— Я не знаю, что именно известно о тех событиях в Азалии, но я лишь пленил бессознательного офицера противника, который на мою удачу — оказался наследником барона Уроша. А мстить — друзья наемников могут темным тварям Тотваала, которые наткнулись вместо моих крестьян — на моих же врагов. Информация о встрече наемников с тварями — неплохо известна в Марках. Все-таки, у нас в баронствах — это зло проявляет себя намного чаще и масштабнее, чем в благословенной Азалии. И, уважаемый ги Ромак, простите, я более ничего не могу добавить по существу происшествия. При этом, у меня скоро начинается учеба, к которой еще много чего необходимо подготовить, а тут и дела с компенсациями мне добавятся. Если мой друг и соотечественник не пострадал и, если мы будем сегодня отпущены на свободу — я готов «забыть» про инцидент с нашим задержанием. Будем считать это несчастливым стечением обстоятельств, — подвел я черту в разговоре-допросе со своей стороны.
— Что ж, господин барон, я склонен полагать, что ситуация с Вами прояснилась, насколько это возможно. Вас и Вашего друга сегодня отпустят, после завершения оформления материалов дела. Инквизиторий не имеет к Вам претензий по случившемуся инциденту и приложит все силы для поиска остальных нападавших на Вас (вот себе не верю, а тебе — да!). Сообщу Вам, что найденные тела убитых Вами — принадлежат преступникам, членам так называемой ночной гидьдии. Убитые известны нам скорее просто грабежами, были ли заказчики — будем расследовать. Надеюсь, случившееся не испортит Ваше впечатление о нашем безусловно прекрасном городе! — согласился на «нулевой вариант» претензий инквизитор. — Если Вам что-то станет известным по этому делу — в Ваших интересах незамедлительно проинформировать следствие. Помощь добропорядочных граждан нам — повышает шансы на торжество справедливости!
На этом допрос и завершился. Помощь утопающим — дело рук самих утопающих. С другой стороны — «кололи» меня самого предельно мягко, все живы, пока не вербовали никуда. Если бы не чудо-посох — мог бы и поверить, что случайные грабители на нас наткнулись. А вскоре, вместе с неунывающим Галвином, мы ужинали на свободе. Инквизиторий так наши пайки и зажал!
— О чем тебя спрашивали, Арт? — спросил меня Валле в перерыве между порциями еды, которой мы назаказывали в харчевне целую гору, некормленые почти сутки.
— Мог ли кто-то из известных мне врагов, организовать это нападение. Ну и по событиям с Урошами немного прошлись. А тебя? — полюбопытствовал я в ответ.
— Похожее. Только больше про конкурентов отца. Да по секундам попросили разложить наши действия в двуколке. Кто и куда стрелял, куда бежал, бред какой-то. Я их про марево спросил у мага-стражника, так сказали, что экспериментальный блокиратор на испытания дали на время. Нашли на ком испытывать, сволочи!
***
По длинной внутренней галерее на стене замка, неспешно прогуливалась пара мужчин, негромко ведущих беседу. Оба были облачены в длинные, до земли, плащи с глубокими капюшонами. Только один из мужчин отдавал предпочтение светло-серой расцветке своего одеяния и ткань была хоть и монотонной, но с искусным плетением нитей, образующих затейливые узоры из множества разных символов. Плащ-балахон второго был графитового оттенка, с равномерным плетением ткани — безо всяких «излишеств».
— …И все же, мессир, — произнес «темный плащ», — может стоило настроить Инквизиторий на более содержательный допрос?
— Ты действительно думаешь, друг мой, что это дало бы более существенные результаты? — мягко уточнил «серый».
— Можно было попробовать, мессир.
— Это занятный молодой человек, безусловно. Но степень его значимости пока ничтожна. А более грубое проявление внимания могло спугнуть или настроить ненадлежащим образом. Капитулу — интересен регион, интересны его основные игроки и фигуры. И новые фигуры в частности. Не более. Обращение нашего внимания на кого-либо — лишь начало рассмотрения нового крохотного завитка общего Узора.
— Его огонь силен… -
— Для его возраста, пожалуй. Но мало ли разных гениев в отдельных сферах появляется в наших землях?
— Еще и внутреннее усиление? — осторожно добавил аргумент «темный».
— Вестник, ты излишне сконцентрирован на банальных боевых навыках. Да и под действием Реликвии парень ничего интересного не показал. А ведь ты сам начал доклад с верного акцента! — чуть заметно повысил тон «серый».
— Отклонение от линии Канона!
— Небольшое изменение русла реки, не затрагивающее направление движения. Капитул никогда не делает ставку на единственный сценарий Канона.
— Все равно, этого не должно было случиться! Сколько времени и ресурсов потрачено на этих Урошей!
— Ответ верный, в отличие от акцента… — усмехнулся названный мессиром.
— То, как он смог извернуться в безвыходной ситуации!..
— И вот это любопытно. И может быть полезным. На правильной стороне.
— Мне продолжать наблюдение? Ввести в его круг кого-то из Собирающих?
— Это будет полезно, но сначала подготовь мне варианты на утверждение, Вестник.
Тот, к кому обращались «Вестник», поклонился собеседнику и, ускорив шаг, удалился. А Серый, оставшись наедине со своими мыслями, произнес, будто обращаясь к свистящему в бойницах ветру:
— А, главное, это начало такой изворотливости и везучести — со смертью паршивой овцы Онория… И смертью ли…
Глава 25. Хороший, плохой, злой
Пока некие непонятные дядьки, «незнамо где», придумывали себе дурацкое «невесть что», одна самая красивенькая (даже вредина-Артон это признал! Ну, раньше — вредина!) и очень умненькая девочка — баронесса Элейн гран Берке расчесывала перед небольшим зеркалом (предметом черной зависти подружек) свои роскошные волосы. Как там кузен их цвет называл? «Застывшего солнца на закате»? Все-таки от мужчин бывает какой-то толк! Иногда. Вот от Артона раньше — никакого толка не было. Ни поиграть с ней — почти никогда не соглашался, ни рассказать куда ездил и зачем — без нее! А ведь это так важно — знать все и обо всем! Ну, для мудрой девушки, конечно. (Девочки — это те, кто в куклы играет! А она — их воспитывает! Значит, уже девушка!)
Кузен сильно поменялся в «правильную» сторону после поездки на экзамены в Академию и той — очень страшной и страшно интересной истории с пленом. Элейн часто представляла, как в плен берут ее саму — чудовищный злодей с красивой, ровно подстриженной черной бородкой и усиками… и орлиным профилем. Держат ее в жуткой комнате самой высокой башни, в злодейском замке, на высокой-высокой скале. Откуда можно сбежать, только прыгнув в океан! На берегу которого, разумеется, и стоит скала с замком. Но она, как не только очаровательная, но и смышленая баронесса, прыгать никуда бы не стала. Потому что должен же был рано или поздно появиться и прекрасный принц, с вьющимися светлыми локонами… ну, или рыжие — тоже сойдут, в конце концов! И спасти ее от невыносимых мук и изощренных пыток — манной кашей с комками! Фее-е!
После сказок кузена — в образ комнаты в злодейском замке добавился хрустальный гроб, исключительно в котором — прекрасной баронессе и приходилось теперь почивать. Иначе как и где — будет будить ее волшебным поцелуем этот бродящий незнамо где принц? Невыносимый злодей с противной манкой — обзавелся на своей одежде прелестными изумрудами, а в охрану замка срочно наняли железных дровосеков в домиках на ужасненьких курьих ножках. Прекрасному, но плохо ориентирующемуся на местности принцу — теперь помогал отряд из тридцати трех рыцарей на ковре-самолете.
Папа и мэтр Алтеус рассказывали, что Артон потерял в своем плену много воспоминаний! Это так ужасно! Но оказалось, что взамен — нашлась целая куча волшебных и никогда ранее не слышанных сказок. И это — прекрасно! То есть ужасно, конечно же, но и не напрасно! Ибо теперь — Артон был готов, ну, когда не занят дурацкими мальчишескими занятиями, с ней и поиграть и, самое главное, поведать очередную интереснейшую историю! А какой фурор она произвела, пересказом этих историй, на своих подружек и остальных детей замковой прислуги! Некоторые мальчишки чуть не подрались за право сидеть чуть поближе к великой сказочнице! Вот глупые!
А теперь опять приходилось скучать и грустить — и по новым сказкам, и по теплому и радостному взгляду кузена при каждой встрече с ней, и по его чудесному белоснежному «пантеру» (сколько вариантов его покраски еще не опробовано!), и по братиковым новым прозвищам для нее — от «лисенка» и «огонька» — до «принцессы» и «огненной феи»! Опять уехал, противный Артон. Стать таким хорошим и интересным — и уехать! Так не честно!
***
В последний свободный день до начала занятий я штудировал мега-фолиант, в мизинец толщиной, «методического пособия» Академии и размышлял. «Профильные» предметы наподобие Теоретической магии, Основ стихий, Основ рунологии — с прилагающимися к ним семинарами и практикумами — еще внушали надежды на помощь в становлении меня самым могучим архимагом этого мира, уровня «Земля дрожит от мощности такой…». На эти предметы приходилось в совокупности две трети часов учебной программы. Но были еще и Философия и риторика, История, Гимнастика, Грамматика и Математика…
Ну, гимнастика еще ладно — размять отсиженную на учебной скамье пятую точку — даже полезно. Жаль только для девичьей половины первого курса она, по заявлению студентки, могла заменяться на Музыку — было бы глазу приятнее. Вон, Галвин, как разглядел такое непотребство, сразу же начал возмущаться потенциальной угрозе здоровью и физическим кондициям наших одногруппниц, кои «сбегут» со спорта — на музыку.
Философия с риторикой — были просто непонятным «блюдом», которое предстояло попробовать и оценить. В мою бытность студентом в старом мире — близкий по смыслу предмет у меня особых восторгов не вызывал. Скучно, нудно и наизусть.
История — как я боялся — могла оказаться банальной хронологией правящей династии, с обоснованием ее исторической предопределенности и прав на остальной мир. Математику (если судить даже по, без скидок, умнейшему и широко образованному Алтеусу) в местной Академии я мог преподавать. Грамматику — для моего выживания и развития (если я правильно понимал смысл указанных в пособии учебных тем) — можно было бы тоже заменить чем-то более «убойным». Знание самых основных, и не таких уж сложных, местных правил правописания, я, благодаря «прозрениям» от прежнего