До хрена гребаного вранья
i
Стив проснулся в 1987-м, более или менее.
Это была комната подростка. Почти наверняка. Стены увешаны плакатами с музыкальными группами – «Wham!», «The B-52’s», Бой Джордж, – которые он смутно помнил по старшим классам. Напротив кровати – полка с кассетами, а рядом с ней – коллаж из полароидных снимков. Мальчики-подростки в высветленных кислотой джинсах и штанах-парашютах позировали перед камерой: делали вид, что поют, демонстрировали мускулы и развлекались, как умели. На одной из фотографий два парня целовались.
Стив моргнул. Где я, черт побери? Он помнил тюремную часовню, помнил, как вонючий чувак в балетной пачке убил Дорна и охранника. Пачка и целующиеся мальчики сложились в кошмарную догадку. Может, мужик в пачке похитил меня в качестве сексуального раба? Как тот парень в «Криминальном чтиве»?
Но эта мысль была слишком ужасной. Думай, думай. Он помнил, как его ударили в часовне. Несколько секунд спустя он уже летел по коридору, перекинутый через плечо мужика в балетной пачке, глядя, как мимо проносятся кишки и оторванные конечности, словно на аттракционе «Жуткое дерьмо» в высококлассном парке развлечений.
На полу валялась чья-то рука – только рука, ничего больше. Она выглядела удивительно скучно – крови мало, мускулы напоминают рисунок из учебника по анатомии. Через несколько шагов валялась значительная часть очередного охранника. Пожилого мужчины лет пятидесяти, аккуратно разрезанного пополам прямо над пупком. Стив помнил свое удивление: Чем? Гигантскими ножницами? Половина лица охранника, которую Стив мог видеть, была бледной и нетронутой, глаза были открыты. Стив помнил, что узнал его, помнил, как извернулся и…
И проснулся здесь.
Будильник на ночном столике тоже мог явиться сюда прямиком из 1987-го. Теперь никто не производит вещи из ДПК.[7] Он не работал. Кто-то проделал в нем дыру и обсыпал его по кругу чем-то вроде кукурузной муки.
Моргая, Стив несколько секунд таращился на будильник, пытаясь придумать хотя бы отчасти достоверную причину, по которой можно было так поступить.
Потом он сел и выглянул сквозь жалюзи, висевшие в изножье кровати, поморщившись от металлического дребезга. У Стива болела голова. Солнце то ли всходило, то ли садилось. Сначала он сомневался, но потом увидел, как через несколько домов от него мужчина вернулся с работы и забрал почту. На заднем дворе дети играли в мяч. Значит, не рассвет. Я проспал целый день.
Получив ответ на этот вопрос, Стив позволил жалюзи сомкнуться. Если бы он знал, что это его последний закат, возможно, потратил бы пару минут, наслаждаясь им.
На Стиве по-прежнему был тюремный комбинезон. Это немного утешало, с учетом опасений превратиться в сексуального раба, – но не слишком. Шкаф оказался забит штанами-парашютами и высветленными джинсами. Порывшись хорошенько, Стив отыскал черные тренировочные штаны – узкие, но приемлемые – и серую футболку с какого-то концерта. Логотип группы «Heart» был выписан на груди ярко-оранжевыми буквами, пылавшими, словно угли.
Стив вышел на звук голосов в коридор. Там было теплее, чем в спальне. И вкусно пахло – свежей выпечкой, может, хлебом или сладкими булочками? В животе у Стива заурчало.
Но подо всем этим чувствовался неприятный запашок, которого Стив не узнал. А еще слышался металлический лязг. Клац. К-р-р-р. Щелк. Он что-то напоминал. Клац. К-р-р-р. Щелк.
Выглянув из-за угла, Стив увидел гостиную. Здоровяк в балетной пачке спал на полу перед телевизором. Звук был выключен, но на экране нацистская артиллерия грохотала по Северной Африке. «Хистори ченнел». Стив удивился. Телевизор? Он же не говорит по-английски. На экране Роммель поднес к лицу бинокль. Но готов спорить, ему нравятся танки. Рядом с парнем в пачке на белой тарелке лежали остатки кексов. Коричневые крошки прилипли к засохшей крови в его усах и на груди. Внушительный бронзовый нож с цепочкой лежал рядом.
В гостиной было еще человек шесть, не менее странных. Когда Стив вошел, они посмотрели на него без особого интереса.
Возле дивана стоял мужчина в коричневых деловых слаксах, обрезанных по колено, одна штанина на пару дюймов выше другой. Его обнаженную грудь покрывали десятки треугольников, более мелкие внутри более крупных, сходившихся к черной точке в середине грудины.
При виде Стива он положил руку на плечо женщины, сидевшей на диване. У нее были грязные светлые волосы, коротко подстриженные и выглядящие весьма неряшливо. Она носила что-то вроде верха цельного купальника, превращенного в спортивный топ. Женщина положила ладонь на руку мужчины, их пальцы переплелись.
Клац. К-р-р-р. Щелк. В самом темном углу на полу сидела женщина, подтянув колени к подбородку. Костлявые руки торчали из лохмотьев катастрофически грязного серого платья. Над ее головой вились мухи. На глазах у Стива она открыла зажигалку. Клац. Зажгла. К-р-р-р. Снова закрыла. Щелк.
Ее глаза были прикованы к тому месту, где вспыхивало пламя. Стив начал нервничать и вздрогнул, когда в комнату вошла еще одна женщина. Он сразу же узнал рождественский свитер и велосипедные шорты.
– Ты.
Тихо щелкнули суставы – его руки сжались в кулаки.
Кэролин поднесла палец к губам:
– Ш-ш.
Она показала на окровавленного мужчину в пачке, который спал на полу между ножом и кексами. И ткнула большим пальцем через плечо, в сторону кухни.
Стив открыл рот, чтобы заорать на нее, потом покосился на дремлющего убийцу и кивнул. На цыпочках обошел диван, как можно тише. Пара поднялась и последовала за ним. Женщина с зажигалкой все так же продолжала клацать, скрипеть и щелкать.
В кухне обнаружилась еще одна женщина, пожилая, она месила тесто. К легкому удивлению Стива, на ней была нормальная одежда: флисовый халат до пола, немного полинявший, но чистый, и шлепанцы.
– Здравствуйте! – тихо сказала она. – Я Юнис Макгилликатти. Хотите булочку с корицей? Только что из духовки.
– Стив Ходжсон. Э-э, рад знакомству. – К собственному изумлению, Стив понял, что это правда. В отличие от остальных, она не выглядела человеком, который будет держать пленника прикованным в подвале. Он хотел было поблагодарить ее за это, но не смог придумать вежливого способа высказать свои мысли. – Конечно. Булочка с корицей – то, что надо!
Пожилая леди довольно улыбнулась и показала на противень.
– Кофе там, – сказала она.
Стив снял кружку с деревянного колышка и налил себе кофе.
– Привет, Стив, – поздоровалась Кэролин достаточно громко.
– Привет! – откликнулся он преувеличенно бодро.
– Это миссис Макгилликатти. Она говорит по-английски.
– Да. И правда говорит.
Кэролин ткнула большим пальцем в пару за своей спиной:
– Это Питер и Алисия. Они не говорят по-английски. Почти.
– А здоровяк в гостиной?
– Это Дэвид. У него с английским тоже проблемы.
– А другая? Та, что с зажигалкой?
– Это Маргарет.
– В английском ноль?
– Не только в английском. Она почти никогда не разговаривает.
– Можно задать вопрос?
– Конечно.
– Тебе известна хотя бы одна причина, по которой мне не следует сейчас же схватить кухонный нож и всадить в твою гребаную шею?
Кэролин задумчиво наморщила губы.
– Ты закапаешь кровью булочки с корицей.
– Это не совсем шутка.
– Ладно, – сказала она. – Справедливо. Понимаю, почему ты немного расстроен.
Ярость Стива вспыхнула с новой силой. Он посмотрел на ножи, почти всерьез.
– Немного расстроен? – прошипел он. – Ты повесила на меня убийство! Гребаного копа! Речь шла о смертной казни, Кэролин! Смертельной. Гребаной. Инъекции. Или пожизненном заключении! Если повезет!
– Постарайся говорить тише, – сказала Кэролин. – Не стоит будить Дэвида.
Нет, подумал Стив, вспомнив покачивающиеся кишки, свисавшие с потолка за пределами тюремной часовни. Наверное, не стоит.
– Ладно, – яростно прошептал он. – Справедливо. Почему бы тебе спокойно не объяснить, с чего ты так со мной поступила? Что я тебе сделал?
Кэролин поморщилась.
– Ничего, – ответила она. – Я на тебя не сержусь. Ни в коем случае. – Она помедлила. – Однако всему этому действительно есть разумное объяснение. Я не могу сейчас вдаваться в подробности, но мне правда очень жаль. Я понимаю, что это может слегка… огорчить.
– Огорчить, – повторил Стив, не веря своим ушам. – Что ж, можно и так выразиться. А можно сказать, что ты целиком и полностью разрушила мою жизнь. И я придерживаюсь второй версии.
Кэролин закатила глаза.
– Давай обойдемся без мелодрамы. Ты ведь больше не в тюрьме, верно? – Она показала на противень: – Возьми еще одну булочку с корицей. Они превосходны.
Миссис Макгилликатти обернулась:
– Угощайся, дорогой.
У Стива внутри все бурлило.
– Мелодрамы? – Его рука сама собой потянулась к стойке с кухонными ножами. – Мелодрамы?
– Успокойся, – сказала Кэролин. – Все не так плохо, как тебе кажется.
– Что ты имеешь в виду – все не…
– Тихо, Стив. Помолчи секунду, и я объясню. У меня есть план. Если ты сделаешь мне маленькое одолжение, я смогу решить все твои проблемы.
– Да ну?
– Ага.
Кэролин порылась в холодильнике и достала бутылку апельсинового сока. Открыла и поднесла к губам.
– Стаканы там, милая, – многозначительно произнесла миссис Макгилликатти.
– Простите. – Кэролин взяла стакан.
Стив задумался.
– Ты можешь избавить меня от обвинения в убийстве? От дела со смертной казнью?
Кэролин налила себе сока и сделала глоток.
– Ага.
– И как же ты собираешься это устроить?
– Передай мне булочку с корицей и возьми стул. Я тебе покажу.
ii
Кэролин встала и скрылась в нижних пределах дома. Пока ее не было, Стив направился к холодильнику в поисках кока-колы. В основном отсеке стояла только диетическая кола, но он заметил знакомый красный оттенок в отделении для овощей.
Секунду спустя сзади подошла Кэролин.
– Стив, это…
– Погоди, – перебил он, уставившись в холодильник. – Это что, сердце?
Ну уж точно не кока-кола.
Кэролин долго не отвечала.
– Прошу прощения?
– В пакете. В холодильнике. Это сердце? Человеческое? Похоже, у тебя в холодильнике человеческое сердце, Кэролин.
– Э-э… нет. То есть да, это сердце. Но не человеческое. А коровье. Бычье. Дэвид собирался приготовить hors d’oeuvre[8] для одного гостя, но тот не смог приехать.
– Э-э, не пойдет. – Стив повернулся. – Бычье сердце намного… Ой.
Рядом с Кэролин стояла светловолосая женщина, которую Стив раньше не встречал. За ее юбку цеплялись трое детей, молчаливых и бледных. Шея одного из них, совсем маленького мальчика, была покрыта огромными лиловыми синяками. У девочки во лбу зияла вмятина.
Стив присел на корточки перед детьми.
– Ребята, с вами все в порядке? Вам… э-э… сделали больно?
Он протянул руку к углублению в черепе девочки. Та отпрянула.
– Они общаются только со своей матерью, – сказала Кэролин. – Стив, это Рейчел.
– Это чертовски странно. Что у девочки с головой?
– Произошел, э-э, несчастный случай. Она упала. С велосипеда. – И шепотом: – Помолчи, Стив. Ты ее смущаешь.
– А с мальчиком?
– Футбол, – невозмутимо ответила Кэролин. Мальчик высунулся из-за материнской юбки и едва заметно кивнул.
– Хм-м. – Стив ткнул пальцем в Рейчел: – А как насчет нее? Не говорит по-английски?
– Ни слова, – подтвердила Кэролин. Они с Рейчел посовещались на мелодичном языке, напоминавшем помесь вьетнамского с кошачьими воплями.
– Тогда что она здесь делает?
– Рейчел здорово умеет разгадывать загадки, – ответила Кэролин. Сняла трубку с телефона миссис Макгилликатти и положила на стол. – Ты по-прежнему хочешь, чтобы я решила твои проблемы с законом?
Стив посмотрел на сердце в отделении для овощей, открыл рот, потом закрыл, лязгнув зубами. Захлопнул дверцу холодильника.
– Да, пожалуйста.
– Тогда сделай его громким, – сказала Кэролин, показывая на телефон.
– Что?
– Чтобы все слышали.
– Да, конечно. – Минуту он изучал телефон, затем нажал кнопку громкой связи.
– Теперь зайди в справочник.
– Что?
– Туда, где ты называешь имя, а тебе в ответ говорят номер.
Стив набрал три цифры.
– Назовите город, – произнес механический голос.
– Вашингтон.
– Назовите абонента.
– Коммутатор Белого дома.
Стив вздернул бровь.
Машина продиктовала номер. Затем спросила, хочет ли Кэролин, чтобы ее соединили с абонентом за дополнительные пятьдесят центов, и Кэролин согласилась. Оператор снял трубку на третьем гудке.
– Меня зовут Кэролин, – сказала Кэролин. – Я бы хотела поговорить с президентом.
У Стива отвисла челюсть.
– Пожалуйста, назовите вашу фамилию.
Кэролин наморщила лоб.
– Точно не помню. Это важно?
– Извините, мадам, – устало ответил оператор. – Сейчас президент занят. Если вы хотите оставить сообщение, я прослежу, чтобы…
– Со мной он поговорит, – перебила Кэролин. – Приготовьтесь к аутентификации. Сегодняшний пароль – «удар молнии».
– О, – сказал оператор. – Минуту. Я вас переключу.
– Может, Сопаски? – спросил Стив, вспомнив слова Эрвина.
– Что?
– Твоя фамилия. Может, Сопаски?
Кэролин задумалась.
– Вообще-то да. Звучит…
Из трубки загремел мужской голос:
– Это сержант Дэвис. Пожалуйста, назовите пароль.
Кэролин кивнула Рейчел и вопросительно подняла брови. Рейчел поманила к себе маленькую девочку в грязном сером сарафане. Девочка шепнула ей что-то на ухо. Рейчел передала это Кэролин на певучем языке.
– Пароль: медведь, семь, два, три, гуляющий, три, три, семь, четыре, четыре, рассвет, – перевела Кэролин.
– Пожалуйста, подождите. – Раздался стук клавиш. Мгновение спустя мужчина произнес: – Соединяю вас с кабинетом мистера Хэманна.
Стив обдумал услышанное, его глаза расширились.
– Глава администрации?
– Ш-ш! – зашипела Кэролин. Около минуты они провели в чистилище – ни спокойной музыки, ни автоматических сообщений, лишь тишина. Потом:
– Это Брайан Хэманн.
Что за гребаная шутка? Стив сделал глубокий вдох и сосредоточился на том, чтобы казаться спокойным. Кажется, получалось паршиво.
– Мистер Хэманн, мне нужно, чтобы вы позвали к аппарату президента, – сказала Кэролин. – Большое спасибо.
– Боюсь, это невозможно, мисс, э-э… – щелканье компьютерных клавиш, – …Кэролин. Президент сейчас на совещании. Могу я вам чем-то…
– Вызовите его с совещания.
На другом конце линии воцарилась тишина. Стив подозревал, что мужчина просто не мог поверить своим ушам. Стив ему сочувствовал. Кэролин не стала его торопить.
– Леди, на планете лишь три человека имеют право использовать пароль, который вы только что назвали, и так получилось, что я в курсе, что вы к ним не относитесь. И если вы не скажете мне, кто вы такая и откуда взяли этот пароль, вас ожидают крайне серьезные неприятности. В любом случае, дальше вы не продвинетесь.
Из трубки донеслось тихое щелканье.
– Думаю, они отслеживают звонок, – сказал Стив. На его взгляд, это было ценное замечание.
– Тихо, – ответила Кэролин. Повернулась к Рейчел. Они немного поговорили. Эти звуки показались Стиву похожими на свару тропических птиц. – Мистер Хэманн, прошу простить мне мою прямоту. Вы кажетесь достойным человеком, но у меня мало времени. Я знаю, где был президент ночью двадцать восьмого марта тысяча девятьсот девяносто третьего года. Знаю, почему Элисон Мейджорс так молчалива. У меня даже есть фотографии. Если через минуту я не поговорю лично с президентом, то повешу трубку. И мой следующий звонок будет в «Вашингтон пост».
Повисла короткая пауза. Хэманн не потрудился перевести звонок на удержание, он просто уронил трубку. Стив услышал удар двери о стену. Затем несколько секунд тишины, отдаленная, но отчетливая суматоха. Потом Хэманн сказал:
– Убирайтесь. Немедленно. Нам нужна эта комната.
Звук закрывающейся двери. И:
– Это президент.
Ого! подумал Стив. Такое не каждый день услышишь. Он откусил кусочек от булочки с корицей. Третьей. Они действительно превосходны.
Кэролин улыбнулась:
– Как поживаете, мистер президент? Простите, что проявляю такую настойчивость, но, боюсь, обстоятельства того требуют. Меня зовут Кэролин Сопаски.
Долгая пауза.
– Боюсь, что не знаю…
– Моего отца зовут Адам Блэк.
Очень долгая пауза.
– Повторите, пожалуйста?
Она повторила.
Снова пауза, на сей раз короче.
– Многих людей зовут…
– Да, но мой отец – тот самый Адам Блэк, что упоминался в папке, ждавшей вас на столе в день вступления в должность. Желтоватая бумага, написанная, полагаю, мистером Картером. Помните?
– Помню, – ответил президент слабым голосом.
– Великолепно. Так я и думала. Хотите узнать, что случилось со средством вооружения военно-воздушных сил под номером один-один-восемь-ноль-семь-эй-один? Я могу рассказать. Я там была.
Президент издал свистящий звук.
– Ясно. – Он говорил едва слышно. – Я… насколько я понимаю, одно из условий договора заключалось в отсутствии контактов между…
Кэролин рассмеялась:
– Так вы это называете? «Договор»? Весьма звучное слово. Насколько я помню, мой Отец велел мистеру Картеру проследить, чтобы его больше не беспокоили. Мистер Картер ответил, что с радостью об этом позаботится, и просил, чтобы ему обязательно звонили, если он сможет помочь чем-то еще. Отец сказал, что мы так и сделаем. И вот я звоню. Адам Блэк будет очень благодарен, если вы окажете ему небольшую любезность. Услугу.
– Услугу?
– Да. Насколько я понимаю, вы обладаете правом миловать преступников. Это верно?
– Да…
– Великолепно. Я пришлю вам детали. Благодарю вас, мистер пре…
– Мадам, могу я, если позволите… могу я поинтересоваться природой преступления?
Кэролин долго не отвечала. Когда заговорила, ее тон был холодным. Весьма.
– Какое это имеет значение?
– Это, ну, это может касаться…
Кэролин вздохнула.
– Человеку, о котором идет речь, еще не выдвинули обвинения, но, насколько мне известно, это лишь вопрос времени. Дело касается убийства офицера полиции. Также, вероятно, возникнут дополнительные пункты – взлом и проникновение, ограбление, и так далее. Ах да, и побег. Вчера он без разрешения покинул тюрьму. Погибли люди. Полагаю, это тоже преступление?
Президент, бывший редактор «Гарвардского судебного обозрения», согласился, что это так.
– Однако в первую очередь нас волнует смертная казнь.
– Смертная казнь, – невыразительно откликнулся президент.
– Да. – Кэролин помолчала. – Если это как-то облегчит ситуацию, мне достоверно известно, что арестованный человек невиновен. Я знаю это абсолютно точно.
– Могу я поинтересоваться, откуда?
– Это я убила детектива Майнера, – сказала Кэролин. – Мистер Ходжсон присутствовал при этом, но… не осознавал, что происходит. Если оставить в стороне юридические формальности, он совершенно чист.
– Ясно, – в конце концов ответил президент. – Все равно, мисс Сопаски, это политически крайне…
– Насколько мне известно, при вступлении в должность вас, среди прочего, ознакомили с папкой под кодовым названием «Холодный дом». С красными и синими полосками по краям. Толщиной около дюйма, набитой вопросами без ответов. Я права?
Президент долго молчал.
– Откуда вам это известно? – прошипел он.
Кэролин усмехнулась.
– Боюсь, этот вопрос тоже останется без ответа, – сказала она и подмигнула Рейчел. – А что, добавьте и его в ту папку. Суть в том, что мне это известно, мистер президент. И если вы читали «Холодный дом», то понимаете, на что способен мой Отец. На основании личного опыта могу заверить вас, что он не тот человек, которого следует сердить. Все, что я прошу, – это ваша подпись на листе бумаги. И мне кажется крайне маловероятным, что ваш поступок когда-либо будет предан огласке.
Мгновение спустя президент, который не был идиотом, сказал:
– Хорошо.
– Спасибо! Я обязательно передам Отцу, как вы нам помогли.
– Это очень мило с вашей стороны. Мисс Сопаски, нынешняя администрация очень хотела бы начать диалог с вашим отцом. Мы могли бы…
– К сожалению, мистер президент, боюсь, что это невозможно.
– Но… – начал президент.
– Однако вы можете сделать для меня кое-что еще. Когда у вас следующее выступление перед прессой?
Повисла пауза. Кто-то на заднем плане произнес: «Завтра утром».
– Завтра утром, полагаю, – сказал президент.
Кэролин обдумала услышанное.
– Увы, это недостаточно быстро. Организуйте выступление сегодня вечером.
– Боюсь, что не…
– Это не просьба. – Ее тон был ледяным.
На том конце линии снова повисла долгая пауза. Стив таращился на Кэролин, раскрыв рот.
– Хорошо, – тихо произнес президент.
– Замечательно. Когда будете выступать, скажите кое-что лично для меня. Скажите, м-м, даже не знаю. Скажите «старая дружба». Сможете включить это в свою речь так, чтобы не вызвать удивления?
– Думаю, смогу, – медленно ответил президент. – Позволите поинтересоваться, зачем?
– Затем, что в ближайшие несколько минут человеку, которого вы собираетесь помиловать, придет в голову, что, возможно, я беседовала с кем-то, чей голос лишь похож на ваш. Если он услышит, как вы говорите «старая дружба» в прямом эфире, это успокоит его сомнения.
– Ясно. Да, полагаю, это можно устроить.
– Замечательно! – сказала Кэролин. – Спасибо вам, мистер президент. Это все.
И она повесила трубку.
iii
Час спустя Стив и Кэролин сидели в гостиной вдвоем. Вскоре после того как Кэролин повесила трубку, отказавшись продолжать разговор с президентом, окровавленный здоровяк проснулся и съел несколько булочек с корицей. Потом отправился в угол к вонючей женщине и забрал у нее зажигалку. Кажется, это слегка привело ее в чувство. Она улыбнулась здоровяку, и они ушли в заднюю спальню как раз тогда, когда появился президент.
Стив хотел сосредоточиться на пресс-конференции, но у него не получалось. Здоровяк и вонючая женщина занимались поистине эпохальным сексом – под скрип пружин, подбадривающие вопли и удары о различные предметы. Очевидно, кровать миссис Макгилликатти не годилась для отчаянного траха. Прямо перед кульминацией она рухнула с треском и грохотом. Стив уважительно отметил, что счастливая пара даже не сбилась с ритма.
Он огляделся, любопытствуя, находят ли Кэролин и другие это столь же забавным, но единственным существом, осознававшим, что что-то происходит, оказался кот пожилой дамы. Кот спал у примыкавшей к спальне стены. Когда с нее посыпались семейные фотографии, он поднялся и переместился к Стиву на диван.
Кэролин помахала рукой перед лицом Стива и многозначительно посмотрела в телевизор.
– Пожалуйста, будь внимателен. Я не хочу снова ему звонить.
– Извини.
Последние минут двадцать президент разглагольствовал о каком-то билле, который должен был простимулировать экономику. Он хотел то ли поднять, то ли понизить налоги. Сейчас он отвечал на вопросы.
Несколько минут Стив старательно слушал. Потом здоровяк, завернутый в простыню, прошел через гостиную в кухню. Схватил два кекса, бутылку растительного масла «Уэссон» и – о боже – кухонные щипцы. Затем с дьявольской ухмылкой вернулся в спальню. Кот внимательно следил за ним. Стив подумал, что мурлыку тоже заинтересовали щипцы. Когда здоровяк скрылся за углом, он повернулся к Стиву и недоуменно моргнул.
Стив пожал плечами.
– Хороший вопрос, приятель, – прошептал он. – По правде сказать, не уверен, что хочу…
Кэролин снова ткнула его, и Стив замолчал. В телевизоре один из репортеров спросил про грядущий саммит по разоружению с русскими. Президент ответил, что место проведения саммита еще не определено, но что и ему, и русскому президенту понравилась идея отправиться в Рейкьявик, «хотя бы по старой дружбе». Все журналисты засмеялись.
Стив шутку не понял. Но это действительно был настоящий президент. Потрясающе. У миссис Макгилликатти работали все кабельные каналы, и два из них вели прямой репортаж с пресс-конференции. Когда она началась, Стив переключался между «Си-СПЭН» и «Фокс ньюз», думая, что, возможно, это какой-то виртуозный розыгрыш, что они нашли актера, который…
Кэролин смотрела на него.
– Ладно, – сказал Стив. – Предположим, я верю, что ты можешь заставить президента подписать мне помилование. – Он с удивлением понял, что действительно верит в это. – Но это не решает проблему.
– Какую?
– У меня нет причин думать, что ты это сделаешь. Если помнишь, в последний раз, согласившись помочь тебе, я угодил за решетку. Позавчера мой кретин-адвокат сказал, цитирую, что я на всех парах несусь в камеру смертников.
Кэролин нахмурила лоб. Откинула назад волосы.
– Мне очень жаль. Правда. Этого нельзя было избежать. Если ты согласишься, я смогу все исправить и исправлю. – Она пошарила за диваном и бросила Стиву набитую деньгами спортивную сумку, которую приносила в бар. – Кстати, вот твои наличные.
Стив посмотрел на сумку, потом на Кэролин. То, как она ее швырнула, могло означать две вещи. Либо ей плевать на три сотни тысяч долларов, либо она знает, что Стив все равно не успеет их потратить. Но не похоже, чтобы у меня был выбор, подумал он.
Они смотрели новости около часа. До внезапной пресс-конференции одним из главных событий был «побег» Стива – он бы назвал это «похищением», но его никто не спрашивал – из тюрьмы. По-видимому, при этом погибло больше тридцати человек. Си-эн-эн предполагала, что Стив может возглавлять неизвестный наркокартель. «Фокс» выдвигал версию, что сбежавший заключенный состоит в террористической организации. Все сходились во мнении, что он крайне опасен. Его фотографию показывали каждые десять минут.
Здоровяк снова вышел из спальни. Он больше не улыбался. Проходя мимо, он бросил на Стива взгляд, от которого тому стало неуютно. Затем схватил пару свечей со стола в гостиной и снова исчез, бормоча себе под нос.
Когда он ушел, Стив повернулся к Кэролин:
– Что он сказал?
– М-м-м? Кто?
– Парень в пачке. Он берет со стола разные вещи. Мне просто интересно… что он сказал?
– О. – Она рассеянно порылась в памяти. – Он сказал: «Просто не могу до нее дотянуться. Уже нет. Просто не могу».
– Хм. – Стив озадаченно задумался. – Есть идеи, что он имел в виду под…
– Хочешь кекс? – спросила миссис Макгилликатти.
Стив открыл рот, чтобы отказаться, но вместо этого ответил:
– Конечно, хочу!
Три недели на тюремной пище пробудили в нем аппетит. Кроме того, кексы были потрясающие. Помимо кексов, миссис Макгилликатти принесла ему молока. Покончив с едой, Стив снова повернулся к Кэролин:
– Сигаретки не найдется?
– Найдется. – Она порылась под свитером и выудила пачку «Мальборо» с заткнутыми за целлофан спичками. – А теперь ты можешь сосредоточиться? Пожалуйста?
– Ладно, хорошо. – Они хмуро смотрели друг на друга, раскуривая сигареты. – Так что именно тебе нужно?
– Как мило, что ты спросил. Наконец-то. Мы вытащили тебя из тюрьмы, потому что хотим, чтобы ты отправился на пробежку.
Стив моргнул, стряхнул пепел с сигареты.
– Повтори?
– Ты ведь бегун, верно? – Он смутно помнил, что говорил ей что-то такое в баре. – Поэтому мы бы хотели, чтобы ты отправился на пробежку.
– И это все?
– И кое-что забрал.
Вот оно, подумал Стив.
– Кое-что какого рода?
– Мы точно не знаем. Нам известно место, где оно находится, но оно может выглядеть как угодно.
– Ладно, – медленно произнес Стив. – Но по сути это… что? Наркотики? Взрывчатка? – Ему в голову пришла жуткая мысль. – Часом, не радиоактивное дерьмо?
Кэролин закатила глаза – не будь идиотом! – и взмахнула рукой.
– Нет, нет. Конечно же, нет. Ничего подобного. Это… как объяснить? Считай, что это крайне продвинутая система защиты периметра.
– Вы хотите, чтобы я принес вам фугас? Нет. Точнее, хрена лысого. Уж лучше попытаю счастья в тюрьме.
– Это не фугас, – терпеливо ответила Кэролин. – И не имеет с фугасом ничего общего. Это, это вроде, м-м… Ты знаешь, что такое гравитационный колодец? Эта штука вроде него, только наоборот, и она действует лишь на определенных людей.
– Понятия не имею, что это значит.
– Хм-м. Ладно, представь следующее. Ты знаешь, как действуют микроволны?
– Нет.
– Ее действие основано на микроволнах.
– Погоди-ка. Я только что вспомнил. Я знаю, как работают микроволны, и ты несешь ерунду.
– Ладно. Это не микроволны. Но принцип ее работы не имеет значения.
– Если не имеет значения, почему бы тебе не объяснить его?
– Потому что это очень сложно. У тебя не хватит базовых знаний. Пожалуйста, поверь мне.
– Вот уж хрен. Итак, ты… что? Какой-то исследователь вооружения? – В это он еще мог поверить. «Странные профессора» чем только ни занимались. – Послушай, я не собираюсь даже рассматривать этот вопрос, пока ты не скажешь, что именно я должен забрать.
– Ты не…
– А ты попробуй.
Она вздохнула.
– Это называется reissak ayrial. По сути это математическая конструкция, автореферентная тавтология, посвященная плоскости сожаления. Reissak работает, потому что у мишени есть триггер, а триггер у нее есть, потому что работает reissak. Физический знак, который ты должен забрать, – это проекция reissak в нормальном пространстве. Понимаешь?
Стив уставился на нее:
– Ты сама придумала эту штуку?
– Не я. Я лингвист. Мы можем вернуться к делу?
Стив поморщился.
– Разумеется.
Вот тебе и технологический треп.
– Знак, выполняющий роль нексуса reissak, просто лежит где-то, вероятно, на виду. Это может быть банка от колы, пакет из «Макдоналдса», почтовый ящик – да что угодно. И для большинства людей – в том числе для тебя, почти наверняка – он будет именно тем, чем кажется.
– Но?
– Но не для всех. Для некоторых он подобен яду. Чем ближе ты подходишь, тем сильнее боль, сильнее ущерб, который он причиняет. Если подойдешь достаточно близко, reissak тебя убьет.
– Значит, он радиоактивный? Я отказываюсь иметь дело с радиоактивным мусором.
– Нет. Он не радиоактивный.
– А если я тебе не поверю?
– В таком случае, ты отправишься обратно в тюрьму, – радостно сообщила она.
Стив скрипнул зубами.
– Он не радиоактивный. Честное слово. – Она фыркнула, немного оскорбленно. – Это слишком грубо.
– Откуда ты знаешь, что он на меня не подействует?
– Ну… мы этого не знаем. Не наверняка. Но, похоже, он действует только на тех, кто связан с Отцом. Обычные люди, такие как ты – водители «ФедЭкс», разносчики пиццы, простые американцы, – свободно приходят и уходят. Судя по всему, на них он не действует.
– Так вот зачем тебе потребовался я? Ты просто выбрала меня наугад? Потому что я обычный парень?
Кэролин кивнула:
– Вроде того.
– Чушь.
Она подняла бровь.
– Не уверена, что пони…
– Я имею в виду, – сказал Стив, улыбаясь, – что все это – гребаное вранье.
– Стив, уверяю тебя, что…
– Побереги слова.
– Прошу прощения?
– Не трудись. Не сомневаюсь, это замечательная ложь, но, правда, не трудись. Я это сделаю.
Она снова вскинула бровь.
– Не считая этой сумки с баксами – а я сильно сомневаюсь, что ты выпустишь меня с ней отсюда, – у меня нет ни денег, ни машины, ни удостоверения личности, нет никого достаточно близкого, чтобы хотя бы теоретически обратиться к нему за помощью. Полагаю, в одиночку я продержусь не больше суток. А потом либо вернусь в тюрьму, либо – что более вероятно – буду застрелен при сопротивлении аресту. – И если я откажусь, ты скорее всего велишь здоровяку перерезать мне горло. Вряд ли он станет возражать.
– Что ж, – сказала Кэролин, – полагаю, это хорошие новости.
– Заметила, как блестят от радости мои глаза? Но у меня есть пара вопросов.
– Конечно.
– При чем тут бег? Почему нельзя просто заехать туда? Так получится быстрее, а если эта штука окажется слишком тяжелой, я смогу…
– Ну-у-у… это лишь мера предосторожности.
– Правда? – Он со свирепой улыбкой наклонился вперед. – Поделись со мной.
– Если… – она подняла палец, – …если ты окажешься восприимчивым к воздействию, э-э, защиты периметра, то тебе лучше держаться подальше от машин. Они движутся так быстро, что ты заедешь слишком далеко, прежде чем поймешь, что происходит. Пешком ты сможешь развернуться, как только почувствуешь дурноту.
– Какую дурноту?
– В каждом случае – свою. У Дэвида дико разболелась голова. У меня закровоточило лицо. Питер загорелся. В общем, если ты чувствуешь себя хорошо – и тебе вдруг становится плохо, разворачивайся, пока не стало хуже.
– А если я действительно окажусь восприимчивым? Я все равно получу помилование и бабло? – Он не собирался ей верить, но ему было любопытно, что она ответит.
– Помилование ты получишь. Мы просим тебя лишь попытаться. А деньги, как я уже говорила, ты заработал.
– Очень убедительно.
Она потерла лоб.
– Стив, я не знаю, что сказать…
– Так не говори. Ты сказала, что знаешь, где находится эта штука, но не что она собой представляет. Можешь это объяснить?
– Разумеется. Система защиты периметра работает таким образом, что область ее действия имеет форму сферы. Мы составили карту и обошли периметр по кругу. Знак должен быть в центре.
Он обдумал ее ответ.
– А что, если он на дереве, или закопан, или спрятан где-то еще? Ему необязательно просто лежать на земле.
– Разумный вопрос, но это мы тоже проверили.
– Каким образом?
– Очень тщательным. Послушай, мы можем углубиться в методологию, если хочешь, но даю слово, что предмет находится по адресу двести двадцать два по Вудмир-корт, в пятидесяти семи футах от тротуара, в двух футах над землей.
– В двух футах над землей? Он что, парит в воздухе?
– Он лежит на крыльце.
– И вы понятия не имеете, что это за предмет?
Она покачала головой.
– Это может быть что угодно. Скорее всего, что-то маленькое, безобидное. То крыльцо обычно пустует.
– Откуда ты знаешь?
Кэролин скорчила гримасу, размышляя, как ответить.
– Это мой дом.
– Твой дом?
– Почему это тебя удивляет?
– По твоей одежде я решил, что ты бездомная.
Она нахмурилась.
– Ты ошибся. Дом принадлежит Отцу, но все мы живем там.
– Все мы?
Она обвела рукой комнату.
– Моя семья.
– Ага… ты постоянно называешь этих ребят своей семьей. Но вы совсем не похожи.
– Мы приемные.
– Вы все?
– Да. Отец взял нас, когда наши родители умерли.
– Как настоящий принц.
– Поэтому нас так тревожит его благополучие, – сухо сказала Кэролин.
– Значит… что вы думаете? Кто-то пытается не дать вам вернуться в собственный дом?
– Похоже на то.
– Есть хоть какие-то предположения почему?
– Отец – более важная персона, чем может показаться со стороны. Он… влиятельное лицо. У него могущественные друзья.
Это, по мнению Стива, вполне могло соответствовать действительности. Президент определенно подпрыгнул, стоило дочери этого человека сказать «лягушка».
– И столь же могущественные враги?
Она кивнула:
– Да. Некоторым из них хотелось бы изучить вещи, которые он держит в доме. Книги.
Так о ком же идет речь? О бухгалтере мафии? Очередном Меере Лански?[9]
– О каких людях мы говорим? Если это наркокартель, лучше я сразу…
Кэролин фыркнула.
– Что смешного?
– Пытаюсь представить Отца в роли наркодилера. Нет. Дело не в этом.
– А в чем?
– Я действительно не имею права это обсуждать. – Она холодно улыбнулась.
– Ну конечно. – Стив вздохнул. – Значит, ты считаешь, что один из этих врагов твоего отца прокрался и установил систему защиты периметра?
– Вероятно. Кто-то же это сделал. Когда я уходила в то утро, на крыльце ничего не было. Я в этом уверена. Нам известно только одно: с тех пор как была установлена система защиты периметра, Отца никто не видел.
Она вытащила из пачки согнутую сигарету и чиркнула спичкой о лакированный ноготь. Пламя слабо мерцало, когда она подносила его к концу сигареты, в такт едва уловимой дрожи в ее руках.
– Может, он сам ее и поставил. Вам это не приходило в голову?
Она нахмурилась.
– Такая вероятность существует. Я не могу представить, зачем ему это понадобилось, но… может быть. Если так, хотелось бы найти его и очень вежливо спросить: «Почему?» По сути, нам нужно проникнуть в Библиотеку и осмотреться. Там есть справочные материалы, которые могут нам пригодиться. Если ты поможешь, я совершенно точно гарантирую, что ты уйдешь отсюда невредимым, богатым и свободным от судебного преследования.
– На секунду предположим, что я тебе верю. Что-нибудь еще?
Она наклонилась и открыла сумку. Внутри лежал пистолет.
– Тебе может пригодиться это.
– О.
– Тебя это пугает?
– Нет. Наоборот, странным образом успокаивает. До сих пор все это выглядело слишком оптимистично, чтобы быть правдой. В кого мне потребуется стрелять?
– Ну… повторю, что скорее всего – ни в кого. Но как я уже говорила, Отец – могущественный человек. У него есть… телохранители. Возможно – вряд ли, но возможно, – они увидят, как ты бежишь, и сочтут это угрозой. В таком случае, – она пожала плечами, – лучше иметь при себе пистолет, когда он тебе не нужен, чем не иметь, когда он срочно понадобится.
Стив посмотрел на пистолет. Девятимиллиметровый полуавтоматический «Хеклер и Кох».
– Три магазина? Это чертова куча пуль.
– Может, ты плохо стреляешь.
– Вообще-то так и есть. Вот почему мне не очень хочется вступать в перестрелку с профессиональными телохранителями.
Она открыла рот, помедлила, закрыла.
– Что?
Она покачала головой.
– Что, Кэролин?
– Если дойдет до… открытого столкновения с охраной… ты будешь не один.
– Да ну? И кто же поспешит мне на помощь?
– Друзья моего брата. Они очень опытные, поверь мне. Если дойдет до этого, они смогут защитить тебя – и защитят. С тобой ничего не случится.
– Не сомневаюсь, что они очень талантливые. – И наверняка крайне странные. – Не возражаешь, если я взгляну на пистолет?
Она пододвинула к нему сумку. Он достал оружие и осмотрел его. Вставил магазин, взвел курок, нацелил пистолет на Кэролин.
– Что, если я просто застрелю тебя и заберу деньги?
Она радостно улыбнулась:
– Полагаю, ты избавишь меня от этого кошмара. А мой брат Дэвид тебя убьет. Вероятно, с удовольствием. И мы найдем тебе замену.
Внешне она была совершенно спокойна. Звуки полового акта в задней спальне стихли. Мгновение спустя здоровяк Дэвид высунулся из-за угла. Улыбнулся Стиву. Сказал что-то Кэролин на их птичьем языке. Она ответила.
Стив тоже улыбнулся, широко и обнадеживающе.
– Просто спросил. – Он опустил пистолет. Секунду Дэвид смотрел на Стива, потом схватил очередной кекс и скрылся. – Что-нибудь еще?
– Нет… нет.
– Что?
– Просто… я хотела бы, чтобы был способ поддерживать с тобой связь, пока ты там. Пока ты бежишь. Но я не могу придумать ничего… – Она умолкла. – Что?
Стив уставился на нее. Эта женщина… не спятила, нет… тут что-то другое, подумал он. И сказал:
– Ты когда-нибудь слышала о сотовых телефонах?
– О. – Она кивнула, наивная и, на взгляд Стива, в конец завравшаяся. – Ну да. Конечно. Много раз.