Кори подмигнул ей.
– Все планы в силе, я скоро освобожусь. Мы пойдём на ярмарку в Маленькой Италии, вы с Джен не собираетесь?
Сердце болезненно кольнуло от упоминания празднества.
– А она всё ещё открыта, так поздно?
Ещё несколько лет назад ничто не уцелело бы в свирепых ночных набегах монстров. У уличной ярмарки уж точно не было никаких шансов. Казалось, всё и правда налаживается.
– Ага, – сказал Кори, откидывая блестящие чёрные волосы назад. – Если нимфам ничего не мешает, то они хоть всю ночь гулять будут.
Кирс рассмеялась.
– Не сомневаюсь.
Нимфы были той редкой нечистью, которую люди спокойно терпели. Озорные существа, зато какие устраивали вечеринки!
– Ты тоже приходи. Тебе полезно.
– Посмотрим, – отмахнулась она.
Кори молча пропустил её внутрь. Бордель в разгар рабочего времени уж точно не был самым любимым местом Кирс. Чаще всего она забиралась на чердак по пожарной лестнице, чтобы избежать фальшивого смеха работниц, а также похотливых взглядов и наглых лап их клиентов. Но надо было заплатить за жилье, а она ненавидела откладывать на завтра то, что можно было сделать сегодня.
Войдя в гостиную, Кирс обнаружила там пышную рыжую даму, овеянную аурой прекрасной хозяйки заведения, – Мадам Колетт. Рядом с ней сидел Кармин Гарсия, её постоянный партнёр и предводитель Рулеток. Об их любовной интриге знали все, как знали и о том, что хозяйка борделя никогда не бросит своё дело ради него.
– Поздно ты, – бросила она, сидя в старинном кресле у потрескивающего камина.
– Как обычно, мадам, – откликнулась Кирс.
– Займись делом, плесни мне ещё бренди.
Мадам Колетт никогда бы не призналась в этом, но она всегда дожидалась возвращения Кирс с очередного задания. Один раз девушка имела неосторожность задать вопрос, и ей чуть не надрали за это уши – делать Колетт больше нечего, кроме как сидеть и ждать какую-то девчонку, которую её дочь притащила на чердак, – но девушка знала правду.
Тем не менее она плеснула бренди в хрустальный бокал Колетт. Лучший из тех, что здесь можно было найти.
– Кармин, дорогой, нам надо дело обсудить, – мадам Колетт махнула на него ладонью с блестящими красными ногтями.
Он поднялся во весь свой немалый рост и напялил шляпу-котелок на зачёсанные назад волосы. Его смуглая кожа была гладкой и безупречной, но чёрные глаза смотрели с расчётливой проницательностью. Иначе и быть не могло – не зря же он заправлял одной из самых крупных и беспощадных банд города.
– Конечно, – сказал Кармин, поправив костюм-тройку. Серебряный зажим для галстука с фишкой казино сверкнул на свету. Он коснулся губами бледного запястья Колетт. – Увидимся позже.
Она проводила его взмахом руки и только потом сказала:
– Почему ты выглядишь так, словно тебя избили, девочка моя? – Колетт откинулась на спинку кресла и отбросила ярко-рыжие волосы с идеально бледного, нетронутого морщинами лба и голубых глаз.
Кирс повела ноющими плечами.
– Из строя пока не вывели, Колетт.
– Тебе бы ноги за деньги раздвигать, как хорошей девочке. А то после всех этих драк ты выглядишь так, словно из помойки вылезла. Неподобающий вид в моём гостеприимном доме.
– Учту.
– Принесла что-нибудь стоящее хоть?
Кирс вывалила на стол плату за проживание, и Колетт расплылась в улыбке.
– Здесь всё до цента.
– Хорошая девочка.
Мадам покачала бренди в стакане. Родив Джен в возрасте всего двадцати лет, она всё равно смогла стать одной из самых знаменитых бордель-маман в городе, заняв место своей предшественницы и выведя заведение на совершенно иной уровень.
– Что-нибудь ещё?
– Передай моей дочурке Дженесис, что завтра днём она будет нужна мне в палатке, хорошо?
– Передам. Доброй ночи, Колетт.
Девушка вышла из гостиной и направилась к величественной лестнице. Широкие ступени, украшенные вычурными перилами, были отполированы до блеска, напоминая об ушедших временах. Когда-то давно, когда этот дом ещё не стал борделем, здесь собирались богачи. Тогда в эту часть города заходил кто-то, кроме отбросов общества.
Стиснув зубы, Кирс стала подниматься на чердак. К счастью, никто не попался ей на пути к убежищу. Когда она вошла, свет был приглушён, окрашивая всё вокруг в разные полуночные оттенки.
Джен лежала, раскинувшись на своей кровати. Итан переоделся в домашнюю одежду и свернулся клубком рядом с ней, медленно заплетая её густые медные волосы в косы. Кирс любила видеть их такими беззаботными. Джен, которая выросла в этом борделе и всегда ожидала, что однажды ей придётся стать его частью. И Итан, которого приняла к себе церковь в его родном Хартфорде, в штате Коннектикут. Он поднялся до высокого сана и переехал в Манхэттен – лишь для того, чтобы пережить насилие и чудом спастись.
А что касалось Кирс… она любила иметь запасной выход, и Джен стала для неё именно им. Когда Джейсон узнал о том, что она хотела уйти из гильдии, он вспылил и избил девушку до полусмерти, а потом бросил умирать на улице. Единственная история, из которой ей не удалось сбежать невредимой. А потом Джен нашла девушку и подарила ей дом.
– Тяжёлая ночка? – спросила Джен.
– Уверена, Итан тебе уже рассказал, – ответила Кирс, на цыпочках пересекая скрипучий пол. Пройдя мимо тренировочного снаряжения посреди комнаты и обогнув потрёпанный оранжевый диван и яркий разноцветный стул, обивку которого Джен мастерски перетянула сама, она осторожно миновала маленький круглый столик, на котором покоилась Таро-атрибутика Джен и десятки растений, которые выхаживал Итан. Он был ими просто одержим, и Колетт уже давно бы устроила истерику, если бы он заодно не выращивал ещё и полезные травы, которые Джен использовала в лечебных настойках.
– Колетт хочет, чтобы ты завтра помогла ей в ярмарочной палатке.
Джен фыркнула.
– Ладно. Ты лучше расскажи, что сегодня было-то. Итан говорит, все пошло не по плану. И там был монстр.
– Ага. Можно и так сказать. – Кирс со вздохом плюхнулась на ближайшую кровать. Ну, понеслась. – Монстр был, вот только я о таких никогда не слышала.
Джен издала возмущённый возглас и спихнула с себя Итана, завязывая рыжие волосы в пучок на макушке. Обычно она была спокойной и безмятежной, но сейчас на её лице отразилась тревога. Кирс ненавидела заставлять Джен волноваться, но таковы были издержки её профессии.
Итан встал между двумя кроватями.
– Я тебе так и сказал.
– Сказал, – согласилась Джен. – Только я не поверила.
Она осеклась, заметив спокойствие Кирс. Зрение Джен стало сдавать, ещё когда ей исполнилось семь, и теперь оба глаза уже почти ничего не видели – за исключением бокового зрения. Один раз Колетт выложила врачам баснословную сумму денег, и всё, что они сделали, это поставили Джен жутко редкий диагноз, сказали, что лекарства не существует, и отправили восвояси.
– Что такое? – спросил Итан.
Здесь был её мир, её убежище. Только здесь Кирс могла по-настоящему расслабиться. Джен была их маяком, указывающим путь домой. Вместе их троица выкроила себе уголок, где дочка бордель-маман, церковный служка и воровка могли быть свободны от чужих ожиданий. И она была близка к тому, чтобы всё это разрушить.
– Во-первых, он предложил мне работу. Во-вторых, он владеет магией.
– Магией? – переспросила Джен в тот же момент, когда Итан спросил: «Что за работа?»
– Да, магией, – повторила Кирс.
– И ты ему поверила? – спросил Итан. Кирс перевела взгляд на него. Из всей их троицы он был самым молодым, стройным, высоким и прекрасным. Если бы захотел, он мог бы зарабатывать больше любого другого работника на этажах, что располагались под ними. Даже рваный шрам на лице не портил его поразительной, обворожительной красоты.
Кирс пожала плечами.
– Не поверила бы, если бы не видела своими глазами.
– Значит, это – какой-то никому не известный вид монстра? – спросила Джен, напряжённо обдумывая такую возможность. – А Соглашение на него распространяется?
– Не знаю, – сказала Кирс.
– Соглашение подписано представителями каждого вида нечисти. Только оно и держит нас в безопасности, не позволяет им нас убивать.
Кирс знала условия Соглашения. Чудовища и люди пришли к выводу, что ради создания нового, лучшего мира им всем придётся отказаться от разногласий. Монстры стали подчиняться человеческим законам, в том числе тем, что касались убийства, а людям взамен запрещалось вмешиваться в любые дела монстров, которые напрямую не нарушали закон. Это значило, что если человек вторгался в жилище монстра, вот прямо как Кирс вчера вечером, то его за это разрешалось убить на месте. Такие условия давали монстрам больше свободы, чем были согласны многие люди, но такой уж вышел компромисс.
– Честно говоря, это меня волнует меньше всего. – Поднявшись, Кирс прошла на дальнюю сторону комнаты.
– Что за работа, Кирс? – спросила Джен.
– Опасная, – сухо ответила Кирс. – Нужно украсть что-то очень важное у каких-то очень плохих тварей. Таких, власть которых распространяется даже на подземный мир.
Джен нервно сглотнула.
– Ох, Кирс.
– И речь идёт не о деньгах. Как закончу, у нас с вами будет такая безопасность и стабильность, что мы сможем свалить отсюда, когда захотим.
– Это ты из-за Торры? – прошептал Итан. Джен схватила его за руку и шикнула.
Кирс поморщилась. О Торре она не говорила, и меньше всего ей хотелось делать это сейчас.
– Может, он что-то знает о моем происхождении, – сказала она, аккуратно обходя взрывоопасную тему касательно своей бывшей подруги.
Сама Кирс очень мало знала о своём прошлом. Её мать умерла при родах, и она совсем немного успела пожить с отцом, пока тот её не бросил. Однажды она просто ушла в школу, а когда вернулась, его уже не было. Суровая жизнь на улицах уничтожила все хорошие воспоминания. Девушка не помнила ни лица, ни голоса. Словно чёрная дыра в памяти.
От родителей у неё осталась лишь подвеска.
Оказавшись на улице, она научилась стоять за себя. А потом Джейсон нашёл её самозабвенно обчищающей чужие карманы и завербовал в свою гильдию воров. Вместе с ним она оттачивала свои таланты, а после – отплатила за всю жестокость ножом в живот. Ну и скатертью дорожка.