ну, не знаю…
– Уязвимой?
Долгая пауза.
– Да. Именно так.
– Мне жаль.
– Ты тут ни при чем. Это не твоя вина. Просто… у меня плохо с… такими вещами.
– Человеческим общением?
– Такими вещами. Они меня нервируют. Но ты спросил, а я ответила, и теперь ты знаешь.
Стив кивнул.
– А вот о чем я жалею, так это о том, что пришлось заставить тебя пройти через подобное, – сказала она. – Наверное, это сбило тебя с толку. Расстроило. Возможно, я могла справиться лучше.
– Неужели? Ты так думаешь? Действительно думаешь?
– Стив, я…
– Просто знай на будущее: скорее всего я бы согласился на твою пробежку за небольшую плату. Вроде двух сотен баксов. А подставлять меня с убийством было совершенно лишним. – Выпучив глаза, он укоризненно потряс головой. – Да. Лишним. Совершенно.
– Наверное, но если бы тебя не воскресили, мертвецы бы…
– Погоди-ка. Минуточку. Если бы меня что?
– Э-э… ничего.
– Что ты сказала, Кэролин?
Она протянула руку, но не коснулась его.
– Стив?
– Что?
– Я расскажу, если хочешь. Но лучше тебе этого не знать.
Он задумался.
– Да. Пожалуй. Раз это говоришь ты, имеет смысл поверить. – Он потер виски. – Кроме того, меня ждет потрясающий утешительный приз.
– Верно. Ты уже придумал, чего хочешь?
– Нет. Не придумал.
– Ладно. Что ж, подумай об этом. Завтра поговорим.
– А ты захватила спальники?
– Что? Нет. Под нефритовым этажом есть спальни. Я приготовила одну для тебя, в американском стиле.
– То есть?
– Ну… я вроде как одолжила пентхаус. Из отеля. Ты слышал про «Аль-Мурджан»? Кажется, там действительно здорово. Идем, я покажу.
iv
– Спокойной ночи, – сказала она. – Если тебе что-то потребуется, я буду наверху.
– А ты разве не собираешься спать?
– Пока нет. Сначала нужно кое-что сделать.
– Спасибо.
Стив закрыл дверь, испытав некоторое облегчение. «Коридор» под нефритовым этажом напоминал металлическую артерию гигантского животного. Но Кэролин оказалась права: пентхаус, откуда бы она его ни взяла, был замечательным, пусть и немного экзотичным на вкус Стива. Этот диван стоит больше, чем моя квартира. Однако диван был действительно удобный – Нага мгновенно уснула на нем. Стив налил себе виски и немного побродил по пентхаусу, затем рухнул рядом с Нагой. Львица перестала похрапывать, приподняла голову и показала Стиву клык.
Он погладил ее между ушами.
– Спи, злючка.
Надписи на пульте от телевизора были на арабском, но кнопку «вкл.» трудно с чем-то перепутать. В телевизоре имелась опция разделенного экрана. Слегка повозившись, Стив настроил его на Си-эн-эн, «Фокс» и «Аль-Джазиру».
Судя по всему, мучения Дэвида продолжались. Теперь он был виден невооруженным глазом. В Вирджинии еще царила ночь, однако на улицах Сиднея, Пекина и Фиджи толпы местных жителей замерли с раскрытыми ртами, наблюдая черный восход новой эры. Дэвид действительно оказался теплым и размером примерно с Солнце. Но даже в зените он был весьма тусклым, темно-серый диск на фоне звезд.
Си-эн-эн организовала телеконференцию астрофизиков. Андерсон Купер выяснял у них, почему Солнце внезапно стало черным. Что с ним приключилось? Какой-то парень из Гарварда вещал о темной материи, о том, как мало она изучена.
Стив несколько минут слушал, потом отдал ему честь стаканом.
– Смелая попытка.
Следующий час он переключал каналы, все сильнее напиваясь, слишком взбудораженный, чтобы уснуть. Эм-ти-ви вспомнило про Бивиса и Баттхеда и разбавляло их болтовней видеозаписи. Был, разумеется, бесконечный репортаж о пожаре в Белом доме и взрыве в Капитолии. Была информация о небольшом землетрясении в Калифорнии – ничего интересного, право слово! Была короткая запись с черным Солнцем, сделанная из маленькой куполообразной штуковины на Международной космической станции. Получилось красиво. Вице-президент управлял страной из безопасного тайного убежища. Два норвежских сноубордиста утверждали, будто видели, как часть ледника просто встала и ушла. Это было смешно, однако, судя по фотографиям, сделанным до и после, здоровенный кусок ледника действительно отсутствовал. А Луна немного покачивалась. Причиной этого могли быть гравитационные аномалии, вызванные случившимся с Солнцем…
– Ну конечно, – сказал Стив. – Хрена лысого. – Он вышел через двойные двери пентхауса, оставив их открытыми на случай, если Нага встревожится.
– Кэролин?
Нет ответа. Стив побрел по коридору, ступая ногами в носках по неровному металлу. Кажется, он был намного пьянее, чем думал, но обнаружил, что если как следует сосредоточиться на шагах, можно почти не спотыкаться. В дальнем конце коридора парила в воздухе дубовая лестница, сглаженная и отполированная бесчисленными босыми ногами. Стив вскарабкался по ней и оказался среди библиотечных шкафов.
Он боялся, что не найдет Кэролин в этом огромном лабиринте, но, как выяснилось, зря. Она висела в нескольких сотнях ярдов от пола, вращаясь, словно фигуристка на льду. Ее руки были раскинуты над головой буквой V. Свободные, широкие рукава мантии трепетали. Она оглушительно кричала на не знакомом Стиву языке, все еще покрытая кровью Дэвида, сухой и свернувшейся. По щекам Кэролин струились слезы. Стив не мог понять, плачет она или смеется. Может, и то и другое? Нефритовый пол под ней светился. Подняв глаза, Стив увидел свою родную вселенную, зависшую в центре Библиотеки. Тень Кэролин укрывала ее, как черные крылья.
Некоторое время Стив смотрел на все это. Он пришел, чтобы поговорить с ней, чтобы рассказать, какие ужасы творятся снаружи, объяснить ее ошибку. Потом они бы посмеялись вместе. Но, увидев Кэролин, он понял, что не сможет подобрать слова. В конце концов он повернулся, прошел по металлическому коридору до «пентхауса», захлопнул за собой дверь. Нага подняла голову.
Стив метнулся в ванную, захлопнул за собой еще одну дверь, наклонился над унитазом – и его вырвало, раз, другой, третий. Он сплюнул густую слюну. Его лоб покрылся маслянистым потом. Он подумал о Кэролин, кружащейся и хихикающей, подумал о бесстрастном, равнодушном тоне, которым она рассказывала об убийстве топором за обедом, о детях, зажаренных живьем.
Впервые увидев ее в баре, он, само собой, решил, что они похожи. Сейчас он понял, что ошибся.
Стив вернулся в гостиную. Нага ждала его, совершенно проснувшаяся, с неподдельной тревогой в глазах. Он открыл бутылку воды, похлопал львицу по заду.
– Все в порядке. Я в порядке.
Но это было не так. Он начал понимать – и порядком тут и не пахло. Мы здесь совершенно одни, подумал он. Помощи не будет. Никто не придет.
– И что же нам делать, а? Что же нам делать?
Нага не ответила.
На Си-эн-эн Андерсон Купер взялся за пожилую женщину с ярко-голубыми глазами. В нижней части экрана было написано: «Гретель Абендрот» и «Лукасовский профессор».[15] Она отвечала на вопросы Андерсона, точнее, пыталась отвечать. Давясь смехом и слезами, она сказала, что другие профессора – идиоты, что нынешняя теория ни за что не вместит черное Солнце. Она хохотала над ними, говорила, ну признайтесь же, что знаете не больше, чем я. Вся наша наука – скверная шутка. И всегда ею была.
Другие участники дискуссии обиделись. Один заявил, что она похожа на суеверную крестьянку. Другой сказал, ладно, может, это не темная материя, так почему бы ей не объяснить все остальным, раз она такая умная? Андерсон Купер озабоченно кивал.
Абендрот затихла. Стив, закоренелый любитель ток-шоу, решил, что она вот-вот разрыдается. Но когда профессор заговорила, ее голос звучал достаточно спокойно:
– Я думаю, что Бог решил нас покарать.
Внезапно Стиву очень захотелось поставить доктору Абендрот выпивку. Она единственная во всем мире правильно оценила ситуацию.
– Ну, вы недалеки от истины, – сказал он. – Но, боюсь, все намного хуже. – Он бросил быстрый, подозрительный взгляд в темноту. – Боюсь, она съехала с гребаных катушек.
Когда он это произнес, ему в голову пришла мысль, полностью сформировавшаяся, словно из ниоткуда: Терминология подобного существа будет сильно отличаться от того, к чему я привык, того, что я знаю.
В этот момент он начал понимать, как ему следует поступить.