– Я узнаю этот взгляд, – сказал Грейвз.
Она спрятала руки в карманы куртки.
– Какой такой взгляд?
Он вскинул бровь.
– Ты обворуешь нас всех до последнего цента.
– Так уверен, что я этого ещё не сделала?
Кингстон рассмеялся.
– Уж мы бы заметили.
– А где ваши карманные часы? – усмехнулась Кирс.
Кингстон сунул руку в карман, чтобы продемонстрировать их, но тут же замер, найдя только пустоту.
– Богом клянусь, куда-то я их не туда положил.
Грейвз протянул руку в сторону Кирс.
– Сказал же, ничего не красть.
– А я думала, это только музея касалось, – с невинным смешком ответила она, бросая часы в его ладонь.
Мелкие купюры, которые она прихватила из кармана Кингстона ранее, девушка упоминать не стала. По нему было видно, что он их вряд ли хватится. Не то чтобы ей как-то могли пригодиться британские фунты с лицом нынешнего монарха. Пока никто не успел задуматься, чего ещё она успела натворить, девушка поспешно сменила тему:
– А как вы с Грейвзом познакомились?
Грейвз со вздохом закатил глаза.
– Ну вот, опять эта история.
Кингстон, напротив, просиял:
– Замечательная, между прочим.
– Как скажешь.
– И скажу! – радостно провозгласил Кингстон, проводя их мимо портретов в какую-то очень странную комнату с абстрактными картинами. Кирс их не понимала. Почему круг и линия на холсте считаются искусством? – Грейвз тогда только прибыл в мой город, сбегая от некоторых проблем.
– Это каких?
– Таких, о которых не стоит вдаваться в подробности, – сказал Грейвз прямо и угрожающе.
Кингстон кивнул ему.
– Неважно, главное, что они были очень неприятными. Он приехал с пустыми карманами и раной от ножа на животе. Не очень глубокой, но длинной. От сих и до сих, – Кингстон показал на одну сторону своего живота, а затем на противоположную. – Люди и от меньшего помирали, особенно в то время.
Кирс было интересно, когда именно это произошло. Если он сам был из тысяча трёхсотых, а Грейвз знал Имани уже сто пятьдесят лет, между этими двумя точками пролегал значительный промежуток времени. Но уточнять она не стала. Урок был усвоен. Грейвз любил говорить о своём прошлом не больше, чем она. По нему было ясно, что весь этот разговор и так ему не нравился.
– Я нашёл Грейвза полумертвым снаружи таверны. Он умолял владелицу о еде, практически истекая кровью на ступеньках. Я хотел было вмешаться, но тут он использовал свои способности. У любой магии есть свой вкус или некое ощущение. Можно научиться неплохо их скрывать, но натренированный человек всегда их заметит.
– И вы ему помогли? – спросила Кирс. Хотя ей очень хотелось знать, как силы Грейвза ощущались или какими они были на вкус. Она-то рядом с ним чувствовала только жар.
– Нет, – коротко ответил Грейвз, убирая руки в карманы. – Не помог.
– Конечно же, нет, – сказал Кингстон как нечто само собой разумеющееся. – Я же думал, что он какой-то умирающий уличный оборванец.
– Вы оставили его умирать?
Кингстон фыркнул.
– А что, он похож на мёртвого?
– Он оставил меня с владелицей таверны, – сказал Грейвз.
– И эта сердобольная дама, Господь храни её душу, сжалилась над тобой. Вылечила и попыталась женить на своей дочери.
– Это был… неприятный побочный эффект. Спасибо, что напомнил, Кингстон.
– Всегда и с радостью, – засмеялся тот. – Ну, я-то этого всего не видел. Но, когда зашёл в таверну несколько месяцев спустя, Грейвз ей почти что заправлял. Даже скопил немного денег и торговался, чтобы купить соседнее заведение.
– Да, да, все мы любим истории с хорошим концом, – мрачно сказал Грейвз.
– Он сделал себе имя, так что я предложил стать моим учеником. Засранец заявил, что ему это не нужно.
Грейвз пожал одним плечом, самоуверенно усмехнувшись.
– Так и было.
Кингстон улыбнулся Кирс.
– А на самом деле ему было это нужно.
Кирс не смогла удержаться от смешка, выуживая часы обратно из его кармана.
Глава 35
Они ещё несколько часов бродили по залам, почти не встречая кого-либо ещё. В какой-то момент Кирс сдалась и сняла туфли, оставшись босиком на отполированных полах. Непрофессионально, но ей было плевать. Сразу после отбытия Кингстона им пора было начинать разведывать всё про Короля Людовика и разбираться с печатями Уолтера… Ей никак нельзя было стирать себе ноги в кровь.
– Ещё одна галерея, – подбадривал Кингстон.
– Я больше не могу. Пойду на ступеньках посижу, вы продолжайте.
– Кингстону тоже пора бы заканчивать, – сказал Грейвз, с намёком глядя на него. Он тоже звучал почти нетерпеливо. Кирс подняла бровь. Судя по всему, ему долгие прогулки по музеям тоже не нравились.
Кингстон вздохнул.
– Ладно. Тогда эта последняя. Осмотрю её, и можем уходить.
Кирс почувствовала такое облегчение, что даже нацепила обратно свои жуткие туфли, прежде чем выйти на колючий зимний мороз.
– Тебе было столь же скучно, как мне? – спросила она Грейвза.
– А может быть, я просто уже нашёл то, что искал, – сказал колдун с хитрой усмешкой. Кирс хотела было спросить, о чём это он, но Грейвз уже отвёл взгляд.
Обняв себя за плечи в попытке согреться, она спустилась вниз по ступеням и остановилась перед статуей Коралины ЛеМорт.
Грейвз встал рядом, чуть задев её ладонь своей. Кирс поёжилась, но не от холода. Посмотрев на девушку, он молча снял пальто и накинул ей на плечи.
– Лучше?
Взглянув в его обычно холодные глаза, на этот раз она нашла в них лишь тепло. Может, прошлая ночь что-то изменила. Судя по тому, какие кульбиты выделывал её желудок, она была не против.
– Ты её знал? – спросила Кирс, показывая на памятник революционерке, с чьей смерти началась Война Монстров.
– Один раз слышал её речь, – ответил он.
– И какой она была?
Грейвз пожал плечами.
– Слишком юной, чтобы понимать, что она всего лишь рисовала мишень на собственной спине.
Кирс нахмурилась от такой оценки.
– Все говорят о ней так, словно Коралина собиралась изменить мир.
– Она и изменила, но не к лучшему.
С этой суровой правдой Кирс поспорить не могла.
– Был бы мир таким, как сейчас, если бы она не погибла?
– Этого мы уже никогда не узнаем. – Грейвз жестом показал на свой телефон. – Мне надо ответить.
Она согласно махнула рукой, плотнее натягивая пальто и вдыхая его чистый мужской запах, а потом прислонилась к основанию памятника. В размышлениях о прошлом не было никакого смысла. Его всё равно уже было не изменить. Оставалось только двигаться вперёд и позаботиться о том, чтобы оно не повторилось.
Сейчас все её мысли занимал колдун. Тот самый, который только что удивил её, отдав своё пальто. Девушка очень старалась не улыбаться, но получалось плохо. Так что Кирс просто повернулась лицом к солнцу и закрыла глаза, впитывая в себя последние угасающие лучи.
– Кирс МакКенна? – окликнул незнакомый голос.
Она открыла глаза и обнаружила перед собой сухонького пожилого джентльмена в кипе. Девушка прищурилась, пытаясь вспомнить его.
– Мы знакомы?
Он кивнул.
– Я работаю в пекарне за углом. Вы раньше постоянно заходили.
– Ах да, – тихо сказала Кирс. Замешательство и лёгкая паника пронзили её иглой. Почему он пришёл? Откуда знал, что она будет здесь? – Чем могу помочь?
– Это вам, – сказал старик. Его руки заметно дрожали, когда он протянул маленький белый пакет.
– Что это?
– Ваше любимое. Он… он сказал, это ваше любимое, – пробормотал старик и быстро пошёл прочь.
Кирс озадаченно нахмурилась. Её любимое? Её любимое что?
Она открыла пакет и обнаружила в нём огромный кулич с корицей. Её рот наполнился слюной, но одновременно Кирс отшатнулась, как от проказы. Кажется, она знала, кто мог послать ей кулич из любимой пекарни.
– Это что? – спросил Грейвз, закончив разговор и вернувшись к ней.
– Мне только что передали, – сказала девушка.
Грейвз тут же стал разглядывать толпу.
– Кто передал? Откуда он знал, что ты тут?
– Без понятия.
Услышав это, Грейвз нахмурился. В его глазах начал сгущаться шторм.
– Покажи мне его. Нужно допросить.
– Мы знакомы, – призналась Кирс. – Он работает в пекарне, куда я раньше постоянно заходила. – Она показала пакет со сладкой выпечкой. – Это кулич.
– Неважно. Это лишь значит, что ты ему доверяла. Нужно узнать, кто это сделал. Выброси, ты даже не знаешь, кто его послал.
– Вообще-то… кажется, знаю. – Кирс нервно сглотнула. – Лоркан.
Грейвз замер, неподвижный, как ночь, и мрачный, как тени. Зубы стиснуты, взгляд жёсткий и бескомпромиссный. Целую звенящую секунду он молчал. Затем спросил:
– Откуда ты знаешь?
– Ну, я сказала ему, что это моя любимая еда.
Грейвз стиснул кулаки. Он выглядел так, словно был готов вырвать кулич у неё из рук и выкинуть его самолично.
– Похоже, он в тебе… заинтересован.
– Да, похоже на то.
– Мне это не нравится, – сказал колдун, ловя её взгляд.
– Так потому он это, наверное, и сделал, – ответила Кирс.
Грейвз выпрямился, снова оглядываясь вокруг.
– Уверен, так оно и есть.
Но он выглядел разъярённым.
Нет, не разъярённым. Ревнивым.
Да быть такого не могло. Чтобы Грейвз ревновал? Она даже не знала, с чего бы ему это делать. Потому что Лоркан был его врагом? Или из-за неё самой? Из-за прошлой ночи?
Кингстон весело спустился к ним по ступенькам.
– Что же, это было очень воодушевляюще! – уловив напряжение между ними, он тут же добавил: – Что случилось?
– Лоркан прислал Кирс подарок, – процедил Грейвз сквозь зубы.
Кингстон вздохнул.
– Ну да, он любит тебя донимать. Сам же знаешь. Помнишь, как Лоркан слал тебе все те цветы?
Грейвз прожёг учителя взглядом за такие предположения, но постепенно остыл. Его плечи медленно расслабились. Выражение лица вернулось к спокойному равнодушию. Ни злости, ни недовольства, ни… ревности. Его так разозлило… то, что Лоркан передал ей кулич? Или то, что Лоркан так продемонстрировал свою власть?