Для почти родственников я «рассекретил» и свой восстанавливающий дар (Гейдриха и егерей я уже подлечивал после битвы у башни) и попросил обращаться ко мне за помощью. Тильда, тепло мне улыбнувшись, заверила, что кроме летящего времени их ничего не беспокоит, но, если я позднее выберу время посмотреть на их сына — Играна, раненого недавно на охоте, будут признательны. А я «вспомнил» как маленькому Артону делает детский лук молодой высокий охотник с родовыми чертами Рудниров:
— Я помню! Игран смастерил мне лук в детстве! И я буду рад ему помочь!
— Да, милорд, Игран — егермейстер и в Вашем детстве часто развлекал Вас охотничьими историями и тренировками с луком, — улыбнулся Вирен. И добавил, посерьезнев, — А недавно — проглядел кабана-подранка и тот распорол ему мышцы на ноге. Млава, наша младшая дочка — травница, сняла вроде бы воспаление, но рана заживает плохо…
В итоге, мы договорились, что Тильда завтра проводит меня в домик Играна — после завтрака и доклада Вирена по хозяйственной жизни баронства. А я отправился в «свои» баронские покои отсыпаться, попросив прислать слугу с кувшином молока «для предписанной восстановительной диеты». Было подозрение, что кое кто, переменной расцветки, до утренней запланированной «легализации» не дотерпит и припрется ночью.
Так и вышло. После «доставки» молока и «бонусного» блюда с пирожками — вскоре объявился в моей спальне и Маур. Пантер-ниндзя «перетек» в комнату через открытое узкое окошко, выходящее во внутренний двор замка и принялся занудно попрекать сытого в одну рожу Знающего, который через пытки голодом мешает выполнять умирающему от истощения коте великие предназначения. Я молча пододвинул ему блюдо с пирогами, а после его опустошения налил туда же и молоко.
— Еда для желудка тяже… — начал мыслефицировать мне Маур, слизывая с усов капельки молока, поймал мой тоже «нелегкий» взгляд и икнул, — питательная! А…
И я довел до обнаглевшего и самонавязавшегося киберкомпаньона, с очень даже естественно-биологической системой пополнения жизненных сил (жрет много!), что слова «кот» и «тапок» не просто так частенько входят в единую синтаксическую конструкцию. Тьфу, зараза! Заразил!
— И чтоб я от тебя больше не слышал эту псевдонаучную лабуду, профессор четырехлапый, цепи златой не хватает для комплекта! Сейчас — вали на улицу — растрясти «тяжелую» еду! И чтоб завтра с утра, к северу от пристани, я тебя нашел в уменьшенном белом варианте, мокрого, в водорослях и в обнимку с обломком дерева. Свободен!
Родственник фрицевского танка продемонстрировал мне большие грустные глаза, наполненные слезами (точно знаю — искусственная функция!) и медленно полез на подоконник. Еще бы прихрамывать начал для полноты образа или задние лапы подволакивать!
— Во-во, так обожрался, что даже ходить не можешь! — попрощался я с ним в вдогонку.
И ведь понимаю, что наигрыш, но все равно, где-то в глубине души — кошки скребут. Наверное, потому что родственницы этого манипулятора!
Я разделся и улегся на большую кровать с балдахином. Кровать таких размеров навевала «всякие разные» мысли. Я даже оглянулся проверить — не вернулся ли Маур, «повнушать» мне установку на «размножение». Нет, вроде послушался.
Завтра — очередной насыщенный день! Играну, вот, помочь обязательно. Забыл пантереныша насчет бактерицидности его слюны спросить. А то — рану закрою, наверное, а если ее еще и вычистить надо, или часть тканей удалить? Или резерв потрачу как на выращивание целой конечности? Но лесничего вроде уже сестра травами обиходила… Вообще лечить — это не плазмой все «застеклять», тонкость нужна…
Во внутреннем пространстве сознания пролился абсолютно прозрачной (или призрачной?) жидкостью, будто наполненной мириадом крошечных искорок, новый Концепт!.. Поток! Я мысленно погружал свои «ладони» в водяную скульптуру, набирал призрачную невесомую жидкость в пригоршни, пропускал струйками между пальцев… И «впитывал» в себя новое знание — вот чем можно мягко и точечно воздействовать на органы, ткани, даже отдельные клетки физического тела!.. Аспект Лечения! Так-так… И воздействия, возможно, не только физического… Предупреждающий образ сковородки с мозгами. Понял, не спешим, Система, все равно, дай, расцелую! Это все большая кровать виновата! И Маур, точно он!
***
Следующим утром проснулся довольно рано и легко, наполненный бодростью и вдохновением. Снился Поток, несший меня стремительно в зовущие и переменчивые дали. Ощущения как в детских снах — от полетов, только в Потоке это было скорее «плавание» или «скольжение». Оч-чень интересно!
Во дворе уже разминались трое местных бойцов с тренировочными затупленными мечами. Ага и Ливис уже здесь. Нужно и тут турники прорекламировать — на площади замковой чтоб поставили к следующему приезду. Я подошел к своим теперь дружинникам с приветствием и спросил сержанта — может ли он выделить мне кого-нибудь для сопровождения. Хочу вот по «частично памятным» местам детства прогуляться к побережью перед завтраком. Ливис с энтузиазмом вызвался проводить меня лично, приказав бойцам продолжать тренировку, и мы направились к конюшне за подобающим транспортом.
Доскакав верхом до небольшой деревянной пристани с десятком рыбачьих лодок и парой небольших баркасов, мы спешились и я прогулочным шагом направился вдоль берега моря. Ливис с пониманием оценил мое молчание и задумчивый вид, поэтому следовал за мной в некотором удалении, не мешая созерцать и размышлять своему лорду.
Через четверть часа блужданий по мокрому от мягко набегавших волн песку я заметил большой плоский валун с распластанным «нечто», белого и зеленого в перемешку цветов. Давя улыбку, я направился рассмотреть «находку».
— Какой артист умирает! — оценил я Маура мысленно. — Хотя некоторые детали излишни, но для сельской местности — сойдет за медузу!
Белый пантеренок лежал, подложив под себя обломок широкой доски, сам — обмотанный водорослями как гирляндами, с раскинутыми в стороны обеими парами лапок и хвостиком. Дополнял заданный мною коте образ «жертвы кораблекрушения» — наполовину вывалившийся набок из его пасти — розовый язык.
— Ливис, быстрее ко мне, смотри, что я нашел! — подозвал я сержанта для освидетельствования.
Подбежавший Ливис поохал, попросил не трогать непонятную животину и потопал назад за лошадьми — после моего пожелания изучить «непонятное» в замке. Переместив «бездыханное» тело в «гамак» из куска брезента, одолженного у рыбаков на пристани, мы медленно тронулись обратно к замку.
— Вроде дикая тварь, а лошади ее не боятся, — заметил сержант
— Наверное потому, что маленький он еще. Кстати, может и одомашненный — не довезли подарок кому-то южные или западные купцы. — подводил я Ливиса к нужным мне мыслям.
— Если и так, то до Вашей милости-то довезли выходит, — позволил себе «верноподданную» шутку служака. Я в ответ одобрительно кивнул.
***
На замковой площади посмотреть на мою находку, которую, соскочив с коня, я взял себе на руки (ждет кого-то оздоровительная диета, однозначно!), сбежались за пару минут, кажется, все обитатели замка — от мала до велика, кроме пары часовых. Советы мне давать никто решался, только женщины с детьми оживленно перешептывались. Вирен и Гейдрих синхронно потирали свои бороды в ожидании моего вердикта.
— Море забрало когда-то моих родителей. Кто или что тому виной — неизвестно. Пока! — обозначил я свой настрой. — Но в находке этого детеныша, вынесенного морской волной на берег моего баронства, я вижу добрый знак! Это как весточка от родителей — для меня! И я оставляю его себе.
— Мяуррр… — тихо подал голос «очнувшийся».
— И нарекаю его именем — Маур! — на этих словах театр продолжился, так как Маур поднял голову и пару раз лизнул мне руку — в «подтверждение» моих слов.
Далее последовало торжественное «застирывание» коти в бадейке с теплой водой от следов «утопления» — моими силами, при поддержке конюха и пары служанок. Дотащив после помывки, исключительно из идеологических соображений, уже просто белые двадцать кэгэ на руках до обеденного зала, я с облегчением водрузил пантереныша на скамью. Тильда уже распорядилась по поводу моего обретения и вскоре служанка прибежала с кувшином молока и миской творога. Также быстро организовалась плетеная из толстых веревок подстилка на пол и через минуту недавний «умирающий» удивлял всех своим аппетитом.
Сел завтракать и я — со своими «премьер-министром» и командующим союзного контингента.
— Милорд, прошу Вас, будьте осторожны! Это, похоже, детеныш ирбиса или горного льва — а они и медведи никогда не одомашниваются! Могу я найти для него клетку? — озаботился кастелян. А Гейдрих покивал его словам в согласии.
— Не волнуйтесь, Вирен! Я чувствую этого детеныша магически. Мне кажется, он уже родился в неволе и приучен к людям. А магия поможет мне установить связь с ним. Пока обойдемся без клетки, — постарался я немного успокоить кастеляна, но, скорее, взрослые остановились временно на варианте «чем бы дитя не тешилось, а там, глядишь, наиграется».
После застолья, которое так и сопровождалось разговорами о Мауре, мы с Виреном отправились в его кабинет — уже для обсуждения состояния баронства. За нами, немного косолапя, трусил слоне… пантереныш.
Кабинет кастеляна создавал рабочее настроение парой тяжеловесных столов со стопками бумаг, свитками и раскрытыми гроссбухами. На стене висела небольшая пергаментная карта Марок, на которой были довольно искусно нарисованы от руки все замки и поселения — от леса Тотваал до границ с Азалией. Еще одна карта по географии нового мира для моей «внутренней» коллекции!
— Что ж, — позволил я себе начать, — дядя в общих чертах обрисовывал мне состояние как своего баронства, так и нашего — по Вашим же докладам, Вирен. Я готов выслушать от Вас детали и Ваши соображения по ним. И еще — меня, признаюсь, сильно волнует перспектива возможной агрессии со стороны барона Урош. Если я попрошу начать — с Вашего мнения об этом?