Чтобы попасть в образ простого горожанина наверняка, я закупился видавшей виды одеждой в лавке старьевщика. Встретившись с Бретом на подходе к пролетарской питейной, я уже вполне походил на обычного подмастерья. Еще и Иллюзию на лицо накинул — одутловатое неприметное лицо уже слегка накатившего «веселья ради» обычного парня.
Народ в трактире собирался разный. Преимущественно, конечно, шахтеры — кто-то уже переодевшийся и умывшийся, а кто и сразу после смены — щеголяя отличительным «негритянским гримом» (а вы попробуйте смыть с себя накрепко въевшуюся в складки кожи черную пыль антрацита). Были мастеровые городских, более «чистых» ремесел. Были группки молодежи «свободных профессий». Там присутствовало настоящее ассорти — от уличных гимнастов, до бывших коллег Брета. Пойди, разбери, чем там человек днем занимается. Из женского пола — были только дородные сердитые разносчицы (такие, что не постесняются и глиняную кружку о голову заигрывающему хмельному клиенту расколотить), да несколько дам пониженной социальной ответственности.
Разведчик поведал мне, что для ночных гильдейцев подобные концерты — «место работы», но в этом кабаке — карманы проверять «не по понятиям». И в карманах здесь у людей гроши, и народ — шахтеры такой, что по «резкости» блатным не уступят. А песни послушать, да кружку пива или сидра опрокинуть — приходите все, кого запах пота от соседа за стойкой или простота выражений и нравов не смущают.
Мы благополучно устроились за стойкой у стены питейной. До бармена отсюда докричаться было трудновато — но не за этим пришли и не в центре движения людских потоков. На низком помосте в углу зала уже разместились местные аккомпаниаторы — один с подобием гитары или лютни, пара человек с дуделками разной формы и «ударник». Пара высоких цилиндрических барабанов последнего были скорее африканскими по виду — если сравнивать с земными инструментами. Появился и разрекламированный мне бард. Вот и моя очередь ронять челюсть! Здравствуйте, Владимир Владимирович!..
Мужик невероятно походил на Маяковского — высокий, с резкими чертами лица, большими горящими глазами — немного навыкат. Лично я знаменитого поэта по своему малолетству не встречал, но фотографий и рисунков с ним видел предостаточно. Ну и творчество его — мне в юности нравилось. А на мой очень специфический вкус, оценивая уже в мои седые годы — этакий революционный рэп, ежели с новомодными стилями сравнивать.
— Эй народ честной! Кто меня не знает еще, я — Таранис Где-то-Громыхало! Все уже опрокинули по кружке и опять наполнили? — пророкотал бард. Толпа радостно ответила согласным ором и стуком кружек о столешницы. — Тогда мы начинаем!..
И ВИА «Шахтеры» начали. Ну… такое. Стиль исполнения — частушки. Что-то вроде:
«Пропил картуз, пропил пиджак,
Куда ни плюнь — везде кабак.»
Рифмы присутствовали, ухи мне не резали. Публике заходило на ура — что еще нужно, чтобы расслабиться за кружкой пенного после унылых будней. Скоморошья музыка — под похабно-забавные куплеты подходила. Сравнивать подобную эстраду — в этом мире мне было не с чем. Я слышал в Академии игру на лютне отдельных любителей помузицировать — но там, в основном, были протяжно-лирические баллады о рыцарях и их дамах. Здесь — такое творчество точно бы восторгов не вызвало. Ну, надо попробовать будет пообщаться с этим Таранисом. В конце концов, совсем серьезного расчета на идеологический фронт я пока не делал.
Когда музыканты и автор-исполнитель сделали перерыв — промочить горло, я пробрался к сцене, чтобы рассмотреть поближе инструменты. Цедивший пиво Громыхало, заметив мой «профессиональный» интерес к барабанам, добродушно обратился ко мне:
— Музыкой интересуешься, парень? Да стукни, попробуй! Только не сильно! Я разрешаю! — ухмыльнулась знаменитость.
Я пробормотал благодарность и подошел поближе к ударным. По барабанам здесь стучали без палочек — ладонями и основаниями кулаков. Точно — африканцы, только ритмы не те. А мне, под обстановку, вспомнились «Шестнадцать тонн» в исполнении Лорна Грина, и я, при поддержке Системы, легонько выстучал незамысловатый для Земли и небывалый для Лагоса — ритм старого гимна заокеанских шахтеров.
— Ну-ка, ну-ка, — заинтересовался Таранис, — необычно придумал! А слова какие есть для этого?
Да в принципе, там речитатив практически, наверное, смогу напеть — даже со своими, более чем скромными, вокальными данными. Надо же с бардом отношения завязывать — а тут он вроде и сам любопытство проявляет. И я негромко выдал адаптированный немного под реалии Лагоса текст, отбивая себе ритм одним кулаком на местном там-таме:
Нам говорят, что мы — это грязь.
Выйдешь ты чистым — в шахте трудясь?
Не высохли мышцы и кости со мной,
Без мыслей высоких, но с крепкой спиной.
Сдохни, но выдай
Угля на-гора
На день стал старше
И глубже в долгах.
На небе не жди
Не увидишь меня
У шахты в залоге
Душа ведь моя…
Под конец песни (а напевал я барду почти персонально, стоя спиной к залу) я понял, что вокруг меня стоит тишина. Где-то в зале продолжали требовать долива пива после отстоя пены, взвизгивали девки — от проявлений внимания ухажеров, но вокруг меня — все затихли, прислушиваясь.
— Стой! Давай с музыкой попробуем! Мужики, слышали же мелодию? — уточнил загоревшийся новинкой Таранис у джаз-банды. Музыканты тоже заинтересовались и согласно закивали. А вот я как-то совсем не был готов к пению в центре внимания пары сотен взглядов.
— Да я не певец … — начал было я.
— Никто не певец. Не бойся, я подтяну за тобой — смотри народ ждет, — «народ» окружил нас плотной стеной и подбадривающе загудел.
Ладно, сам груздем назвался. И мы выдали уже вместе с Таранисом. Его-то голос и на Грина и на солиста Платтерс — больше походил. И музыканты кое-как подстроились, а я под конец — больше ритм задавал — слова Таранис запомнил сразу.
Песня закончилась. Мы стояли уже совсем в полной тишине, а через пару мгновений — зал взорвался! Кто-то требовал немедленно повторить представление, кто-то предлагал немедленно угостить нас выпивкой, другие требовали признаться — с какой я шахты, остальные — просто восторженно орали. Попал я… еще на пять подряд исполнений на бис. Зрители уже всем залом отбивали ритм и подпевали хором. С каждым повтором песни и с увеличением количества алкоголя в крови — народ заводился все сильнее. Вот уже хоровые возгласы на тему душевности песни стали дополняться отдельными криками на тему «кто виноват и что делать»… А к музыкантам через разгоряченную толпу пробирались новые действующие лица:
— Слово и дело Короля!
9. Глаголом — жечь!
Стражники! Оперативно среагировали. Только вот на что? Не «Вставай, проклятьем заклейменный…» мы же пели? А что там отдельные слушатели кричат — так алкоголь, знаете ли. Скорее информаторы — хлеб свой отрабатывают. Вроде как, рабочие окраины бузят. Хотя какой тут нафиг «пролетариат» — просто бедняки, даже в городах. Никаким классовым сознанием тут даже и не пахло. А я и не собирался его «возбуждать» в Азалии, чтобы привести к «классическому» пониманию. Вон на Земле — уже пробовали социализм в племенной Африке для тумбо-юмбо разных строить или в запредельно традиционалистском Афганистане. Ага.
А в Лагосе еще и магия влияет на социальное устройство общества. Причем, для магов из низов — худо-бедно и социальные лифты выстроены, пусть и только для сильнейших из простонародья. Тут не классовые противоречия быстрее появятся, а межвидовые. Ибо элита местная — это хомо магикус, по сути — отдельный биологический вид, пусть и без четких рамок отличительных. А антимаговские восстания мне и самому «не очень» интересны.
Вот отвлечь местных контриков и Инквизицию на поиски крамолы — это хорошо. Для Марок. Для Бера и Пади. Попугать местных силовиков ханладскими происками — тоже отвлекающий фактор и расход их ресурса. А если до интервенции в Марки дело дойдет — то почему бы и не «подсказать» немного — народу азалийскому, что война их богаче не сделает. Точнее, корона и кланы Азалии что-то могут выиграть, но не бедняки.
А пока — концентрируемся на текущей задаче — выбраться без лишних следов. И пусть обыщется Инквизиторий — в поисках нового неизвестного «поэта». Выхватываю глазами Брета — тот встревоженно вскочил со своего места. Приходит короткое сообщение от него: «На второй этаж. Сейчас начнется общая свалка.» Еще бы не началась — разведчик хватает со стойки блюдо с мелкой копченой рыбешкой и запускает в сторону пробирающихся к «сцене» стражников. Блюдо врезается одному из них в плечо, а рыба и пахучие капли липкого жира — достаются всем вокруг. «Кушать подано, садитесь жрать, пожалуйста!»
А народ-то уже хорошо так был на взводе. Крик «слово и дело» лишь немного охладил толпу разгоряченных выпивкой и представлением мужиков. И началось! Кто, кому, за что — неважно. Веселое (со стороны!) безумие общей драки! Прилетает сразу же и стражникам — а вот надо было дождаться окончания концерта и на выходе пытаться «артистов» и крикунов повязать!
Меня хватает за рукав поношенного камзола Таранис:
— Бежим! Через второй этаж! Тебе тоже не нужны лишние встречи с инквизиторами! — о, не один Брет тут пути отхода правильные знает.
Я киваю и начинаю пробираться вслед за Грохоталой и его музыкантами. Парочка стражников, отмахавшись древками коротких копий от ближайших драчунов, рвется за нами. Молодцы — стражники, кстати с пониманием! Пока ни остриями копий не работают, ни короткие мечи не достают свои. Что там шпику привиделось — еще разбираться надо. Значит и я «жестить» не буду.
Чуть отстаю от нашей группы политбеглецов, резко разворачиваюсь к ближайшему стражнику, подстраиваюсь под его замах тупым концом копья, подшаг вперед и встречаю кулаком его челюсть. Второй правоохранитель перехватывает копье острием вперед. Хорошая реакция, но все — медленно и читаемо. Я сдерживаю свою скорость движений, кроме коротких финальных ускорений. Было бы слишком явное указание на мага-аристократа — если бы я продемонстрировал полноценный Разгон. Изображаю «везение» в неуклюжем увороте от тычка копьем, и спотыкаюсь о тело нокаутированного. Вот только падаю я — локтем в ребра второму стражнику и под усилением. Готов! Потом отдышится.