Вторая Луна
i
Вход в аптеку располагался на ониксовом этаже, между каталогами исцеления и милосердия. Кэролин редко здесь бывала. Возможно, и к лучшему: проецируя Библиотеку в нормальное пространство, она лишилась многих мертвецов, и теперь никто не занимался уборкой. Последний раз здесь прибирались недель десять назад, и полки Дженнифер покрыла паутина. Кэролин оставляла следы в пыли.
Она хранила в своей комнате уменьшенную версию аптечки Дженнифер, собранную для собственных нужд. Медицина никогда не была любимым Кэролин предметом, но она непрерывно курила «Мальборо» с тех пор, как ей исполнилось шестнадцать, и это начало сказываться. Дженнифер дважды избавляла Кэролин от начальной стадии карциномы, а несколько недель назад она самостоятельно вылечила эмфизему. Однако сегодня Кэролин ждало нечто посерьезней рака. Ей потребуются дополнительные медикаменты.
– Откройся.
Пол впереди расступился, мгновенно превратившись в лестницу. В коридоре внизу зажглись лампы, и бронзовые стены по-особому замерцали. Кэролин поморщилась. Это мерцание ассоциировалось у нее с Дженнифер. На клеточном уровне Кэролин не старела, однако решения, которые ей приходилось принимать, оставляли морщины на лице.
Морщина, возникавшая, когда она морщилась, была особенно глубокой.
Аптека Дженнифер представляла собой зал, большой даже по стандартам Библиотеки – акров десять или около того. Когда Кэролин открыла дверь, на нее обрушилось облако запахов – паслен, этиловый эфир, слабый аромат жареных моллюсков, другие вещи. Она позволила себе слабую, ностальгическую улыбку. Однажды, поздно ночью, она отправилась к Дженнифер за аспирином и обнаружила ее совершенно обдолбанной. Дженнифер жарила моллюсков на газовой горелке. Она не могла связать двух слов, не то что найти аспирин. Разыграв непреднамеренную комедийную сцену, в конце концов она смогла сообщить, что, по ее мнению, лучшее средство от головной боли Кэролин – трава. Кэролин в отчаянии попробовала сделать пару затяжек. К ее удивлению, это помогло. И придало моллюскам фантастический вкус. Это была хорошая ночь, подумала она. Не все они были плохими. Не все.
Аптека представляла собой небольшой лабиринт экзотических предметов. Возможно, в нем присутствовала какая-то система, кроме «запутанности», но Кэролин требовалась карта. К счастью, она висела на виду, над столом Дженнифер в дальнем углу. Пробираясь туда, Кэролин трогала попавшиеся на пути вещи – крошечные деревянные ящички с сушеными кореньями, двухфутовую бронзовую сферу, покрытую рунами связывания, детеныша стегозавра в контейнере с прозрачной жидкостью. Когда она проходила мимо, стегозавренок моргнул.
Стол Дженнифер окружали стопки блокнотов, кренящиеся и, на взгляд Кэролин, ужасно неряшливые. Тем не менее при виде них она улыбнулась. Как и Отец, Дженнифер имела болезненную тягу к канцелярским принадлежностям. На столе лежал раскрытый блокнот «Миквелриус» на спирали. Кэролин взяла его и сдула пыль, стараясь не чихнуть.
В то утро, когда Кэролин активировала reissak, Дженнифер трудилась над анатомическим рисунком. Блокнот был раскрыт на неоконченной диаграмме чего-то вроде многоножки с туловищем слоненка. Мускулатура была обнажена. Кэролин не узнала это создание. Далекое будущее? Дальнее прошлое? Она пожала плечами. Кто знает. Что бы это ни было, согласно заметкам на полях, оно обладало «гипертрофированной паховой молочной железой».
Чем бы ни было это.
Кэролин опустила блокнот, закрыла, положила руку на обложку.
– Надеюсь… – начала она и запнулась. На что, Кэролин? На что ты надеешься? Что где бы Дженнифер ни была сейчас, там хорошие моллюски? И с неожиданной яростью: Помолчи. Ты не имеешь права.
Помимо собственных медикаментов для первой помощи, она держала наверху неплохой набор для воскрешения – да, она перестала возвращать Стива, но время от времени с мертвецами случались несчастные случаи. Сегодня ей потребуется кое-что еще. Кэролин сняла со стены карту. Ориентируясь по ней, углубилась в аптечные тени, собирая препараты – бутылку Клейна, наполненную кровью анаконды; кристаллический пепел редкого психоза; две унции порошка арсенида галлия-67. Это заняло около часа. Закончив, Кэролин взбежала по ступенькам, почти плача.
Пол закрылся за ней с тихим свистом. Она выдохнула, откинула голову назад. Свысока подмигивали огоньки Млечного Пути. Приближалось время обеда. Может, я заберусь наверх. Она могла бы устроить пикник и…
Нет.
Это называется прокрастинацией.
Вместо пикника Кэролин потащилась на рубиновый этаж, к лучу семь, ряду шестнадцать.
Его останки лежали там, где он умер.
Деревянный пол почернел от соков разложения, но тело практически мумифицировалось. К счастью, запах рассеялся. Вчера – или в какой-то другой день – Кэролин привезла сюда тачку с бочкой дистиллированной воды, двумя галлонами нашатырного спирта, запасом еды на пару недель и большой сумкой амфетаминов. Очевидно, это займет немало времени.
Кэролин сняла рюкзак с таким лицом, словно не избавлялась от ноши, а, напротив, взваливала ее на себя. Предстояло чрезвычайно сложное воскрешение, даже по меркам Дженнифер, но Кэролин думала, что справится. Она ведь всегда справлялась.
Снова вздохнув, она села рядом с трупом и принялась за работу.
Времени ушло больше, чем она рассчитывала, почти три недели. А может, еще дольше? Она утратила счет дням – в последнее время с ней часто такое случалось, – но к тому моменту как ей удалось заставить сердце биться, вода закончилась, а амфетаминов почти не осталось. Путем проб и ошибок за три дня она смогла восстановить нормальную активность его головного мозга. Вскоре после этого он начал слегка похрапывать.
У Кэролин болела спина, колени, даже пальцы на руках. Она отошла на полдесятка шкафов и надела простую на вид, но удивительно смертоносную перчатку, которую взяла в арсенале Дэвида. Затем присела на корточки, намереваясь следить за ним, пока не убедится, что все в порядке. И почти мгновенно провалилась в нечто среднее между «глубоким сном» и «легкой комой». Некоторое время спустя Кэролин постепенно осознала, что кто-то трясет ее за ногу.
– Отвали.
Он потряс сильнее. Кэролин все вспомнила, резко проснулась и выставила перед собой руку в печатке, словно щит.
Он оставил ее ногу в покое, отошел назад и продемонстрировал дымящуюся кружку.
– Здравствуй, Кэролин.
Она принюхалась. Кофе? Еще секунду настороженно смотрела на него, потом опустила руку.
– Здравствуй, Отец.
ii
Вообще-то Кэролин ненавидела кофе, но кто-то спрятал ее стимуляторы, пока она спала. Она взяла кружку, кивнула в знак благодарности.
– Ты давно очнулся?
– Часов двенадцать назад. Сколько я был мертв?
Кэролин потерла глаза.
– Точно не знаю. Долго. Несколько месяцев.
Он кивнул:
– Я так и думал.
– Почему?
– Запах не слишком мерзкий. И все покрылось пылью.
– Хм. – Ей в голову пришла одна мысль. – Я, э-э, сожалею, что… сам знаешь.
– Что убила меня?
Она кивнула.
– Забудь об этом. Мы оба знали, что это когда-то случится. Но ты неплохо справилась. Давно никому не удавалось так ловко ко мне подобраться.
– Правда? – В свете Отцовских откровений в день усыновления ей пришло в голову, что, возможно, он позволил убить себя.
– О да. Знаю, о чем ты думаешь, но это не так. Если бы я знал, что надвигается, я бы тебя остановил. Твердой рукою. Нет. Ты победила честно. А ведь ты еще так молода. Я не ожидал, что ты начнешь действовать в ближайшие лет пятьдесят. Скорее даже сто. – Он мягко потрепал ее по плечу. – Я действительно горжусь тобой, Кэролин. Надеюсь, ты не возражаешь.
– Возражаю? – Она обдумала этот вопрос. – Нет. Не возражаю.
– И… кто еще остался?
Она покачала головой:
– Только я.
– О.
– Ты удивлен?
– Немного. Я не был уверен, что тебе хватит духа… Дэвид и Маргарет – само собой. С ними никаких сложностей не ожидалось. Но другие? Дженнифер? Майкл?
Майкл. Майкл всегда был добр к ней – редкость само по себе, – но не только. Когда Дэвид убил Кэролин в первый раз, Майкл был в Австралии, но он как-то об этом узнал. И вернулся. Именно он нашел тело. А потом, когда привел Дженнифер, отправился в леса. На закате он вернулся, в сопровождении волчьей стаи и пары тигров. Вместе они напали на Дэвида, который тренировался на заднем поле. Майкл не мог не знать, что это бесполезно, не мог не знать, что Дэвид причинит ему вред, но все равно это сделал.
– Да, – ответила Кэролин. – Даже Майкл. Я не могла оставить свободные концы. Ты ведь понимаешь? Ставки были слишком высоки.
– Ты поступила правильно. Может, тебе станет чуть легче, если я скажу, что все подстроил так, чтобы у тебя практически не было выбора. Зная то, что ты знала на тот момент, оставлять кого-то в живых было неприемлемым риском.
– Я понимаю. Но от этого мне не легче. Вовсе нет.
– Нет. Конечно, нет. И… что? Ты обратилась к Лизель?
Она покачала головой:
– К американцам.
– Интересный подход.
– Он сработал.
– А Стив? – мягко спросил Отец.
Она не ответила, лишь поморщилась.
– Мертв?
– Да.
– Полагаю, совершил драматическое самоубийство?
Кэролин моргнула.
– Откуда ты знаешь?
– Так уж он устроен. Его прапрапра… семнадцать раз прабабушка была такой же. – Отец скорчил жуткую гримасу и сделал вид, что вонзает кинжал себе в сердце. – «Освободи моих людей, Аблака!» – Затем повесил голову, высунул изо рта язык. – Знакомо?
– Весьма.
– Как он это сделал?
– В первый раз – при помощи огня. Потом использовал другие способы.
Отец поморщился.
– Мне жаль. Должно быть, тебе пришлось нелегко.
Она пожала плечами.
– Ко всему привыкаешь.
Он кивнул:
– Это верно. Но мне все равно жаль. – Отец помедлил. – Согласишься выслушать скромный отцовский совет?
– Ты еще спрашиваешь?
– Да. Теперь ты здесь главная, Кэролин. Если хочешь, чтобы я молчал, просто скажи.
– Нет, нет. – Она выпрямилась. – Это очень любезно с твоей стороны, но я выслушаю любой урок, который согласится преподать мне Аблака. Это честь для меня. – И она наклонила голову.
Отец наклонил голову в ответ, немного глубже, чем Кэролин.
– Как выглядел Стив в первый раз? Когда использовал огонь? В нем было что-то особенное?
– Да.
– И как ты считаешь, что именно?
– Он казался… счастливым, я думаю. Счастливей, чем я когда-либо видела. Ну… может, не «счастливым». Умиротворенным. Я видела его таким единственный раз.
Отец кивнул:
– Именно так. Он был смелым мальчиком с добрыми намерениями. Но если бы ему не подвернулась ты, он бы нашел себе другой объект для мученичества. – Он внимательно следил за ее реакцией. – Или умер бы, оплакивая его отсутствие.
– Говоришь, он таким родился?
– Отчасти. У него был потенциал. Некоторые люди обладают колоссальной способностью испытывать вину, заслуженную или нет. Смерть друга лишь закрепила ее в Стиве. К моменту вашей встречи уже почти ничего нельзя было поделать.
– Да, – сказала она. – Это один из вопросов, которые я хотела обсудить с тобой. Я занималась. Думаю, я смогу…
– Что? – мягко спросил отец. – Все исправить? Сделать так, чтобы вы могли быть вместе?
– Нет! Не в этом смысле. Я имею в виду, может… но дело не в этом.
– А в чем же?
– Он был моим другом, – тихо ответила Кэролин.
– Ты пыталась говорить с ним?
Она кивнула.
– И что из этого вышло?
– Он был… добрым. Сочувствующим. По крайней мере, именно это слово он постоянно использовал. Но…
– Но?
Кэролин вздохнула.
– Но кроме сочувствия, ничего не было. Все вышло не так, как в детстве. У нас не осталось ничего общего. Нас разделяла пропасть. Мы использовали одни и те же слова, но они имели разное значение, и… и я не смогла придумать, как это исправить.
– Не удивительно. Вы прожили совершенно разные жизни. – На мгновение глаза Отца затуманились. – Но мне жаль. Я действительно понимаю, что ты чувствуешь.
– Что же мне делать?
Отец покачал головой:
– У меня нет ответа на этот вопрос, Кэролин. Однако, на мой взгляд, у тебя осталось три варианта. – Он поднял палец. – Во-первых, ты можешь изменить прошлое. Сделать так, чтобы Стив с самого начала стал пелапи.
– Я думала об этом.
– И?
– Я не уверена. Я понимаю, почему ты вырастил нас – вырастил меня – именно так, но… иногда…
– Знаю, вам пришлось нелегко. Мне жаль, Кэролин. Иного пути не было.
– Я понимаю. Но не уверена, что хотела бы подвергнуть этому Стива. Не уверена, что хотела бы подвергнуть этому кого-либо. – Она вздохнула. – А второй вариант?
– Ты можешь отречься, – сказал Отец. – Сделать так, чтобы вы все выросли американцами. Вы со Стивом могли бы вырасти вместе. В тишине. В покое.
Кэролин обдумала эту идею: что произойдет, если убрать ее из картины? Почти наверняка первым начнет действовать Герцог. Однако Барри О’Ши и Лизель не станут просто стоять в сторонке, пока Герцог уничтожает разумную жизнь, – им же нужно чем-то питаться. Старым врагам придется объединиться против него, хотя бы на время. Кэролин нахмурилась. В любом случае, люди скоро…
Она почувствовала, что Отец смотрит на нее. С легкой улыбкой.
– И… что будешь делать ты? Если я отрекусь.
Отец пожал плечами.
– Мне придется снова взяться за поиски нового преемника. Я так долго присматривал за этим миром, что вряд ли смогу смириться с его гибелью. – Он сдержанно, жестоко улыбнулся. – Можешь считать меня сентиментальным.
Кэролин моргнула.
– Как скажешь. А что это означает в практическом смысле?
– Хм-м-м. Честно говоря, понятия не имею. На то, чтобы выделить ваши родословные, ушла уйма времени, и еще больше ушло на то, чтобы собрать вас всех в Гаррисон-Оукс. Я мог бы снова заняться чем-то подобным. – Он упрямо сжал губы. – А может, начать с нуля? С первозданной глины? Может, я бы… ладно, не имеет значения. В любом случае, в этот раз все было бы сложнее, и без вашего участия. Я имею в виду всех вас. В День труда тысяча девятьсот семьдесят седьмого года все получили бы удовольствие от барбекю и разошлись бы по домам, с солнечными ожогами и отяжелевшими желудками. Несколько дней спустя кто-нибудь заметил бы, что старый мистер Блэк пропал, и на этом бы все и закончилось. – Он посмотрел на нее. – Ты этого хочешь?
Пару раз Кэролин об этом задумывалась.
– Как ты считаешь, какими бы мы стали? Без Библиотеки? Без тебя?
– Мне известен точный ответ. Хочешь его услышать?
– Да, пожалуйста.
– Ты была тихой, – сказал Отец. – Немного робкой. В старших классах вы со Стивом были парой. Лишили друг друга девственности после выпускного, но долго это не продлилось. – Он пожал плечами. – В конце концов вы оба вступили в брак с другими людьми. Но остались друзьями. Поддерживали связь, пока вам не перевалило за сорок.
– Чем я занималась?
– Чтобы заработать на жизнь?
Она кивнула.
– Вообще-то ты была библиотекарем, – ответил Отец. – Американским.
Кэролин фыркнула:
– Серьезно?
Отец тоже усмехнулся:
– Серьезно. Такое нарочно не придумать. Ты прожила хорошую, тихую жизнь. Работала в Университете Орегона. Отлично разбиралась в служебных интригах, но редко сталкивалась с серьезными вызовами. После рождения второго ребенка ты немного поправилась, а потому начала участвовать в триатлонах.
– Что это?
– Нечто вроде гонки. Сначала плывешь, потом бежишь, потом едешь на велосипеде.
– О.
Отец ухмыльнулся.
– А в свободное время ты учила французский.
– Ха! Успешно?
– Приемлемо. Словарный запас и грамматика были вполне пристойными, но вот акцент – просто ужасным. Однако ты так и не попала в Париж. Рак щитовидной железы в пятьдесят девять.
– Вот как. – Кэролин задумалась. – А третий вариант?
– Ты можешь отпустить его. – Отец подождал, но она молчала. Наконец он сказал: – Что ж, подумай об этом. Что еще ты хотела бы обсудить?
– Прошу прощения?
– Ты сказала, что Стив – один из вопросов, которые ты хотела обсудить со мной. Каковы остальные?
– Да. Точно. Думаю, я понимаю, что ты сделал – в смысле, обучил меня, – но по-прежнему не понимаю, почему. И что ты имел в виду, когда говорил про пенсию? Ты что, собираешься просто купить кемпер и отправиться в Бока-Ратон или что-то вроде…
Отец рассмеялся:
– Не совсем. Сколько, ты говоришь, прошло? Около года?
– Наверное.
– На каких каталогах ты сосредоточилась?
– В первую очередь – на стратегии и тактике. Кью тридцать три Север пришел в движение, и Лесной Бог тоже зашевелился. У него есть жрица, которая… Забудь. Теперь это не твои проблемы.
– А математика?
– Совсем немного. А что?
– Ты знакома с понятием «регрессионная полнота»?
Она где-то слышала этот термин, но не могла вспомнить, где именно.
– Нет.
– Его суть в том, что как бы глубоко ты ни понимал вселенную, сколько бы загадок ни раскрыл, за ними всегда стоит более глубокая загадка.
– Хм.
– Ты ведь знаешь, что не я сотворил эту вселенную? Я оставил на ней свой след и, надеюсь, привнес некоторые изменения к лучшему, однако я лишь работал с правилами, оставшимися от третьей эпохи. Добавил чуток света и удовольствия.
– Мы над этим размышляли, – ответила Кэролин. – Никто не мог сказать наверняка. Но если не ты, то кто?
Отец покачал головой:
– Когда-то я задал тот же вопрос. Если на него и существует ответ, он утрачен.
– О.
– Но кто бы это ни был… он был мастером. Я долго исследовал его работу. Выучил несколько фокусов… – он махнул рукой, одним жестом обведя нескончаемые акры Библиотечных книг, свитков и фолиантов, – …но не приблизился к пониманию картины в целом.
– Ты так считаешь?
– Я это доказал. Эта вселенная обладает регрессионной полнотой. Я не смог понять ее целиком. И никто не сможет. Поэтому я ухожу.
– Уходишь?
– Я создам собственную вселенную. Мое место с моими правилами. Это будет моя пенсия.
– Звучит одиноко.
Отец покачал головой:
– У меня есть друзья.
– Друзья?
– Пока ты спала, я воскресил Нобунунгу. И Митрагани.
Кэролин вспомнила, как Майкл говорил о своем учителе: «Ты ведь понимаешь, что Нобунунга – не просто тигр?» Вспомнила, как Нобунунга вошел в reissak, вспомнила его непоколебимую веру в Отца. Он сказал, Отец защитит его. И оказался прав.
– Где они? – Ей стало не по себе.
– Ждут меня. – Отец показал на нефритовую лестницу. – Хочешь их повидать?
Кэролин подумала о Митрагани, которая протягивала к ней окровавленную маленькую ручку и спрашивала: «Moru panh ka seiter?» Почему ты это делаешь? И покачала головой:
– Наверное, это плохая идея.
Отец кивнул:
– Понимаю.
На мгновение она представила их троих вместе, Отца, Нобунунгу и Митрагани, отдыхающими, может, играющими в волейбол. Это шло вразрез с ее представлениями об Отцовском характере. Однако Кэролин начинала понимать, что, вероятно, в действительности Отцовский характер был совсем не таким, как ее заставили поверить.
– Можно задать тебе вопрос?
– Конечно.
– Ты помнишь… День Быка? Дэвида?
– Разумеется.
– Почему ты улыбался?
Отец долго смотрел на нее.
– Давай пройдемся, Кэролин.
Он поднялся, с прежней гибкостью, и зашагал между шкафами.
Кэролин поспешила догнать его.
– Куда мы идем?
– Недалеко.
Он вывел ее из рубинового каталога – каталога Дэвида, размышлений о жестокости и смерти – и углубился в фиолетовый. Фиолетовый каталог был небольшим, частью мира Питера. Кэролин даже не знала, из какого камня выполнен здесь пол. Аметист? Гранат? Танзанит? Она не помнила, чтобы когда-либо приходила сюда.
Отец остановился у высокого пыльного шкафа, заполненного книгами вроде «Larousse Gastronomique», «Искусство кулинарии дома» и «Радость готовки». Какого черта мы здесь делаем?
Отец выбрал папку с тремя кольцами. Дешевая и хлипкая, она пряталась за книгой о корнуэльских пирожках. Слова на обложке гласили: «Ангелы Чарли». Ниже располагалась картинка с тремя красивыми женщинами.
Отец вручил папку Кэролин. Что-то привлекло ее внимание. Нечто шевельнулось в глубоких тенях Библиотеки, раздался тихий звук.
– Что это?
– Это, – ответил Отец, – черный фолиант.
Кэролин подняла глаза.
– Серьезно?
Предполагалось, что в черном фолианте содержатся инструкции по изменению прошлого. Он обладал почти безграничной мощью. Кэролин потратила годы на его поиски. И в конце концов пришла к выводу, что черного фолианта не существует.
Отец кивнул:
– Боюсь, он попал не на ту полку. Я не хотел, чтобы ты наткнулась на него, пока не будешь готова.
Кэролин открыла папку. Страницы были сделаны из древнего пергамента, а почерк принадлежал не Отцу. Она моргнула. У нее на глазах слова изменились. Затем снова. Когда они изменились в третий раз, она поняла, что меняются не слова, а язык, на котором они написаны. Каждые несколько секунд чернильные завитки изменяли свою форму. Арабский, суахили, поэзия бурь.
– О боже.
Отец кивнул:
– Совершенно с тобой согласен.
Черный фолиант!
– Кто его написал? Сколько ему лет?
– Никто не знает. – Отец пристально посмотрел на нее. – Я забрал его у Императора третьей эпохи. Почерк принадлежит не ему.
Кэролин закрыла папку.
– Но какое отношение это имеет к…
– Я улыбался, когда мы отправили Дэвида в Быка, потому что он умолял.
– Да? – Ее лицо вытянулось.
Он поднял руку.
– Ты неправильно меня поняла.
Кэролин озадаченно покачала головой.
– Ты ведь знаешь, что он был моим сыном, верно? То есть вы все были в некотором смысле моими детьми – особенно ты, Кэролин, – но лишь с матерью Дэвида я действительно занимался сексом.
– Отец! Фу!
– Извини.
– Но… в таком случае… я все же не понимаю. Ведь от этого должно было стать только хуже. То, что ты с ним сделал. Я хочу сказать, ведь он был твоим сыном.
– Верно, – серьезно ответил Отец. – Намного хуже. Хуже, чем ты можешь себе представить. И, надеюсь, хуже, чем когда-либо сможешь.
– Но почему ты улыбался?
– Потому что он умолял. А ты – нет. Ни разу.
– Я бы тоже умоляла, если бы ты запихнул меня в ту чертову западню.
– Нет. Ты не умоляла.
– Что? Я не…
Он постучал по черному фолианту.
– Прошлое преклоняется предо мной, Кэролин.
– Я все равно не… – Тут она поняла. – Дэвид… должен был стать твоим наследником? В какой-то… какой-то другой версии прошлого?
– Именно.
– Но… ничего не вышло?
– Да.
– Почему?
– Потому что Дэвид оказался недостаточно силен, – ответил Отец. – Чтобы завершить обучение, он должен был одолеть монстра. Но он не смог. Я дал ему много шансов. Чересчур много. Девять раз я зажарил живьем невинное дитя, чтобы Дэвиду было кого побеждать. Все девять раз торжествовал монстр. В конце концов я понял, что обучаю не того ребенка. – Он пожал плечами. – Поэтому я дал монстру шанс. И в тот день, когда Дэвид начал умолять, я понял, что наконец решил задачу, наконец нашел своего наследника.
– Девять раз? – Брюхо Быка, оранжевое в ночной тьме. – Меня?
– Ты никогда не умоляла, – сказал Отец. – Ни разу. Я до сих пор не могу поверить. Само собой, ты этого не помнишь, но я сам пару раз побывал в этом быке. – Он содрогнулся. – Один раз я даже поджарил тебя дважды, без перерыва, чтобы ты понимала, действительно понимала, что тебя ждет. Я хотел узнать, как ты поступишь. Ты просто смотрела на меня. – Он покачал головой. – Мне до сих пор снятся кошмары.
– Какой я была?
– Как Дэвид, – ответил он. – Но намного хуже. Хуже меня, хуже Императора… хуже кого-либо когда-либо. Ты была демоном. Дьяволом.
– Хм-м.
Он немного подождал.
– У тебя еще остались вопросы?
– Нет. Я… – Она хотела поблагодарить его, но не стала. Совсем скоро она об этом пожалеет. – Нет.
– В таком случае Аблака провозглашает, что четвертая эпоха мира подошла к концу. Теперь все это принадлежит тебе, Кэролин. «Поздравляю» – не вполне уместное слово, но я знаю, что у тебя все получится. – Отец поднялся, стряхнул пыль. – А значит, мне пора уходить.
Вот так?
– Я когда-нибудь увижу тебя?
Он покачал головой:
– Нет. Никогда. Оттуда, куда мы идем, нет возврата.
– О.
Отец повернулся и зашагал к нефритовой лестнице, туда, где ждали Нобунунга и Митрагани и их будущее.
Несколько секунд Кэролин просто ошеломленно смотрела ему вслед. Он не оглянулся.
– Подожди! – крикнула она. – Есть еще кое-что.
– Что?
– Откуда ты знал? Что я тебя воскрешу?
– Я не знал.
– Тогда как…
– Я не знал, Кэролин. Я лишь верил в тебя. – Глаза Отца блеснули. – Пора тебе к этому привыкнуть.
Она не поняла шутку.
Отец вздохнул.
– Кэролин, ты сильная, но неужели ты не можешь расслабиться? Хотя бы изредка? – Он щелкнул пальцами. – О! Чуть не забыл. Я оставил для тебя кое-что.
– Что?
– Сюрприз.
Она опасалась Отцовских сюрпризов.
– Приятный?
Он только улыбнулся.
Кэролин смотрела ему вслед, пока не решила, что он удалился на достаточное расстояние. И лишь тогда прошептала:
– Прощай, Отец.
Больше она никогда его не видела.
iii
Стив очнулся на полу пентхауса. Он уже привык умирать и помнил все до последних мгновений. Апартаменты покрывала пыль. «Драно» наполовину высохла и кристаллизовалась. Стакан с ней стоял там, где Стив его и оставил… когда? Он помнил вкус, металлический, но не такой уж неприятный, помнил, как щелочь прожгла его кишки. На дне выпали кристаллы, однако этого вполне могло хватить на новую дозу. Он меня ждал. Бегом к стойке, дружище!
Почему-то это показалось Стиву смешным, и он захихикал.
– Не делай этого.
– Что?
Он обернулся на голос Кэролин. Она сидела на гранитной перегородке между кухней и гостиной, словно горгулья, и курила сигарету.
– Не хихикай так. Ты похож на Маргарет.
– Но я такой пыльный. Хе. Хе-хе.
– Прошло много времени.
Она кинула ему наполовину полную пачку «Мальборо» и зажигалку Маргарет.
Он их поймал.
– Спасибо. Где Нага?
– Дома, – ответила Кэролин.
– Вернулась в Африку?
Кэролин кивнула.
– Почему?
– Она хотела быть со своим народом. Ну, когда… – Кэролин умолкла.
– Когда все кончится?
Она кивнула.
– Господи, Кэролин. Насколько все плохо?
Кэролин ответила не сразу.
– Ну, конец еще не наступил. – И тихо добавила: – Пока.
Стив кивнул.
– Ты ничуть не изменилась.
Он посмотрел на «Драно» и подавил дрожь. Все сначала. Может, на сей раз я попробую взрыв…
– Вообще-то изменилась. – Она проследила за его взглядом. – Вот. – Кэролин подняла пистолет. – Я тебе помогу. Или пистолет – это недостаточно жутко?
– Думаю, сгодится. Ты меня совсем не слышишь?
Она молча смотрела на него.
Стив сел, стряхнул пыль с одного из кухонных стульев, зажег сигарету.
– Воскрешения тебе удаются все лучше. На этот раз у меня даже ничего не болит.
– Спасибо.
Прищурившись, он посмотрел на нее сквозь сигаретный дым.
– Ты действительно выглядишь иначе. Сколько времени, говоришь, прошло?
– Думаю, три или четыре месяца. Я не следила. Иначе в чем?
– Не знаю. Ты не постарела.
Она загасила сигарету.
– Ничего удивительного. Я не старею. Уже нет. Это Отцовский фокус.
– Однако у тебя появились новые морщины.
Он провел рукой по ее щеке.
– Ну да. Как вы там говорите? Это не годы, это километраж?
Тут он понял.
– Я знаю, в чем дело. Ты не выглядишь такой сердитой. То есть… ты ворчишь, но не как раньше.
– Что ты имеешь в виду?
– Раньше твои брови постоянно сходились на переносице. – Он скорчил гримасу. – А желваки прыгали туда-сюда, когда ты думала, что никто не видит. Теперь этого нет.
– Хм-м-м.
– Так чем ты занималась?
– Всем понемногу, – сказала она. – Училась. Размышляла. Потом болтала с Отцом.
– Серьезно? Я думал, он мертв.
Она пожала плечами.
– Хм-м. Просто болтала? Не дралась?
– Да. Все прошло на удивление цивилизованно. А что?
– Ну… Готов спорить, схватка между вами – потрясающее зрелище. Ты смотрела фильм, в котором Кинг-Конг сражается с огромным динозавром?
– Понятия не имею, о чем ты.
– Жаль. Я такой забавный.
Лоб Кэролин наморщился… потом разгладился.
– Точно, – сказала она со слабой улыбкой. – Ты забавный. Мне этого не хватало. И, может, я действительно стала меньше сердиться.
Она протянула руку за зажигалкой.
Стив отдал ее.
– Это хорошо. Нужно вывести яд из организма. Если загноится, может тебя убить. – Кэролин странно смотрела на него. – Что?
– Это ты… Ничего.
– Значит… четыре месяца?
– Около того.
– Дольше, чем в прошлый раз.
– Ага.
– Почему ты ждала?
– Я вообще не собиралась тебя воскрешать.
– Ты на меня злишься?
Она поморщилась.
– Нет. Не злюсь. Просто… я думала, что не вынесу, если ты… что-то сделаешь. Снова.
– Ясно. – Стив помолчал. – Ну… извини.
– Все в порядке. Я понимаю, почему ты это делал. То есть мне так кажется. – Она обошла кухонную перегородку и взяла со стойки «Черного красавчика». – Это тебе.
Он взял книгу.
– Это тот самый, как его там, знак? С крыльца? Верно?
– Да, это он. Открой.
Он вернул ей книгу.
– Это лишнее.
– Что? Что ты…
– На титульном листе там мое имя, верно? Написано от руки, красной ручкой. Эта книга не похожа на ту, что была у меня, это она и есть. Когда я был ребенком. Верно?
– Ты помнишь?
– Немного. Мне это снилось. После огня. Когда я первый раз, ну…
– Правда?
– Да. И снова, прямо сейчас. Мне снилось, что я читал ее в машине в тот день, когда мои родители… ну, в день аварии. Потом я отдал ее маленькой девочке, с которой дружил, девочке, что жила по соседству. Я много лет о ней не вспоминал. – Стив покачал головой. – Мы говорили о книгах. Но я не мог вспомнить ее имя. – Он улыбнулся. – А потом смог. Ты была такая блондинистая.
Кэролин тоже улыбнулась.
– Я изменилась.
– Похоже на то. Да я и сам изменился. Я все думал, почему тот дом – рядом с которым ошивался злюка бигль – казался таким знакомым. Но остальные я не узнал.
– Ничего удивительного. Большую часть перестроили.
– Да? – Он нахмурился. – Мне кажется, будто я помню, что случилось, но… этого не могло произойти на самом деле. Не могло. Твой Отец что-то сделал, верно? С моим сознанием, с моей памятью.
– Верно.
– Так что же случилось на самом деле? Погоди! Нет. – Стив потер виски. – Если подумать, лучше не говори. Что бы ни произошло, уверен, я выставил себя полным идиотом.
Кэролин моргнула.
– Нет. Ты не выставил себя идиотом. Ничего подобного. Совсем наоборот.
Стив поднял глаза, не зная, верить ей или нет.
Он никогда не видел на лице Кэролин такого мягкого выражения.
– У меня есть предложение, Стив. Что, если я скажу, что нашла способ все исправить?
Стив пристально посмотрел на нее.
– О чем именно речь?
– О Солнце, – ответила она. – О землетрясениях. Обо всем.
– Ты собираешься вернуть обратно ту девушку?
– Не совсем. Я не могу этого сделать. Митрагани сейчас с Отцом.
– То есть мертва?
– Нет. Не мертва. Они ушли. Митрагани, Нобунунга и Отец. Больше мы их не увидим.
Стив поднял брови.
– Что значит – «ушли»?
– Полагаю, в новую вселенную. Которую сотворил Отец. В которой он устанавливает все правила.
Стив покачал головой.
– Вы, ребята, действительно играете на совершенно другом уровне. Тебе это известно?
– Ну… тебя может ждать сюрприз. На самом деле мы с тобой весьма похожи. Любой мог бы сделать то, что сделала я.
– Знаешь, я в этом слегка сомневаюсь.
Она долго молчала, опустив глаза. Потом тихо произнесла:
– Однако существует цена. Подчиняясь своим желаниям, я опустошила себя.
Стив кивнул:
– Да, это я тоже понимаю.
Она посмотрела на него:
– Правда? Действительно понимаешь?
– Да. Действительно понимаю.
Кэролин улыбнулась:
– Я тебе верю. Спасибо. – Она протянула руку и коснулась его щеки. Кончики ее пальцев были теплыми. Почему-то он этого не ожидал. – Но я поступлю мудрее.
– Да?
– Да. – Она уронила руку. – Я все исправлю, Стив. Мне следовало послушать тебя. Ты был прав.
Он вскинул бровь.
– Неужели? Ты собираешься вернуть Солнце?
Кэролин кивнула:
– Завтра в это же время все станет как прежде.
– Я думал, ты сказала, что это невозможно. Что Дэвид не…
– Дэвида больше нет. Я позволила ему умереть.
– Что? Когда?
– Пару часов назад.
– А как насчет мести?
Она пожала плечами.
– Хватит с меня мести. Я сыта по горло.
– Что ж… это здорово и все такое. Но если он не будет Солнцем, как ты…
Она посмотрела на него:
– Я придумала другой способ.
– Это замечательно, Кэролин. Правда. Но как насчет того, что сейчас творится снаружи? Там ведь голод, да? Людям по-прежнему нечего есть. И тот вулкан, и…
– Все пока не настолько плохо. И я позабочусь, чтобы не стало хуже. Я поговорила с вулканом под Йеллоустоном и успокоила его. Что до голода… я знаю один фокус. Способ делать хлеб из облаков. Требуется куча энергии и немного времени, но они у меня есть. Когда завтра взойдет солнце, еда будет падать с неба. По всему миру. И я буду повторять это каждые несколько дней, пока не поспеет новый урожай.
– Серьезно?
Она кивнула.
– А как же Библиотека? И землетрясения?
– Библиотека снова скрыта. Землетрясения прекратятся. Я вернула Луну на прежнюю орбиту – приливы восстановятся. Скоро.
– Кэролин, это… это фантастика. Но почему?
– Из-за тебя, Стив. Из-за того, что ты сделал.
– Я? Но что я сделал?
– Ты был моим другом, – сказала она. – Вот что. Очень, очень хорошим другом. Лучшим из всех, что у меня были. И не только моим.
Кэролин сложила перед собой ладони чашечкой. С них поднялся туман и образовал сферу. Секунду спустя Стив понял, что это Земля, размером с баскетбольный мяч и перевернутая – наверху Антарктида, под ней – Южная Америка, облака, океаны. Земля висела в нескольких дюймах над ладонью Кэролин, медленно вращаясь. Прищурившись, Стив разглядел крошечный самолетный след над Тихим океаном.
– Смотри, Стив. Смотри внимательно. Миллиарды людей. С ними все будет в порядке. Насколько это возможно. Даю тебе слово. Я все исправлю. Ради тебя.
Стив смотрел. Протянул руку, чтобы коснуться, потом одумался. Поглядел на Кэролин, по-прежнему ничего не понимая. Ее глаза сияли.
– Ты спас их, – сказала она. – Всех до единого. Нагу. Пити. Ты спас их всех. Только ты.
– Правда?
– Правда.
Стив улыбнулся.
По щеке Кэролин скатилась слезинка.
– Кэролин, почему ты…
Она медленно опустила руки. Земля висела в воздухе, продолжая вращаться. Стив завороженно смотрел, как самолетный след удлинился на крошечную долю дюйма.
Спас их? Я? Перед его внутренним взором, всего на мгновение, возник Джек, выходящий из теней на солнечный свет.
Кэролин подошла к Стиву сбоку и шепнула ему на ухо слово, которое Отец шепнул Митрагани много-много лет назад, на заре четвертой эпохи.
Когда Стив услышал его…
…время…
…остановилось.
iv
Невесомый Стив парил в кухне пентхауса. Кэролин достала из холодильника пыльную банку газировки и села за кухонный стол. Она не прикоснулась к напитку, но медленно курила сигареты, одну за другой. Иногда она словно забывала вдыхать, позволяя им превратиться в шаткий пепельный столбик.
К тому времени как пачка опустела, голова Стива превратилась в шар кипящей энергии – желто-оранжевый, точь-в-точь как старое Солнце. Связь Стива с плоскостью радости была очень сильна. Он будет гореть даже ярче, чем Митрагани. Возможно, придется немного свернуть пространство, чтобы он не испепелил Меркурий.
Она развязала один из шнурков Стива и, используя в качестве поводка, потащила его через огромный зал по лестнице на нефритовую площадку под вселенной. Там лежало окровавленное тело Дэвида, укрытое полиэтиленом. Его боль осталась в прошлом. Позже она прикажет мертвецам снести Дэвида вниз. Отыщет останки Маргарет и завернет их в общий саван. И похоронит вместе.
Кэролин поместила Стива на небеса, затем подправила орбиты, вернув им прежнюю форму. Ей даже не пришлось использовать калькулятор. У меня появляются навыки.
Ее ждало важное дело, но она не хотела оставаться в Библиотеке. Не сегодня. Бомбардировки стерли Гаррисон-Оукс в порошок, его окружали танки и солдаты, однако в Библиотеке имелись сотни других дверей, других фасадов. Кэролин выбрала фермерский дом в Орегоне, тихое место в конце длинной дороги.
Там она отправилась на кухню и приготовила кофе. Машинально собрала тарелки и чашки, вымыла их. Покончив с этим, пошла в ванную – потребовалась минута, чтобы отыскать ее – и наполнила ванну очень горячей водой. Стена за ванной была выложена салатовым кафелем, краны открывались с трудом. Зато здесь чисто.
Через долгое, долгое время она вылезла из ванны и вытерлась. Стив еще не взошел, и было немного прохладно – около минус десяти градусов. Она не знала, как включить отопление, однако в шкафу нашелся махровый халат, словно специально оставленный для нее. Совершенно новый, с бирками, подходящего размера. Он почти наверняка висел тут с самого начала. Кэролин покачала головой. Отец.
На полу под халатом стояла коробка с мягкими тапочками. Тапочки были нелепые – с ухмыляющейся плюшевой головой какого-то мультяшного кота. Кэролин озадаченно осмотрела их. Отец действительно обладал чувством юмора. Кто бы мог подумать? Но несмотря на свой дурацкий вид, они оказались уютными и теплыми.
Кэролин надела их, затем подошла к заднему окну. Оно выходило на широкое поле, белое от снега. Кэролин увидела амбар и небольшой ручей.
Она растерянно моргнула.
На другом конце поля стоял человек, почти скрытый деревьями. Кэролин снова моргнула.
– Этого не может быть, – сказала она, вспомнив дымящиеся, изрешеченные пулями руины дома миссис Макгилликатти.
Потом у нее в голову зазвучал Отцовский голос: «Чуть не забыл. Я оставил для тебя кое-что». И другой голос, тихий и неуверенный: «Я был с… с… малыми тварями. Отец сказал. Отец сказал изучать обычаи простых и малых».
И слова Дэвида: «Может, мышь и смогла бы проскользнуть. Что-то крупнее – нет».
Кэролин кинулась к задней двери и распахнула ее.
– Майкл!
Он зашагал к ней, слева от него шел кугуар, справа – три волка. На краю двора они остановились. Майкл смотрел на Кэролин широко распахнутыми глазами.
– Sehlani? – Он использовал старый титул Отца.
Кэролин открыла рот, чтобы возразить, потом закрыла и после долгой паузы позволила себе едва заметный кивок.
Майкл поговорил с волками и кугуаром, и все они легли на спину в снег, демонстрируя животы.
Кэролин в ужасе уставилась на Майкла.
– Нет! Не надо! Что ты делаешь? Вставай!
Но нет – он лежал на спине, трепещущий и напуганный. И не хотел встречаться с ней взглядом.
Она побрела к нему по снегу, пробивая желтыми кошачьими глазами ледяную корку. Отвесила Майклу оплеуху – мягко.
– Вставай, Майкл. Пожалуйста, вставай. Это всего лишь я.
Майкл медленно поднялся.
– Ты… то, что ты сделала… ты…
– Мне очень жаль, Майкл. Мне пришлось. Другого способа не было. Неужели ты не понимаешь?
Он долго, с сомнением смотрел на нее. Не отвечая.
Кэролин в отчаянии улыбнулась, коснулась его щеки.
– Здесь холодно. Ты голоден? Кто-либо из вас хочет есть? Заходите в дом. Наверное, там найдется еда или…
Майкл обдумал ее предложение и нерешительно улыбнулся. Когда Кэролин увидела его улыбку, что-то у нее внутри разжалось. Майкл повернулся к волкам и переговорил с ними. Кэролин ни слова не поняла, но они дружно вильнули хвостами.
Она отвела всех в дом.
В холодильнике действительно нашлась еда, и немало: пять ростбифов и целая индейка. Майкл и животные наелись до отвала, затем свернулись, тесно прижавшись друг к другу, и заснули под эркером в гостиной. Кэролин положила на пол подушку и села рядом с ними.
Потом, впервые за очень долгое время, взошло солнце. В его оранжевых лучах Майкл и его стая отбрасывали длинные тени.
Прикинув угол падения солнечных лучей, Кэролин подумала: Американцы называют это время года «апрелем» или, иногда, «весной». Так и было, но по календарю Библиотекарей стояла вторая луна – луна вспыхнувшей надежды. Кэролин, чистая и согревшаяся, несла вахту возле своих спящих друзей. Розовый хлопковый халат мягко касался кожи. Головы кошачьих тапочек прикрывали пальцы ног. Она сидела, наблюдая, как новое солнце начинает растапливать серый лед затянувшейся зимы.
И улыбалась.