— Милочка, мы так с тобой не договаривались. Ты что заказывала?
— Но ведь это и есть твоя «икра». А я тоже голодна, — сказала Наташа и потянулась за очередной «чипсиной». Но доктор не дал. Жестом фокусника он скинул салфетку с прикрытых шампанского и икры.
— Что? Правда, что ли? Я и «чипс» с удовольствием бы поела.
Доктор согласно кивнул.
— Это я уже успел заметить. Вон, полтарелки уже смолола. Но уговор дороже денег. Что заказала, то и будешь есть.
Он открыл шампанское, налил ей бокал, а потом стал намазывать горкой икру на тостики и класть ей в рот. Вначале она сопротивлялась, но было вкусно, и вообще ей было приятно то, что он делает, поэтому полуинтимная процедура продолжалась, пока она не насытилась. А потом они любили друг друга, и это даже нельзя было назвать сексом. Это было слияние тел, в котором они сцепились каждой клеточкой, и хотели бы, чтобы это продолжалось вечно. Тем более что подспудно в них оставался страх, что это, может, последняя ночь в жизни. Наконец, они разъединились и, усталые, уже засыпали, когда вдруг сонная Наташа сказала:
— Доктор, я знаю, как буду тебя называть. «Мой любимый».
Утром, когда доктор открыл глаза, он ожидал увидеть привычную обстановку своей квартиры, но рядом спала Наташа, и он понял, что это был вовсе не странный сон. Он обнял женщину, и ему снова её захотелось. Та мурлыкнула сквозь сон и сказала:
— Милый, я ещё сплю, но если ты очень хочешь…
Доктор провёл губами по её плечу.
— Я подожду, когда ты захочешь.
Умывшись и одевшись, доктор спустился вниз и вышел на улицу. По ней деловито, как во всём мире, шли по своим делам чудовища и вежливо с ним здоровались. Он перешёл через дорогу. В кафе его радостно приветствовал хозяин.
— Ну, как девочка? — спросил Верд.
— Вы знаете, просто чудо. Она успела принять только две таблетки, а температура уже спала, да и сама она стала бодрее. Может, посмотрите?
— Я за этим и пришёл, — внутренне гордясь собой, ответил Верд.
Они поднялись наверх, и доктор, перекрестясь, попросил свою пациентку открыть пасть. Состояние было действительно лучше. Миндалины побледнели, и червей стало меньше, да и визжали они тише. Удовлетворённый и более уверенный в себе, Верд обернулся к хозяину.
— Что ж, я думаю, дело идёт на поправку. Будем продолжать то же лечение.
Хозяин засуетился.
— Я просто не знаю, как мне вас благодарить. А пока, может, коньячку?
— Нет, спасибо. Рановато ещё. Пойду обратно к себе, — и доктор, у которого пело на душе, пошёл обратно. Но, по роковому стечению обстоятельств, снова чуть не натолкнулся на Витька. Тот опять отшатнулся и собрался идти дальше. Доктор окликнул его. Тот остановился, но не обернулся. Доктор примирительным тоном позвал его ещё раз. Чудовище обернулось. Доктор протянул руку.
— Витек! Извини. Вчера я просто испугался.
Тот некоторое время колебался, а потом тоже протянул одну из конечностей.
— Ладно, док, чего уж там. Я тоже испугался, — и пошёл своей дорогой.
Доктор отметил про себя, что тот уже знает, кем он является, и пересёк улицу.
На скамеечке перед гостиницей сидела папка и разгадывала кроссворд. Она радостно приветствовала его, и доктор уже было остановился поболтать, когда услышал женский визг.
— Что там происходит? — с тревогой спросил доктор.
— Да ничего, — с некоторым сомнением ответила папка. — Просто послал убрать в вашем номере. Вы же не хотите жить в грязи?
— И кого же ты послал? — с подозрением спросил Верд.
— Кого? Свою невесту. Между прочим, это не её функция. Она, по сути, хозяйка гостиницы. И то, что она делает, это скорее признак уважения, — гордо сказала папка.
— На кого она похожа? — с ещё большим подозрением спросил доктор.
— Она самое прекрасное существо на свете, — несколько расплывчато сообщила папка, а Верд со всех ног бросился наверх.
Небольшое, похожее на медузу чудовище с пылесосом ходило по номеру и что-то ворчало. Наташа напоминала барельеф. Она стояла, не переставая визжать, в позе распятия на кровати, вжавшись в стену так, что казалось, будто она слилась с ней и при этом приняла её цвет. Доктор подошёл и подал ей руку.
— Наташенька, успокойся, всё хорошо.
Та жалобно посмотрела, но визжать перестала, хотя с кровати слезть не согласилась.
Доктор тем временем подошёл к медузе.
— Позвольте представиться: доктор Верд, — светским тоном произнёс он.
Медуза перестала ворчать.
— Можете не представляться. Я умею читать, да и так весь город знает, кто вы. У меня к вам лишь одна просьба. Можете попросить вашу женщину так не кричать.
— Но она просто испугалась. Ваш вид для нас немного непривычен, — успокаивающе сказал Верд.
— А вы что, думаете, что для нас выглядите красавцами? — колко спросила медуза. — Одно дело видеть вас по телевизору, а другое в жизни. Если она не может удержаться, я оставлю пылесос и всё остальное. Пусть убирает сама.
Но доктор продолжал политику примирения.
— Ну, хорошо, хорошо. Я обязательно скажу ей. Но вы знаете, я чувствую себя неудобно, — как на светском рауте, произнёс Верд. — Вы со мной знакомы, а я с вами нет. Могу ли я узнать ваше имя?
— Муся, — несколько смущённо ответила та.
— Очень приятно. Муся, у людей при знакомстве с дамой принято целовать руку. Вы позволите?
— У нас тоже, — ещё более смутившись, сказала медуза и протянула одну из лапок. Доктор, не колеблясь, поцеловал её. Та оказалась тёплой и приятной на ощупь. Наташа, совершенно обалдев, наблюдала за этим диалогом.
— Муся, это правда, что та болтливая папка снаружи — ваш жених?
— Да. И на днях у нас свадьба. Только не называйте его папкой. Он этого не любит, — попросила медуза.
— Чёрт, — с искренним сожалением сказал доктор. — А я его вчера целый день так называл.
— Ну, вчера вы не знали, — рассудительно протянула Муся. — Да и друзья всё равно его так поддразнивают.
— Муся, а как у вас проходят свадьбы? — почему-то сосредоточившись на этой теме, спросил доктор.
— Да точно так же, как и у людей. Только скучнее. Мы же живём изолированно. Никуда не ездим. А иногда так хочется чего-нибудь новенького, — погрустнела медуза.
Странная мысль мелькнула в голове Верда.
— Муся, я не знаю, бывают ли у вас на бракосочетании свидетели, но не хотите ли, чтобы ими стали мы?
У Наташи от удивления округлились глаза. Медуза тоже удивилась, но и явно заинтересовалась.
— Свидетели у нас, конечно, есть. В нашем городке всё время от времени бывают друг у друга свидетелями и относятся к этому спокойно, даже скорее безразлично. Поэтому, если я им скажу, что вместо них будет кто-то другой, не исключаю, что они просто вздохнут с облегчением. Доктор, мне ваша идея нравится. Пойду, расскажу Сене, — вдруг заторопилась медуза.
— Постойте, Муся, ещё два слова, — елейным тоном проговорил Верд. — А вы не согласились бы с Сеней быть в тот же день свидетелями на нашей свадьбе? — Он повернулся к Наташе, у которой вообще голова пошла кругом. — Наташа, ты ведь хочешь выйти за меня?
— Сейчас я готова согласиться на всё, — лицемерно ответила она, хотя почувствовала себя счастливой.
Медуза пришла в восторг.
— Такие свидетели и две свадьбы одновременно. Да такого сроду не было.
А потом доктор остался наедине с Наташей. И снова они дарили друг другу свою любовь и нежность, и снова не могли друг от друга оторваться. А когда всё-таки решили сделать перерыв, Наташа опять попросила икры, которую вскоре и получила. Какое-то время она с удовольствием ела, а потом вдруг резко остановилась.
— Если я буду такими темпами поедать икру, то скоро стану толстая, как бочка, и ты меня разлюбишь, — и не без сожаления отодвинула вазочку с остатками.
Верд крепко обнял её.
— Любимая, если ты станешь, как бочка, я тоже начну есть икру и стану таким же. И будут две бочки. И мы сможем с полным основанием присоединиться к остальным жителям города и чинно прогуливаться парой по улице.
Наташа прыснула от смеха и уткнулась ему в грудь.
Некоторое время они бездумно смотрели телевизор, а потом наступило время обеда, и они по достоинству оценили ресторан гостиницы, а потом Наташа прилипла к Интернету. Наконец, ей стало жалко начавшего маяться Верда, и она сказала:
— Милый, ты не обязан всё время быть со мной. Я пока ещё чувствую себя не в своей тарелке, а ты, по-моему, вполне адаптировался. Если хочешь, пойди прогуляйся, поболтай со своим новым другом, папкой, но приходи поскорее.
Верд подумал, что это не такая уж плохая идея, и вышел в город. Папка подошла и вновь уселась сидеть с газетой на той же скамейке. Некоторое время они бездумно трепались и даже начали вместе разгадывать кроссворд. В какой-то момент доктор почувствовал, что что-то загородило ему солнце и чьи-то железные руки схватили и подняли его вверх. Верд обмер. Его держало и всё сильнее прижимало к себе чудовище, по сравнению с которыми остальные выглядели, как обаятельные страшилки из мультфильмов. Оно было размером метра в три и отдалённо напоминало медведя, потому что большая часть тела была покрыта густой шерстью. У него было семь конечностей, каждая из которых была разной. Одна походила на лапу зверя, другая почти не отличалась от человеческой руки, третья выглядела, как клешня рака. «На этот раз, — подумал доктор, — мне действительно конец». Лапы сжимали всё сильнее, из доктора выходил воздух, и он начал терять сознание. Тут раздался резкий окрик папки:
— Мишка! Ну-ка, прекрати сейчас же, — и доктора сразу посадили на место, а папка продолжала выговарвать. — Когда же ты, наконец, повзрослеешь и перестанешь всех хватать на руки. Просто, как маленький ребёнок.
Чудовище виновато потупилось.
— Извините, доктор, дурная привычка. Я просто хотел вас получше разглядеть и сказать, что мы все рады, что вы у нас остались.
Верд, всё ещё не отдышавшись, сделал примиряющий жест.