Веда бросила победный взгляд на улыбающегося мэтра (еще бы — я только что обеспечил участкового врача служебным BMW— по местным меркам) и чинно выразила мне свое согласие. Герда же подарила мне восторженный взгляд. Все довольны, ну и славненько. А Деду Морозу пора дальше — по списку адресатов. Правда, некоторые мальчики, в отличие от девочек, плохо вели себя в этом году! И подарки, возможно, придется всучивать силой!
***
В замок вернулась команда лейтенанта с Меддуром гран Урошем. И мы с Алтеусом шли к кабинету дяди на переговоры.
— Мэтр, и? — не мог успокоиться я. Гормоны виноваты, точно!
— Что — «и»? — отмораживался Алтеус.
— И давно вы расстались с Ведой? Или не расставались? — ехидничал я. Шлеп! Мне прилетел «воспитательный» подзатыльник. Вот тебе и баронский «иммунитет»!
— Мал ты еще — о таких вещах судить! — задумчиво изрек мой наставник в мире «тонкой энергетики».
— Да, как на войну, так не мал! А как про личную жизнь… — «обиделся» я.
— Да не было ее, «личной жизни»-то! Нравилась мне Веда в молодости. Познакомились с ней — у ее наставницы еще. Брал я у старой ведьмы лекарские уроки. Так-то я боевик был чистый, но в бою не только прикрыть товарищей нужно или смерч к противнику запустить, а — не дать раненому за кромку уйти — как бы не важнее остального. А Веда — всегда гордячкой была страшной. Дворянство ей мое беспоместное — поперек горла стояло. Нашла, вот, что мне в упрек поставить! И на стезе своей — тоже помешанная до крайности, а Источник — слабоват от рождения. Вот и брала все — учебой тяжелой, да тем, что кроме ремесла ее — все остальное отметала. И «личную жизнь» твою… — тяжело вздохнул мэтр.
М-да… Нет проблем у людей — придумают «геморрой» себе сами на ровном месте.
— Уважаемый Алтеус, прошу меня простить за допущенную бестактность, — перешел я на серьезный тон. А мэтр только отмахнулся. — И, простите еще раз, но Вы… Веда дорога Вам до сих пор?
Мэтр только молча уставился на меня. А я так и не вышел из режима «осчастливить всех», просят меня об этом или нет — лишь бы не сбежали:
— Как Вы думаете, если Веда получит личное дворянство за заслуги перед баронствами в обучении нового поколения лекарей, это поменяет ей «картину мира»? От транспорта — вон, не отказалась…
— … -, глаза боевого Чебуратора стали непропорционально большими — «в тон» его «мега-ушам». — Монстр… хитрый ушлый монстр! И это Поводырей называют — «темными тварями»? Как они с тобой только водятся! Не-е-ет, не семнадцать тебе, Артон, а, как бы не семьдесят! Змей…
Я просто улыбнулся — приятно, все-таки, когда тебя считают на двадцать лет моложе «паспортного» возраста. А всего-то и нужно было — только расширить область поиска возможных решений, товарищи феодалы!
***
В «переговорной комнате», за длинным столом, восседали друг напротив друга команды победителей и капитулянтов. Тудора «подпирало» слева мое «милостивое достоинство». Почтенный Алтеус ги Варро сидел чуть поодаль, по правую руку от дяди. Вообще, мне уже полагалось быть «отдельной» стороной в переговорах — от баронства Бер. И ранее, дядя, взвешивая плюсы и минусы, обсуждал со мной и вариант «автономности». Но, в конце концов, остановились на том, что мы с ним выступим от лица «союза баронств Берке и Бер».
Напротив нас, «нахохлившись» в напряжении, сидели Уроши — Аманар и Меддур. Под присмотром мэтра они «сцедили» в накопители свои «энергозапасы» — перед самыми переговорами, ну, а все возможные клятвы «непротивления» в плену, в том числе и магические, — Аманар принес за себя и всех своих бойцов еще на бранном поле, после битвы. В углу кабинета, на отдельном диванчике-кушетке — устроился лейтенант, пребывающий в боевой медитации. И правильно, береженого — бог бережет… Я и сам сидел под Разгоном, с открытым вторым Потоком сознания, Познанием в глазах и инициированным Убеждением. Та еще, наверное, новогодняя елка с иллюминацией — в магическом спектре.
— Что ж, «соседи» начнем, пожалуй, — взял вступительное слово дядя. — Все вам неймется. И раньше — вашими, прежде всего, усилиями эта распря с Берами продолжалась поколениями. А сейчас, вообще, войну прямую затеяли еще и с Южной Падью моей…
— Да еще с тестя твоего, старого Берке — вы в одной упряжке против нас! — вскинулся Аманар. Мда, переоценил я, конечно его хладнокровие — по рассказам. Или Урош на взводе таком, что уже и думать тяжело — одни эмоции?
— А ты со старым Урошем — брата моего с женой утопил, это ж надо на такое…
— Артур твой слово преступил отца вашего, от сестры моей отказался и опозорил всех, из-за него все разгорелось! Не трогали мы его — вот на ратном поле бы снес ему голову с радостью…
— Не вы, так союзнички ваши проклятые постарались! Или думаешь — дураки тут все сидят!? Что при отце тогда наемниками все решили, что сейчас — сброд наемный на Бер навели. Все заложили, видать, азалийцам!..
— А братец твой не с азалийцами ли, через женушку свою разлюбезную, да род ее — Эритов — на наемников договаривался?..
— Наемников пока только ваших эти земли видывали!..
— О, да! Простите, успели первыми, а вы тут ангелы…
— Да уж не Берке с Берами — лоялистам продались, да под Азалию гнутся!
— А ваши диссиденты так и пусть и сидят в своих нищих болотах! Какой смысл в этой автономии — все одно сюзерен наш — король Азалии, только деньги теряем и дичаем здесь на отшибе! Да спесь маркграфам местным тешить, очередную заплатку пришивая!
— Да не Уроши ли со своей идиотской ханладской спесью на соратника зло затаили столетия назад?
— Что вы вообще о чести знали в своих берлогах северных?..
Я просто о… балдевал со старшего поколения всех баронств. Забавно, но Меддур тоже сидел, ошарашенно взирая на своего разошедшегося батюшку. Не, так мы слона не продадим! И с Тудором-то, другой же сценарий проговаривали. Но вот устроили — старшие и мудрые — поминальник обид взаимных.
— Уважаемые бароны, простите по малолетству! Мы вам не мешаем? — прервал я подходящую к прямым оскорблениям дискуссию.
— …! — в меня уперлись два немых баронских взгляда, полных ярости.
— Вот видите, в желании меня заткнуть вы уже проявилиединогласие, уважаемый гран Берке и уважаемый гран Урош! Если я правильно истолковываю ваши взгляды. — продолжил я и удостоился почти сочувствующего «хмыка» от младшего Уроша.
— И племянника воспитать не можешь!
— И сына воспитываешь также! — одновременно среагировали бароны на прервавших их «сосунков». Но основное раздражение Тудора и Аманара уже было «стравлено».
— Если выпозволите, я все-таки продолжу. Уважаемый Меддур, имена Ваших брата и сестры — Итри и Тинасс, верно? — обратился я к парню и получил кивок в подтверждение.
— Так вот мой вопрос к вам, ваши милости, — я развернулся чуть боком к Тудору, чтобы держать обоих «старших» в поле зрения одновременно, — в Бере — есть я, в Пади — кузина Элейн и мои кузены Эдон и Конан, в баронстве Урош — Меддур, Итри и Тинасс… Мы даже не встречались ранее друг с другом, ну кроме меня с Меддуром давеча. У нас нет никаких личных взаимных претензий и обид. Вы и правда искренне хотите, чтобы в этой распре кто-то из перечисленных не пережил Вас — Аманар и Вас, Тудор?
Бароны молчали. Тудор возмущенно разглядывал меня как невиданную прежде диковинку. Ну же, дядя, не про тебя сейчас речь. Мне просто нужно противопоставить не наш союз — Урошам, а старых — молодым! До Тудора что-то начало доходить и он немного покраснел (вспомнил все-таки подготовку к переговорам, после выплеснутых эмоций).
— Я уже говорил Меддуру, что мы могли бы быть друзьями с самого детства. Да и детство могло бы быть более счастливым. Я вот — сирота. Хочу ли я убить за это Меддура и Итри? Нет! Лишить чести Тинасс? Нет! Я только хочу, чтобы наши дети, ваши внуки, не росли сиротами! Пришло время остановиться! Вы упоминали местных лоялистов и диссидентов, разные партии при азалийском дворе… Вы не думаете, что все они, при необходимости, за свои «высокие» интересы спишут как разменную монету и Беров с Берке, и Урошей? Не проще ли договориться самым близким соседям между собой? И уже совместно отстаивать свои интересы перед «большими игроками», которые пока используют и нас, и вас как марионеток!
— Что ты предлагаешь в деталях? — сглотнул побледневший Аманар.
— Деревни Квенди и Ракушки возвращаются баронству Бер. Южной Пади баронство Урош выплачивает компенсацию в пятьсот золотых. И мы отказываемся от взаимных претензий! — перевел я все в отношения между абстрактными баронствами, а не людьми.
— Молодой гран Бер, ты считаешь, что, лишив нас доходов и оставив только с еще большими долгами, можно построить добрососедские отношения? Мне казалось, по твоим первым словам, что ты умнее! — привел ожидаемые мной аргументы старший Урош. И в годы мои «юные», лета мои «малые» — кто бы не ткнул на его месте?
— Деревни изначально принадлежали моему роду — я просто возвращаю свое. Заметьте, уважаемый Аманар, я до сих пор — не перешел с дружиной на ваши исконные земли, не стал грабить ваши деревни и не осадилваш замок. Если бы я это сделал — кто бы меня осудил? И в Марках, и в Азалии это все восприняли бы, как справедливое возмездие.
А Урош побледнел еще больше. Только голая правда и ничего, кроме правды!
— Теперь, если позволите, о Вашей ситуации. Выплату компенсации, кстати совсем небольшой по принятым меркам — барону Берке, — я посмотрел на дядю и тот понимающе кивнул, — Вы можете произвести не золотом, а тушей старого кита. Это же Ваш промысел. Кит нужен мне — я рассчитаюсь сам за него с дядей.
— Зачем тебе кит? — спросил сильно удивленный Аманар. — Ты же не знаешь ни купцов, ни гильдии мастеров, которым нужны получаемые мясо и жир?
— Уважаемый Аманар, мне этот вопрос кажется несколько не приличным, — Урош вспыхнул румянцем на мои слова, — но